Навеяно историями про Карамзина и Есенина.
11 лет назад защищала кандидатскую диссертацию в институте, где получала
высшее и дальнейшее образование (в ту пору уже он стал университетом).
Тогда там работали люди, получившие еще советское образование.
Диссератция была над тему наследия одного из ученых (не буду называть
какого, т. к. многие сразу догадаются: нас мало таких).
Перед защитой надо было распечатывать кучу материала: справки,
характеристики, несуществовавшие отзывы и пр. На кафедре, где
распечатывала очередную кипу бумаг, у всех было высшее образование.
Разговорились про тематику моей диссертации. Естественно стали
спрашивать об кто еще из ученых занимался этими вопросами. Отвечаю -
Гумилев (имела в виду Льва Николаевича). На что одна из сотрудниц
иронично замечает, что она не знала, что знаменитый поэт занимался еще и
наукой. Тут я выпала в осадок. Пришлось объяснить: кто отец (Николай
Гумилев), кто мать (Анна Ахматова), кто сын (Лев Гумилев). И даже
вспомнить стихотворение М. И. Цветаевой, посвященной А. Ахматовой и Льву
(в ту пору, конечно, Леве).
Самое неприятное в выделительных процессах организма ситуация, когда
приспичит в туалет в центре какого-нибудь населенного пункта, а самих
туалетов вокруг не наблюдается. А ведь перед этим было так хорошо: сидел
в приятном кафе, потягивал прохладное пиво с белой шапкой поверху. Лучик
солнца проникал через небольшие оконца в полуподвальном баре. Подмигивал
официантке, причем, не потому что она мне сильно понравилась, а от
радостности настроения вообще. Плюс в баре включили тихонько некую
космическую музыку в исполнении ансамбля «Space» и тут и вовсе произошло
единение со Вселенной. Но и во Вселенной людям иногда надобно отлить.
Покинул я ресторанчик с баром в прекрасном расположении духа, причем
предварительно посетил туалетную комнату. Все же не чаю два литра
набулькался. Вышел на одну из центральных улочек сего тихого
древнерусского городка в средней полосе России, куда меня направили в
командировку для подписания контракта. Контракт я подписал, и у меня
появилось свободное время.
Я двинулся изучать городок. То тут, то там все сплошь памятники
деревянного зодчества. Вот ленивая кошка пересекла мне путь. Сама черная
- пречерная, как будто в угольной шахте работает. Ну и пересекла она мне
путь, ну и что! Нет на нее обиды: настроение - супер, хочется ее просто
поймать да отмыть с шампунем до белой шерстки, если сие возможно. А
чего? Пусть она станет такой же яркой и солнечной, какой стоит на дворе
день! Ясный, сверкающий.
Но после этого момента, как кошка пересекла мне путь, начались
определенные проблемы, связанные с ударной переработкой организмом
потребленного пенного напитка. Посему, приходится мне уже более
настойчиво искать памятник уже иного деревянного зодчества: метра
полтора на полтора, одноэтажный, с деревянной крышей и отверстием типа
«очко». Можно, конечно, на минутку пристроиться к забору, но ведь вокруг
все сплошь исторические памятники! Чуть ли не под охраной ЮНЕСКО, да еще
милицейские патрули неспешно дифилируют рядом. Туристов здесь много, и
их требуется охранять. А тут я бы встал, да оросил бы великолепные
здания, что ставили еще наши предки. Нет, то было бы наглостью и
хулиганством. А мочевой пузырь, зараза, чихать хотел на ЮНЕСКО.
Постепенно улыбка сползает с моего лица. Туалет, что недалеко, закрыт на
санитарную обработку. Следующий – далеко вперед. Вернее, не далеко, если
б не пиво, а с оным – очень далече. Проходящего мимо кота уже не хочется
отмывать и гладить, а отловить и потребовать информацию, где здесь
ближайший туалет. Выпытать, в какой дворик свернуть. Пиво просится
наружу. Что же делать? Сунулся в один из дворов, а там – молодые мамаши
с колясками. Засеменил на другую сторону улицу, нырнул в другой двор -
бабуси на лавочках.
И вот когда добраться до официального туалета уже не представлялось
возможным, когда от внутреннего пивного давления глаза готовы были
выпрыгнуть из орбит, как будто поршни насоса под давлением жидкости, я
увидел заброшенный на первый взгляд двор. Вход преграждали массивные,
старые, добротные железные ворота с открытой калиткой. Младым сайгаком я
устремился к кованым прутьям. Ветер развивал мои волосы, и я отчетливо
услышал, как поют свою лучистую песенку весенние птички. Но перед входом
во двор мне пришлось резко прекратить движение: на воротах висела
кривоватая, но широкая табличка со зловещей надписью:
«Чужим не входить! Во дворе злые, как собаки!»
По спине моей пробежал холодок. Да кто же там живет, в том дворе? От
холодных мурашек еще больше захотелось «до ветру». В мороз всегда так. И
тогда мне просто пришлось двинуться вперед, к сердцу двора, так как
терпеть больше не было никакой возможности. Внутри, окруженный
невысокими стенами дома, я узрел спасительные густые кусты и витиеватые
деревья. Я уже сделал шажочек в сторону растительности, но снова застыл.
Да, табличка на воротах не солгала: справа от меня, метрах в пятнадцати,
стоял основательно сколоченный из досок стол с лавками по периметру.
Пятеро мужиков совершенно монстровского вида, с небритыми физиономиями,
головами размером с весомый арбуз, с плечами шириной небольшого серванта
восседали вокруг бутылки и рюмок.
Они пили водку и рубились в домино. Главное, что их демонизировало -
взгляд на меня, вновь прибывшего. В их глазницах жила злость, даже
больше - зверская злоба. Мне на миг показалось, что судьба свела меня с
настоящей бандой «Черная кошка» из фильма Говорухина. Но я вовсе не
хотел теперь быть Шараповым! К тому же, я был одет в официальный костюм,
в галстуке (напомню, тут я был в командировке на переговорах). Я понял,
что попал как «кур в ощип». Мой галстук явно бесил обитателей двора и
они, наверное, изготовились к атаке, чтобы разорвать командировочного на
части.
Но тут произошло нечто необычное: желание отлить неожиданно отступило.
Может, от испуга. Просто отступило, и – все. Злые языки могут
предположить, что я оросил свои чистые штаны от страха. Но разочарую: не
было такого! Мне просто перехотелось, и все тут. Может, пиво внутри
как-то причудливо усохло. Не испытывая судьбу, я повернулся на каблуке и
покинул двор монстров. Ускорив шаг, я без особых проблем дошел до ряда
платных туалетов в минутах пятнадцати быстрой ходьбы.
Выйдя из кабинки, я снова радостно подставил лицо мягким весенним
солнечным лучам. И теперь я, напившись пива, если чувствую, что «оченнно
надо», а туалетов, как обычно, поблизости не найти, кусты да заборы не
эстетичны, то сразу же вспоминаю ту самую табличку на воротах: «Чужим не
входить! Во дворе злые, как собаки!» Естественное желание сходить «до
ветру» утихает, и я легко успеваю добраться до официального сортира.