Повторные истории

Как-то датского физика Нильса Бора , находившегося с визитом в СССР, спросили, каким он находит качество «Жигулевского» пива. И вот как тут выкрутиться?..
- Вы даже не представляете себе, какой это серьезный вопрос, - ответил ученый. - Дело в том, что естественные науки в Дании финансируются пивной фирмой Carlsberg. Поэтому все естественники поддерживают своих благотворителей и пьют только Carlsberg.В свою очередь другая пивная фирма, Tuborg, поддерживает гуманитариев, и, следовательно, гуманитарии пьют только пиво Tuborg.
- Ну, а как вам наше пиво?
- Эммм… главное, что не Tuborg.

Царская охота генсека КПСС

Эти истории якобы поведал управляющий Завидовским охотничьим хозяйством. Именно туда во времена Хрущёва и Брежнева приезжали высокопоставленные лица не только нашей партии, но и первые лица стран народной демократии. Приезжали, чтобы поохотиться, отдохнуть на природе, попариться в баньке... Ну так вот, приезжает туда однажды Брежнев, а вместе с ним и Хонеккер – первый секретарь восточногерманской СЕПГ. Прибыли, значит, выходят из машин такие важные все из себя и прямиком в дом к управляющему. Леонид Ильич и говорит:
– Сотвори нам настоящую охоту. Ты видишь, с кем я здесь. Смотри мне, не оплошай! И чтобы медведь был!

А у нашего управляющего после слов Генсека "чтобы медведь был" – глаза на лоб. Ведь в завидовских краях медведь отродясь не водился. Не его эти места. Упал духом наш управляющий, кирдык полный, хочет что-то возразить Ильичу, а язык будто к гортани присох. Быть бы тут беде неминучей, как вдруг подходит к нему завхоз базы Григорий Моисеевич Гриншпун и шепчет на ушко:
– Не падайте духом, товарищ. Есть выход.

И он поведал, что слышал от кого-то, будто в цирке на Цветном бульваре есть очень старый медведь, который не выходит на арену несколько месяцев. А платить за кормёжку тому медведю – себе в убыток. Вот и решила администрация цирка на днях усыпить хозяина тайги.
– Давай мотай пулей в город и привези сюда медведя, – говорит управляющий Григорию Моисеевичу. – Ты знаешь, братец, за мной не заржавеет, отблагодарю по-царски. Только выручай!
– А разрешение на выезд в Израиль устроишь?
– Хоть два. Слово чести!

Ну, значит, Моисеич после таких слов в машину и прямиком в Первопрестольную. Влетает в кабинет администратора, бултых тому в ноги и молит:
– Братец, помоги. Брежнев с Хонеккером у меня там, в Завидово. Завтра с утречка у них охота на медведя. А где я того косолапого возьму? Выручай!
– А бутылку поставишь? – улыбается тот хитренько.
– И не одну, родименький. Только вызволяй из беды.

Понятное дело, что за три бутылки "Столичной" администратор тут же не только отдал мишку Гриншпуну, но и упросил дрессировщика сопровождать клетку со зверем. Быстренько привезли топтыгина в Завидово, расчесали, накормили до отвала и тихосенько в лесок на полянку вывели: будто всё время он жил здесь.

Но надо же было такому случиться, что именно в это раннее утро по той лесной поляне проезжала почтальон на велосипеде с сумкой на плечах. Едет, поёт, а тут, откуда ни возьмись, навстречу ей наш мишка выходит из кустов, лапы задрал вверх, приветствует. Баба как увидела медведя – бряк на траву, лежит в обмороке, не шевелится. Что делает медведь? Ведь он дрессированный. Поднимает велосипед, садится на него и давай крутить педалями.

А тут и время охоты подоспело. Выходят на тропу наш Леонид Ильич с Хонеккером в сопровождении челяди, а навстречу им на велосипеде катит косолапый. Хонеккер как стоял, так и лёг на тропу. Инфаркт приключился.

Из книги И.А.Клейнера "На сквозняке эпох. Рассказы" 2010, с небольшими сокращениями

«Морской устав и фрейлинский конфуз»

История, случившаяся при спуске на воду корабля «Неудержимый»

В тот день солнце светило так ярко, что даже позолоченные пуговицы адмиралов слепили глаза простым смертным. Корабль «Неудержимый» — гордость флота Её Императорского Величества — готовился к спуску на воду. Сама государыня Екатерина Алексеевна соизволила прибыть на церемонию в сопровождении свиты, блистающей кринолинами, как павлиньи хвосты.

Фрейлина Анфиса Петровна Оболенская-Щегловитова (из тех самых Щегловитовых, что даже в спальне говорили «Мы» и «Наш носовой платок») с самого утра мучилась от одного деликатного обстоятельства. Дело в том, что кринолин — прекрасное изобретение для демонстрации богатства, но совершенно непригодное для посещения гальюна. А пить шампанское натощак — дурная привычка, от которой Анфиса Петровна давно собиралась отказаться (но не сегодня).

Отчаявшись, она заметила в борту корабля небольшое отверстие — вентиляционное, как ей показалось. Оглянувшись, фрейлина приподняла юбки и…

А в это время этажом ниже матрос Ерофей, человек простой, но знающий толк в смолении щелей, усердно конопатил трюм. Вдруг сверху на него пролилось нечто теплое и весьма далёкое от морского бриза.

— Мать честная! — воскликнул Ерофей, подняв глаза. — Да у нас течь!

Не раздумывая, он мазнул кистью с горячей смолой прямо в отверстие.

Последующий вопль Анфисы Петровны можно было бы принять за сигнальную пушку. Крики, гам, свита в панике — сама императрица в недоумении отвлеклась от разговора с Потёмкиным.

— Ваше Величество! — завопила фрейлина, пританцовывая на одной ноге. — Этот… этот варвар… он… меня… оскорбил!

— Вешать его! — хором закричали придворные. — На рею!

Ерофея уже схватили, верёвку намылили, как вдруг раздался спокойный голос светлейшего князя:

— Минуточку, господа.

Все замерли. Потёмкин, лениво поправляя орден, обратился к Екатерине:

— Ваше Величество, согласно Морскому уставу, любую течь на корабле надлежит немедленно засмолить. Матрос, выходит, лишь исполнил свой долг.

Наступила тишина. Даже Анфиса Петровна перестала дёргаться.

Императрица медленно подняла веер, скрывая улыбку.

— Граф, вы, как всегда, неподражаемы. Матроса — наградить. Фрейлине — выдать новое платье. А корабль… — она взглянула на «Неудержимый», — пусть носит имя «Смолённая Честь».

Так закончился скандал, а Ерофей с тех пор всегда проверял, откуда именно капает, прежде чем хвататься за смолу.

Мораль: В кринолинах лучше не пить, а на флоте — всегда читать устав.