Ходила к стоматологу. Неделю терпела оголившийся нерв и адские боли в голове, горле, висках и ушах. Острый воспалительный процесс пошёл полным ходом. Я пришла к этому врачу впервые. Пока она отчаянно возилась полчаса с моим зубом, я ревела... И нет, не от боли, а оттого, как она меня успокаивала и подбадривала. Я поняла, что за 30 лет своей жизни я никогда не слышала столько добрых слов в свой адрес. На миг я обрела маму, которой у меня никогда не было...
Первый муж моей тёти так её избивал, что у неё было несколько выкидышей. Она от него ушла, но больше детей не могла иметь. Со вторым мужем удочерили грудную девочку. Дали ей всё, что могли, но не баловали, воспитывали с любовью и строго. Замечательная девочка, живёт отдельно, работает. Сейчас ей уже 30 лет. Недавно она приезжала к тёте и дяде. Сосед по пьяни рассказал ей, что она приёмная. Та спросила у родителей. У матери инфаркт, отец проломил соседу череп. Теперь дочь мечется между больницей и СИЗО.
В 1977 году в союзе появился новый гимн
Т.е. старый, конечно, был, но его никто не слышал и мало кто знал. Даже в школе мы его не учили, в отличие от усср-ского гимна или интернационала на украинском - те приходилось учить, чтобы сдать экзамен по укрлитре
В общем, гимн появился, и начал звучать из каждого утюга.
Я учился в 7 классе
И как-то у нас сложилось, что мы начали в раздевалке перед физрой петь этот гимн.
А что, музыка торжественная и вдохновляюшая, слова знакомые, вся страна слушает в 6:00 и в 24:00, почему бы не спеть. Пели с чувством, от души. Родная такая песня была, своя
Но длилось это недолго
Был у нас физрук по кличке Балдерис - такой же усатый красавчик-спортсмен, полностью положительный. Нормальный мужик, но наше пение ему не понравилось. Причём до такой степени, что как-то влетел в раздевалку весь белый, кому-то даже настучал по почкам, но без фанатизма.
Наверное, плохо пели?
Так мы перестали петь гимн
Зы: привет 5 школе
Начало https://www.anekdot.ru/id/1360991/
Не вели казнить
— Антон, сегодня свободен. Извини, что субботу заняла.
— Биляна, я человек без обязательств.
— И ты на меня работаешь, заметь.
— Заметил… В понедельник меня не будет… Сороковины.
— Я помню… Сегодня в церковь?
— Батюшка наконец-то выздоровел. Месяц проболел.
— Ты знаешь, сколько у тебя с собой денег?
— Очень приблизительно, — с учётом жалованья.
— Дай.
— Что?…
— Бумажник свой дай, пожалуйста.
— …Хочешь меня ограбить?
— …Пожертвуй от моего имени, сколько сможешь.
— Сколько?
— Я невнятно выражаюсь?
— Сделаю… Тогда… до вторника.
— Антон, у меня в воскресенье будет обед с важными людьми. Приходи.
— Я освобожусь не раньше двух, уставший буду как собака. Да и что там делать, только под ногами путаться.
— Приедет дочка моего мужа, хочу вас познакомить.
— Зачем?
— Зачем, по-твоему, я собираюсь представить мужика красивой тридцатипятилетней женщине!
— Коньячка на пару выпить.
— Какой же ты балбес, Маркус.
— Работа такая.
— Издеваешься?
— Что подумал, то и сказал.
— Приехал бы, а?… Я про тебя много рассказывала.
— Ещё и фото показывала наверно.
— Которые Дуст успел сделать.
— Биляна, про таких как я говорят, что предложение женщины уже пугает больше, чем её отказ.
— Ну не ври, пожалуйста. А то я мужиков не знаю.
— Не хочу спорить.
— Значит я права.
— Это значит, что я ещё на службе.
— Не зли меня, Антон.
— Биляна, отпусти, пожалуйста, не хочу опаздывать.
— Я позвоню завтра. И только попробуй трубку отключить!
— Здравствуй, Тош… Проходи, Виталик скоро будет… Есть хочешь?
— Дождусь кума, вместе пообедаем.
— Хорошо. Может кофе?
— Сделай чайку, Валь, пить хочу — умираю.
— Хозяйка?…
— Почти.
— Как от неё приходишь, так тебе не отпиться потом. Не влюбился ли часом?
— В эту мегеру?
— Красивая?
— Сейчас… покажу… Вот… Нет, лучше вот эту посмотри.
— Зачем снимал?
— Просто так, первая труба с камерой.
— Первая, говоришь… с камерой… э-эх… Держи свой чай… Пойду Нюшке помогу с документами.
— С какими?
— Пора готовить уже, экзамены скоро.
— Куда?
— В Герцена, на худграф.
— Что?!…
— Виталик не говорил?… Забыл, наверно.
— Я твоему мужу!…
— Я знаю, что ему будет. Любопытно посмотреть со стороны. А то всё сама да сама… Да ты пей, пей, а я пока в комнате.
— Валь–Валь, подожди… Чья была идея?
— Папы с дочей. Я уж их и так отговаривала, и сяк отговаривала. Ни в какую! Веришь, нет?
— Ой, кума, темнишь ты что-то… Таня!… Та-ань!…
— Привет, Тош.
— Привет, моя радость. Рассказывай.
— Мы с папой решили, что так будет лучше.
— Я уже никто?
— Тош, а если бы ты начал ругаться?
— А я уже ругаюсь… Что показывала на собеседовании?
— Акварельки.
— Папины?!…
— У меня своих полчемодана.
— Тань?…
— Пойдём, Тотошенька, покажу…
— Вот, смотри… И вот… Эти раньше на стене висели, в комнате.
— Ничего не понимаю… Здесь были работы папы.
— Тош… мои…
— Почему я узнаю об этом последний!
— Мам, я же говорила!…
— …Нет, Нюшенька–доченька, это я вам с папой говорила. Так что разбирайтесь без меня.
— …Нюш, ну что ж ты… Зачем тебя нужна эта профессия!… Посмотри на папу — рисует себе и рисует.
— Я хочу как ты. Всегда хотела. Ты будешь мне помогать?
— Иди ко мне… Ох, девочка моя… как же я тебя брошу… Попьём чая вдвоём?
— …Попейте, попейте. Папу нашего на десерт не забудьте.
— Спасибо, Валюш, я на нём отыграюсь… Тань, бутик мне сделаешь?
— Хоть два!… Ты не сердишься?
— Почему раньше не сказала?
— Папа обещал, что сам скажет.
— Ну придёт он сейчас, я из него такой бутик сделаю!
— Только не сильно, чтоб отец Александр не заметил.
— Ничего, ничего, я без синяков.
— Тотошка-а!… Я тебя люблю!…
— Ух, коза–дереза… А твой чай уже остыл.
— А я люблю холодный!
— Зато в меня больше конфет влезает.
— А это мы ещё посмотрим.
Продолжение следует…