Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Сегодняшняя история представляет собой пример настолько великолепного сферического долбоебизма в вакууме, что, пожалуй, лучше всего это описал небезызвестный пилот-инструктор Денис Окань: «Вот есть позорные катастрофы для всей мировой лётной братии; так вот, это — одна из них. Это не то что нарушение любых мыслимых и немыслимых норм и ограничений — это нарушение любого здравого смысла».
Итак, Пакистан, конец весны 2020 года. Ковид уже вовсю шагает по планете, и с 22 марта воздушное пространство Пакистана закрыто для гражданских полётов. Однако с 7 (по другим данным — с 16) мая ограничения ослабляют и разрешают полёты, при этом выдвинув требование о сокращении максимального числа пассажиров. Последнее в нашей истории сыграет положительную роль, уменьшив число жертв раза в полтора.
22 мая в 13:10 по местному времени из Лахора в Карачи вылетает Airbus A320-214 авиакомпании PIA (Pakistan International Airlines). Самолёт пусть и не новый (выпущен в 2004 году, налетал уже больше 47 000 часов), но вполне надёжный, регулярно проверяемый и обслуживаемый. Экипаж опытный: у КВС порядка 17 000 часов налёта, из них 4 000 — на A320. Рейс рутинный. Погода замечательная. Аэропорт назначения с простым заходом. Лететь часа полтора. Ну, что могло случиться?!
Как выяснилось, случиться могли пилоты. Хотя, в данном случае, их корректнее называть джЫгитами за сайдстиком. Во время всего полёта, вместо чтения чеклистов и выполнения прочих полезных и нужных операций, пилоты базарили друг с другом о коронавирусе и о том, как он повлиял на их семьи. За подобными задушевными беседами они благополучно просохатили начало снижения для захода в Карачи, так что в точке MAKLI (примерно 16 миль до ВПП) самолёт был на высоте 9 500 футов вместо 3 000.
Дальше пилоты таки принялись весьма энергично снижаться, но всё равно в 10 милях от полосы (в точке, где начиналась глиссада, и самолёт прям железно должен был быть на 3 000 фт) воздушное судно всё ещё находилось на 7 тысячах. Диспетчер подхода предложил пилотам сделать орбиту, спокойно снизиться, провести брифинг и зайти на посадку нормально. Любой адекватный лётчик так бы и поступил, но наших джЫгитов таковыми назвать было трудно. Поэтому они сказали, что «We are comfortable!» и «We can make it!», после чего выпустили шасси вместе с воздушными тормозами и помчали догонять глиссаду с вертикальной скоростью порядка 4 000 фт/мин (что есть МНОГО). В процессе этого «пакистанского захода» диспетчер дважды предлагает экипажу не дурить и повернуть влево, сделав круг; но, наткнувшись на непробиваемое упрямство, сдаётся и разрешает посадку (что интересно — разрешает сам, предварительно спросив разрешения у вышки, а не просто передаёт самолёт вышке).
Пилоты меж тем таки нагоняют глиссаду, после чего происходит необъяснимое: на удалении 5 миль от полосы эти ребята УБИРАЮТ ШАССИ И СПИДБРЕЙКИ. Почему — достоверно не известно. Кажущееся мне наиболее вероятным предположение: второй пилот, оценив скорость снижения и воздушную скорость, решил, что они всё же уйдут на второй круг, и убрал шасси, не доложив об этом; в то время как КВС сказал: «Да не ссы, сто раз так делал, сядем!» — и продолжил заход. Второй вариант: кто-то из экипажа вспомнил, что «а вот здесь мы обычно выпускаем шасси» и автоматически сунул соответствующую ручку в другое положение. Чтобы сдвинуть ручку вверх, желая при этом опустить колёса, надо, конечно, особый талант иметь, но ЭТИ могли…
Так или иначе, выйдя на глиссаду и убрав шасси, наши сказочные пилоты вместо чтения чеклистов (пусть и запоздалого) ПРОДОЛЖАЮТ ОБСУЖДАТЬ КОВИД и, разумеется, опять уходят с глиссады и опять рвут её догонять с вертикальной 2 000 фт/мин (что БЕЗУМНО МНОГО: должно быть не более 1 000). В процессе самолёт громко выражает своё возмущение, выдавая всякие MASTER WARNING, OVERSPEED, SINK RATE, PULL UP и TOO LOW — TERRAIN. В глубине своей компьютерной души бедный Эйрбас наверняка мечтает заблокировать управление этим кожаным мешкам, вывести на дисплей надпись GOODBYE, LOOSERS и сделать всё сам, нормально — но увы, такой опции конструкторы не предусмотрели.
В итоге наши герои подходят к полосе на скорости 210 узлов, что ОВЕРДОФИГА — нормальная посадочная скорость для A320 — в районе 135–140 узлов. Из-за этого не срабатывает предупреждение TOO LOW — GEARS (Слишком низко — выпусти шасси), его перебивает более приоритетное TOO LOW — TERRAIN. Впрочем, если учесть, что они забили на чеклисты, брифинг, положение ручки шасси, красную стрелку рядом с ней и надпись красным по чёрному L/G GEAR NOT DOWN на одном из дисплеев — я не уверен, что голосовое предупреждение их бы спасло.
И на 210 узлах злосчастный Эйрбас приземляется на гондолы двигателей. В принципе, если бы на этом всё и завершилось, вполне возможно, обошлось бы без жертв. Однако пилоты остатками здравого смысла понимали, что 210 узлов — это дофига, и что если самолёт не начнёт штатно тормозить (а он, ЧСХ, не начал), то надо уходить на второй круг, иначе можно и выкатиться. Не увидев реакции на включение тормозов, зато услышав непонятные звуки, они дали РУДы от себя, сайдстик — на себя, и лiтак, прочертив двигателями по полосе больше километра, опять поднялся в воздух.
Движки CFM-56 оказались на редкость надёжными и не сдохли от такого варварского обращения. Однако под ними в гондолах находилась всякая полезная «ботва» вроде гидро- и масляных насосов, которую таки удалось стесать о бетон (ибо конструкторы не предполагали, что найдётся идиот, которому понадобится тяга после посадки на брюхо). В результате спустя полторы минуты масло в системе закончилось, и двигатели встали один за другим, превратив самолёт в здоровенный планёр в 2 000 футах над городом.
В принципе, даже из этой позы Эйрбас можно было спасти: высоты хватало, чтобы грамотный пилот дотащил его обратно до полосы (или, на худой конец, до пустыря перед ней). Но мы помним, кто сидел в пилотских креслах. Green dot speed (грубо говоря, оптимальная скорость планирования) — это не для джЫгитов. Они предпочли выпустить шасси, заранее отняв у себя немного драгоценного импульса, и пытались поддерживать высоту вместо скорости, а в конце задрали нос почти до сваливания — и самолёт спарашютировал на окраины Карачи, на одну из улочек.
Из 99 пассажиров и членов экипажа выжили только двое. На земле пострадало 8 человек, один из которых позже скончался. Повезло, что самолёт упал вдоль улицы, иначе разрушений и жертв на земле было бы больше.
Если вы думаете, что этот сказочный экипаж был для PIA чем-то из ряда вон выдающимся, то я вас разочарую: в результате расследования летом 2020 года выяснилось, что 40% лётчиков авиакомпании имеют поддельную пилотскую лицензию. После этого скандала для PIA на полтора года закрыли небо Евросоюза, Великобритании и США, а в лётной среде появилась шутка о необходимости выпуска A320 Pakistan Edition — полностью автоматизированного, с закрытыми бронестеклом органами управления.
В общем, не будьте долбоёбами, господа: сие опасно для жизни. И не летайте самолётами «Пакистанских авиалиний» по той же причине.
P.S. И да, это не единственный случай ухода на второй круг после посадки на брюхо. 4 июля 2000 года в Салониках аналогично учудили венгры на Ту-154, тогда всё закончилось благополучно. Впрочем, это уже совсем другая история…
P.P.S. Для тех, кто не хочет разбираться в международной авиационной системе мер:
На удалении в 30 километрах от полосы самолёт должен был иметь высоту в один километр. Вместо этого он оказался на высоте аж в три (!) километра. Снижались с вертикальной скоростью 20 м/с, это примерно в 20 раз быстрее лифта в вашем человейнике. Глиссаду пытались поймать со скоростью 10 м/с при норме в 5. Ну и касание было осуществлено на скорости в 388 км/ч (с такой скоростью на посадку заходили Шаттл и Буран — оба летательных аппарата аэродинамической схемы "кирпич с крылышками") вместо нормальных 250.
Много людей, стараемся работать в быстром темпе. Вызываю заявителя, подходит девушка: - Здравствуйте, мне надо заменить паспорт. Вместо того, чтобы как нормальный человек уточнить, я пытаюсь угадать причину (Мамкин Шерлок, блин): - Добрый день, в связи с достижением 45 лет? Её лицо становится таким, о котором мечтали бы все игроки в покер. Эмоции не читаются. Ледяной голос отвечает: - В связи с заключением брака. Мне 27.
Куда катится общество! Сегодня в супермаркете обратил внимание на привлекательную девушку, рекламирующую средство для мытья посуды. Подошел к ней, завязал разговор. Мне, фактически, был предложен секс в обмен на рассылку рекламного контента всем друзьям. Конечно же, я отказался, так как у меня принципиально сильный характер. Сильный, как моющее средство AXON с ароматом лимона или ванили, всего за 299 рублей!
- Да ну, ещё на эту платную стоянку идти. Удобно - это когда понадобилось куда поехать по делам, спустился во двор, сел в машину и поехал. И ни на какую стоянку не надо тащится. - Не, удобно - это когда зашёл в свой гараж, сел в тёплую сухую машину и поехал. - Нет, господа. Удобно - это когда сидишь себе у камина с дымящейся чашкой кофе и рюмкой коньяка, и заходит дворецкий и говорит "Сэр, прибыл старший управляющий с отчётом. Изволите принять?". И ты такой: "Благодарю, Берримор, проводите в кабинет, я буду через 10 минут". Вот это удобно, а всё остальное - суета.
Случай произошел сразу после выхода в свет советского фильма "Три мушкетера". Главный бухгалтер, с виду интеллигентнейшая женщина, приходит на работу на следующий день после премьерного показа и с возмущением заявляет: "Ну надо же! Я вчера всю книжку пролистала! И нету там таких песен!"
На улице грязь. Мыть собаку после прогулки особо не хочется, поэтому вечером после работы пишу детям: "Я к дому подхожу. Оденьте на собаку комбинезон." Минут через 10 открываю дверь и вижу взмыленного сына с комбинезоном в руках и собаку, виляющую хвостом из дальнего угла. Сын: "Пап, я ее не смог поймать. Как только Рыжик увидела комбинезон в моих руках, так стала по всей квартире от меня бегать..." Ладно, поворачиваюсь к нахалке и спрашиваю: "Гулять, значит, не хотим. Решай - либо дома остаемся, либо ты даешь себя одеть..." Подходит с видом осужденной на казнь, с обреченным видом переносит процесс одевания. Но стоило ее отпустить, как тут же хвост трубой, прыжки по всей квартире и требовательный лай на тему: "Ну сколько тебя можно ждать!!! Пошли наконец гулять!!!!"
Пришла с работы, включила мобильник. А он говорит: «У меня заряд на нуле». Подключила его к ноутбуку. Мобильник от него зарядился, но пришло сообщение от ноута: «Остаток энергии меньше 20%». Правда, потом это сообщение исчезло. Ноут автоматически стал заряжаться от мобильника. Мне кажется, они подружатся.
Вспомнилось. Общался я с девушкой, заехала она ко мне на своей первой машине (20-летняя классика) с электропроводкой разобраться. Залезаю я под панель и нащупываю там же мумию мыши. Достаю и не вылезая из-под панели говорю "на подержи". Ох и визгу было...
"Обязан стойко переносить все тяготы и лишения военной службы". Судя по всему, эти слова устава часто приходилось вспоминать офицерам высшего училища ПВО, на которых свалилось сомнительное счастье принимать у себя военные сборы двух сотен московских студентов. И это я даже не про тот случай, когда все, включая полковника, в мгновение ока приняли позу "упор лёжа", потому что студент с заряженным калашом развернулся на сто восемьдесят со словами "А посмотрите, я нажимаю-нажимаю, а он не стреляет..."
С местными курсантами, многочисленными и хорошо физически подготовленными, у нас сходу сложились отличные взаимоотношения - в основном благодаря тому факту, что те диффуры, над которыми они по двое суток ломали бритые головы, мы щёлкали в уме не выходя из курилки. "Наряды вне очереди", "сутки на тумбочке" и прочие стандартные меры дисциплинарного воздействия воспринимались нами как забавная экзотика, что-то более страшное офицеры то ли не могли, то ли не хотели - в общем, им тогда всем пришлось непросто, но пальму первенства по части страданий я уверенно отдам старшему прапорщику Хренову.
Сей достойный муж трудился на ниве материального обеспечения вверенного его заботам подразделения. С материальным обеспечением, судя по всему, было непросто - достаточно сказать, что выданная им повседневная форма была четырёх разных цветов. Особенно мне запомнились глаза этого старшего прапорщика, когда на второй или третий день один из студентов сказал ему, что портянки уже грязные и он пришёл за новыми.
Примерно тогда же, на третий или четвёртый день товарищ старший прапорщик лишился бороды, с которой очень напоминал дедушку Калинина. Причиной этого было желание товарища полковника привести внешний вид одного из студентов, убеждённого металлиста, к стандартам армейской службы. Студент резонно указывал на то, что внешний вид товарища прапорщика тоже не по уставу, но до него никто не докапывается; в итоге металлист так и остался со своим огненно-рыжим хаером везде кроме пейсов, а вот товарищ прапорщик очередным утром пришёл на работу в очень плохом настроении, с поджатыми губами и выбритым до синевы подбородком.
Но настоящий удар настиг несчастного военного в тот день, когда он решил восстановить утраченные из-за студентов нервы, приняв после вечерней поверки немного горячительного. Успешное мероприятие привело его к мысли восстановить своё реноме и доказать, что он тоже офицер - так что за несколько минут до отбоя прапорщик вдруг зашёл в казарму, скомандовал новое построение и приказал "замкам" отдать ему рапорты.
И вот картина: полураздетые студенты, уже настроившиеся до двух ночи смотреть по телевизору очередные матчи ЧЕ-96, очень нехотя строятся. Наконец, они формируют в казарме нечто, напоминающее ровную линию. Бравый Феликс, задирая ноги чуть ли не до пояса, вываливается на положенные три шага, прикладывает руку к наспех покрытой голове и, преданно глядя в глаза, орёт на всё здание:
- Товарищ Хренов старший прапорщик!
Возможно, это выглядит дико, но никаких санкций не последовало, как, собственно, и продолжения доклада. Когда мы смогли разогнуться, товарищ старший прапорщик обвёл нас взглядом незаслуженно побитой верной собаки, медленно со значением поднял руку, махнул ей в нашу сторону и молча ушёл. Думаю, ему хватило ума сообразить, насколько ему повезло, что нас поселили в отдельном от курсантов и офицеров здании, и что лучшее, что он может сделать - никогда и никому не рассказывать этой истории.
