Копии историй

Читаю книгу, и запал мне в душу один отрывок. Вторая мировая, героиня стоит на кладбище, разглядывает надгробия и размышляет "Удивительно, с одной стороны, люди так ценят жизнь отдельного человека, что запечатлевают на камне недолгий срок пребывания каждого на этой древней земле; а с другой - они же и ведут массовую и бессмысленную бойню, без счета истребляя друг друга" (Кейт Мортон, "Дочь часовых дел мастера ")
Вот удивительно... как история ничему-то людей не учит...

Михаил Загоскин, "Искуситель", 1838 г.
"...Этот парень стоял у ворот невысокого, но довольно длинного дома с выбитыми стеклами, запачканными стенами и низкой дверью, над которой прибита была вывеска с изображением зажаренного поросенка и надписью: "Не прогневайтесь!" -- тогда еще не знали модного французского слова, не писали на вывесках: расторация или растирация, а просто: харчевня. Мы отдали подержать наших лошадей молодому парню в красной рубашке и вошли в дом. Лишь только мы переступили через порог, нас обдало густым спиртным воздухом, напитанным испарениями хлебного вина и крестьянской хмельной браги. В одном углу обширной комнаты, за прилавком или стойкою, сидел краснощекий хозяин харчевни, кругом его на полочках расставлены были чайные чашки, штофы, рюмки и стаканы, на прилавке лежали калачи, каравай паюсной икры, два окорока ветчины, счеты и несколько рублей медными грошами. У самых дверей два старика, один в изорванной шинелишке, другой в долгополом сюртуке, играли в шашки, подле них стоял в замасленной ливрее, с невыбритой бородою и повязанный, вместо галстука, какой-то черной ветошкою полупьяный лакей. В другом углу за большим столом гуляло человек десять мужиков. Перед ними, в огромной яндове, стояла хмельная брага, которую хозяин, вероятно, величал полпивом. За отдельным столом, уставленным бутылками с пивом и полуштофами ерофеича, сидело четверо гуляк, которые, казалось, только что ушли из острога. Один из них в плисовом полукафтане, растрепанный, с подбитым глазом и выщипанной бородою, двое с усами, в оборванных венгерках, а четвертый какое-то двуногое животное, с красным носом и отвратительной рожею, что-то похожее на отставного подьячего или выкинутого из службы квартального офицера. Они забавлялись, слушая горбатого старика, который, потряхивая своей взъерошенной бородою, свистал соловьем, кривлялся и корчил преудивительные хари....".
Вот вам и тяготы царизма. В простонародном трактирчике рядом с дешевым жидким пивом лежат шмат паюсной икры и окорок) Изобилие, едрёна-зелена!

0-я мировая, Крымская (Восточная) война.
Приятельница Гоголя, А. О. Смирнова, жившая во время войны в Дрездене. писала оттуда Погодину: "Не могу пересказать вам, как грустно русским в нынешнюю минуту за границей. В гостиных. на биржах, на гульбищах, на торжищах, в отвратительных кофейнях, в лакейских лишь слышишь одно ругательство, зависть, венависть к России. Не говорю уже о газетах. Здоровье мое не позволяет более их читать: всякий листок придает пуд желчи".

Грустно, грустно смотреть на Европу. Что сделалось с нею?.. И что сделала им Россия?.. Одни ненавидят Россию, потому что не имеют об ней ни малейшего понятия… Другие ненавидят Россию, считая ее главным препятствием общему прогрессу... Наконец, действует против нас инстинкт зла, которое, естественно, ненавидит добро и как будто слышит себе грозу с Востока... Правительства почти все против нас: одни из зависти, другие из страха, из личных побуждений...»

Михаил Погодин, русский историк и публицист. О войне начавшейся 1853 года, Декабря 7.