Восемь утра. Яркое солнце. Очередь у
кассы, очередь у турникетов на
вход и на выход, рокот потока машин с
шоссе, визжит тормозами одна
электричка, шипит и низко завывает на
старте вторая... На входе в
переход толпа разделяется. Народ
обходит большого рыжего пса, который
лежит прямо перед ступеньками и,
закрыв наполовину глаза, грызет кость.
Пес старый, с большой тяжелой
головой, широкими лапами, чем-то
похожий на льва.
Пес живет на этой платформе. Народ
потоком идет из павильона в
подземный переход, тут же торгуют в
каких-то палатках, причем торгуют
всем подряд в расчете на публику,
приехавшую на электричках... То ли
всем не до старого пса, то ли размеры
его и спокойствие внушают
уважение, но никто не возмущен
помехами на площадке. Но
большинство
оглядывается...
Шесть вечера. Уже дождь. Все та же
суета, торговля, очередь... Чуть в
стороне от павильона, на сухой
площадке под небольшим навесом -
тот же
пес. Перед ним кость. Пес лежит на
большом куске чистого картона,
голова приподнята, глаза прикрыты, он
величественно дремлет, вытянув
широкие передние лапы. Кстати,
иногда он лежит полностью на боку,
словно вокруг нет никакого движения.
Суета его не интересует. Жизнь и
без того достаточно длинна. Под тем
же навесом, рядом с картонной
подстилкой устало стоят двое
полицейских. Равнодушно и
утомленно
смотрят сквозь толпу.
А картонная подстилка у пса каждый
день новая...