Не история, так - калейдоскоп воспоминаний прошедших 31-х декабряй....
Встречали мы НГ и на дежурствах на Скорой и в стационарах - ну, да, рюмку-другую выпивали, но и лечили, и вытаскивали, и все, слава Всевышнему, живы...
Как-то раз в новогоднюю ночь выезжали из-за стола, мое дежурство было, на отключение электричества, полгорода без света и елочки...к двум часам ночи аварийщики все сделали, «по-московскому времени» народ и телевизор глянул, и шампанское не вслепую открыл...
Один раз меня, ещё студента, опаздывающего с поезда на новогоднюю пьянку милицейский патруль подвёз, со словами «нехуй в -54 градуса ночью шляться, замёрзнешь ещё, иди, пьянствуй там»...
И в самолетах НГ встречал, и в поездах...пилоты и машинисты с проводниками-стюардами службу несли, улыбались и поздравляли...
Сколько раз таксисты в упор под полночь до места доставляли...
Всем, кто работает в новогоднюю ночь - здоровья!
И маленькую рюмочку!
В каждом из нас с самого рождения натыкана куча сложных датчиков, чутко реагирующих и безотказно срабатывающих на абсолютно спонтанную и неприметную замыленному житейской суетой глазу, ерунду.
Солнечный свет вдруг упадёт под нужным углом на облезлую стену бледно-жёлтой пятиэтажки, нужной тональностью скрипнет снег под мёрзлым каблуком, морозный воздух как-то по особенному вдруг уколет в носу, принеся со стороны старых гаражей запах холодного железа и машинной гари — и вот тебе уже внезапно восемь, и молодая, но старательно пытающаяся казаться строгой и взрослой мать, ведёт тебя, излишне сильно держа за руку мимо витрин, на которых гуашью нарисованы румяные деды морозы и исполинские снежинки.
И впереди почти две недели каникул и в шкафу, под одеждой, ты уже случайно видел огромную коробку с конструктором, который тебе положат под ёлку.
А может быть это была кукла, и глаза её сейчас плотно закрыты, но ты знаешь, что стоит только поставить хитрюгу на ноги, как они тот час раскроются. Или что там было ещё, дорогие мальчики и девочки?
Они срабатывают всегда без предупреждения, неожиданно, как пыльные лампы на давно заброшенных маяках, вдруг сами собой, очнувшись от древнего сна, загораются с тяжёлым гудением и долго, тускло светят сквозь непроглядную мглу ржавым, давно брошенным кораблям, бесцельно дрейфующим по безымянному морю.
И иногда, в веками пустующих рубках, вдруг оживает ветхий передатчик и тогда никому непонятная морзянка летит над чёрными волнами в ответ, сообщая что-то очень важное и нужное, но на маяках давно уже нет никого, кто бы понял и принял этот сигнал.
Вечность играет сама с собой в свои глупые игры.
Кому шили костюм пирата? На белой резинке — чёрный бархатный кружочек из старой кофты — прикрыть «выбитый» глаз. На голову — бабушкин платок, под носом нарисованные усы — и готово!
А кто был самой красивой снежинкой на утреннике? Разве ты?
Может и так. А возможно, это просто старая запись, активированная заранее оговоренным стечением обстоятельств, крутится сейчас на маленьком экране давно закрытого и снесённого кинотеатра, а впереди сидят старшие, большие ребята и ты ни столько видишь за их тёмными спинами, сколько угадываешь и додумываешь происходящее на бледном полотне, а как там всё было на самом деле, и было ли вообще — уже никогда и никому не узнать.
Были ли те комья жёсткого снега, налипшие на ветви сосны и принесённые вместе с ней в тёплую комнату? Падали ли они на бордовый палас вместе с тончайшим ароматом хвои и ещё каким-то, совершенно непередаваемым запахом холода и праздника, который шёл от отогревающейся хвои?
Доставался ли с антресолей видавший виды ящик, весь в фиолетовых пятнах почтовых штампов, полный таких же как и он, тёртых жизнью игрушек?
Помнишь стеклянную снегурочку, которая должна была крепиться к ветке специальной прищепкой, но прищепка давным-давно потерялась и снегурочке намотали вокруг шеи нитку, и вешали теперь так? А шар, единственный выживший из какого-то древнего набора? Лиловый, в золотых, выпуклых звёздочках? Помнит его хоть кто-то, и если помнит — то кто это?
И совсем, как теперь только стало понятно, ещё юный отец со смешными усами, и бабушка абсолютно не старая, и ещё какие-то знакомые лица, как на ожившей фотографии промелькнут, оставляя чуть заметные помехи в эфире. В эфире - тишина и редкие потрескивания. Все радиостанции — молчат.
В розовеющем вечернем небе тихо тает инверсионный след сто лет назад улетевшего самолёта, под тяжестью пушистого инея провисают провода, старый, натянутый до самых глаз шарф намок от дыхания и терпко пахнет шерстью, варежки покрылись ледяной коркой и уже давно пора домой. И в окнах наклонившихся над тобой больших домов пульсируют сотни маленьких огоньков. Кто всё это видел?
А время идёт, идёт всё быстрее, так быстро, что уже и не понять, когда начался год предыдущий, и почему уже вдруг заканчивается год этот, и встроенная техника в тебе понемногу изнашивается и всё реже срабатывают чуткие датчики, как ни свети ты на них зимним закатным солнцем, как ни показывай им уютные фиолетовые сумерки старых дворов, как ни зажигай тем самым светом знакомые окна напротив.
И ты ищешь остатки новогоднего настроения, или как там оно ещё называется, выжимаешь из выгоревшей практически дотла системы оповещения последние крупицы, но как ни крути — чувствуешь в основном бездонную пустоту, которой с каждым годом в тебе всё больше и больше.
И лишь иногда, как и положено — совершенно внезапно, сработает вдруг какой-то резервный, работающий на автономном питании датчик, и вдруг покажется, что праздник теперь навсегда, что мама с папой теперь всегда будут весёлые и нарядные, а дом шумный, и что уставленный салатами стол в зале — это навсегда, и что телевизор вечно будет полон весельем, и светлая грусть от того, что всё это уже началось, а значит — уже немного заканчивается, и гирлянда на окне отбивает морзянку в непроглядную тьму, и кажется — ты последний, кто понимает эту азбуку, кажется — ты знаешь, что она хочет тебе сказать.
А может быть и нет, и всё у вас совсем иначе, кто вас там разберёт.
Но как бы там ни было — с новым годом ребята, с новым годом.
КАК УТВЕРЖДАЛИ ФИЛЬМ "ЧАПАЕВ"
Это сейчас фильм "Чапаев" стал легендарным, считается классикой советской кинематографии. То, что его показывали во все времена как идейный образец борьбы за власть Советов, сейчас не вызывает сомнения - кино в СССР было важной частью идеологического воспитания народа.
Но когда фильм был только-только снят, ему предстояло пройти жёсткую цензуру если не самого Сталина, то людей, приближённых к вождю и входящих в его ближний круг.
В картине "Чапаев" братья Васильевы боялись за одну сцену: психическую атаку каппелевцев. Вообще, впервые в советском кино был снят фильм, где белогвардейцы показаны не бездушными тупыми злодеями, а умными, хитрыми и интеллигентными противниками.
Также, в отличие от других лент, в конце фильма главный герой, малограмотный, не героический и положительный командир погибает, что могло быть признано идеологической диверсией, несмотря на историческую правду.
Напомню это эпизод с атакой каппелевцев: ровными рядами на позиции красноармейцев наступают белые офицеры в парадной форме. Они идут во весь рост, не пригибаясь и не кланяясь пулям. Их ряды пустеют, павшие офицеры остаются лежать на поле боя.
Красноармейцы в замешательстве:
- Красиво идут, - говорит один из них, забыв, что нужно стрелять.
- Интеллигенция, - отвечает другой, открыв рот от изумления.
И вот фильм закончился, вспыхнул свет, в зале воцарилась гробовая тишина. Поднялся Семён Михайлович Будённый, помолчал и, пожимая руки собравшимся на просмотр, заметил: "Как идут, черти, как идут!".
И фильму дали добро!
Кстати, в роли одного из каппелевцев снялся один из "братьев Васильевых" - Георгий Николаевич Васильев, хотя родственниками они не были...