В субботу меня наградили. Вернее даже не меня, а всю нашу семью. Сразу скажу, что это не звезда героя, не медаль за спасение утопающих и даже не орден многодетной матери. И эта награда не дает права на бесплатный проезд в трамвае или на внеочередное обслуживание в магазине.
Но начнем по порядку. Две недели назад мне, как в старые добрые времена, по почте в конверте пришло приглашение. Не на свадьбу и не на крестины, а на награждение лауреатов. Хотелось думать про нобелевку, но я реально оценила свои академические успехи и поняла, что вряд ли. Через день такое же приглашение получил мой муж и сын (они по алфавиту позже меня). Мы задумались. Если никто в семье не знает, кто и за что нас должен награждать, то скорее всего мы и не заслуживаем этой награды. Мой муж позвонил с целью выяснить ошибку и отказаться, но в процессе разговора назвали одно имя, все стало понятно, действительно искали нас, хоть я по прежнему уверена, что мы не сделали ничего сверхестественного и не заслуживаем наград.
Итак, сама история, а в конце вы и без меня поймете, какая это была награда. Забегая вперед скажу, что история очень длинная, абсолютно не веселая, а временами даже жуткая, но с хорошим концом. Вернее, с настолько хорошим, насколько это возможно при таком плохом начале.
Все началось в конце февраля 2020 года. Мир начинал привыкать к новому слову ковид и к новому стилю жизни. Довольно скоро в Италии объявили локдаун. В первые дни народ еще не особо понимал смысл ограничений, но буквально за пару дней нас полностью закрыли дома. Было закрыто все, за исключением продуктовых магазинов и экстренных служб. Море людей, особенно те, кто работал без контракта или с левым контрактом, сразу остались без дохода, участились домашние скандалы, часто перерастающие в драки. Наркоманы остались без дозы, а алкоголики без бутылки, у них началась ломка, а для их родственников начался ад. Это не солидарность с категорией, просто перечисляю факты.
Я читала газеты и ныла, а мой муж говорил, что именно нам жаловаться не на что. Люди сидят без денег, у нас этой проблемы, к счастью, нет. Люди сидят в пятером на 50 квадратных метрах без балкона, у нас дом с участком. Люди болеют, а мы тьфу-тьфу целы. Люди ругаются и калечат друг друга, а у нас все тихо и мирно.
Газеты не отличались разнообразием, хронически не хватало масок, ковид наступал со всех сторон, колонка некрологов становилась каждый день все длиннее и стали появляться новости «Трагедией закончился семейный спор». В этот раз сухим газетным языком было написано «В провинции Вероны семейная дискуссия переросла в трагедию. За жизнь женщины борются врачи. Мужа в состоянии алькогольного опьянения задержали по горячим следам, малолетняя дочь передана родственикам».
В чате школы периодически повлялись новости «Заболел Иванов», «У Петрова отец в больнице» или «У Сидорова умер дедушка», потом появилась новость, что один парень из параллельного класса остался один, мать в больнице. Ну понятно, ковид кругом, тут целые семьи попадают в больницу. Просили помочь парню. Кто-то перевел ему немного денег, кто-то пообещал купить немного еды, понятно, что в гости его никто не звал, да и запрещено это было. А еще, в глазах общественности, у этого парня была одна крупная проблема - он был румыном, а у них тут плохая репутация. Забегая вперед, скажу, что он оказался молдованом, и просто золотым человеком.
После разговора с сыном выяснилось, что это Нико (вынужденно изменила ему имя) из параллельного класса и его мама в больнице не с ковидом, а с ранениями, а папа в тюрьме. А дома он с семилетней сестрой. Вот это новость! В школьном чате никто не вдавался в такие подробности. Днем мы долго говорили на эту тему. Моего мужа природа не наградила излишним человеколюбием, он ненавидит халявщиков и тех, кто на чужом горбу хочет в рай въехать, но природа выдала ему чувство справедливости, и он сказал, что пока мать в больнице, нельзя детей бросать одних, даже если они румыны и даже если у них папа алкоголик и преступник. Дети не виноваты, берем «на передержку», места хватает. В отличие от мужа, я не горела желанием приглашать детей румынского буйного алкоголика и пыталась решить вопрос официально, звонила в социальные службы и в отдел по делам несовершеннолетних, зачем-то директору лицея, даже в румынское посольство звонила с целью переправить их на родину (потом стало понятно, что вообще-то надо было в молдавское). Никто из официальных лиц даже пальцом не пошевелил, все ссылались на ковид и минимальный штат сотрудников, в газете было написано, что дочь отдали родственикам, поэтому все госслужбы спали спокойно, хоть самому родственику, как оказалось, было целых 16 лет. К этому времени с момента трагедии уже прошло 5 дней, больше ждать было нельзя.
В тот день, когда мы обсуждали, что делать с детьми, еще один небезучастный человек принимал участие в их судьбе. В маленьком городке в Умбрии прим в 400 км от нас младшая сестра мамы работала сиделкой у одной старенькой бабушки. Тетя Вероника (вымышленное имя) практически не говорила по итальянски, но смогла объяснить двоим людям суть трагедии. Бабушка, за которой она ухаживала, согласилась взять маленькую девочку, но не взрослого парня, тут возможно сыграл свою роль тот факт, что на итальянском внучка и племянница звучат одинаково, нипоте, а бабушка реально скучала по своей внучке. А сосед полицейский договорился с коллегами из других регионов о доставке ребенка. Практически ее везло несколько машин с пересадкоой на границе области. Девочку довезли и передали тете. Теперь пару слов о самой тете. Прим 30 лет, работает сиделкой с проживанием в доме старушки, без документов, по итальянски говорит с трудом, получает копейки. И в такой ситуации она сразу решила забрать племянницу, время ушло только на организацию доставки ребенка. Поезда не ходят, самолеты не летают, а у тети нет ни прав, ни машины, но к счастью нашелся понимающий сосед. Тетя сказала бабушке, что за еду ребенка будет платить сама, а спать они будут вместе в одной кровати. К счастью, ничего не пришлось платить, т.к бабушка реально влюбилась в эту семилетнюю бестию с ангельской улыбкой и всячески ее баловала.
Мы позвонили Нико и мой муж поехал забирать его. Вообще-то это тоже было запрещено, равно как и ездить в машине вдвоем, но он сказал, что поедет полями, а если остановят, то расскажет полиции все, как есть. Не остановили. Быстро обернулись туда и назад и приехали втроем. Да, первый сюрприз. Приехали с собакой. Но это еще один плюс в карму Нико, не бросил друга, вернее подругу. Это была обычная рыженькая дворняга по кличке Сузи, а у нас дома коты, первые дни пришлось держать собаку во дворе. Будки не было, приспособили для нее ящик. Вторым сюрпризом был внешний вид Нико. Фингал, ссадины, синяки, сбитые костяшки и небольшая хромота, о происхождении которых можно было легко догадаться. Невысокий, крепкий, мускулистый, абсолютно взрослый, хоть реально ему в тот момент было 16 лет.
Сюрпризы только начались. Выяснилось, что он практически не ест итальянскую еду. Представьте себе, он за 10-12 лет в Италии знал не больше блюд, чем средний турист мог попробовать за неделю. Кормить его было сложно, к тому же у него не было аппетита. Он мало говорил, скучал по сестре и переживал за маму, было видно, что сильно подавлен. К счастью Сузи быстро подружилась с котами, и мы ей разрешили заходить в дом, от этого Нико немного повеселел. Мы никогда не говорили о событиях того дня, просто я сказала, что если захочешь поговорить, то всегда пожалуйста, но специально вопросы не задавала. Время шло и однажды Нико у меня спросил, посадят ли его, он сожалел, что в тот день вернулся домой слишком поздно, гулял с собакой, а так отец бы получил больше, а мать была бы цела, хотя лично я сомневаюсь, чем бы закончилась история, вернись он домой раньше. Сказала, что это была необходимая защита, не посадят, но в суде придется побывать и не раз в качестве свидетеля. К слову, мать все это время была в больнице и навестить ее было нельзя. Это жестоко по отношению к больным и точно не способствует их выздоровлению, но в тот период были такие правила. Ни визитов, ни передач. НИЧЕГО! Более того, даже тела умерших от ковида или с подозрением на ковид не выдавали, просто высылали счет на услуги из крематория родственикам. Я думаю, что в аду должен быть специальный котел для тех, кто придумал эти правила.
Нико был самым лучшим из гостей, которые у нас когда-либо были (с некоторыми даже пришлось прекратить общение, я об этом писала в другой истории). Он всегда говорил спасибо и пожалуйста, ничего не брал без разрешения, хоть мы и говорили ему, что не надо просить разрешения на бытовые мелочи. В отличие от моих мужиков, он всегда бросался помогать мне, причем в любом деле. Мы с ним стригли газон и подрезали кусты, вешали полочки и красили подвал, он чистил картошку и убирал со стола, застилал кровать сам и без напоминания, а еще он после себя всегда мыл и вытирал душ. Скажу сразу, моему сыну это пошло на пользу, теперь он тоже выучил слова пылесос и веник, а также выяснил, где стоит корзина для грязного белья. Потихоньку Нико разговорился и начал есть с аппетитом. А потом стал полноправным членом семьи.
Все это время мы сидели безвылазно дома, за этим следила бдительная полиция. В магазин 1-2 раза в неделю с «аусвайсом» в маске и перчатках ходил муж, он же нам рассказывал «новости внешнего мира», чаще всего безрадостные. У меня сдавали нервы и я старалась занять себя любой работой, перебрала всю одежду в шкафах, делала мелкий ремонт всего, до чего дотягивались руки, навела порядок в подвале, но этого было мало, мозг кипел, поэтому я бесконечно звонила в местную соц службу по поводу детей, просила назначить меня временным опекуном, выбивала им пособие, писала письма в муниципалитет и просила выдать семье социальное жилье, договаривалась с хозяином их квартиры об отсрочке платежей и о сокращении цены, искала адвоката для мамы Лилии (имя вымышленное), звонила и писала в местный водоканал, горгаз и горэнерго, чтоб не платить за пустую квартиру, тут даже если 0 киловат или 0 литров, то все равно приходится платить за «подключение к сети». Я познакомилась и тут же поругалась с классным руководителем Нико, было за что, редкостная дура, разбиралась с начальной школой, т.к малая не посещала видеоуроки и ее хотели оставить на второй год (это в первом классе!!!). Отматерила директора лицея, который в такой момент тратит деньги на ерунду, а не на конкретные нужды конкретного ученика. К слову, это не прошло даром, во время второго локдауна школа выяснила у всех учеников, есть ли дома интернет и компьютер или планшет, и ученикам из нуждающихся семей выдали во временное пользование планшеты. 10 планшетов купила школа, примерно столько же принесли семьи, у которых был один лишний. Я погрязла в бюрократии, но это даже хорошо, я меньше думала про ковид, в тот момент это была основная мысль у всех. Справедливости ради отмечу, что если от властей пользы было мало, то обычные люди проявляли участие. Звонили и интересовались однокласники и их родители, все время звонила учительница химии, родительский комитет школы собрал около 500 евро, молдавские друзья семьи тоже объявили сбор средств, сестра папы звонила и просила прощения за него и спрашивала, как передать денег, я сказала переводить малой, там нужнее. Пару раз говорила с тетей Вероникой, в Умбрии все было хорошо, бабушка влюбилась в малую и всячески ее баловала. Сосед полицейский принес кучу детской одежды и игрушек, так что ребенок был одет, обут и накормлен. У нас тоже все шло по плану, Лилия перенесла пару операций, потихоньку выздовавливала и мы ждали ее выписки. Все было хорошо до того момента, когда практически «отремонтированная» и готовая к выписке Лилия подхватила ковид в больнице. Ее ослабленный организм с трудом справлялся. Я до сих пор храню ее аудиосообщение, и от него до сих пор комок в горле. Практически она сказала, что кислород падает, ее переводят на кислородную маску, потом, возможно, будет ИВЛ, а из него мало кто живым вышел, поэтому это сообщение, по сути, ее завещание, в котором она среди прочего просила... да какая сейчас разница, чего она тогда просила, у меня до сих пор слезы на глазах от ее просьбы. Что она сказала в своем сообщении-завещании сыну я не знаю, но вечером он обнял нас всех и дал мне в руки толстый пакет документов, в котором было все, от свидетельства о рождении Лилии в Молдавской ССР, до гарантийного талона на стиральную машину. Больше звонков от Лилии не было, а врачи в больнице говорили сухо, что ситуация сложная, но они делают все возможное. Нико по телефону каждый день говорил с сестрой и рассказывал ей, что у мамы все хорошо, просто села батарея в телефоне, но она скоро вернется домой и заберет детей. Тетя знала правду , и я не представляю, каких трудов ей стоило не заплакать перед ребенком. Также тетя знала о просьбе матери, хоть я и говорила ей, что это не понадобится. После маски был ИВЛ, но врачи-герои боролись за жизнь Лилии наверное больше, чем за любого другого пациента. Все знали, как и почему она оказалась в больнице, знали, что у нее двое детей 16 и 7 лет и нет родствеников. Ее вытянули! И за это надо отдельную медаль дать всем медикам. Выписали худющую и обессилевшую в понедельник 22 июня, через 3 месяца с того злополучного 20 марта...
Мы все ждали этот день и были очень рады, что Лилю выписали, но наш дом сразу опустел. Нико сказал, что матери нужна помощь, и он реально тянул на себе семью. Он готовил и убирал, помогал одеваться маме, давал таблетки и мерял давление. Он отказывался от любой нашей помощи, говорил, что мы и так слишком много сделали. Очень кстати оказались деньги, собранные в школе и молдавскими друзьями. Мы соврали, что горгаз и горсвет дали отсрочку по платежам, на самом деле просто тихо их платили. Лилия окрепла и в сентябре младшая сестра вернулась домой, ее привезла тетя Вероника на поезде, в тот день мы впервые встретились лично. Молодая, эффектная женщина, но со взглядом мудрого старика.
Наверное сейчас вы ожидаете, что я напишу, что мы с Лилией стали лучшими подругами. Нет, это не так, но у нас хорошие уважительные отношения, мы перезваниваемся и иногда ходим в гости друг к другу. Но лучшими подругами мы не стали, я на 10 лет старше, да и интересы у нас разные. А вот наши сыновья реально стали лучшими друзьями.
Можно сказать, что потихоньку жизнь вошла в колею. Примерно через год мне ответили соц службы и начислили целых 200 евро за тот период, пока Нико был у нас (это прим 2 евро в день, пусть они сами шикуют на такую сумму), я отдала чек Нико. Очень хотелось поблагодарить соцслужбы за такую невиданную щедрость, а главное за оперативный ответ, но муж в очередной раз сказал не заниматься ерундой и не портить себе нервы. Семью Лили поставили на очередь на социальное жилье (пожалуй это и есть моя единственная заслуга) и дали квартиру. Честно говоря, довольно убитую, но зато бесплатно. А косметический ремонт они сделали сами, в семье все рукастые. Лилия сейчас работает в ресторане помошником повара и мне немного смешно от этого, потому что она дома готовила только молдавские блюда. Платят может и не сильно много, но это официальная работа, она всегда накормлена и в целом на жизнь хватает. Нико в этом году поступил на биофак местного университета, а по вечерам работает разносчиком пиццы, летом со знакомыми работал на стройке, хорошую денюжку заработал и мечтает о машине. Младшая сестра (без имени с самого начала) растет веселым и беззаботным ребенком, она похоже так толком и не поняла, что произошло в их семье, но помнит тетю Веронику и бунику Марию (бабушка по молдавски). Тетя Вероника получила вид на жительство и по прежнему ухаживает за старушкой, только уже за другой.
На церимонии награждения нас награждали группами. За каждую спасенную жизнь (хотя лично я никого не спасала) вручали памятную табличку с красной туфелькой. Со сцены рассказывали леденящие душу истории. Жертвами были совсем молодые девушки, зрелые женщины и даже одна старушка, которой сын-наркоман сломал позвоночник. Награждали детей и родителей, бесстрашных соседей, случайных небезразличных прохожих, лучших подруг и коллег (про одну из них надо писать отдельнкю историю, настоящий герой!), и даже одну свекровь, которая спасла невестку от пьяного сына. Понятно, что вклад этих людей был разным. Кто-то реально бросился защищать с кулаками, кто-то вызвал скорую и удерживал кровотечение до ее приезда, кто-то открыл дверь незнакомке, кто-то взял на себя заботу о детях, а кто-то оказал психологическую поддержку, которая тоже очень важна.
И вот со сцены прозвучало, что за активное участие в спасении и реабилитации Лилии награждаются: сын Нико, сестра Вероника, наша семья, бабушка Мария из Умбрии (она умерла, вместо нее премию получал сын) и полицейский Фабрицио из Умбрии. Такая вот обширная география получилась. Сначала были слова благодарности и слезы самой Лилии, там же я узнала детали истории, о которых Нико никогда не рассказывал, а потом по паре слов сказал каждый из нашей группы. И тут тоже выяснилось несколько интересных деталей. Полицейский (уже на пенсии) каждое лето принимал у себя в Умбрии белорусских детей, состоит в благотворительной ассоциации, даже сносно говорит по русски. Когда Вероника попросила его о помощи, он просто нарисовал на карте маршрут и написал всем членам ассоциации по маршруту: «Ребята, нужна помощь не словом, а делом. Я - полицейский. Если в ассоциации есть коллеги, пожалуйста свяжитесь со мной!». Ему ответило несколько человек. Вместе организовали маршрут, по которому в пункте А ребенка забирал следователь по экономическим преступлениям, в пункте Б передавал коллеге из дорожной полиции, который вез до пункта В и там передавал капитану из линейного отдела, который потом передавал коллеге из отдела эмиграции, примерно так, если я правильно запомнила всех. Всего было задействовано 4 полицейских, трое мужчин и одна женщина.
П.С
25 ноября - международный день борьбы за ликвидацию насилия в отношении женщин. Символ этого дня - красная туфелька.
Справедливости ради отмечу, что если бы это произошло не в ковидный период, то детей и собаку приютили бы молдавские друзья семьи. Многие потом звонили, интересовались и предлагали посильную помощь.
Отцу дали 7 лет. И по итальянским правилам он скоро может претендовать на условно-досрочное освобождение, это плохо.
