Корову звали Милка, а пасла её Людмилка
Эпиграф 1. «Пропала собака, живущая в нашем дворе. Она отзывалась на кличку Люси детворе» Олег Газманов.
Эпиграф 2. «Это вам Немолоко!» Бывший ведущий «В мире животных» Н.Н. Дроздов.
---
ВВЕДЕНИЕ. Часто можно слышать гордое: «Я хочу, чтобы мой ребёнок пил исключительно натуральное коровье молоко». Тихонечко добавлю: «Такая фраза предполагает ещё и наличие луга, то есть то, чтобы корова питалась лучшей травой, а не была привязана где-нибудь у дороги с её автомобильными выхлопами».
И вот мы уже вышли на Истину: чтобы было натуральное коровье молоко, к корове Милке должна бы прилагаться ещё и «крепостная девочка», которая будет корову пасти на лугу и перегонять с места на место туда, где трава посочнее и посвежее. А ещё к Милке нужна бы ещё и крестьянка-Хозяйка, которая будет не зарабатывать свою пенсию на заводе, а по три раза в день сначала «раздаивать» корову, а потом её доить-холить-и-лелеять, да ещё и готовить своей дочке (крепостной девчушке) «тормозки». К слову то, пока все одноклассники-друзья-родственники крепостной девчушки будут летом уезжать в тёплые края поесть южных фруктов и искупаться в море, крепостная девочка будет в две смены пасти свою кормилицу [на обед пригнала свою Милку? Ну так бери «тормозок», книжку из библиотеки или пяльцы с вышивкой и иди паси её ещё и до вечера… да, плащ ещё какой-нибудь возьми, а то — дождь собирается...]
А ещё к Милке нужен бы и Хозяин. который по утрам будет вставать, пересчитывать купленные с вечера марки [*], брать саночки или тележку, здоровенный бидон и с ними ехать на пивзавод за бардой.
---
САМА ИСТОРИЯ. Итак, конец 1950-х — начало 1960-х. Корова Милка была ведёрница. Сейчас, со всеми современными чудесами селекции и генетики того уже и не понять, но тогда это предполагало почти и не вероятное: пока все коровы в округе за день дают ведро молока, то Милка за каждую из трёх доек в день обеспечивала по поливному ведру, а в обед ещё и дополнительный бидончик. То есть в день 33 литра молока против 10 обыкновенных.
[Завистницы-соседки при этом так и следили: «А уж не разбавляет ли хозяйка молоко водой прямо в стойле? Врёт! Ох врёт, наверное, про 33 литра! Поди придумала, как разбавлять, чтобы потом у продуктового по бутылкам разливать и с выгодой продавать!»
А другие Добрые Соседушки шушукались: «Вот вы верите, что им такую ценную телушку в обычной деревне нашего района продали? И они её весь день пешком в стойло гнали и заполночь только пригнали? И никто НЕ верит! Во-первых, нету в нашем районе ТАКИХ дураков, чтобы телушку от ведёрницы продать абы кому. А во-вторых, брат то Милкиной Хозяйки — шофёр, да на грузовой машине. Мы его спрашивали, мог бы нам такую же привезти и почём, так он отнекивается, что никакой телушки он им не привозил! Явно куда-то на ВДНХ корову-рекордсменку вёз. Явно! И по бумагам 'корова рыжая одна', он одну и сдал! А телушку — сестре привёз! Если бы они скотокрадством бы не занимались, то он бы им из деревни помог бы на своём грузовике телушку-Милку привезти и нам бы сказал, где купили… А так — на воре шапка горит!»]
В общем троица Хозяйка Милки + Людмилка + Милка была весьма заметной в округе. Этаким «лицом успеха» того времени была та троица.
И всё кроме Зависти соседок было хорошо. И удои хорошие. И жирность молока. И послушной была Милка. И ласковой. И умной: аж общались с ней на обычном человеческом языке — всё-всё понимала. А уж если отругаешь за что — обидится, голову опустит и сопит.
А потом начала корова тощать и погибать. Не было тогда ещё современного ветеринарного оборудования для обследования ведёрницы. Поэтому пошли, как тогда и принято было, за советом к бабке-ведунье на Иноземку. Ох и сильная была та бабка. И ведунья та сразу и сказала: «Резать корову, извели её». Так и получилось — в желудке у ведёрницы нашли здоровенную иголку и научный журнал: видно где-то не уследили… Разве каждый стог сена и каждую травинку на лугу проверишь...
И вот, пик этой истории. Только что шпиономания в стране вроде бы и завершилась. А вроде бы все «держали ухо востро». Так и в очереди за бардой стояли тогда тесно и очень любили подслушивать чужие разговоры, чтобы «в случае чего донести куды следует!» И Некто Додельный услышал то, от чего шерсть у него встала дыбом: «… Милку зарезали… Мясо — на базаре в Области продали….» Допустить что знаменитую корову-ведёрницу Хозяин зарезал, Некто Додельный не мог [тем более — очередь то за бардой, а значит — для коровы] и у него в башке переклинило Людмилку с Милкой...
Некто Додельный как услышал КАКИМ мясом торгуют на базаре в Области, так уже начал готовить к публикации средствами Одна Бабка Сказала новость, от которой к вечеру будет гудеть весь город!
Ещё бы! Это какой эффект то! Помните фильм «Маяк на краю света», 1971 года с Кирком Дугласом? В котором главный пират говорит Дэнтону фразу вида: «Мой кок для тебя приготовил мясо...»
Некто Додельный так в той очереди за бардой взволновался, что решил строго секретно проверить Новость перед её публикацией ОБС. В результате он и послал соседского мальчишку как бы невзначай зайти в школьный класс, где училась Людмилка и посмотреть — пришла ли та сегодня на занятия или нет. А уже после следующего урока-физкультуры забежать домой (что было прямо под окнами школы) и доложить об отсутствии-наличии. Мальчишка всё тщательно сделал, как и было задумано: класс сидит на занятиях, а Людмилка — отсутствует. О чём он и доложил ошарашенному своим открытием Додельному Некто.
И вот в истории наступает черёд Самого Главного Человека в школе — уборщицы тёти Паши. Дело в том, что Людмилка в ТОТ день в школе была. Но у тёти Паши была очень дурная привычка: если она уже начала мыть коридор, то не важно, был ли звонок на уроки или его не было: пока пол мокрый — вместе с прочими опоздавшими сиди в прихожей и жди пока высохнет. Нарушитель карается грязной тряпкой, которую тётя Паша старалась швырнуть так, чтобы как следует измазать того, кто не уважает Человека Труда.
Так что естественно, что мальчишка, посланный Додельным Некто, и не обнаружил Людмилку в классе.
P.S. Ну а когда Милки не стало, то купили абы-какую корову. Это уже для неё в очереди за бардой и стоял бывший Милкин Хозяин. И была у той новой коровы фобия — очень она пастись на лугу не любила и боялась. И только Людмилка отвернётся, как корова издаёт звук «Меээ!», четыре ноги в стороны, хвост вверх, разворот в воздухе и бегом — в стойло. А Людмилка за ней бежит с хворостиной! А весь городок видит, что Людмилка гонится за чужой коровой [ибо привыкли к тандему Людмилка и ведёрница Милка]. Кто-то при этом веселится, а кто-то и взаправду интересуется: «У кого же это себе корову угнала? Признавайся!»
Сноски
* марка в данной истории не почтовая и не дойч-марка. Марка — это отметка-корешок пивзаводской бухгалтерии об оплате за барду. То есть за отходы производства пива, которые использовались в процессе выкармливания скота.
Ссылки
1. «Как стоять на пакете молока» https://www.anekdot.ru/id/674445/
2. «Технология производства учебника или тортовый миллиметраж. (Проблема шила и мыла… и пельменей одинакового размера)» https://www.anekdot.ru/id/996993/
Вот еще, для поклонников моих талантов, пара строк, о «золотых» временах советских! Многие сейчас гордятся – вот мол, дачи были бесплатные! Были. Что было – то было! Мы часто летом ездили к Анне Аркадьевне – папиной сестре. У нее под Ригой была такая дача. Работала она на радиозаводе в Риге, и была, там, по моему вторым секретарем парткома, или что-то вроде этого. И ей, как видной коммунистке, давали хорошую дачу и паек в распределителе. Дача – домик, три комнаты, веранда и кухонька, вода – колонка на улице, электричество и печка в домике. Хорошо там было летом. А рядом стояли дачи простых работяг – однокомнатные будочки, метров по 5 квадратных, и в каждую будочку еще по две семьи помещалось… Работяги жили обычной своей жизнью – пили и дрались, да еще рыбачили что-то в сточной канаве, которую называли речкой – метра 3 шириной и метр глубиной, вода этой речки несла какие-то отходы ядовито-зеленого цвета, и кроме комаров ничего там не водилось. Но мужичье с удочками, когда не пило и не дралось – сидело и ловило рыбу… Казарагу вылавливали, да глистов каких-то переросших… Ну да ладно, сейчас сказ не о них.
Чуть в стороне был дом побольше – хутор. То есть, хутором он был до советской власти, потом советы этот дом поделили, и поселили в него три семьи. Две семьи – латыши, одни, вроде бы татары. Были среди этих семей, такие Кузнечики. Мы, дети вокруг, их тогда так называли – уж не помню почему, а настоящей фамилии не упомню… Это был папаша с мамашей, да сын, лет двенадцати. Люди они были очень странные. Мамаша – крупная баба, высокая, в очках, кажется, тетя Зайга, была главой этого странного семейства, и все держала в ежовых рукавицах. Муж – не помню имени – мужичок мелкий, и шустрый, тоже попивал, но ни с кем не дрался, и держался особняком. Самое удивительное, что методы воспитания у тети Зайги были странными. Муж зимой уходил на сезонные работы – что-то там зимой делалось на торфоразработках, километрах в 40 от Риги. А в апреле-мае – возвращался. И жил на улице – спал на старой железной кровати, за домом. Домой его жена не пускала. Сын их, когда приходил со школы – сидел дома, а если его выпускали во двор – то на канате, привязанного, как болонку… К самой тете Зайге изредка ходил Степан Андреевич, местный участковый, обычно приносил ей ящик консервов и всегда, когда приходил, у нее ночевал.
А мы конечно, с Гришей, сыном тети Анны, все это видели, и над их мелким, который ходил по двору за ногу привязанный, как бобик, подшучивали. У них там, что-то вроде песочницы было, он обычно там сидел, и в солдатиков играл. А как отойдет куда за угол, насколько трос позволял – мы подбежим, и кучу ему в песочницу наложим! Да. Ну, и вот, нажаловался он своей мамаше на нас. Тетя Зайга взяла ремень, по очереди нас выловила и дала на орехи. Больно-то особо и не было. Обидно было. Но план мести у нас созрел блестящий!
Тут, надо сказать о сортире! Сортир на хуторе был, такой же, как на всех дачах вокруг – типа «скворечник». Деревянная будочка с сиденьем, а под ней – яма с говном. Да. Ну, и Григорий мне говорит – а давай Кузнечикам отомстим! Давай, говорю, а как? На пороге кучи оставим? Или поссым в почтовый ящик? Нет, говорит гениальный Гришка – это все устарелые методы. 19 век. Надо мыслить по-научному! Биология – царица наук! Ты знаешь, с какой скоростью размножаются дрожжевые клетки? И знаешь, что будет, ежели дрожжей в обычную яму с говном бросить? Когда вокруг лето и плюс 30 на улице? Одним словом, мы составили план и преступили к осуществлению операции «Сюрприз». Дрожжей у тети Анны было много – пироги она пекла все лето, вообще, благодаря ее спецпайкам, еда у нее в доме, по тем временам была царская – компоты в банках и горошек «Глобус», каждый день мясо или курица, импортные консервы «лангет» и хорошая сухая колбаса, лососина и импортные конфеты… Но, я отвлекся! Так вот, набрали мы в погребе дрожжей, пачек пять, килограмма два сахара насыпали, прямо из огромного мешка, там же, в погребе, все припрятали в кустах, и стали дожидаться вечера. А как стемнело, и все спать легли, мы с Григорием, тихонько так нырнули в окошко (благо, домик одноэтажный), наши запасы из кустов – хвать – и на полусогнутых под кустами пробрались к хутору. Вот и двор Кузнечиков. Забор с дыркой, дырка на проволоке – отогнул - и пролез.
Подползли к сортиру, отодвинули доску, которой яма прикрыта за будкой была – ну, чтобы ассенизатор мог откачивать сразу, напрямую. Заглянули, чиркнули спичкой – посветили: яма полная почти, дерьмо до края сантиметров 20 не дошло. Бухнули мы туда дрожжи, и сахара сыпанули. Еще палкой перемешали. Хорошо! Задвинули доску. А тут мне Гришка шепчет – смотри – мешок с хлоркой! Ее надо стибрить, а то хлорки сыпанут, и весь план провалится. И вот мы ползем обратно, и тянем за собой мешок хлорки – килограммов на 20! По очереди мешок друг у друга перехватываем, еле тянем – но доползли. В дырку в заборе пролезли, мешок вытянули, оттащили подальше, в кустах запрятали и старыми ветками завалили.
Как мы ждали результатов! Но в первый день не случилось ничего. Кузнечики занимались своими делами, сортир стоял себе на солнышке, и виду не подавал, что готовит сюрприз. Второй день подходил к концу, и мы уже решили, что все пропало. Но вечером, сидя на веранде за чаем с черничным пирогом, папка мой говорит – а что так воняет? Пойдем лучше в дом. И правда, с улицы подуло ветром, и принесло сильный запах дерьма. После ужина, мы с Гришкой выбежали на улицу и пробрались к ограде Кузнечиков. Все было тихо и спокойно. Но сортир начал вонять. Очень уж сильно. Тетя Зайга что-то делала во дворе, и проверять мы не рискнули. А вот утром третьего дня нас разбудили крики. Вонь стояла на всю округу. Кислым, видно забродившим, говном. Во дворе у Кузнечиков суетился тети Зайги муж – бегал вокруг сортира открывал и закрывал дверь, и ругался. Сортир стоял посреди огромной бурой пенистой лужи, из него со всех щелей изливалась коринево-желтая масса, а поскольку он был на возвышении, большая часть лужи стекала в центр двора, вокруг летали тысячи мух, и говном воняло так, что в глазах темнело.
Ассенизаторы приехали только через три дня, и все это время, никто вокруг не рисковал открывать окна! Вот так мы, научными методами, отстаивали свою честь! Времена такие были!