Новые истории - основной выпуск

Эту историю слышал как минимум из вторых рук, поэтому за что купил, за
то и продаю.

СССР, конец 60-х - начало 70-х годов. Учения ракетных войск на
бескрайних степях Казахстана. Жили в палатках. Одна палатка стояла на
таком отшибе расположения, что шкандыбать туда по казахской жаре никому
не охота. Жили в ней лейтенанты и по штату им был положен спирт.
Поскольку они жили в полной уверенности, что кроме них в палатку никто
никогда не зайдет, спирт держали в графине прямо на столе. И вот однажды
к ним зашел. И не просто кто-то, а маршал, главком ракетных войск.
Пошукал, как живут солдаты, все ли у них в достатке и т. п. По всем
известному закону, взгляд главкома попал в графин, стоящий на столе. Он
снял фуражку, вытер пот со лба и попросил налить ему попить водички из
графина... Это была просьба, которой нельзя отказать. Дрожащей рукой в
граненый стакан была налита доза грамм 30. Главком скептически посмотрел
на лейтенантов. Все его лицо чисто по-человечески говорило, что
лейтенантам жалко воды, да? Пришлось налить полный 200-грамовый стакан
спирта. Теперь представьте себе ощущения человека, который уверен, что
пьет полный стакан воды а там чистый спирт. Это вы представить можете.
Представьте себе его реакцию... Это вы не представляте. Главком выпил
все до дна и даже виду не показал! Он поставил стакан на стол, сказал
спасибо и вышел из палатки. Сопроваждающие его офицеры даже не поняли,
что маршал выпил далеко не воду.
Лейтенанты проводили взглядом начальство и стали думать, что им теперь
будет. Было на следующий день. К их палатке со зверским лицом несется
майор, а за ним, пыхтя, четыре солдата тащат холодильник(???) Майор:
- Мне вчера главком из-за вас шею намылил! Какого хрена вы пьете теплый
спирт?! Вот вам холодильник!

«Москвич» и Гаврилыч

Гаврилыч купил машину. Машину он хотел давно, да только денег не было.
На «Жигули», не говоря уже об иномарке, у него и сейчас бы не хватило,
но помогла сестра жены. Она работала на АЗЛК и предложила Гаврилычу
купить машину по заводской цене. Грех было отказаться.
Водительские права, как и у любого офицера, у Гаврилыча, конечно, были,
лейтенантские еще, а вот устойчивых навыков пилотирования - не было, не
приходилось ему водить машину много лет, да еще в таком бешеном городе,
как Москва. Поэтому он попросил коллег помочь ему правильно выбрать
машину - дело-то ответственное - и отогнать ее к дому, а там он уже сам
потихонечку! С ними увязался и я, используя любой повод, чтобы сбежать
со службы.
На заводской стоянке, увидев десятки новеньких разноцветных автомобилей,
Гаврилыч мгновенно ощутил себя арабским шейхом, выбирающим очередной
«Роллс-Ройс» и начал страшно ломаться. Он бессистемно бродил между
рядами машин, постукивая по капотам и багажникам, как будто выбирал
арбуз. Тогда мы решили упорядочить поиск.
- Гаврилыч, - сказали мы, - определись сначала с цветом, а потом уж мы
выберем лучшую из тех, что есть.
Гаврилыч подумал и начал определяться. Ярко-оранжевые, нарядные
«Москвичи» были с негодованием отвергнуты как «слишком кричащие», белые
оказались маркими, а серые - тусклыми.
- Гаврилыч, - вновь сказали мы, - конечно, ты достоин черного,
блестящего «Москвича», но их, к сожалению, так не красят.
После долгих и мучительных колебаний, ясное дело, остановились на
зеленой машине, правда, это был какой-то хамский, ярко-зеленый цвет, а
«Москвича» благородного, столь любимого военными цвета «хаки» на заводе
тоже не оказалось.
Стали смотреть зеленые машины. Выглядели они как-то странно. У одной не
было фар, у другой - аккумулятора, третья была поцарапана, у четвертой
не закрывались дверцы. Стабильностью технологического процесса на заводе
даже и не пахло. Каждая машина таила свои, уникальные и загадочные
дефекты. Наконец, после долгих, изнурительных поисков одну более-менее
приличную машину нашли, но у нее не закрывался «бардачок». Дефект тут же
поправил продавец: он подогрел крышку зажигалкой и ловко подогнул.
Машина была куплена.
Следующие две недели Гаврилыч барражировал во дворах, боясь далеко
отъезжать от дома, и учился выполнять «упражнение № 1» - заезжать в
гараж, не касаясь зеркалами стенок.
К исходу третьей недели он перестал путать педали и принял
безответственное решение - приехать на службу «своим ходом». Как ни
странно, добрался он без приключений и, гордый, в конце рабочего дня
пригласил нас осмотреть своего зеленого коня. Поскольку приехал Гаврилыч
отнюдь не на «Порше» и презентации не намечалось, особого интереса народ
не проявил, но, все-таки положенные ритуальные телодвижения вокруг
машины были выполнены, и офицеры с чувством выполненного долга
потянулись обратно.
И тут Гаврилыч предложил подвезти желающих до метро. Я и еще два
слабоумных согласились.

Для того, чтобы выехать на дорогу, нужно было сделать левый поворот
через полосу встречного движения. Гаврилыч без происшествий вышел на
исходный рубеж и стал ждать, когда тактическая обстановка позволит ему
выполнить сложный и ответственный маневр. Водитель вертел головой, как
пилот фанерного По-2, опасающийся атаки «Мессеров», но удачный момент
все не представлялся. Если дорога была свободна слева, то по правой
стороне обязательно кто-нибудь ехал; как только освобождалась правая
сторона, возникал затор на левой. Наконец, Гаврилыч устал работать
дальномером, приняв командирское решение, он нажал на газ и «Москвич»
стал входить в вираж. Сразу же выяснилось, что решение было неверным,
потому что слева от автобусной остановки отваливал «Икарус», а навстречу
ему ехал грузовик. «Икарус», опасаясь, тарана, замигал фарами и трусливо
прижался к обочине; водитель грузовика тоже решил не связываться и
остановился. Наш «Москвич», распугав все остальные машины, победно
окончил эволюцию и двинулся в сторону проспекта Вернадского. Мы вытерли
предсмертный пот и уже ощутили себя в недрах прохладного и безопасного
метро, как вдруг оказалось, что Гаврилыч забыл перестроиться, и свободу
мы могли обрести только на следующей станции.
Вообще, Гаврилыч был очень странным водителем: за руль он держался, как
за горло классового врага, скорости переключал очень резко и жестко,
отчего наш автомобиль двигался судорожными прыжками, напоминая
эпилептического кенгуру.
Мы уже были под самым светофором, когда на нем зажегся желтый сигнал.
Дисциплинированный Гаврилыч с похвальной реакцией вогнал педаль тормоза
до самого полика, и тут мы ощутили, что сзади на нас наползает громадная
тень. Я оглянулся. Упираясь в асфальт всеми копытами, с визгом и
шипением к нам подползал седельный тягач «Volvo», на трейлере которого
раскачивалось что-то вроде экскаватора или автокрана.
Гаврилыч расклинился между рулем и педалями и перестал реагировать на
окружающий мир. Хлопнула дверца кабины тягача.
- Ну, Гаврилыч, - сказал кто-то с заднего сидения, - ты хоть голову
прикрой...
К нашему «Москвичу» подскочил водитель тягача, ощутимо искря злобой. Он
нагнулся к Гаврилычу, набрал полную грудь воздуха и... вдруг увидел, что
машина забита военными, а за рулем - полковник.
С гигантским усилием он проглотил ком матерщины, застрявшей в горле,
сделал судорожный вдох, и каким-то шипящим, посаженным, но истекающим
ядом голосом, произнес:
- Товарищ полковник, не могли бы вы мне указать причину столь резкого и
неожиданного торможения?!!

Кадет Биглер www.bigler.ru

КАКАО, ЦВЕТЫ И ПИАНИНО

Каждая профессия дает человеку какие-то навыки, абсолютно не нужные ему
в быту и личной жизни. Кассирша супермаркета, доставая из домашнего
холодильника вязанку сарделек, автоматически ищет кассу, чтоб пробить
себе чек. Училка русского по гроб жизни будет таскать в уме красную
пасту, машинально исправляя повсеместные "созвОнимся" и "ложить".
Водители пассажирских автобусов, руля личным транспортным средством,
набитым женой, детьми и собакой, норовят держаться крайнего правого
ряда. При этом они жутко матерятся, когда специально обученная нога
всякий раз давит на тормоз при приближении к автобусной остановке.

Если вы меня спросите: "Лора, а что тебе дала работа моряком
загранзаплыва? Ну, кроме богатого людоведства и человекознатства,
конечно?", то я отвечу: "Я никогда ничего не ставлю на край".

Кроме того, работа в пароходстве навсегда отбила у меня симпатию к
какао. Потому что в одно паршивое воскресенье, в классический
шестибалльный шторм, я им вымыла палубу в столовой команды и
кают-компании, и с тех пор от запаха какао меня укачивает.

Вы знаете, в торговом флоте по воскресеньям на завтрак дают какао с
сыром. В понедельник - картошку с селедкой. Картошку можно собрать с
палубы руками, а какао - оно ведь жидкое. Я сделала все, как учили:
постелила на столы по три мокрых простыни, чтоб стаканы, тарелки и
чайники надежно присосались к горизонтальной поверхности. Но поверхности
было все по фигу. Она то и дело становилась перпендикулярной и норовила
сбросить с себя жратву вместе с сервировкой. В какой-то момент она
избавилась от пятилитрового чайника с какао. Я видела, как это было. Я
расклинилась буквально в двух шагах, когда "боцманский" стол резко ушел
вниз, а чайник завис в воздухе, терпеливо дожидаясь возвращения стола.
Но он туда не вернулся, он рванул куда-то вправо. При этом со стола
посыпались стаканы и сыр, а чайник, еще чуток полевитировав, медленно и
печально опустился на палубу крышкой вниз.

Я не помню, почему кретин-старпом не отменил в тот раз завтрак: обычно,
когда палуба и переборки начинают меняться местами, корм экипажу выдают
сухим пайком. Но на самом деле до сухпая почти никогда не доходит:
больше всего на свете моряки любят нормально пожрать. Может быть, еда
заменяет им половую жизнь, которая в рейсе если и есть, то называется
медицинским термином. Наверное, они думают так: если еще и полноценное
четырехразовое питание заменить онанизменной сухомяткой, то тогда
незачем и жить. Таким образом, жратва в рейсе - это смысл и цель жизни
экипажа. Поэтому даже при шести баллах моряки имеют в обед борщ. Как его
в таких условиях готовят - спросите у меня, я расскажу.

Борщ привязывают к плите веревками с четырех сторон, делая что-то типа
растяжки. Когда плита уходит из-под ног борща, он повисает в воздухе,
раскачиваясь на веревках, и ржет над вашими попытками спасти свою шкуру
и уползти от него, кипящего на весу, подальше. Если борщ добрый, он не
стремится догнать вас. Но злые борщи никогда не жалеют человека. Я знаю
повара, которому в Японии (она была близко) снимали шкуру с жопы, чтоб
залатать ею прорехи на животе и груди: борщ догнал повара спереди.
Откуда потом брали шкуру, чтоб залатать прорехи на поварской жопе, я
точно не знаю, но думаю, что с жопы старпома. Это была его обязанность -
проследить соблюдение техники безопасности.

Еще я могу рассказать, как собирают с грязной палубы - в шторм чистых
палуб на камбузе не бывает - падшие котлеты и, вымыв их под краном,
гримируют ярко-красной субстанцией по имени "Сухарики специальные". К
мокрым котлетам перченая сухарная крошка прилипает особенно хорошо,
делая их похожими на оскальпированные бычьи яйца, но подавать экипажу
немытые котлеты - грех. Хуже, когда падают макароны: их очень долго
собирать и сложно отряхивать. Но фиг с ними, с макаронами, борщом и
котлетами. Лучше о цветах.

Цветы, как известно, растут только при том условии, если они посажены в
землю. Мне, видать, было сильно нечего делать, когда я решила считать
себя ботаником и натаскала в пустовавшие цветочные ящики кают-компании
то ли 100, то ли 200 ведер земли. Нет, я вру: ведер было не менее
250-ти, но лично я принесла не более трех: проникшийся моим эстетством
старпом поднял всех свободных от вахт и работ матросов и заставил их
заполнить ящики землей с причала, на котором сиротела гора чернозема.
Натаскали 2,5 тонны земли человек пять, и заняло это у них примерно час.
У меня, когда я в одиночку выкидывала землю за борт, на это ушла ночь.
Утром пароход приходил во Владивосток, а вы еще не знаете, что такое
Санитарные Власти.

Санвласти - это the pizdets.

Так что лучше уж о какао.

Какао величаво вышло из упавшего вниз башкой чайника и затопило столовую
команды. Широкими, воняющими шоколадом волнами оно ходило от переборки к
переборке, билось о ножки припаянных к палубе столов и выплескивалось
через комингс в открытую дверь буфетной. На волнах, обнажающих в периоды
отлива мертвый сыр, качались пластмассовые салфетницы и деревянные
зубочистки. Все железное - вилки, ложки, ножи и подстаканники с
сахарницами - трусливо сбилось в углу, намертво расклинившись там между
диваном и телевизионной тумбой. Все стеклянное разбилось и шуршало
осколками под слоем какао.

- Ты в пароходстве работала, - говорят мне, - это же такая романтика!
- Идите нах, - обычно молчу я в ответ.

"Что стоишь? Приборку кто будет делать? Миськов?" - поинтересовался
старпом.

Миськов в пароходстве был вместо Пушкина. Миськов был начальником
пароходства.

Я отцепилась от стола, ступила на переборку (в обычное время это стена)
и пошла по ней в буфетную за ведром и тряпкой.

Нет, давайте лучше опять о цветах. Дело в том, что на каждом своем
пароходе я сажала цветы. И они росли. Они росли, потому что все, что им
надо для жизни - это свет, вода и земля. Земли на том пароходе было -
см. выше - две с половиной тонны. И она вся оказалась на палубе
кают-компании, потому что пять незакрепленных пятиметровых ящиков-клумб
выскочило из стальных подставок и запрыгало меж столов, лопаясь по швам.

Нет, давайте о какао. Оно оставалось в столовой команды, но пока мы
говорили о цветах, я собрала его все. Палуба была липкая, но какао на
ней уже не было. Ведро, в которое я выжимала тряпку, стояло в буфетной,
привязанное за ручку двери в столовую команды. Напротив этой двери -
следите за траекторией моего пальца - из буфетной выходила еще одна
дверь: дверь в кают-компанию. Она тоже была открыта. Туда, в открытую
дверь кают-компании, и улетело ведро с какао, отвязавшись от двери
столовой команды.

Теперь о цветах. Они все еще стояли по местам в своих многоцентнерных
ящиках. Уже почти все позавтракали, кроме капитана: он сидел за своим
столом напротив двери в буфетную и ел сыр-какао, когда в кают-компанию
влетел снаряд с добавкой. В торговом флоте никто не носит форму, но наш
капитан ходил весь в белом, как в Пиратах ХХ века, и всю дорогу сдувал с
себя соринки. Ведро с какао продолжило бы лететь дальше и упало бы в
клумбу, кабы на его глиссаде не встретилось белое препятствие, жующее
сыр. Я видела его глаза. Глаза капитана, увидевшего, как в него летит
помойное ведро.

И наконец, в последний раз о какао: я его ненавижу.

И в последний раз о цветах. Ящики с цветами и землей, без которой они не
могут жить, повыпрыгивали практически сразу после того, как какао из
столовой команды переселилось в кают-компанию. Так что никаких
романтических шоколадных волн на этот раз не было: что там каких-то пять
литров против двух с половиной тонн.

Весь в мокрой почве, как будто только что выкопавшийся из могилы,
капитан встал из-за стола, взял из прикрепленного над столом
кольца-салфетницы льняную салфетку и промокнул ею у себя в районе груди
что-то совершенно неразборчивое для моего глаза. Наверное, каплю какао.
И вышел из кают-компании, сказав мне "спасибо". Что хорошо в торговом
флоте - там все говорят "спасибо".

Я еще не ревела, когда вошел старпом и спросил, не Миськов ли сегодня
будет делать приборку в кают-компании.

Обед и ужин в тот день все-таки отменили. Экипаж удовлетворялся галетами
и бланшированной в масле сайрой.

На утро, когда мы стояли на рейде Владивостока, а ноги и руки у меня
отсутствовали по причине ночных земельных работ, к борту судна подошел
катер. Я не боялась замечаний от санвластей: в кают-компании, столовой
команды и буфетной не осталось и следа от вчерашнего разгрома. Нежно
пахло хлоркой. Не сумев остановиться после выгрузки за борт 2,5 тонн
чернозема, я, впавши в какую-то гипермобильную разновидность комы,
вылизала объекты своего заведования до ненормального блеска, выискивая
по углам микроскопические комочки земли и истребляя запах какао.
Несколько раз за ночь в кают-компанию заглядывал старпом и,
убедившись, что я не нуждаюсь в помощи Миськова, уходил.

Толстая тётка с бородой и в белом халате, пройдясь по кают-компании,
открыла крышку пианино и провела пальцем по клавишам.

- Пыль, - строго сказала она, глядя сквозь меня на страпома.

Тот хмыкнул и пожал плечами:

- Давно не играли.

(c) Лора Белоиван

Народный метод.

Стоило самолету хлопнуться об посадочную полосу города Якутска,
стюардесса объявила, что температура за бортом -53 градуса по Цельсию.
Двести шагов от самолета до здания аэровокзала я пронесся аки пуля, но
все равно успел почувствовать на своем теле дыхание полюсов холода. Хотя
экипирован я был вполне прилично, спасло только то, что меня встречали.
А встретив приодели в летный меховой костюм, унты, лисью шапку и
умотали здоровенным шарфом, после намотки которого на лице незакрытыми
остались только узкие щели для глаз. Машины с двойными стеклами я тоже
увидел там впервые, да и еще много всякого интересного, описать которое
можно только в отдельной книге, но это я думаю, сделают и без меня. А
вот то, как я удивил аборигенов, думаю пера достойно.
На третий день своего пребывания я немного аклиматизировался. Понял,
что жить можно, да и температура окружающей среды в середине дня
подымалась до более приемлемой градусов в -45. Ходить замотанным как
кукла, скажу вам точно, не совсем приятно, поэтому в один прекрасный миг
я вспомнил об народном средстве, и уже на следующий день щеголял с
полностью открытым лицом. Естественно, что аборигены начали
посматривать на меня косо, мол, нос не боишься отморозить? Желая
поразить их еще больше, на следующий день я закатал и уши у
шапки-ушанки, посмеиваясь, что такой мороз мы на Сахалине и за мороз-то
не считаем. Так и сказал, глядя друзьям в глаза:
- Я бы, ребята, и костюм этот летный скинул, да боюсь когда в майке по
дороге пойду, меня неправильно поймут!
Добавило ли мне это авторитета, я не знаю, но то, что все начали сразу
интересоваться нашей островной погодой - истинный факт. Два или три
дня я чувствовал себя героем, скептически посматривая на местных,
которые через свои «щели» с уважением взирали на меня. Но язык мой -
враг мой! Раскололся я, что никакая это не закалка, а просто дедовский
метод, натирать оголенные части тела стручковым красным перцем. Этот
перец дает такой прилив крови, что если эта часть к примеру лицо, то
«горит» оно не хуже чем костер. И тут уж никакой мороз не страшен.
Сказал и забыл, а то, что у всего этого будет продолжение, я даже
помыслить не мог. Но развязка наступила дня через три-четыре.
Друг, у которого я гостевал, в тот день куда-то отъехал, но зато к
вечеру обещал подойти еще один наш общий товарищ - Славка. Поэтому то,
что придется скучать в одиночестве, мне не светило. Смотря по местному
телеканалу знаменитый фильм-сериал «Семнадцать мгновений весны», который
кто-то из местных мэтров от культуры на волне тогдашней всеобщей
суверенитизации и национализации продублировал на коренной язык Саха, я
покатывался по дивану от смеха, когда Мюллер со Штирлицем гыркали друг
на друга на непонятном, но очень смешном языке. Беды ничего не
предвещало, но тут раздался дверной звонок. Его отличие от аналогичных в
другое время было лишь в том, что он был беспрерывен и как-то
настойчиво зол. Мысленно рассуждая, кто бы так мог звонить, я не
торопясь пошел к дверям. Не успел я щелкнуть замком, как тут же был
отброшен от двери мощным ударом и что-то черное вытанцовывая на ходу
то ли чечетку то ли гопак пронеслось через прихожую. Вот эти крики:
- «Убью гада! Фашист поганый! Садист сахалинский! » - были самыми
нежными и ласковыми из того, что я услышал.
Согласитесь, что начала вечера было более чем впечатляющим. Понимая,
что надо срочно принимать меры самообороны, я обшаривал прихожую
взглядом в поисках чего-то сносного и желательно тяжелого.
Тем временем это черное чудище, оказавшееся как ни странно Славкой,
начало рвать на себе одежду. Да-да! Именно рвать, а не снимать.
- «К драке готовится! » - подумал я, - «вот только, что я ему такого
сделал? »
Сорвав с себя какой-то олений зипун и дико крича как раненый зверь,
Славка начал драть с ног унты.
- «Вот блин, каратист что ли? » - мелькнула еще одна мысль - «видимо
голой пяткой меня хочет поразить наповал! » - беспорядочно анализировал
я, помня, что во всех видеофильмах настоящие каратисты и конг-фуисты
дерутся почему-то всегда босоногими. Надо было срочно действовать, ведь
хрен его знает, может это у них ритуал такой, убивать гостя на седьмой
день пребывания или местный шаман какую-нибудь порчу наслал.
Самое лучшее было бы конечно бежать, но раздетым на пятидесятиградусный
мороз тоже не очень приятно, и тут произошло непредвиденное. Содрав
унты, Славка бросился не на меня, а в ванну, откуда тут же раздался шум
льющейся воды и полный оргазма крик глубочайшего удовлетворения. Страх
прошел, но чувство недопонимания осталось и я решил заглянуть в
помывочное помещение совмещенное с санузлом.
Славка сидел на краю ванны, опустив ноги под струю воды. Лицо его
источало флюиды величайшего блаженства. Периодически он похрюкивал от
удовольствия томно вздыхая. Почувствовав, что я зашел, он повернулся ко
мне и прохрипел:
- И все равно ты гад, Андрюха, ведь ты же мог меня инвалидом оставить! -
проблеял он, кивнув на свои ступни.
Кстати видок у этих ступней был не совсем нормальный. Нет, они не были
деформированы или уродливы, все дело было в цвете, а цвет этот был ярко
бордово-красным. Обычно такой цвет присущ лапам гуся, но Славка-то был
человеком.
- Ты это? Ну, объясни что к чему, я ведь можно сказать, тоже пострадал.
Ведь до сих пор мандраж бьет, да и нервный тик еще не прошел, - поняв,
что самое страшное уже позади, поинтересовался я у аборигена.
- А, что объяснять. Про перец ты рассказывал? Ну так вот я твоим советом
и воспользовался. Рожу правда тереть не стал, а ноги у меня с детства
мерзнут. Всегда мерзнут, даже в унтах. Сегодня вспомнил твой народный
метод, натер от души и сюда подался. Поначалу-то ничего было, потом
печь потихоньку начало, ну я думаю - хорошо, главное ведь действительно
не мерзнут. Но дальше хуже, зажгло так, что как будто в кипяток
наступил. Домой-то уже возвращаться поздно было, сюда гораздо ближе, ну
я и попер. И чем быстрей пру, тем сильнее горит, а тут ты еще двери не
открываешь! Результат сам видишь. И я вот сейчас знаешь о чем думаю?
- О чем? - скромно потупив глаза, от стыда за то, что действительно не
предупредил друзей о чреватости намазывания потеющих частей тела и о
том, что как только заходишь в тепло, нужно все смывать с мылом,
поинтересовался я.
- О том, что хорошо, что у меня с детства не мерзнут яйца! А то ведь
тогда бы обязательно были трупы, либо мой, а если бы я выжил, то тогда
уж твой!

Друг рассказывал.
Живет в Америке, работает на телефоне в банке, отвечает на вопросы
клиентов, значит. Однажды звонит им дама и жалуется на то, что магнитный
слой на ее кредитке не работает. Друг спрашивает стандартные вопросы,
типа не сгибали ли вы ее сильно, не стирали, не клали на фигулину для
размагничивания (в супермаркетах на кассе для размагничивания датчиков)
и т.д. Отвечает нет, я ее только вчера получила. Сидел он с ней еще
где-то минут 10 и потом выяснилась истина: дама хотела использовать
магнитный слой не совсем по назначению - она хотела повесить кредитку на
холодильник! :)

Друг рассказал, Сергей звать.
Мы вместе с ним на великах в Крыму катались. Там он приболел, и со своим
отцом на машине поехал домой, в Тольятти.
По дороге папа купил расстроеному Сереге серфинг. (Доску с парусом). Уж
не знаю, на фиг она ему на Волге нужна, но Серега сильно обрадовался.
Так вот, подъезжают они к таможне украинской. В вазовской девятке
шоссейник и новый серфинг еле-еле утрамбованы.
Приветливый таможенник, улыбаясь, говорит, что за доску надо заплатить
пошлину, так как она явно куплена на Украине.
Ладно, отвечает Серега. Вот вам документы на серфинг, кассовый чек, вот
цена, сколько процентов пошлина?
Не, говорит украинский таможенник, не все так просто. И достает талмуд:
каталог всяческих товаров. (Токма без картинок).
Напротив наименований вещей - пошлина, в гривнах и в евро, которую надо
уплатить при пересечении "государственной границы" Украины.
Искал-искал таможенник товар под названием "серфинг, с парусом", но не
нашел. Позвал корешей. Вместе вся таможня иcкала.
Чего хочешь в каталоге есть, даже "телевизор ч\б "Рубин", а вот доски с
парусом нет!
Но не отпускать же москаля даром.
Посовещались таможенники, и говорят: "Значит так, дорогой ФИО... Вы
только не волнуйтесь... Мы с вас возьмем пошлину, по нашему
классификатору, как за самый маленький парусник. Как за са-амую
маленькую яхту".
Серега и его папа изображают на лицах "финишный оскал". Через какое-то
время, обретя внезапно утраченный дар речи, они стали возражать.
"Какого, с вашего позволения, это парусник? Это же ДОСКА, доска с
парусом!!!". Таможенники не согласны.
"Если есть парус, значит, парусник. А раз парусник, то у него есть
водоизмещение. А если вы что-то имеете против, то вот поглядайте:
парусники, водоизмещением менее 5-ти тонн, пошлина 2000 евро, в переводе
на гривны столько-то. Или у вас больше 5-тонн водоизмещение?".
Неизвестно, чем закончилось бы происходящее, но выход из положения был
найден классический.
Самый Главный Таможенник, с большим пузом, отвел Серегу в сторонку, и
потребовал... 500 рублей.
Получив вожделенную бумажку, Главный дал распоряжение пропустить
малолитражку с парусником на борту через государственную границу
Украины.

maxim_granat@land.ru

Стою у метро, пристраиваю котенка. Мне лишь бы пристроить, хоть за руп
отдам, чтоб прижилась. И вижу, ко мне тетка бежит, сотней машет. Я в
удивлении. Сотню? Мне? За дворовую полосатку? Может мимо? Нет, точно, ко
мне. Бежит. В руках точно - сотня. Я радуюсь, во пристроил!! Больше чем
на 20 рублей не рассчитывал! Подбегает. Мажет этой сотней котенку
мордочку и говорит: "Я вчера на этом месте котенка продала, теперь вам
помочь, примета такая!" Кладет сотню в к себе сумочку и уходит... Ну блин....
Да, кстати.
Котенка через 5 минут за десятку отдал.

Ночная работа моего присутствия на производстве, как руководителя, не
требует, однако, иногда, ввиду важного заказа, приходится контролировать
ее лично. Но, в настоящем случае, решил отделаться от этой обязанности
и, учтя возможность возникновения форс-мажора - лег спать,
предварительно воткнув в ухо наушник от телефона, который после второго
звонка автоматически соединяет меня с абонентом (тревожащимся
заказчиком).
Ночь...... сплю с женой...... вдруг "голос" (Заказчик решил ночью
проверить движение дела):
"Сергей Афанасьевич (это - я), здравствуйте!".
Вскакиваю. Ничего не понимая - оглядываюсь по комнате, где живем только
мы с женой, про телефон естесственно не помню.
"Ну как там дела?" (Имеется в виду с заказом).
"Нормально" отвечаю я и, думая что сплю, ложусь обратно. Х... там -
снова голос:
"Успеваете?".
Вскакиваю опять и сидя на кровати (провод от наушника, собака, длинный и
натяг на ухо я не чувствую, соответственно не понимаю откуда голос)...
"Кто здесь?" как в анекдоте спрашиваю. Далее - диалог:
- "Это Сергей Иванович"... с удивлением..."Извините, что беспо..."
- "Вы где?" озираясь по темной комнате......
- "Дома..."... снова с удивлением
- "Какого дома... не вижу тебя на х..й?"... невпопад, и... тут же
просыпаюсь и понимаю, что происходит.
С.И.(заказчик) - "Уважаемый,... на х..й я пошлю вас, если еще раз
услышу такое обращение..."
В этот момент просыпается жена, а я пытаюсь, все поняв, извиниться...
Я: "Простите, я немного...."
Жена, с которой мы перед сном немного поссорились: "Допился, сволочь,
чего не видишь... члена своего стоящего,... так я его тоже неделю не
вижу....
Я... в телефон: "Я немного отвлекся,... но все под контролем,
извините..."... Параллельно - жене... заткнув микрофон, НО - слышно
ВСЕ!!!(как выяснилось)
"Да я в тебя член два дня назад совал, не трогай меня счас!!!"
И обращаясь к заказчику -
"Извините, я..."
С.И. "Да слышу я все,... не зажимай трубку... счас подъеду к тебе в
офис - объяснишь, как ты в меня член совал..." (конкретный мужик
оказался)
Вешает трубку. Я вскакиваю, перезваниваю несколько раз С.И., но
он видя мой телефон на определителе - вешает трубку (один раз правда
сказав: "Через 20 мин. буду - попробуй только уехать" думая, разумеется,
что я в офисе - и контролирую его заказ, КОНЕЧНО, КАК МОЖНО СПАТЬ - ЭТО
ЖЕ ЗАКАЗ СЕРГЕЙ ИВАНЫЧА). Жена, услышав от меня - убегающего в спешке из
дома, "ласковые" слова про себя, сначала взъерепенилась, не поняв, как
это я посмел,... да еще среди ночи,... затем (я уже в костюме у двери),
видимо поняв, что что-то не так, спросила: "Ластик (это - я), на работе
проблемы?"(кстати - красивая БЛОНДИНКА!) в ответ получила долгожданное
обещание выполнить супружеские обязанности, правда в извращенной форме,
и, видимо, укутавшись одеялом улеглась в ожидании несбыточного обещания.
Я - на автостоянку, ПРОБЕЖАЛ ДО ГАРАЖА НЕ ЗАМЕТИВ охранную "московскую
сторожевую" (кстати, параллель с перепрыгиванием высоченного забора -
когда страшно), сторожа и хозяина которой все ждали чтобы ночью Пройти
на стоянку.
Прыгнул в машину и в супермаркет за хорошим коньяком (мозги еще
работали).
Сижу в офисе... жду кары и придумываю, как лучше все это объяснить....
Вваливается С.И.... Готов полностью!!!... Телохранитель еле удерживая
его плюхается на пол, направляя тело своего шефа на кресло. Шеф еле
двигается, но языком ворочает хорошо!!!
P.S. С. И. не помнит, зачем он сюда приехал, но помнит, что хотел
смотаться из дома, где его пилила благоверная.
Телохранитель, слышавший весь разговор по телефону с комментариями
шефа... (Шеф - спит)... после моего рассказа, ржет, допивая купленный
мной коньяк, в котором отсутстует 100 гр. выпитые с шефом до его
отключения... Звонок (НЕТ-НЕ ЖЕНЫ, хотя это звонила она - БЛОНДИНКИ...)
"Слушай,... я спорсонья не поняла, что ты мне пообещал, но поняла, что
ты, сволочь, поехал в казино..."
Как говорится - ЗАНАВЕС ВЕШАЕТСЯ!!!

Сегодня Радио России - какой-то кладезь историй для anekdot.ru...
Есть такая передача "Калина красная", где с завидной регулярностью
передают слезливые письма о зеках и для зеков, а также блатные
музыкальные произведения, многие из которых были бы освистаны даже в
кабаке, заполненном соответствующей публикой.
Стандартная тема - письмо бабушки в редакцию (зачитывается очень
"переживательным" тоном):
"Мой внук получил 10 (15, 20, 25...) лет за 3 (4, 5...) вооруженных
ограбления и убийство, но я верю, что он очень хороший. Передайте,
пожалуйста, для него песню "Таганка".

Теперь сегодняшний перл.
"Пришет вам Татьяна Иванова (предположим). Я выйду на волю только через
четыре года. Очень скучаю по сыну. Отец его сейчас тоже в местах лишения
свободы, уже в четвертый раз. Сыну 20 лет, он недавно поступил на
режиссерский факультет ВГИКа. Передайте для него хорошую песню"
(поставили очередную блатную).

Нормальные пацаны идут в режиссуру!

Как водится - преамбула. У меня есть закадычная подруга, именуемая для
простоты Жанин, которая трудится в одном из многочисленных НИИ нашей не
разоруженной миллитаризированной страны. Инженерном. Как она живет на
свою зарплату - отдельная история. Не об этом. НИИ занимается в том
числе и производством (наверное, точнее, разработкой) всякой нужной
фигни для крылатых.... земля-земля.... земля-воздух.... ну, короче,
понятно.
Основная часть: Выдали ей отпуск. С пятницы. На две недели. Чума!!!
А для того, чтобы, как водится, жизнь малиной не казалась - в среду
навалили работу всего отдела. Ну там начертить-сдать-подписать... Как у
всех. Два дня она как свадебная лошадь - голова в цветах, а жопа - в
мыле. В пятницу притащилась она домой еле живая. Сидим у нее на кухне.
Курим. Я выслушиваю эпопею последних двух дней, после чего у нас
происходит следующий диалог:
- (Ж) Устала, как собака, но все сделала. А как сделала - хрен его
знает, ну да ладно, потом расскажут...
- (Я) Вот из-за таких, как ты у нас ракеты взрываются вечно, когда не
надо...
- (Ж) (Затягивается и задумчиво смотрит в потолок). Неа, взрываются они
тогда, когда надо, но вот улетают не всегда туда, куда надо, это
факт.....

Как говорил кто-то из классиков: Я плакалЪа.