Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Родился как то в одной Советской семье, селе бессарабии ребёнок... Склонились над коляской с ребёнком родственники и соседи... Стоят смотрят на ребёнка глазеют... Один сосед посмотрел и говорит, ух, как пальчиками пухленькими быстро шевелит, как будто деньги считает, наверно богатым будет... Другой сосед посмотрел, и говорит, может и богатым, но жадным, смотри как бутылочку с молоком к груди прижимает... Другая соседка посмотрела и говорит, то что жадным, то такое, а вот смотрите как соску с бутылки сгрыз, и прямо с горла хлещет, шобы он пьяницей не стал... Бабушка внучка растолкала соседей и говорит, что вы всякую чушь мелите, он будет президентом страны. Дед присмотрелся, и говорит, боже да он обосрался, смотрите сидит по уши в говне, как в шоколаде... Мама посмотрела, ну и что шо в говне, зато как головку гордо держит... Точно, президентом будет... И так спустя время все узнали про Порошенко Петра Алексеевича...
В CCCH родился знаменитый парадокс: «В магазинах ничего нет, а холодильники в домах забиты под завязку».
Естественно. Напал на колбасу – берешь «палку» килограмма на два и хранишь её до позеленения. Масло нашел – сразу килограмма полтора – и в морозилку. И так далее. Так что в холодильнике действительно было всё. Особенно, если учесть, что холодильники тогда были совсем не такими, какие стоят в домах сегодня, так что забить их было не так уж трудно.
Было это в конце семидесятых, когда на дворе стояла эпоха всеобщего счастья и полной эйфории, а в магазинах ничего не было. Ну, как — ничего? А вот так — ничего.
То есть огромные кубы маргарина и комбижира, конечно, были, как без них. Был томатный сок в огромных колбах. А также сок сливовый.
Была подсахаренная вода в трёхлитровых банках под названием «Берёзовый сок». Были консервы (очень полезные, говорят) «Морская капуста». И много чего было такого же полезного и питательного.
Но вот так, чтобы зайти в магазин и купить чего-нибудь поесть – вот этого не было. Поесть надо было «достать».
А я был счастливым отцом только что родившейся дочки и у меня оказалось немножко свободного времени. Дня три в неделю. Посему, увидев на двери нашего магазина «Продукты» написанное от руки объявление «Требуется грузчик», я подошёл к директору и тут же на эти три дня с ней и договорился. Деньги небольшие – рублей 70-80, но разве деньгами измерялось в конце 70-х благосостояние грузчика в гастрономе? Деньги были приятным небольшим дополнением к продуктам.
А надо сказать, что в Свердловске не то что в конце 70-х, в нём сроду мяса в магазинах не было. Было некое костяное чудо, называвшееся «суповой набор», и достать его считалось необыкновенной удачей, но вот так, чтобы прям мясо – такого никогда. Сестра у меня привозила его из командировок в Москву. Самолётом. За 2 тысячи километров. Очень удобно.
Молоко – был такой период! – выдавали беременным женщинам и детям до 8 лет по талонам. И занимать за ним очередь надо было часов с пяти утра, потому что магазин открывался в 8, а завозили молока очень мало, поэтому оно могло кончиться, несмотря на талон. Так у меня пару раз было: прямо передо мной раз – и кончилось молоко. Очень обидно, кстати. Я даже ругался матом. Громко. А иногда вместо молока завозили ацедофилин. Прекрасный питательный продукт, но для двухлетнего ребёнка мало пригодный. А на талонах было написано «молочные продукты», так что не поскандалишь.
Куриц вот тоже «выбрасывали». В смысле, продавали, но называлось это «выбрасывали». Синие, сморщенные, с остатками перышек, с беззащитными гребешками на обтянутых пергаментной кожей головах, с грустно закрытыми навсегда глазками. Особенно печально выглядели коготки на ножках. Из ножек можно было сварить холодец, а головы приходилось выбрасывать навсегда. Леденящая душу картина. Из серии «… и плачу».
В общем, жизнь проходила в рассуждении где бы достать чего-нибудь поесть. В эти годы, как мне кажется, и родился знаменитый парадокс: «В магазинах ничего нет, а холодильники в домах забиты под завязку». Естественно. Напал на колбасу – берешь «палку» килограмма на два и хранишь её до позеленения. Масло нашел – сразу килограмма полтора – и в морозилку. И так далее. Так что в холодильнике действительно было всё. Особенно, если учесть, что холодильники тогда были совсем не такими, какие стоят в домах сегодня, так что забить их было не так уж трудно.
Эта преамбула для тех, кто те годы помнит по маминым бутербродам и мультикам про Винни-Пуха. Те, кто был в те годы родителем, это и без меня прекрасно помнит, потому что такое не забывается.
Итак, в один прекрасный (это не штамп!) день я, интеллигентный мальчик из хорошей еврейской семьи, прихожу в магазин «Продукты», расположенный в Юго-Западном районе г. Свердловска в районе ул. Белореченская – пер. Встречный (это чтоб было понятно, что пришел я не в центральный гастроном), переодеваюсь в классический синий сатиновый халат и приступаю к выполнению сложной, но почётной обязанности грузчика.
Вот и первое задание: «Иди-ка ты, Борменталюшко, мяса наруби!».
Я подумал, что ослышался и переспросил: «Что?!»
— Мяса, говорят, наруби. Сейчас придут из санэпидемстанции и пожарной охраны, надо им мясца приготовить.
Захожу я в холодильник (а холодильник в магазине это не «Саратов» и не «Бирюса», это цельное помещение, очень холодное), и попадаю в рай. По стенам, покачиваясь в морозном тумане, висят мясные туши. Если кто помнит первого «Рокки» — мясную лавку, где итальянский жеребец тренировался – вот примерно так же. Посередине стоит огромная деревянная плаха с воткнутым в неё топором. Хоть сейчас Емельку Пугачёва вводи.
Значит, надо скользкую ледяную тяжеленную тушу снять с крюка, положить её на плаху, зафиксировать левой рукой, чтобы не елозила, а правой молодецки поднять топор и с размаху точно попасть в порционный кусок. И сделать всё это предстоит профессорскому сыну с высшим филологическим образованием.
И что вы думаеет? Я её разрубил. Правда, количество строганины, усыпавшей пол холодильника, не поддавалось учету, как и количество костяных опилок. Но то, что осталось, я гордо завернул в газетку и лично отнес директору, полной накрашенной даме в белом халате и норковой круглой шапке, навечно нахлобученной на перманент. Она на меня, сука, даже не взглянула, не то, чтобы сказать: — А за прекрасно выполненную работу, дорогой Борменталь, я премирую тебя вот этой аппетитной телячьей ляжкой.
Хрен там.
Вообще, доставалось работникам из тех деликатесов, что были в этом зачуханном периферийном магазинчике, крайне мало. Несмотря на то, что полки на складе были забиты желтыми жерновами пошехонского, российского и прочих костромских сыров, хрен ты что мог оттуда взять, не говоря уж о вынести в продажу.
Если бы граждане СССР имели хотя бы приблизительное представление о том изобилии, что царило в самом заштатном магазине! И о той антисанитарии, которая царила в подсобках если бы знали, то в жизни бы не покупали масло, скажем. Чтобы разрезать ледяной потный куб масла килограмм на 30, звали меня, и я, упираясь рукой, которой только что делал незнамо что, в этот куб, другой разрезал его на части стальной проволокой, которая валялась незнамо где.
Но народ по сю пору вспоминает то вкусное масло, что было когда-то.
А какая прелесть привоз сметаны! О, вы не знаете, что такое привоз сметаны! Когда я снимал с грузовика здоровенные фляги со сметаной и с молоком, то ко мне выстраивались в очередь все продавщицы с принесенными из дому баночками. В одни баночки наливалась свежая белоснежная сметана, точнее не наливалась, а накладывалась, потому что была она настоящей – как говорится, ножом можно резать.
Но продавщиц было много. И грузчиков в смену было два. И экспедиторов. И руководство – директор, зам, бухгалтер. А также особо приближённые, типа зубных врачей. Короче, минут через двадцать от фляги в 52 литра оставалось хорошо если две трети.
Но может собственных Невтонов и других быстрых разумом, может! Ведь после того, как та же банда налетала на привезенное молоко и снимала самое вкусное – верхние сливки, жирное густое молоко, то и молочка оставалось где-то две трети.
Тогда молоко доливалось в сметану, а в молоко добавлялась вода. Или остатки вчерашнего, если такое случалось. Мне доверялось все это тщательно перемешать до однородной массы – и уже потом выставлялось на продажу.
И народ по сю пору вспоминает молочные продукты, что были когда-то.
При том воровство это (а то, что это было воровство, знали все) велось в щадящем режиме, потому как операция эта происходила каждый день и брали понемногу. Но свеженького. Помню, как я однажды получил по голове, вытащив «в зал» свежую, только что привезенную флягу сметаны, в то время как в холодильнике стояла еще цельная треть вчерашней!
Суповые наборы мне милостиво разрешали брать. Продавщицы даже сами помогали выбрать такой, где бы на косточках было побольше мяса. Покупатели разбирали их за считанные минуты, потому как слух о том, что в магазине «выбросили» суповые наборы, разлетался со скоростью сотовой рассылки СМС.
Но апофеозом была история с мандаринами.
В наш заштатный магазин завезли 35 тонн мандарин. Я повторю. 35 тонн. Перед Новым годом. Для продажи ветеранам и инвалидам «ВОВ». Только. Но 35 тонн. Если учесть, что к нашему магазину было прикреплено где-то 70-100 ветеранов и инвалидов (дело было в конце 70-х, напомню, ветеранам было чуть за пятьдесят – около шестидесяти, и было их много), то при самом простом подсчёте получалось, что на одного ветерана приходилось три с половиной центнера мандаринов. Это к вопросу о плановом хозяйстве.
Со своей стороны, хочу подчеркнуть, что привозили мандарины в ящиках по 12 кг. И грузовики эти разгружал я один. Блин. До сих пор помню.
Директор категорически запретила пускать мандарины в продажу: перед Новым Годом мандарины – это валюта. А для пущей секретности запретила и работникам магазина брать мандарины домой. Низзя.
Дура она была в своей норковой шапке, потому что плохо себе представляла, что такое 35 тонн. Ящиками с оранжевыми шариками было забито всё, все склады, все подсобки, но они все равно никуда не вмещались, поэтому и коридор был до потолка забит этими ящиками. Концентрированный аромат цитрусовых выдавал директора с головой, потому что чувствовался задолго до подхода к скромному серому зданию с неоновой манящей надписью «Продукты».
Через пару дней, когда аромат стал невыносимым, директор дала отмашку. Два дня нескончаемым потоком через задний проход магазина шли трудящиеся: милиционеры, пожарные, санэпидстанция, райздрав, детские врачи, зубные врачи, странные люди, не странные люди, хорошо одетые люди неопознаваемых профессий, классные руководители детей знакомых директора, знакомые классных руководителей детей знакомых директора, зубные врачи знакомых знакомых классных руководителей детей знакомых директора и прочие ближайшие родственники. Все они уходили с непрозрачными газетными пакетами, в которых угадывались очертания милых сердцу экзотических мандарин.
Таким образом было роздано, распродано, раздарено… где-то тонн 12 по моим подсчетам.
Осталось еще 20 тонн…
Тогда мы получили указание отправить мандарины в продажу ветеранам и инвалидам, которым, собственно, они и были предназначены, с ограничением по 5 кг в одни руки. Ещё полтонны…
Работники магазина взяли по 5 кг. Еще килограмм сто-сто пятьдесят…
В продажу обычным гражданам? Хрен!
За пару дней до Нового года аромат превратился в вонь. Мандарины – товар скоропортящийся. Из оранжевых они стали превращаться в белые, потом в зеленые, мохнатые, отвратительные и склизкие шарики. Особо спелые лопались и их сок стекал мне под ноги, что было крайне удачно, учитывая, что по этому коридору я таскал коробки, ящики, фляги, бидоны и прочие кубы масла, стараясь балансировать на этой зеленоватой жиже, что покрывала пол магазина уже чуть ли не по щиколотку. Вымывать её было бесполезно, потому что на следующий день гнили новые мандарины, отдавая нежный сок моим сапогам. 20 тонн отборных оранжевых цитрусовых превратились в 20 тонн зеленой гнили.
Директор решилась и приказала отправить эти мандарины в продажу… Уже не по 3 рубля 50 копеек, как свежие и веселые шарики, а по 35 коп за кг как некондиционный товар. Это стыдливо называлось «на компот».
20 тонн разлетелись за полдня.
Я до сих пор не могу понять, на хрена их было держать, когда все нужные люди уже свое получили? Зачем нужно было портить?
Отдельная история – как делались деньги в обычном продуктовом магазине.
Напомню, что в то время спиртное продавалось с 11 утра. А уже с 8 утра, с открытия, к отделу соки-воды выстраивалась длинная очередь граждан с синеватыми лицами и трясущимися руками. Каждый из них выпивал стакан сока, закусывал конфеткой, розовел и весело шагал на работу – на завод, на стройку или еще куда.
Чудодейственный сок! – думал наивный я, пока не обнаружил, что Зойка, работавшая в отделе соки-воды, держит под прилавком бутылочку коньячка. Семирублёвый коньяк, разливаемый с утра по цене трёшка за сто грамм, творил чудеса! Конфетку широкая зойкина душа отдавала в качестве закуски бесплатно.
В общем, Зойка жила весело и искренне считала, что все эти махинации – справедливая награда за тяжёлый труд и малую зарплату.
Вообще, продавщицы – отдельная песня. Сильное впечатление на меня производили их разговоры, когда садились перекусить в обеденный перерыв (монстры вроде меня ещё помнят времена, когда в магазинах был обеденный перерыв: в продуктовых с 13 до 14, в промышленных – с 14 до 15). Нарезался сыр-колбаса, меня гоняли за свежим хлебушком в соседнюю булочную (я потом там по ночам хлеб разгружал), брались другие деликатесы – естественно, бесплатно, накрывался стол, кипятился электрический чайник, и обеденный час проходил в неторопливых философских беседах.
— Вот бы такого попробовать! – восклицала продавщица колбасного отдела, потрясая палкой ливерной колбасы, действительно напоминавшей уд онагра. – А, девочки?!
И девочки заливисто хохотали. Сексуальные отношения вообще были самой неистощимой темой для шуток.
Они истово ненавидели покупателей за то, что те мешают им работать. Вечно лезут, идут каким-то нескончаемым потоком, вечно им что-то надо, привередничают ещё.
А так-то чего б не работать? Вон, через дорогу, в пивном киоске, в те редкие минуты, когда туда завозили пиво, продавщица высовывалась и откровенно спрашивала моментально выстроившуюся, вьющуюся спиралью, очередь:
— Разбавлять или не доливать?
И мужики хором кричали: — Не доливать!
Один из них объяснил наивному мне:
— Кому ж охота разбавленное-то пить? Лучше поменьше, да получше. И всем выгода.
Теперь, когда я читаю глубокомысленные высказывания родившихся в 80-е о том, как все было хорошо в #СССР, мне не только смешно. Мне гомерически смешно. Смешно читать про колбасу «из настоящего мяса», которой отродясь не было. Про отношения между людьми. Про уважение к профессии. В общем, про все то, чего не было и про что они слышали от кого-то сказки.
И когда они начинают стенать, заламывая очи горе, о современном упадке нравов, передо мной как живая встает Тамарка в засаленном белом халате, туго натянутом на ярко-красную шерстяную кофту, в накрахмаленном колпаке, держащая в пухлой руке палку ливерной колбасы, напоминающей сами-знаете-что, по колено в мандариновой жиже и густой сметане, символизирующая собой изобилие развитого социализма, будь он неладен.
Ребёнку года 3, едут они в автобусе. Стоящий рядом дедушка начинает с дитем беседу: — И куда же это мы едем с мамой? — К дедуське. — И что же вы там с дедушкой будете делать? — Водочку квасить! Немая сцена… Громкий смех мамы. Пришлось всем вокруг стоящим объяснять, что они едут всего-навсего КРАСИТЬ ЛОДОЧКУ к дедушке.
Как-то после поездки в нью-йоркском метро, Чарли Чаплин обнаружил, что карман его потяжелел. Там оказались чужие золотые часы. Не понимая, как они у него очутились, он отнёс их в полицию, а уже на следующий день получил странное анонимное письмо: «Дорогой мистер Чаплин! Пишет вам профессиональный вор-карманник. Вчера в метро я вытащил у одного господина золотые часы. Однако, увидев вас, решил сделать подарок и опустил их в ваш карман». С тех пор прошел один год. Вор так и не был пойман, не нашёлся и хозяин часов, поэтому полицейские переслали их обратно Чаплину. Но история на этом не закончилась. Об этом случае написали в газетах. Через некоторое время Чарли Чаплин получил второе письмо: “Дорогой мистер Чаплин! Год назад я ехал в метро, и у меня украли часы. Я прочёл в газетах, что какой-то карманник подарил их вам. Пусть мои часы останутся у вас, мистер Чаплин. А так как я не меньший почитатель вашего необыкновенного таланта, чем вор-карманник, то посылаю к своим часам и золотую цепочку».
Эпиграф Женщине нужно звонить два раза. Первый - чтобы она нашла телефон в своей сумочке. Второй - чтобы ответила.
Стори В маршрутке у девушки звонит телефон. Она начинает рыться в сумочке. Роется долго, но не находит. Пауза... Опять начинает звонить мобила, и она опять начинает рыться в сумочке. После 20 секунд поиска выдает фразу, сразившую всех наповал: - Наверное дома забыла...
Многие мужчины мечтают напиться, сесть не в тот самолет и чтоб наутро Барбара Брыльска потом гладила пальцем по щеке. И еще мне сказали: будет ужин, все домашнее, поросенок с яблоком во рту… Поэтому я пошел в баню.
Баня маленькая, двухместная, мне выпало мыться с Колей. Гости смотрели мне вслед с сочувствием. Все были в курсе, Коля родился и вырос в мартеновской печи. При виде тазиков он дуреет. В нем просыпается огненный монстр, демон веника и пара. А я ж не знал. Я шел просто мыться и говорить о женской вредности.
Он надел шапку, перчатки. По глазам было видно, что он надел бы и валенки, но не было. Сказал, надо поддать. Поддавал, пока не взорвался градусник. — Ну вот, теперь хорошо, — обрадовался Коля.
Меж тем, в парилке настало ядерное лето, все вокруг сделалось лиловым и малиновым как на Венере в середине августа. На всякий случай я показал Коле жестами, какой я несчастный. Как бы намекнул что сдаюсь и готов уже перейти к пьянству, самолету и Барбаре Брыльской.
Коля сказал, сейчас мы восстановим мне оптимизм. С трогательной заботой к моим неурядицам он взмахнул веником каким-то самурайским способом.
Примерно на втором ударе из меня выбежали все микробы, в том числе полезные. Тогда же открылась разница между баней и процессом распада ядра. И еще я понял, кого из гостей планировали подать на стол с яблоком во рту. На третьем ударе я отрекся от гелиоцентрческой модели мира в пользу плоской земли, плывущей на черепахе. Все, говорю, Коля, никто нигде уже не вертится, только не надо больше вот этого.
В ответ Коля показал как делают «припарки». Ну, которые мертвым ни к чему. Конечно, ни к чему. Кому ж надо чтоб мертвые бегали по бане, жалуясь на ожоги.
Потом, когда я все-таки выжил и ел пирожки с черникой, складывая их в столбики по три, и все гости казались мне одной сплошной Барбарой Брыльской, Коля рассказал Очень Короткую Историю.
— Однажды я мылся со сталеварами. Думал, сдохну. Было очень жарко, ужасно. Этих мужиков в деревне называли «сталевары». Они вообще беспредельщики. Один выбежал с тазиком под дождь, его ударила молния, он ничего, дальше мыться пошел.
Это случилось в тридцатых годах, накануне Всемирной выставки в Париже. Как-то раз в известную московскую типографию на Пятницкой улице явился старый наборщик. Он уже был на пенсии и зашёл к своим приятелям просто повидаться и поболтать. Между прочим, он высказал такую мысль: — В любой книге при желании можно обнаружить опечатку. Пусть самая незначительная, но она всегда найдётся. — Хорошо, — сказали ему приятели, — а сколько времени тебе на это потребуется? — Я полагаю, самое большее — час. — Давай поспорим на литр водки. Мы тебе сейчас дадим книгу. Если ты в течение часа найдёшь в ней опечатку, то мы тебе ставим литр. Если не найдёшь, ты нам ставишь. Идёт? — Идёт, — сказал старый наборщик. Тогда его молодые коллеги, посмеиваясь, открыли сейф и вытащили оттуда сверток. В нем была уникальная книга — напечатанная едва ли не в единственном экземпляре, золотой краской, на лучшей бумаге недавно принятая «сталинская конституция». А предназначался этот уникальный экземпляр для витрины в советском павильоне на Всемирной выставке. Разумеется, там было выверено всё до последней запятой. Старый наборщик тщательно вымыл руки, уселся за стол и развернул пергаментную бумагу… — Ну, привет, — сказали ему приятели, — через час купишь нам водку… Но они не успели дойти до двери, как услышали голос старика: — Постойте, постойте… И он указал им на титульный лист. Там в слове «ГосполиТиздат» вместо первой буквы «т» была напечатана буква «п»… Легко вообразить, что бы произошло, коли «сталинская конституция» с подобной опечаткой попала на витрину в парижском павильоне. Из книги Михаила Ардова "Вокруг Ордынки".
Забулон Симентов, который считается последним евреем в Афганистане, стал героем материала Foreign Policy. Издание рассказало о самом Симентове, а также вспомнило несколько историй из его жизни во время режима талибов.
Одним из самых примечательных является рассказ о его вражде с еще одним евреем — Исааком Леви. Когда во второй половине 1990-х талибы захватили почти весь Афганистан, большинство евреев, в том числе и семья Симентова, эмигрировали в Израиль. Однако вскоре Симентов вернулся в Кабул. Там он обнаружил, что его дом сгорел. Он вынужден был переселиться в синагогу и делить ее с Леви, жилье которого тоже было уничтожено. Сначала они жили в мире — до тех пор, пока Симентов не предложил Леви переехать в Израиль. «Так ты хочешь всю синагогу себе захапать?» — возмутился Леви. С этого момента между двумя евреями началась вражда, и они принялись писать доносы друг на друга в «Талибан».
Первым, по словам Симентова, начал строчить кляузы Леви: он сказал талибам, что его собрат по вере — агент израильской спецслужбы «Моссад». Симентова арестовали, избили, но отпустили. Выйдя на свободу, Симентов написал донос на Леви, и бывшие друзья начали досаждать друг другу с новой силой.
Противники обвиняли друг друга в воровстве, продаже алкоголя, черной магии и даже в содержании борделя. В итоге талибы устали от обоих и посадили их в тюрьму. Но и там ссоры не прекратились, и Симентов и Леви вышли на свободу.
«Они (талибы) много меня били из-за этого шарлатана [Леви]. Он хотел избавиться от меня, чтобы продать синагогу. Но слава Богу, ему не удалось это», — сказал Симентов. В итоге он все же победил в «сражении»: Леви умер в 2005 году.
Пьянка сопровождалась замысловатыми тостами: и про женщин и про красивых женщин и про настоящих мужчин, ну и все в таком же гусарском духе. Пришла очередь генерала Николая – здорового мужика лет пятидесяти. Николай вошел в образ, даже со стула приподнялся, хитро оглядел всех присутствующих и начал свой тост:
- Сидят два кума и, как вот мы с вами, выпивают и закусывают, только у них не гусь, а жареный кабанчик. Первый налил и говорит: «Кумэ, давай выпьемо за самэ дорогэ, що е в жытти – за здоровля» Второй покачал головой и ответил: «Ни, Кумэ, ось дывысь, цэй смажэный кабанчик щэ з ранку був повнистю здоровый, и що цэ йому дало? Давай липшэ выпьемо за удачу…»
Все похихикали, выпили и эстафету подхватил Юрий Тарасыч:
- Скажу алаверды. Смех - смехом, но как по мне, здоровье - это конечно же важная штука, но не самая главная для счастья. Не верите? Посмотрите хотя бы на Стивина Хокинга. Удача тоже хорошая вещь, но в жизни есть кое что поважнее и здоровья и удачи.
Мы все скептически загудели, а Юрий Тарасович продолжил:
- Когда-то, в начале семидесятых, я знал одного старого немца, бывшего артиллериста, прошедшего от Парижа до Сталинграда. Он рассказал мне свою историю. В самом конце войны он раненый попал к нам в плен, и вот его и еще пятьсот таких же везунчиков, утрамбовали в вагоны и повезли куда-то далеко за Урал.
По дороге почти не кормили, да и поили не каждый день, но немцы держались как могли. Дисциплина у них была железная, никакого «беспредела», все слушались своих офицеров, честно делили каждую крошку хлеба, тяжелобольным подбрасывали лишний кусочек и лишний глоток тухлой воды. И в результате, из полтысячи человек, за две недели пути, умерло всего только человек двадцать, для их питания и состояния, вполне неплохой результат. Чтобы перебить голод и жажду, пленные, целыми днями мечтали, обсуждали и размышляли – каково им будет там, в лагере? Эх, скорей бы только добраться до места, там должно быть полегче. Но однажды рано утром, на каком-то забытом богом полустанке им объявили: «Граждане фашисты! По пути вы сожрали всю свою пайку и кормить вас больше нечем, а ехать до лагеря еще неделю. Назначьте команду - человек десять, тут недалеко есть деревня, пусть ваши походят и попросят у людей Христа ради, может, кто сжалится и какой гнилой картохи подаст. В полночь эшелон отправляется, учтите, опоздание – это побег!»
Из пятисот человек быстро выделилась группа лихих «Бременских музыкантов», которые умели петь, плясать и дуть в губную гармошку. Лучше ведь не просто просить, а как-то попытаться заработать. Охрана не особо переживала что трубадуры разбегутся. Куда им бежать, если на тысячи километров вокруг страна победителей?
Вечером уличные музыканты вернулись на станцию совсем потухшие, глаза их были как у безумцев. Они ничего не принесли. Совсем ничего. Побежденные, впервые своими глазами увидели как живет народ-победитель. Весь день деревенские детишки бегали за ними, жалостливо протягивали руки и показывали на рот. Они просили у пленных немцев, хоть какой-нибудь еды. А сами колхозники варили суп из травы и коры деревьев. Чего же ждать зачуханным пленным врагам, если победители и сами еле передвигают от голода ноги? От этих новостей, силы покинули бравых немецких вояк. Той же ночью, триста человек из пятисот, покончили с собой… Так выпьем же, друзья мои, за самое главное что есть у человека - за надежду…
Как только истинный марксист-коммунист Ленин умер, оказалось, что второй человек в компартии, создатель красной армии коммунист Троцкий – это враг и предатель. Истинные коммунисты Каменев, Зиновьев, Бухарин и Сталин свергли эту суку товарища Троцкого, изгнали из СССР и через некоторое время этого мерзкого гада убили топором по голове. Позже половину вождей этой мерзкой красной армии отстреляли, как троцкистов и врагов народа. Но через пару лет оказалось, что третий человек в компартии, вождь мирового интернационала (Коминтерна) товарищ Каменев, любимец самого Ленина товарищ Зиновьев и любимец всей партии Бухарин тоже враги и вредители. Тогда ещё более настоящий коммунист и чекист товарищ Ягода расстрелял этих грязных подонков, как бешеных собак. Позже выяснилось, что товарищ Ягода - сукин сын и вражеский агент и эту мразь расстрелял более истинный чекист-коммунист товарищ Ежов. Но оказалось, что и Ежов никакой не товарищ (тамбовский волк ему товарищ), а садист, гомосек, предатель и вражеский агент. И эту подлую скотину расстрелял настоящий коммунист товарищ Берия. После смерти Сталина все поняли, что и настоящий коммунист товарищ Берия совсем не товарищ, а тоже скотина, предатель и враг. Тогда коммунисты товарищи Хрущёв и Жуков свергли подлеца Берию и расстреляли мерзавца. Но вскоре товарищ Хрущёв узнал, что товарищ Жуков тоже враг и заговорщик и сослал мерзавца на Урал. А позже выяснилось, что и отец народов великий товарищ Сталин никакой не товарищ, а кровавый убийца, бандит, предатель и негодяй. И эту гадину выкинули из Мавзолея. Потом оказалось, что все члены Политбюро ЦК КПСС были соучастниками кровавых преступлений товарища Сталина. И всех этих грязных гадов разогнали честные коммунисты во главе с Хрущёвым. Прошло время и выяснилось, что сам товарищ Хрущёв был волюнтаристом, авантюристом и предателем. Тогда коммунист товарищ Брежнев сверг эту суку товарища Хрущёва и отправил его на пенсию. Но когда умер товарищ Брежнев мы узнали, что он был маразматиком, вредителем и причиной застоя. После Брежнева правили ещё два старых коммуниста маразматика (Андропов, Черненко), но они быстро сдохли, и мы ничего об этих товарищах так и не узнали. И тут вдруг к власти пришёл молодой энергичный коммунист товарищ Горбачёв. И оказалось, что вся компартия была партией врагов народа и всё надо перестраивать. А КУДА перестраивать??? Решили, что нужна гласность, иначе не поймёшь куда. Перестраивали, перестраивали и вдруг, благодаря гласности, выяснилось, что и товарищ Ленин был кровавым упырём, а СССР – это тюрьма всех народов. Тогда союз «нерушимый» республик «свободных» СССР взял и лопнул, как мыльный пузырь. Но позже выяснилось, что и сам товарищ Горбачёв оказался врагом и предателем. Тогда товарища Горбачёва сверг настоящий коммунист товарищ Ельцин. Разрешил свободу слова – и вдруг выяснилось, что ВСЕ вожди компартии от Ленина до Сталина были махровыми евреями. Но и товарищ Ельцин оказался не товарищем, а алкоголиком, врагом и предателем. Потом к власти пришёл коммунист и чекист товарищ Путин. Но оказалось, что этот гебешник Путин – это вообще ужас …. слов не подберёшь. Ребята, какая-то непонятная у нас история СССР с этими марксистами коммунистами. Может сам марксизм-коммунизм – это мракобесие и чума ХХ века?
Александр III был не злым и обладал неплохим чувством юмора, о чём говорит, в частности, следующий курьёзный случай. Однажды некий солдат Орешкин напился в кабаке и начал буянить; его пытались урезонить, указывая на висевший в кабаке портрет императора, но солдат в ответ заявил: «А плевал я на вашего государя императора!» Его арестовали и завели было дело об оскорблении царствующей особы, но Александр III, ознакомившись c делом, остановил ретивых чиновников, а на папке начертал: «Дело прекратить, Орешкина освободить, впредь моих портретов в кабаках не вешать, передать Орешкину, что я на него тоже плевал»
Пришел на почту. Диктую номер посылки. Девушка просит документы. Не отрываясь от телефона, вытаскиваю из сумки паспорт, передаю. Девушка открывает, а внутри презерватив. Спокойно возвращает презерватив со словами: - Это не понадобится. Процедура выдачи не столь сложна.
Загрипповал. Иду к врачу. Температура - под 39, но, странно, настроение - отличное. Врач ведет опрос, записывает что-то, и между делом спрашивает: - Какие лекарства принимали? - Рюмочку бехеровки и теплое пиво. Тот перестает писать. Замирает на пару секунд... - Коллега? Что ж не сказали, что вы доктор?
Служил я в двухтысячных годах в ракетных войсках стратегического назначения. И был у нас в подразделении капитан Вова Бейзер. Вовочка был по определению человек-неудача, за что бы не брался либо ломал, либо получалось так, что вся часть только об этом и говорила. Но речь не о нем, а о его отце, который служил ещё в Советском Союзе. Так приехали к нам в часть мужики с промышленности чинить станцию. Увидев Вовочку они рассказали историю про его отца с которым сами служили ещё в те далекие времена из которой и стало ясно, что яблоко от яблони не далеко падает. Как-то раз поехали они на охоту и взяли батю Вовы с собой. Уже вечером перед костром выпили, потравили байки ну и дай думают подколят его, мол какой он херовый стрелок. Разобрали охотничий патрон, высыпал дробь и обратно собрали. Ну и говорят:"Спорим ты с 50-и шагов в жопу не попадешь." Батя Вовочки был изрядно подпит и такого унижения понятное дело стерпеть не мог, он же ведь белку в глаз со ста метров с закрытыми глазами ложит. Вручили ему этот пустой патрон, разошлись на 50 шагов и выставили ту часть тела на попадание в которую договаривались. Я уж не знаю какой нормальный человек будет стрелять в жопу живому человеку, но батя Вовочки перед тем как вставить патрон в ружье увидел, что на нём написано 00 - это такая крупная дробь на крупную дичь, подумал что порвет им всю задницу. Потом подумал еще раз и заменил его на свой патрон с мелкой дробью на уточку, дабы нанести меньший урон мишени. Прицелился и нажал на курок..... За оглушительным выстрелом последовала та труднопереводимая часть лексики, которой нередко прибегают русские мужики. Дробь выковыривали из живой мишени всей бригадой до утра. В общем яблоко от яблони....
Одногруппники поехали как-то на базу отдыха чисто мужской компанией. Шашлыки, выпивка, душа гуляет. Перебрали, ясное дело. Утром опохмелились - и домой. Одного спящего так и погрузили (старосту группы). Едут, павший вождь наконец проснулся, полежал, подумал и недоуменно изрёк: "Что-то я очень быстро лежу...".