Кесарево сечение - операция распространённая, рутина, можно сказать.
Но это запланированная или экстренная, краш -совсем другое дело, счёт идёт на секунды, смерть грозит или плоду или матери, а то и обоим.
Поворачиваться надо быстро, вошкаться некогда.
Вот и этот случай начался с паникующего акушера, ворвавшегося в операционную с криком: краш, Миша, выпадение пуповины!
Плохо, смертельно опасная для плода ситуация - при каждой схватке плод головой прижимает пуповину, перекрывая себе кислород, его сердце замедляется вплоть до очень низких цифр...
За акушером влетает кровать, на которой две женщины стоят раком: роженица, само собой и за ней акушерка, отпихивающая головку от пуповины, акушерская команда явно в панике, они уже видели такие грозные замедления сердца плода, что не на шутку перепугались.
Анестезиологу же голову терять некогда, она переводится на стол, пару мониторов и кислород, 30 секунд на всё про всё, наркоз и трубка в трахее, моя команда: пошёл и минутой позже, ко всеобщему облегчению, акушер вынимает здорового мальчишку, медсёстры быстро его греют и оценивают состояние, очень приличное, пять минут спустя отбывают с малышом в детскую палату, вывозят свои мониторы и кювез с голосистым крикуном.
Акушер спокойно зашивает, я перевожу дух и начинаю готовиться к приземлению, ещё одна трагедия не произошла.
И вдруг открывается дверь, заходит дежурный педиатр, позванный из его офиса на помощь, но не поспевший вовремя, больно быстро события развивались.
И начинает оглядываться в недоумение: где оборудование, мониторы, кювез? И где, чёрт подери, мои медсёстры?!?!
Недоумение на его лице сменяется краской гнева, он явно не понимает ситуацию, вот-вот взорвется, где все? где всё?!?! как прикажете мне ребёнка принимать?!?!
Догадливая медсестра операционной первой сообразила, что ему нужно быстро объяснить конфуз, до его гневного извержения.
Без слов, она просто показала ему таз с плацентой и остатком треклятой пуповины.
Озарение снизошло на него быстро, взгляд стал понимающим, он улыбнулся и шлёпнул себя по лбу, развернулся и пошёл осматривать нашего маленького торопыгу, поторопившегося родиться без его участия.
Добро пожаловать в мир, крикун...
Я недавно побывал на Кургане Славы, около Минска. Когда домой вернулся, деду фотки показал. Разговорил его и он поведал такую вот штуку (все имена подлинные).
Далее с его слов.
"Один Час в Августе 44-ого"
"Мы тогда уже в Западной Беларусии были. Нам только что нового ротного назначили, Петю Рожавского. В звании он как и я, лейтенант, но по должности ротный. И задание дали, мостик через речушку одну навести. Собственно и раньше там мостик был, но немцы его чуток порушили когда убегали. Повредили не так что бы сильно, да и работа для нас привычная, но попотеть прийдётся.
Денек такой славный был, тёплый, но не жаркий. Солнышко и небо синее пресинее. За мостом рожь колосится, а за полем лесок. Эх, не бывал ты в деревне когда рожь перед самой жатвой, не знаешь как это красиво. А главное спокойно, немцев выбили пару дней назад, они километров 15-20 от нас как минимум.
Роту разделили, я со своим взводом и Коля Куприянюк со своим через речку переправились и мостик восстанавливаем. Вася Зайцев со своим взводом и ротный на том берегу остались, тоже восстанавливают. Хорошо. Немцев нет, спешки нет, ежели подустал ополоснуться можно. Расслабились мы, скажу честно, за то и поплатились.
Перекур объявили, да несколько солдат в рожь отошли, по нужде небось. И тут выстрелы, сразу из трёх мест. В основном из винтовок, но в одном месте и из автомата огонь ведут. Нескольких ребят сразу скосило, а остальным мы с Колей залечь приказали. Огонь не плотный, немцев видать немного, да и откуда палят сразу определили. Порешили мы их огнём задавить, поболе полсотни автоматов, это же сила. Как вдарили, как косой пошли. Да ещё с того берега, как только мы огонь открыли, Петя и Васька со своим взводом переправились, подсобили. Недолго всё длилось, минут десять не больше.
Подошли поближе, те кто выжил руки вверх тянут и нам на РУССКОМ кричат "сдаёмся." С десяток их осталось пожалуй. Наши, да в немецкой форме. Чудеса, да и только. Власовцы оказались. Нам о них на политзанятиях рассказывали, но вживую увидали впервые. Все нацмены, то ли таджики, то ли туркмены, то ли узбеки, я если честно их не различаю. Кроме офицера ихнего.
Трое наших ребят погибло и с полдюжины ранило. Ребят жалко до слёз, ведь ни за копейку пропали. "Вы чего, сволочи, стреляли? Дурные что ли? Ведь отсидеться могли в ржи? Ночью бы ушли." Власовцы в ответ "так он заставил" и на их командира показывают.
Петя его расспрашивает "Кто таков? Откуда?" Тот ответил. Петька разъярился "Землячок мой оказывается. Вот как. Гад!!!." И мне приказывает "всех этих сволочей в расход. Только не в ржи, чтобы хлеб не поганить. Вон, в лесок отведи. И этого гада шлёпни особо."
Таджики эти как заплачут, никогда не видел что бы с дюжину мужиков так запричитали. А офицер их заявляет "Нас расстреливать нельзя. Я майор Советской Армии, законы знаю. Нас в штаб надо отправить и трибунал должен быть." Петька ему вальтером по зубам как заедет "Сука ты, а не майор. Вот тебе трибунал."
Дальше и расскаывать особо нечего. До леса отвели. Там эти нацмены в ногах валялись, сапоги целовали, кричали что работать будут, что их заставили, что это всё офицер их приказал. А тот ничего, лишь матом нас крыл. Ребята мои злые были, да и я, после того как в своей деревне побывал, не намного добрей. Всех на небо отправили."
"Деда, а ты тоже стрелял?" спросил я.
"Я нет, солдаты стреляли. Хотя пистолет достал, хотел, но не смог. Если бы в бою. А так не смог. Наверное кишка тонка." вздохнул он. "Да хватит об этом. Вон чайник вскипел, чаю нам сделай. И тортик вафельный с полки возьми. Я не буду, мне нельзя, там сахару много. А ты кушай, он вкусный. И лимончик нарежь." Чай пили молча.
А потом он сказал "Знаешь, мне они сняться иногда. Закимарю, в глазах стоит лесок, лица моих ребят, власовцы сапоги наши хватают, и плачут. Я просыпаюсь, а в ушах звенит крик "не стреляйте, не стреляйте, не стреляйте..."