Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Недавно в одной дискуссии прозвучало из уст крупного учёного-физика, что настоящий физик, если он честный человек, затруднится ответить на вопросы типа: что такое энтропия, поле, спин ну или, допустим, квантовая запутанность. Зато любой любитель наук, подкованный в Википедии и закалённый в срачах на интернет-помойках, без запинки и с апломбом снисходительно оттарабанит ответ на любой из этих вопросов одним духом. И кто-то проиллюстрировал эту точку зрения такой историей: Английский физик Джозеф Томсон как-то спросил у студента на экзамене: "Что такое электрон?" Студент стал юлить и выкручиваться: "Понимаете, профессор, я знал, но забыл..." Томсон схватил его за грудки и принялся кричать: "Как вы смели это забыть?! Вы были единственным, кто это знал!"
Российские ракеты, которые в скором времени будут установлены в Никарагуа и Венесуэле, не будут направлены против США, они служат лишь только для борьбы с морским пиратством в Монголии.
- Алло, дорогой потомок, я звоню тебе из 2002. Как там у Вас через 20 лет? - Ну, эпидемия вроде кончилась, разрешили маски снять и в магазины и транспорт пускают без куар-кодов. - Да ну, все ж не врали фантасты, что будет зараза, классно, что люди победили, не она. А откуда она, из космоса? - Не, это китаец съел недоваренную летучую мышь. Но теперь другое начинается, оспа, так как в какой то африканец вые...л обезьяну. - А.... О....У.... Шутишь... А в политике как, кто президент? - Ну, кто, как не Он? Вот тело Жириновского упокоилось, но дух жив, постоянно пытается вселиться в Медведева. Чубайс под следствием, сбежал в Грецию. - А, Жирик он столп. Так просто нас не бросит. А рыжего все же прижучили. Хорошо.... Ну а что ещё? - Да, самого главного не сказал, русские с чеченами воют. - Что, опять? - Да не, вместе воюют. Против хохлов, у которых главнокомандующий - капитан КВН из Кривого Рога. А германский канцлер планирует поставить им первую партию гаубиц 22 июня.... - Иди на хрен, тролль поганый, больной на всю голову, разве у нормального человека такие фантазии могут быть?
Ультиматум Хемингуэя: "Выбирай, или ты корреспондент, или женщина в моей постели"
Блондинке с чуть вьющимися волосами, ослепительно белой кожей, тонкой талией и стройными ногами дерзости было не занимать. Марта Геллхорн родилась в семье врача-гинеколога и ярой суфражистки, боровшейся за права женщин. У девочки было трое братьев и она росла сорванцом. С детства Марта писала стихи и рассказы. После школы она поступила в престижное образовательное заведение - Колледж Брин-Мар, но проучившись год, бросила его и сбежала в Париж. Богемный Париж тридцатых встретил Марту с распростертыми объятиями: французы оценили шарм юной американки из Сент-Луиса. Девушке предложили работу в модельном агентстве гламурного "Vogue". Работа модели не пришлась ей по вкусу: встань так, улыбнись, прогни спину, отставь ножку. Скоро она была сыта этим по горло. Бросив работу модели, Марта устроилась в "United Press International" репортером. Тогда же случился ее первый роман с известным журналистом и философом маркизом Бертраном де Жувенелем. Обаятельный красавчик Бертран, на удочку которого попала Марта, взял ее тем, что стал расхваливать ее бездарный первый роман. Она поверила и влюбилась со всем пылом. Страсти бушевали нешуточные и влюбленные собирались пожениться. Но оказалось, что Бертран женат, а жена отказалась давать ему развод. Беременная Марта решилась на аборт и поставила точку в отношениях. Обеспокоенные судьбой дочери родители потребовали ее немедленного возвращения домой. Беспутную дочь надо было срочно спасать и мать Марты написала письмо своей сокурснице Элеоноре Рузвельт, жене президента. С ее помощью Марту устроили обозревателем в Федеральную чрезвычайную организацию помощи. Журналистский талант у девушки явно был. По поручению администрации президента Марта ездила по городам США и написала ряд очерков о том, какие последствия имела Велика депрессия для разных слоев населения. Результаты наблюдений были изложены ею не только в статьях, но и в книге "Бедствие, которое я видела", которые получили высокую оценку рецензентов. Однажды, зайдя в бар "Sloppy Joe’s" во Флориде вместе с братом, 28-летняя Марта обратила внимание, что на нее смотрит во все глаза крупный темноволосый слегка нетрезвый мужчина с волевым подбородком в засаленной рубашке. Она и понятия не имела, что это известный и любимый ею писатель Эрнест Хемингуэй. Стремясь привлечь внимание длинноногой блондинки, Хемингуэй зашел с козырей: "Если я угощу вас выпивкой, мне не придется драться с вашим мужем? Я скоро уезжаю в Испанию, воевать с фашистами и снимать с другом фильм о войне..." Девушка с внешностью голливудской звезды ответила, не раздумывая : "Я непременно поеду в Испанию. А мужа у меня нет, это мой брат". Допив свой напиток, Марта расплатилась и вышла, оставив изумленного писателя в одиночестве. Она была дочерью знаменитой Эдны Геллхорн, посвятившей свою жизнь борьбе за права женщин, поэтому незамысловатые подкаты Хемингуэя нисколько ей не польстили. Хемингуэй любил рассказывать о том, что "сначала влюбился в ее стройные ноги, а уж потом - в нее саму". Дома Марта взяла рюкзак, пятьдесят долларов, выпрошенное у знакомых удостоверение военного корреспондента и отправилась в дорогу. Следующая встреча Марты и Эрнеста произошла тоже во Флориде: "Флоридой" называлась гостиница в осажденном националистами Мадриде. Она просто кишела военкорами всех стран. Их любовь началась в охваченной огнем Испании. Марта увидела Хэма в военной форме и ее сердце забилось чаще. Она заметила, что страстный роман, начавшийся во время бомбежек, давал ни с чем несравнимое чувство опасности, экстрима, остроты. Много виски, много секса и любви. Хемингуэй поддерживал Марту, а она видела в нем учителя и восторгалась его смелостью. Впрочем, Эрнест также был покорен отвагой своей новой возлюбленной. Он довольно жестко критиковал ее за беспомощные первые репортажи, которые называл "розовыми соплями". Марта постепенно оттачивала мастерство и ее статьи об ужасах войны стали хлесткими, узнаваемыми. Оказалось, что эта трудная и страшная работа - единственная, которая была по ней. Ничем больше заниматься она не хотела, только показывать человечеству зеркало, в котором отражалось его безумие. Вернувшись из Испании, влюбленные решили не расставаться, но было одно препятствие. Ситуация в жизни Марты повторилась: Хэм был женат, а его супруга Полин не давала развода и угрожала, что покончит с собой. Хемингуэй купил роскошную виллу Finca Vigia на Кубе и мечтал о том, что они с Мартой заживут семьей. Развод писателя длился долго. Пожениться Марта и Эрнест смогли только в декабре 1940 года. Геллхорн в начале их брака называли "Хемингуэем в юбке". Оказалось, что Хэму нравится праздность: он с удовольствием выходил в море на своей яхте Pilar, рыбачил, охотился, устраивал посиделки с друзьями, а по утрам писал роман "По ком звонит колокол", посвященный Марте. Хемингуэй на войне и Хемингуэй в благополучной мирной жизни - это были вообще два разных человека. Марта маялась: нежится на солнце и спать в роскошной кровати было так скучно... Она выращивала цветы и не находила себе места. Когда Марта улетела в Европу, где полыхала вторая мировая война, Хэмингуэй страшно разозлился и расстрелял все ее цветы в саду. Эрнест жаловался друзьям: "Она самая честолюбивая женщина из всех, что жили на земле". Спокойной семейной жизни не получилось. Марта то ехала в Хельсинки, где шла советско-финская война, то в Китай, куда вторглась Япония. Она писала талантливые репортажи, а Хэм мрачнел и пил. Из-за постоянных разъездов Марты Хемингуэй поставил ультиматум: "Или ты корреспондент на этой войне, или женщина в моей постели". Марта не хотела быть домохозяйкой, ей было невыносимо в мирной жизни с Хэмом: он оказался неряхой, любителем подраться и не просыхал от попоек с дружками. Эрнест считал, что нет ничего лучше "Кровавой Мэри" на завтрак. Их семейная жизнь продлилась пять лет. Двум сильным личностям было не ужиться под одной крышей. Геллхорн оказалась единственной женщиной, которая сама ушла от Хемингуэя и подала на развод, не дожидаясь, когда он ее бросит. По законам Кубы все имущество остается оставленному супругу, и Хемингуэй не отдал Марте ни ее пишущую машинку, ни свои подарки. Он не хотел ее отпускать. Попытки вернуть Марту обратно носили радикальный характер: на встречу с Геллхорн в только что освобожденном Париже Хемингуэй привел целую армию своих поклонников из войск союзников и принялся угрожать жене пистолетом, заявляя, что лучше убьет ее, чем разведется. На защиту Геллхорн встал Роберт Капа. Некогда близкий друг Хемингуэя, Капа немедленно был объявлен предателем, получил бутылкой шампанского по голове и больше никогда не разговаривал с Хэмом. Примирения не случилось. Хэм женится на блондинке и журналистке Мэри Уэлш. Через несколько лет после развода с Хемингуэем, Марта сделает еще одну попытку быть счастливой. Она усыновит полуторагодовалого мальчика, купит дом на берегу океана. Это не внесет в ее жизнь гармонию. Она также, как и Хэм, начнет пить по-черному, станет завсегдатаем местных баров. В один прекрасный день ей станет страшно: куда она катится? Тогда она примет предложение и выйдет замуж за своего старого поклонника - главного редактора "Тimes" Томаса Стэнли Меттьюса. Она попробует себя в роли жены и примерной матери двоих детей ( у Томаса от первого брака был сын). Это потребует от Марты мобилизации всех сил и через год она будет рыдать в кабинете психиатра, повторяя, что готова убить своих детей и мужа. Томасу надоест такая жизнь и супруги разведутся. Марта еще не раз попытается остепениться. Купит девятнадцать домов в разных местах планеты. Обустроит их в своем вкусе, но не проживет ни в одном и нескольких недель. То же и с личной жизнью. До глубокой старости она сохранит стройную фигуру, оставаясь всю жизнь в одном и том же весе - 52 килограмма. Случайные встречи, бары, виски, сигареты, мотели, и снова бесконечные дороги войны. За шестьдесят лет карьеры в журналистике Геллхорн не потеряла чувства сострадания к жертвам конфликтов, напоминая своим читателям, что за боевой статистикой скрываются судьбы реальных людей. Ее репортажи об освобождении Дахау потрясли весь мир. Марте было 81, когда она в последний раз работала военным корреспондентом. Панама стала последней из войн Марты Геллхорн. В Америке в честь Марты выпустили почтовую марку и учредили ежегодную премию для журналистов. Узнав, что неизлечимо больна и болезнь вот-вот победит ее, Марта приняла душ, надела красивый комплект одежды, постелила чистое постельное белье, включила любимую музыку и проглотила капсулу с цианидом. Это произошло 15 февраля 1998 года. Ей было 89 лет. Марта была официально включена в пятерку журналистов, которые оказали самое большое влияние на развитие американского общества в XX веке.
В догон истории о повышении цен при положительных отзывах.
На Пукет мы в первый раз попали в 2004г, отель шел в пакете, почитал сайт Винского, рекомендовали спускаться на пляж Карон и кормиться там, "в третьей из семи". Спустились. Стоят 7 навесов впритык, 3 бара и 4 кафе. Пустые. Но третий по-счету почти полон. В полтора раза дешевле ресторана и вдвое вкуснее. В 2005 поехали уже на 2 недели в октябре, а родителям-пенсионерам купили путевки на ноябрь. Родители: "аааа, мы старые люди, учили английский при сталине, мы там пропадем, как мы покушать в ресторане закажем?!" Ну, я подошел к хозяйке кафе и говорю ей вежливо: дай мне экземпляр меню, я его переведу на русский, через 2 недели приедут мои родители будут по нему заказывать, а потом оставят тебе его в подарок. Тетка долго переваривала мой спич, потом прониклась и через минуту принесла меню. Дома я его перевел, отец распечатал в 3х экз., и горя они не знали.
На следующий год я пришел в то же кафе. Был баннер "меню на русском". Мое меню, из струйнопринтового, превратилось в чудо цветной полиграфии. На тротуар выставлялись доп.столики.
Организованная группа патриотично настроенных советских граждан, руководимая Шефом, занимается укреплением экономической мощи СССР. Они завозят из-за рубежа в собственную страну всевозможные драгоценности. 75 процентов драгоценностей безвозмездно передают своему государству для увеличения её золотовалютных резервов, а оставшиеся 25 процентов инвестируют в её автомобильную промышленность.
Кубанский врач вернул к жизни утонувшую девочку Алексей Анищенко вытащил из реки ребенка и целый час пытался его оживить
Лиана ЯНКИНА
Все случилось на этом месте Тот день, 15 августа 2014 года, семилетняя Настя Селикова из станицы Удобной Отрадненского района Кубани, скорее всего никогда вспоминать не будет. А 41-летнего врача-рентгенолога Алексея Анищенко девочка знает лишь как доброго дядю Лешу, который иногда заходит в гости с полными пакетами конфет и печенья. Тем не менее, именно этот день смело можно считать вторым Днем Рождения девочки. А местный доктор шутя называет себя крестным отцом крохи. - Мы с сестрой и племянником пошли купаться на Уруп. Это был очень жаркий день, народу на берегу собралось много. Кто в воде плескался, кто шашлыки жарил на берегу, кто просто загорал, - вспоминает Алексей. - В тот момент, когда мы стояли в воде, сестра Наташа вдруг увидела, как за моей спиной кто-то проплыл. Я обернулся и увидел под водой тело, которое уносило сильное течение. Не раздумывая, Алексей бросился вдогонку. Мужчина проплыл около 500 метров, прежде чем схватил рукой девочку. На руках он вынес ее на берег и сразу принялся делать искусственное дыхание. Кроха уже полностью посинела, опухла, вены вздулись. Ребенок не подавал никаких признаков жизни, пульс молчал. Но Алексей не сдавался. - Я начал сливать воду из нее, но язык все время западал, легкие, да и все органы были полностью в воде, - вспоминает Алексей. - Сил не было, я ведь долго плыл, а потом пока выносил девочку, вообще выдохся. Она из-за того, что нахлебалась воды, была очень тяжелая. Собравшиеся вокруг зеваки брезгливо стояли в сторонке, даже боялись приближаться. Никому и в голову не пришло предложить мужчине помощь. Мало того, когда Алексей попросил полотенце, никто не шевельнулся. - Вы с ума посходили! - Кричал мужчина. - Вызовите скорую, дайте полотенце. На что местные стали уговаривать мужчину успокоиться, мол, девочку не спасти уже, не издевайтесь над телом, вы ей ребра сломаете, а не сердце запустите. К счастью, в это время мимо проходила коллега Алексея медсестра Ольга Белухова. Женщина бросилась на помощь, и вместе они около часа реанимировали ребенка. Когда из медпункта, который находится метрах в 500 от реки, прибежал фельдшер и нащупал у девочки пульс, Алексей едва не потерял сознание. - Когда она задышала, я думал, взлечу от счастья, - улыбается доктор. - Я ведь как медик знаю, что до приезда «скорой» прекращать реанимационные действия с утопленником нельзя. Мозг долго может оставаться без воздуха при гипотермии, что в нашем случае и произошло. Вода ведь в реке очень холодная была, это и спасло. В это время прибежала и мать девочки - 29-летняя Елена Селикова. В тот день женщина вместе с сестрой отмечали День рождения младшей дочки на берегу реки. С матерью были ее четверо детей - тогда еще 6-летняя Настя, 7-летний Сережа, 9-летняя Алина и годовалая Тамара. Пока женщины сидели на песочке, детвора плескалась в воде. А когда Лена заметила, что дочери Насти среди малышей нет, та уже летела вниз по течению. - Мы просто сидели, не пили, - словно предвосхищая мой следующий вопрос, рассказывает многодетная мать. - Я вообще не пью! Побежала по берегу за Настькой, а мне люди говорят, мол, там твоя дочь утонула, но ее откачивают. Настя не особо любит играть с детьми, а на незнакомых вообще смотрит с опаской 7-летняя Настя через месяц станет первоклашкой. Девочка не особо любит играть с братом и сестрами, сидит в сторонке. А, завидев незнакомых людей, бросается наутек. - Наааасть, иди фоткаться. Не придет! Да, ладно, давайте без нее, - махнув рукой, говорит Елена. - Она всегда такая дикая была. Девочка совсем не помнит, что с ней произошло. Да и не мудрено! Три недели в коме, после чего еще столько же времени стационарное лечение. Можно было бы надеяться, что когда Настя вырастет, мама сама расскажет ей о чуде, которое с ней произошло. Однако, судя по всему, сама мама в этом ничего удивительного не видит. - Ну, случилось и случилось. Я, конечно, благодарна Алексею, а дочка если вспомнит сама, то хорошо, а нет, так и рассказывать не буду. Это дело прошлое. Тем более, что никаких последствий в плане здоровья у нас нет, - говорит многодетная мать. Иногда Алексей Анищенко вспоминает о своей названной крестнице. И тогда с полным пакетом гостинцев он тихонько открывает знакомую калитку, отдает сладости детям и также тихо уходит.
В парке мы гуляли с сыном — нет ему и трех годков. Вдруг на узенькой аллее повстречали близнецов. Мой малыш был явно в шоке, долго взгляд переводил, Не хотел кататься с горки и игрушек не просил. А когда пошли домой, мой сынок спросил с нажимом: — Мам, скажи — где МОЙ ТАКОЙ?
Альтернативная вселенная: Дориан Грей сидит на диете, трахается годами в спортзале, заканчивает курсы, не зная что вместо него худеет и умнеет его портрет в подвале.
Картинка и текст на ней совсем не мои. Вроде логика некоторая,юмористическая, прослеживается. Но, не знаю, к какому разделу Механики отнести: Кинематика или Динамика?
Видели вы, наверняка, грузовой поезд, все вагоны как вагоны, с глухими стенками и выкрашены в коричневый либо около-коричневый цвет, а несколько – белые, причём один-два из них ещё и с окнами, будто пассажирские. Это рефрижераторный поезд, не кирпичи либо железные трубы перевозит, но продовольствие. Почему поезд называется, когда в нём всего 5 вагонов – пёс его знает, но начальству виднее. Чаще секциями именовались, секция номер такой-то. Я тогда начальником такого поезда трудился. Погрузка. Мясо в вагоны закидывают. Я с работягами словечком-парочкой перекинулся, и подарили они мне за разговорчивость за мою полутушку. Волоку её трудолюбиво, как муравей гусеницу. Быстро-быстро волоку, потому как если охрана или кто из руководства увидит, неприятностей не будет, беда будет. Подтащил к жилому вагону, в окне, высунувшись, торчит Серёжа, механик мой. Природой Серёжа любуется, окрестностями да погрузчиками. Увидел меня и пальцы к плечам приложил. Понятно. Плечи – читай, погоны. Досмотр идёт. Обыск, то есть, а не спёрла ли бригада чего из общенародного достояния. Что ж делать? Полутушу бросить и принять вид, что не имею я к ней ни малейшего отношения? Мало ли что у вас тут валяется. Или… Едем-то из голодного края в ещё более голодный. Получается, недели две, как минимум, одними макаронами питаться. А, гусары мы али что? Где наша не пропадала! Прижался я поплотнее к стеночке вагона, одними губами спрашиваю: «Дизельное уже смотрели?» Серёжа головой чуть кивает. Правильно, оттуда и должны были начать. Прокрался я к дизельному отделению, тихо, чтобы не лязгнуть чем, не дай Бог, мясо наверх поднял, в нычку уложил, крышку задвинул. Могут, конечно, ничего не найдя, сюда вернуться, но это вряд ли. Захожу в жилое помещение, работа идёт полным ходом. Можно сказать, кипит работа. Охранники переборки простукивают, всюду, куда только могут, заглядывают. Один лапы к моему рюкзаку тянет. “«А ну, - говорю, - положь, где взял.» Тот набычился: «Имею право!» «Не имеешь, это моё личное имущество. Положь, тебе сказано!» В общем, ничего они не нашли, естественно. Погрузка закончилась, вагоны закрыли, опечатали. Едва за пределы мясокомбината выехали, я её, родненькую полутушку, достал, топором на куски порубил. Один шмат дежурному кинул: «На. И чтоб вкусно сготовил.» Суп у него получился – объедение. А запах из кастрюли шёл просто умопомрачительный, «спецефисский», как говорил Райкин, первый ещё, Аркадий Исаакович. Мы за обе щеки уплетали, когда Сергей меня локтем подтолкнул: «Зря всё-таки.» «Чаво зря?» «Зря рисковал. А если б засекли?» «А если б засекли, отправилось моё преосвященство на сколько-то лет в благодатную республику Коми, лес валить. Что непонятного?» «Ох, зря…» Отобрал я у него миску: «Ах, зря? Вот и будешь до конца командировки на вегетарианский диете существовать.» «Да ладно тебе, - ворчит он, придвигая миску обратно. – Суровый народ вы, прелаты.» Вот так и жили. Говорят, да, мол, в те времена действительно в магазинах было хоть шаром покати. Но на столе всё равно у всех всё было, значит, хорошая, обильная жизнь была. Ну, во-первых, далеко не у всех, это я поручиться могу, насмотрелся. Во-вторых… как бы это помягче сказать… Ворованное оно было, то, что на столе, почти всегда ворованное. Если не ты сам украл, но купил с переплатой либо по блату, значит, продавец украл. Не продавец, так кладовщик. Не кладовщик – значит, ещё кто-то. Друг у друга воровали, Вася у Пети, Петя у Коли, а Коля, возможно, у того же Васи. И сейчас воруют, и тогда воровали. Традиция это у нас такая, рискну утверждать. Скрепа.
