Навеяло рассказам про мужика пришедшего на обследование и чуть не
угодившего под скальпель.
Как-то угораздило меня еще в подростковом возрасте в середине 70-х,
залететь в больничку с аппендицитом. Привезла меня скорая, быстренько
осмотрел врач в приемном покое проделав определенные манипуляции и, как
мне показалось тогда, унизил тем самым мое мужское достоинство. А было
мне уже 14 лет отроду и я считал себя достаточно взрослым мужчиной и
посему так мне было обидно, что этот эскулап засунул мне свой палец в
резиновой перчатке в... такое место! От этой обиды я и не слышал, что он
потом сказал медсестре. Одевшись в казенную одежку поковылял я за
санитарочкой "божий одуванчик" в палату, корчась от боли и от обиды.
Тока присел на кровать, как тут же в палату влетают с носилками две
медсестры, обе — Ух! "Кровь с молоком" и называют мою фамилию. Я подаю
признаки жизни, что фамилие это мое и ее обладатель сейчас очень занят
своими физическими и душевными болями. На, что получаю резкую зычную
команду:
- РАЗДЕВАЙСЯ!
я (чуть живым голосом) - Каак?
- ВЕСЬ РАЗДЕВАЙСЯ!
Снимаю пижаму — куртку, шаровары, остаюсь в трусах.
Команда повторяется:
- ВЕСЬ РАЗДЕВАЙСЯ! Ложись на носилки!
Снимаю трусы и в том, в чем родила моя любимая мама, ложусь на
носилки, на брезент на котором поверх лежит сложенная вчетверо простыня.
Про себя чертыхаясь от боли и от мысли, что они меня голым что ли
понесут по всей больнице....
- Под простынь ложись!
Кое-как встаю, поднимаю простынь, ложусь на брезент и укрываюсь
простыней.
- Ложись на простынь и простыней укройся!
Я опять проделываю "гимнастику" аппендициту. Они стоят и наблюдают за
тем как голый пацан в который раз отжимается от носилок.
Наконец они удовлетворенно кивают друг другу, типа - я готов к
транспортировке.
И вот она начинается!
Небольшое, ценное отступление.
Больница была трехэтажная и построена в давние советские времена, когда
еще думали о высоких потолках и посему лестничные пролеты были не в
пример нынешним длинными и крутыми, а лифт естественно может быть иногда
и работал, но не в этот раз. Палата находилась на первом этаже, а
операционная соответственно на последнем.
Началась транспортировка тела. Надо отметить, что хоть мне и было 14
лет, но, спасибо маме с папой, мальчик я был развитый, рослый и крупный
т. е. имел уж вес легкого танка.
Пока мы двигались по прямой, все было нормально, но когда мы вышли на
лестничные марши — тут все и началось. Вступил в силу закон всемирного
тяготения! Я почувствовал, что начинаю съезжать с носилок по наклонной и
своими ступнями начинаю упираться в медсестру, а именно в то самое место
которое... ну откуда мы все и появляемся! Вцепившись в носилки я сколько
мог держал свои ноги от этой части тела медсестры, но боль и качка от
движения сделали свое дело! Я так и уперся в нее....
Вы бы видели ее раскрасневшееся лицо и движения телом дабы отодвинуться
от меня! Попытка отодвинуться в сторону ни к чему не приводит — мешают
ручки носилок. Она и так бедрами прижимает свои руки к ручкам носилок.
Отодвинуться назад — нести становится еще тяжелее и все равно мои ноги
догоняют ее киску и в таком положении!
Это была пытка для обоих.......
Наконец лестницы заканчиваются и меня вносят в операционную. Врачи
недоуменно смотрят на наши красные с ней рожи...
Она мне:
- СЛАЗЗЗЬ.... Залаззь..... на стол.
- Да я мог бы и сам дойти.
- Тебе нельзя. Ты тяжелый.
Дальше — брезент по рукам и ногам, укол и......
Я, как потом уже выяснилось, и впрямь был "тяжелый" - это то самое, что
и сказал врач после осмотра в приемном покое. Еще чуть-чуть и аппендицит
лопнул бы.
Огромное спасибо врачам!
Кстати, потом, когда она делала мне капельницы или уколы, то делала это
душевно, с теплотой, не очень больно, не казенно.......
Пиво