Новые истории - основной выпуск

"СТРАДАТЬ ХЕРНЁЙ"
Если разобраться, ничего неприличного в слове «хер» нет. Так называлась в церковнославянском алфавите буква «х», а также любой крестик в форме буквы «х». Когда крестом вычеркивали ненужные места в тексте, это называлось «похерить». Старый алфавит со всеми азами и буками окончательно отменили в начале XX века, и слово «хер», выйдя из использования, через полстолетия превратилось в синоним коротенького слова на «х» (ты знаешь какого). А заодно стало казаться непристойным и распространенное выражение с похожим корнем — «страдать херней». Hernia по-латыни означает «грыжа», и именно этот диагноз добрые военные врачи чаще всего выставляли детям обеспеченных мещан, которым не хотелось служить в армии. Каждый пятый горожанин-призывник в России в конце XIX века исправно страдал херней (крестьянам же херня чаще всего была не по карману, и их забривали куда активнее).

В Англии мне рассказали такую историю...

Автомобиль Роллс-Ройс "совсем" предыдущего поколения, конца 70-х, или начала 80-х годов, тот, что еще полностью английской сборки, в идеальном рабочем состоянии стоит на аукционах порядка 200.000 фунтов, это уже раритет.
А вот Роллс-Ройс в состоянии "сильно б/у" стоил не более 10 тысяч фунтов, а можно было найти экземпляры и по 500 фунтов, и объясню, почему:
Рамная конструкция и кузов из оцинкованной были рассчитаны на многие десятилетия, салон - довольно легко восстановить своими силами, но вот двигатель ...
На заказ, на заводе, он стоил так, что восстанавливать автомобиль не было никакого смысла.
И тогда, мастера нашли выход:
Британское министерство обороны распродавало танки, поколения 60-70х годов, многие из были не только в идеальном состоянии, но вообще без пробега, с консервации. Многие помнят сериал про Мистера Бина, где танком раздавило его "Мини Купер", так вот, это - тот самый танк !
И такой вот танк распродавали кому угодно, по 6000 фунтов за единицу, но спрос, мягко говоря, не зашкаливал ...
А двигатель на этом танке стоял тот самый, производства Роллс-Ройс, даже такой же мощности, что и в автомобиле...

И - закрутился бизнес:
1) Покупался "юзаный" Роллс-Ройс, за несколько тысяч фунтов, ремонтировали подвеску, трансмиссию...
2) Покупался танк, с него движок с минимальными переделками, (кронштейны, чуть другие шланги, и т.д. ) переставляли на Роллс-Ройс.
3) Танк без двигателя продавался на металлолом, почти за те же деньги, что стоил и сам танк.
4) Роллс-Ройс заново красили, реставрировали салон, - и продавали богатым коллекционерам, как правило, американцам, или арабам, за искомые 200 тысяч фунтов, в "состоянии нового автомобиля" .

И все без обмана, все запчасти - оригинальные, заводские ...

Случилось мне прошлым летом побывать в Панаме. Маленькая латиноамериканская страна с довольно специфической историей и практически единственной достопримечательностью – Панамским каналом. Страна нищая, но считается самой экономически развитой в регионе - благодаря тому же каналу. Историю постройки канала пересказывать я не буду – это интересно, но долго, скажу только, что грандиозный проект начала 20 века осуществили американцы. Не было бы американских денег, технологий и людских ресурсов – не было бы и канала. Но, как оказалось, у местных аборигенов взгляд на историю несколько другой: США - бессовестные эксплуататоры, которые прикарманивали десятилетиями прибыль от использования канала, а местное население отважно боролось за право вернуть управление каналом себе (читай – хапнуть деньжат на халяву) посредством каких-то невнятных студенческих бунтов и продажной политики президентов-наркоторговцев. Американцы в итоге таки передали управление каналом Панаме в конце 1999 года, но все равно остались скорее врагами, чем друзьями. Экскурсоводы, возившие нас вдоль и поперек Панамского канала, только об этой «борьбе за спаведливость» и рассказывали. И еще о новом нацинальном проекте по установке второй системы шлюзов на каждом конце для пропуска более мощных судов. Решение о постройке второй системы шлюзов было принято на национальном референдуме в 2000 году и с тех пор идет строительсво. Проект, в общем-то, тоже масштабный и уже аж на 50% завершенный. Но только когда подумаешь, что американцы сто лет назад, используя технику на паровой тяге за 10 лет прокопали канал почти с нуля, установили 6 шлюзов и пропустили по нему первые суда, а здесь с новыми техноголиями уже 14 лет еще 6 шлюзов на уже готовом канале построить не могут, то понимаешь, что ментальность лентяев и нахлебников - это на уровне государств и народов – наблюдается во всех отсталых странах - и, похоже, неисправима. Намного легче лежать под пальмой и обвинять других в своих бедах, чем взять лопату и начать копать. В нашей группе было много американцев и европейцев, но все слушали байки экскурсоводов как-то отрешенно, утомленные толерантностью, никто даже не пытался оспаривать современную панамскую версию истории. Ну а меня (от жары, наверное) прорвало и после рассказа одного уж очень усердствовавшего экскурсовода я сказала, что его история доказывает только то, что если бы не Америка, инвестировавшая в канал, то он так до сих пор бы и пахал на соседнем поле и возможно даже на волах, как и его прадед 100 лет назад. Гид конечно же возмутился и заявил, что мол вы, американцы, всегда однобоко на вещи смотрите. Только дискуссия как-то быстро сошла на нет, когда я сказала, что я вообще-то русская, и что у нас у самих проблем хватает, и что с Америкой у нас тоже часто мнения расходятся, но здравый смысл мы пока не потеряли и можем отличить реальные факты от вымысла. Америкнцы ко мне после подходили и говорили, что мол да, все так и было – канал, конечно же, достижение, в первую очередь, США, но и удивлялись, почему русским всегда надо на рожон лезть даже в том, что их не касается. Не знаю... Может быть потому, что хочется верить, что у нашего народа память не такая короткая и что мы всегда будем ценить то хорошее, что для нас делали другие люди и страны и, главное, что мы будем сами упорно «копать», чтобы сделать нашу страну лучше. Уж очень убого смотрятся те, кто в своих проблемах и неудачах обвиняет какого-то «дядю».

Живёт у нас на пятом этаже пенсионер. Одинокий, померли у него все. Из близких существ остался у него только один кот Сеня. Такой альфа-самец дворовый. Со стороны двора к нам примыкает частный сектор.
Вот ходит дядя Юра по двору и вопит:
- Сеня! Сеня! Кыс-кыс-кыс!
- Что? Опять сбежал? - спрашиваю.
- Ну да. На дачу надо ехать, а его нет.
Захожу к однокласснику, он напротив в своём доме живёт. Смотрю - жутко знакомый котяра на крыльце дремлет, перед ним пустая миска для еды. Он поел и пригрелся на солнышке.
- О! Это же Сеня!
- Какой Сеня? Это Мрак. Он у меня уже третий год живёт. Нормальный кот, всех мышей заохотил. Только шибко гулящий и на выходные, как по графику, куда-то пропадает.
На выходные Сеня-Мрак ездил с дядей Юрой на дачу...

Было, совсем вроде как недавно, то прекрасное время когда я учился в институте.
Пришли мы на первое занятие во втором семестре по замечательному предмету - Начертательная геометрия. Нас встретила наш наставник в мире черчения, дама предпенсионного возраста как её зовут я уже и не вспомню. Итак, перед ней три десятка балбесов пережившие новогодние каникулы и надо бы прощупать - они хоть помнят чего?
- Итак, товарищи студенты, что должно быть на чертеже?
Народ стал напрягать память...
- Должны быть показаны все виды детали!
- Правильно! А ещё?
- Ну... разрезы нужны, где неясно!
- Ещё!
- Ну... виды необходимые!
- Ещё!
- О! Рамка нужна!
- Ещё!
- Масштаб!
- Ещё!
- ???? Вроде всё...
- Ну вот вы начертили деталь, сделали необходимые разрезы, указали масштаб, красиво рамочку начертили, виды все есть. Отдали работяге на заводе всё это, а он смотрит и говорит что не сможет вам сделать деталь! Вот без чего он ещё не будет делать деталь?
Все напряглись. Чего же ещё забыли. И тут озарение пришло с задних парт:
- Так пузырь ему надо!! Дать пузырь, так он в миг всё сделает!
- Ну это конечно да, но без размеров не получится!

ДАРЕНЫЙ КОНЬ

У меня не было велосипеда.
Хоть к своим восьми годам я уже неплохо держался в седле и очень редко падал (еще бы, падать на чужих великах – это большой скандал и крах кредитной истории).
Но вот своего велосипеда не было, хоть волком вой.
Наш сосед дядя Юра - веселый сорокалетний алкоголик, когда был пьян и благодушен, всякий раз при встрече обещал:
- У тебя шо, нет велика? Завтра же подарю тебе «Орленок».
- Завтра?! «Орленок»?!
- Ну, может, не завтра, но точно подарю. А хочешь не «Орленок», «Орленок» - это фигня, хочешь, я у себя в депо сварю тебе маленький детский мотоцикл с бензиновым моторчиком? Я в польском журнале такой видел.
- Настоящий детский мотоцикл?!
- Все, беги давай, не морочь мне голову своими мотоциклами.
(это дядя Юра начинал трезветь)

Конечно же я каждое утро ходил и скромно стучал в дверь к соседу, но вместо блестящего детского мотоцикла из польского журнала, появлялось только заплывшее лицо, которое говорило: «А-а-а-ж-в-ы, бля-я-я-я, иди давай, малый, гуляй…»

И лицо прикрывалось дверью.
Но счастье пришло с неожиданной стороны.
Как-то утром папа хитро мне подмигнул, велел взять пару прищепок для штанин, и мы поехали в спорттовары покупать огромный, черный велосипед «Украина».
Велик хоть и не детский совсем и мне приходилось ездить на нем корячась под рамой, зато по воскресеньям папа сажал меня на задний багажник и мы отправлялись в далекое-далекое путешествие к лесному озеру.
Как же это было здорово - вокруг машины, а мы мчимся на встречу приключениям, папа крутит педали как паровоз, а я стараюсь не держаться за подседельные пружины, чтобы не откусило пальцы. Романтика.

Но, как всегда в жизни и случается, не успеешь насладиться своим пятидесятирублевым счастьем, как оно неожиданно обрывается.
Наш велик украли.
Воры, с «мясом», выдрали амбарный замок и укатили мое счастье из подвала.
От велика осталась только грустная подушечка с багажника. Ее не спеша отвязали и бросили.
Даже милиционеры с блокнотиком приходили. Покрутились по нашему подвалу, выпросили по банке соленых огурцов и ушли.

Я рыдал целыми днями.
Родители утешали меня как могли, но еще раз выкроить из семейного бюджета целых 50 рубчиков обещали не раньше будущего года.
И вот, однажды вечером, когда я с горя совсем было собрался уйти в монастырь, к нам домой шумно ворвался дядя Юра и дзенькая звоночком, вкатил самый настоящий велосипед:
- Вот, дарю, забирай и катайся. Он у нас в депо годами валялся, так я отмыл его, отремонтировал слегка, смазал, покрасил, накачал колеса и вот. В принципе, не хуже вашего. Что нужно сказать?

Отец пытался всунуть какие-то деньги, но сосед смертельно обиделся и гордо вышел.
Я снова был счастлив и даже простил дяде Юре мотоцикл из польского журнала.
Когда за соседом захлопнулась дверь, мы с папой не спеша заглянули в зубы дареному коню.
Такая же «Украина» как наша, только рама у нее самопально переварена под женскую и покрашена она нелепой коричневой краской.
А так, вполне еще годный велик, да еще и со щитком на цепи. К тому же, мне "без рамы" гонять стало гораздо легче и удобнее.

Прошел год, дареный конь нам с папой служил верой и правдой, и вот как-то мама затеяла дома генеральную уборку, собрала кучу хлама и сказала:
- А ну, гляньте, ничего никому не нужно? Я все выбрасываю.

Я пошарил и вытащил из кучи давно ненужный паспорт нашего украденного велосипеда.
Не знаю почему, но я бросил все дела, побежал в подвал и сличил номер из паспорта с номером рамы на дареном велосипеде.
Цифры совпали…

Роботам никогда не одолеть нас, людей, потому что даже самый незамысловатый мозг алкоголика, принципиально не познаваем ни одним компьютером.
Взять хотя бы дядю Юру, он никак не мог пройти мимо новенького велосипеда, который можно без труда украсть из соседского подвала, но в то же время, будучи натурой широкой, он так же не мог не подарить велик горько страдающему соседскому ребенку.
А ведь для маскировки, велосипед пришлось: красить, шаманить, да и раму ему переваривать.
Нет, роботы понять такое не в состоянии.

P.S.

Родители долго хохотали, но взяли с меня слово, что наш благородный
Дон - дядя Юра, так ничего и не узнает о "нашем маленьком грязном секрете"…

Дочери-второкласснице задали принести на урок труда цветную бумагу.
Сообразительная девочка изготовила требуемый материал на домашнем принтере.

Цена желания

На задворках Вселенной находится один магазинчик.
Вывески на магазине нет уже давно, её когда-то унесло космическим ураганом, а новую хозяин не стал прибивать, потому, что каждый местный житель и так знал, что магазин продаёт желания.

Ассортимент магазина был огромен: здесь можно было купить практически всё.
Огромные яхты, квартиры, замужество, пост вице-президента корпорации, деньги, детей, любимую работу, большую грудь, победу в конкурсе, большие машины, футбольные клубы, власть, успех, колечки с бриллиантами и многое-многое другое.
Не продавались только жизнь и смерть (этим занимался головной офис, который находился в другой Галактике).

Каждый пришедший в магазин (а есть ведь и такие желающие, которые ни разу не зашли в магазин, а остались сидеть на своей попе и желать) в первую очередь узнавал цену своего желания.
Цены были разные.

Например, любимая работа стоила отказа от стабильности и предсказуемости, готовности самостоятельно планировать и структурировать свою жизнь, веры в собственные силы и разрешения себе работать там, где нравится, а не там где надо.
Власть стоила чуть больше: надо было отказаться от некоторых своих убеждений, уметь всему находить рациональное объяснение, уметь отказывать другим, знать себе цену (и она должна быть достаточно высокой), разрешать себе говорить «Я», заявлять о себе, несмотря на одобрение или неодобрение окружающих.

Некоторые цены казались странными: замужество можно было получить практически даром, а вот счастливая жизнь стоила дорого: персональная ответственность за собственное счастье, умение получать удовольствие от жизни, знание своих желаний, отказ от стремления соответствовать окружающим, небольшое чувство вины, умение ценить, то, что есть, разрешение себе быть счастливой, осознание собственной ценности и значимости, отказ от бонусов «жертвы», риск потерять некоторых друзей и знакомых.

Не каждый пришедший в магазин был готов сразу купить желание. Некоторые, увидев цену, сразу разворачивались и уходили.
Другие долго стояли в задумчивости, пересчитывая наличность, и размышляя где бы достать ещё средств.
Кто-то начинал жаловаться на слишком высокие цены и просил у хозяина скидку или спрашивал когда будет распродажа.

А были и такие, которые доставали из кармана свои сбережения и получали заветное желание, завёрнутое в красивую, шуршащую бумагу. На счастливчиков завистливо смотрели другие покупатели, перешептываясь между собой о том, что, наверное, хозяин магазина их знакомый и желание досталось им просто так, без всякого труда.

Хозяину магазина часто предлагали снизить цены, чтобы увеличить количество покупателей.
Но он всегда отказывался, говоря, что от этого будет страдать качество желаний.

Когда у хозяина спрашивали, не боится ли он разориться, то он качал головой и отвечал, что во все времена будут находиться смельчаки, которые готовы рисковать и менять свою жизнь, отказываться от привычной и предсказуемой жизни, способные поверить в себя и в свои желания, имеющие силы и средства для того, чтобы оплатить исполнение своих желаний.

P.S. На двери магазина висит объявление: «Если твоё желание не исполняется, значит оно ещё не оплачено».

Случилась эта анекдотическая история, когда СССР активно противостоял дикому Западу.
И вот такая жестокая схватка двух могучих систем имела место быть на нашем советском пароходе "Маршал Конев". История эта изобилует красочными сценами насилия и смертями невинных людей и животных. Поэтому слабонервных прошу срау же переходить к какой-нибудь другой истории. В ходе этой истории автор выдал Советскую тайну буржуйским ученым и ему бы грозила страшная кара советского народа, если бы не одно "но"...
В Штаты мы привозили советскую нефть, выгружали её, мыли трюма и загружали обратно штатовскую пшеницу твердых сортов, которая использовалась для производства тортов и пирожных. Операция, казалось бы, простая, но было одно злостное насекомое, которое работало на врага. Так как везли мы пшеницу из Штатов в Питер почти месяц, то очень маленький жук по имени Зерновка мог сожрать всю пшеницу. Жук зерновка живёт в зерне, активно пожирает пшеницу, а также занимается там другими неблагозвучными процессами, в том числе и естественным размножением не хуже китайцев и других прочих кроликов.
Поэтому на пароход были призваны ученые трёх стран, которые гарантировали сохранность груза и смерть бедного жука.
К нам на борт по окончанию погрузки зерна по пути на Питер сели американцы, французы и наши советские ученые. У каждой группы была своя технология, каждой группе выделили по 3 трюма зерна, на которых они должны были доказать превосходство своей технологии. Американцы и французы оригинальностью не отличались, они просто использовали ядовитый газ фосфин или по-военному газ фосген, который обладает удушающим действием. Использовался в Первую мировую войну как боевое отравляющее вещество немцами против французов. Спастись от этого газа можно только в противогазе, но жуки противогаза позволить себе не могли и поэтому дохли в огромных количествах. Идея наших ученых была технически более изощренной и поэтому часть экипажа, включая меня, была посвящена в детали. Советские ученые очень часто поражали мир своей изобретательностью и оригинальностью решений. Например, НАСА потратила 5 миллионов долларов чтобы изобрести авторучку, которая пишет в космосе, советские космонавты просто использовали обыкновенный карандаш.
Так вот идея нашего ученого была простой, он набрал трёхлитровую банку пшеницы и курнул в неё. И о чудо: от сигаретного дыма жуки заколдобились и перестали подавать признаки жизни. Наша задача состояла в том, чтобы закачать очищенные выхлопные газы в 3 советских трюма и поддерживать там для жуков невыносимую атмосферу до прихода в советский порт. Американцы и французы с некоторым страхом наблюдали за нашими манипуляциями, их раздирало желание разузнать русское ноу-хау. Однажды ко мне подошел американец и завел дружескую беседу о том о сём, а потом прямо спросил - чем это вы, русские, жуков травите? Так как по разгильдяйству подписку о не разглашении с меня не взяли, я с чистой совестью рассказал о советском методе.
Американец начал дико смеяться, остановился он только минут через 5. Я спросил: "В чем дело?" Американец, все еще захлебываясь смехом, объяснил мне, что жук зерновка может около года прожить на Луне, где страшно холодно и нет кислорода.
Между тем по пароходу поползли нехорошие слуги о том, что одного молодого человека уже ждёт Питерское КГБ за разглашение тайны и сотрудничество с врагом. По приходу в Питер мы открыли все 9 трюмов для разгрузки и поняли, что выгружать надо только 6. В трёх советских наполовину пустых трюмах осталась только шелуха и разжиревшие полчища жуков. До сих пор благодарен жукам, которые сохранили мне свободу.

Кодекс курильщика СССР

В годы моей юности курение тоже считалось вредной привычкой, но без маразма. Детям курить нельзя - остальное вопрос воспитания. Но мы, будучи детьми, всё таки курили - старшеклассники йопть. Ну и естественно существовала целая куча условностей, правил и обычаев.

Нельзя давать прикуривать третьему - типа западло, правда потом мы узнали, что это такая военная уловка против снайпера. "Людям со спички - блядям с притычки". Это когда сигарету прикуривали от другой сигареты и собеседник таким образом хотел оскорбить или подколоть.

На эти слова можно было не обратить внимания, но если при этом тот, у кого прикуривают, сигарету держит между указательным и средним пальцем, то это действительно оскорбление - так только пидарам прикуривать дают. Брать чужую сигарету было нельзя.
Ещё была такая вещь как "Оставь" - то есть оставь докурить.
И здесь существовала куча присказок типа "Оставь" - "А поставь!" и т.д.
Когда оставляли слишком мало - это было признаком жадности, а ещё цигарку можно было курить на троих - в этом случае её могли пустить по кругу. Некоторые сигареты без фильтра можно было докуривать держа двумя спичками аж до самого конца. "Губы жжёт и носу жарко, а хабарик бросить жалко!"

Окурок можно было "заначить" - т.е. затушить и спрятать, с целью докурить после.

Некоторые марамои делали мундштук из шариковой ручки и докуривали подобранные "жирные" хабарики. Были такие, кто найденные хабарики потрошил и этот табак курил в импровизированной трубке. Не то чтобы сигареты были дороги или недоступны, на дешёвые типа Астры без фильтра всегда можно было "настрелять мелочи", но на то она и молодость, что не ищет лёгких путей. Стрельнуть сигаретку иногда превращалось в целый ритуал.

Некоторые куркули курили сигареты с фильтром, а "стрелкам" снисходительно давали "Астру" или Беломор.
Были пижоны, которые в пачку из-под Мальборо насыпали болгарских сигарет и ходили понтовались.
А были неумные и жадные жуки, которые, чтоб не доставать пачку, мучительно пытались вытащить "последнюю" сигарету из мятой пачки в кармане брюк (при этом как правило ломались и остальные сигареты, или полный карман табака).
Вообще "последняя" сигарета - это святое.
Обычно, когда ты показываешь последнюю сигарету в пачке, все отказываются - "Последнюю даже мент не берёт".

Ещё было прямым оскорблением, если тебе дым выдыхали в лицо, как правило в упор - за это полагалось незамедлительно бить в морду.
А вот хорошим тоном было порассуждать какой Космос лучше - ленинградский или кишинёвский или там ереванский например. Или взять Беломор например.
Кстати, курение Беломора это тоже не просто так: полагалось гильзу продуть, табак размять и особым образом замять мундштук и в процессе курения кончик откусывать и сплёвывать.
Ну вот как-то так. Наверняка я что-то забыл уже, а в других городах и посёлках были другие правила....
Можете кидать тапками, но накатило что-то в свете последних мер по борьбе с курением.

Знаменитый кинорежиссер Стенли Кубрик в молодости очень сильно увлекался шахматами. Во время учебы в Колумбийском университете в Нью-Йорке он выписывал в библиотеке десятки шахматных книг. Однажды дежурный библиотекарь сделал Кубрику замечание, что ему следовало бы больше заниматься наукой, а не развлечениями. На следующий день Кубрик представил в библиотеку справку от своего научного руководителя, в которой была указана тема его научной работы:
"Сила и слабость центральных изолированных пешек в свете теории относительности Эйнштейна и диалектики Гегеля о единстве и борьбе противоположностей".

Работаю психологом, пациентов принимаю дома.
Звонит новый пациент, просит встретить его внизу. У него, оказывается, клаустрофобия. В лифте вообще не ездит, по лестнице только с сопровождающим. А этаж, на минуточку, двенадцатый.
Поднимаемся. А по дороге еще и рассказывать что-то надо. Вы не пробовали произнести слово "Электроэнцефалограмма" после двадцати лестничных пролетов? И не пробуйте.
В общем, кое-как добрались до двери.
И по всем законам подлости понимаю, что ключи не взял. Ну не собирался я до вечера из дома выходить.
Сеанс провел прямо на лестнице.
Мужик больше не приходил. Видимо, вылечился...

Роман Розенгурт

Утром еду в маршрутке. Остаётся одно свободное место. Водитель останавливается на остановке. Заходит девушка, а за ней пытается войти старушка.
Водитель ей говорит:
- Свободных мест больше нет, закройте дверь.
На что последняя, не растерявшись, заявляет:
- Так пусть кто-нибудь выйдет и уступит мне место!

Работал я в конце 90-х телеоператором на местном телевидении. И тут в соседнем городке решили, значит, открывать с помпой здание нового вокзала. По этому случаю планировалось торжественное мероприятие с участием аж двух президентов - соседних республик. Ну, как известно, если мероприятие не освещено в прессе, значит его не было. Поэтому всю нашу журналистскую распибратию пресс-служба РЖД погрузила в ПАЗик, и мы выехали в Агрыз. Было нас человек 20 - газетчики, радио и несколько телекомпаний. Не знаю как сейчас, а тогда порядки среди пишущей братии были такие, что пить мы начали, еще не выехав из города. Молоденький пресс-атташе Горьковского отделения РЖД, паренек только после универа, боялся отчаянно, но что-то сказать нам было еще страшнее. У всех все с собой: и водка, и стаканы, и закуска, все друг с другом знакомы, компания спаянная, наливают и выпивают все уверенно. Такой вид, видать, был у нас, что хер че скажешь, ну он и молчал. А зря.
Приехав в городок уже довольно "теплыми", мы дважды неприятно поразились. Мы знали, что в этом городке двадцать тысяч жителей, но увидеть их всех у нового здания не ожидали. Хотя много ли у них там событий - в принципе, предсказуемо. Это означало, что работать придется в давке - не самый лучший вариант.
Второе обстоятельство было намного хуже - президенты задерживались на три часа, мероприятие, само собой, откладывалось. Но к этому мы привыкшие - большие шишки редко бывают вовремя. Досаду вызывало то, что в радиусе трех километров от вокзала во всех магазинах витрины со спиртным были либо завешены, либо бутылки вовсе спрятали в подсобке. Распоряжение администрации города. Я вообще очень уважаю наших соседей, мне нравится, как налажена у них жизнь в городах - все по уму, грамотно. Наверное, это тоже было грамотное решение. Но тогда были другие мысли. Через полчаса нас уже начало понемногу отпускать.
Успокоив атташе и оставив аппаратуру в автобусе мы все, за исключением нескольких непьющих барышень, рванулись искать конец трехкилометровой зоны отчуждения. Это было очень нелегко, толпа была плотной и первый километр был очень труден. В каждом магазине нам отказывали, никто не знал и того, далеко ли нам еще брести. Но выпито было много, и на этих "батарейках" нас несло дальше.
Когда мы увидели спиртное на прилавке, а это был седьмой или восьмой магазин, мы радовались, как дети. Обнимали и поздравляли друг друга, продавщицу и тех, кто был в магазине. Взяли еще несколько бутылок крепкой настойки (водки почему-то не было, но нам это было уже безразлично), продавщица порезала нам ветчины на закуску, и мы все это оприходовали на каких-то колесах за этим же магазином. Жизнь начинала налаживаться, но тут случилось непредвиденное. Мой корреспондент, Леха, осмелев, неожиданно достал папиросу и предложил всем присутствующим поучаствовать. Почему-то все отнеслись к этому, как к веселой затее, и почти никто не отказался. Эффект оказался неожиданно сильным.
Сначала было очень весело. Мы тепло, остроумно и интеллигентно общались, периодически переживая взрывы хохота. Потом кто-то посмотрел на часы. Надо было идти обратно.
Все было хорошо, пока мы не стали приближаться к месту события. Толпа стала густеть, продираться стало все сложнее, и Леха неожиданно вывел нас на свободный путь, просто подняв ленточку, которой была огорожена дорога, и пролезши под ней. Мы все очень туго соображали к тому моменту, никто не понял, что дорога огорожена ленточками для президентов и свиты, мы просто тупо поперлись за ним.
Первое время идти стало значительно легче, и мы облегченно вздохнули. Но за первым же поворотом люди стали махать нам, приветственно что-то кричать и отпускать в воздух шарики. Мы с Лехой шли впереди в костюмах, белых рубашках и галстуках. Сначала я вошел в роль, осмелел, и пошел уверенно и быстро, чтобы это все закончилось как можно скорее. На измену я подсел, когда увидел, что менты, стоящие вдоль этой дороги, отдают нам честь. Тут уже стало не до шуток. Некоторые из нашей компании вообще чуть не падали, и если бы их забрали в этом состоянии - ничего хорошего из этого бы не вышло.
Наконец, мы пришли к автобусу. Парнишка, корреспондент из газеты, маленький, щупленький, перебрал основательно. Его нахлобучивало так, что он был в полном неадеквате. Но мы все понимали, что приехать домой без материала он не мог. А своих мы не бросаем. Поэтому в здание вокзала попытались его протащить, придерживая со всех сторон. Но не тут то было. ФСО-шники уперлись: его не пустим. Мы попробовали его защищать, на что услышали: - Мы не дураки, и мы видим, в каком состоянии каждый из вас. Пускаем вас только потому, что другой прессы нет, а если сюжетов/статей/передач не будет, это ЧП. Но если вы не оставите свои попытки протащить этого утырка, мы не пустим никого. Пришлось сдаться.
Потянулось долгое ожидание в холле вокзала. Кто-то пил литры воды в туалете, чтобы отпустило, кто-то спал на корточках, прислонившись к стене. Мы с Лехой вяло беседовали о судьбе не попавшего на мероприятие корреспондента, как вдруг я увидел его спящим на корточках у колонны. Я видел, как были настроены ФСО-шники, поэтому сначало подумал, что это галлюцинация. Но растолкав его, мы услышали: - Парни, знали бы вы, какими туалетами-форточками я сюда пробирался! Видимо, проникнув в здание, охраняющееся ФСО, парень решил, что свою задачу на сегодня выполнил, поэтому больше он не проснулся до погрузки в автобус, мирно спал на кресле в уголке.
В итоге, конечно, все отработали, как надо - нам не впервой в любом состоянии, выезды на сельские мероприятия очень закаляют в этом плане. Кроме этого парня. Но ему все расшифровки речей/интервью все скинули на следующий день. Потому что мы своих не бросаем. И статья его вышла намного лучше наших сюжетов и передач, потому что мы свои делали на следующий день с похмелья, а ему к выпуску еженедельной газеты можно было отдохнуть и набраться сил.

Москва, застойные восьмидесятые. Сумерки спустились на город, но возле одного из московских театров, как всегда, многолюдно. Вечная проблема лишнего билетика. Таких как я, безбилетных, много, молодых и в возрасте, модно одетых и не очень. Вот попадается робкий молодой человек, неважно одетый, наверное из студентов или рабочих. В его вопросе: "Нет ли лишнего билетика?" чувствуется все, и боль лишнего Печорина и крик души мечущегося Чацкого. Звучит первый звонок, поток второй, но люди не расходятся Они все еще надеются на чудо: вдруг Пушкин выживет после дуэли, а поезд, под который бросится Анна Каренина, опоздает. Кругом умные, красивые, одухотворенные лица.
Вот опять показывается робкий молодой человек и спрашивает меня:
- Не желаете лишний билетик? Десятикратная цена.
Ух, спекулянт проклятый. Сколько лжи, мерзости, лицемерия чувствуется в его противном скрипучем голосе. Сразу вспоминается двуличность Грушницкого и вседозволенность Раскольникова.
- Спасибо от вас мне ничего не нужно, - и я ухожу. Раздается третий звонок.

Захожу сегодня в продуктовый магазин в полуподвале. Там куча разных отделов и в каждый небольшая очередь 3-4 человека. Обычный, монотонный гул голосов прерывает детский крик, переходящий в визг:
- Мама, мама, мама!!!
К девушке подбегает мальчик лет 5-6, она нехотя:
- Чего тебе?
- Ко мне девочка подошла!
Девочка, старше мальчика на год-два, прячется за маму в другой очереди. Возмущенным голосом отвечает:
- Что я вам плохого сделала?
Голос девочки потонул в дружном хохоте всех покупателей.