Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Вот читаю срачи и понимаю - как хорошо мы живём. Меня зовут Алёна. Я из Беларуси (Белоруссии - меня вообще этот момент не парит).
Начнём с плюсов:
— У нас практически нет ребят из горных республик. А если есть, то они ведут себя крайне культурно (бывает всякое, но это от вас понаехавшие. Как понаехали - так и поуехали)
— У нас нет РКН и Мизулиной (и какать под дверь никому не нужно. И за 500. И вообще)
— У нас работает FB, YouTube, Instagram и прочее
— У нас на ценниках пишут цену за литр или кг (на законодательном уровне). Даже в интернет магазинах
— У нас очень строго с соблюдением ПДД... Сел пьяный за руль - УК и минус тачка. Даже если до магазина. Даже если за сигаретами...
— Конечно, мы не на столько богаты природными ресурсами, как Россия, но мы в Европе на первом месте по насаждению лесных массивов. И первые в мире по нахождению болот (а это торф)
— Наша земля богата калийными удобрениями и мы (опять) первые в мире по добыче этого ресурса
— Дешевое жильё (относительно. За стоимость квартиры в Москве, у нас можно выкупить деревню)
— Да и вообще мы клёвые))) У нас даже гимн начинается со слов "Мы - Белорусы, мирные люди"
Из минусов (куда же без них):
— Низки зарплаты. Но, давайте будем честны - у нас и цены соответсвующие
— Нет нефти и газа (ну это пффф... Зато не раздербанят, как Сирию)
— Бельмо в глазу НАТО и Штатам - офигенное местоположение (поэтому всегда сидим на низком старте)....
А в целом - приезжайте к нам. Мы на самом деле добрые и мирные....
На мероприятии в Польше, посвящённому 80-й годовщине освобождения концлагеря Освенцим, не будет ни лидера России, которая его освобождала, ни лидера Израиля, чьи люди там сидели. Зато будут немцы, которые его построили и поляки, которые его охраняли.
Из интервью соорганизатора гастролей Тины Тёрнер в Москве певицы Надежды Соловьёвой:
Сейчас расскажу одну историю. В 1996 году у нас было три концерта Тины Тернер в Кремле. Звонит мне Зураб Церетели и говорит: «Надя, у меня друг из Америки приехал, он очень хочет на концерт Тины Тернер». Я объясняю, что ничем помочь не могу, потому что ни одного билета у меня уже не осталось. «А можно я ему дам номер твоего телефона? Пусть он сам позвонит», — просит Зураб.
И вот звонит человек, рассказывает, какой он фанат, как мечтает познакомиться с Тиной Тернер. Я объясняю, что все билеты проданы. Тогда он спрашивает, буду ли я сама на концерте. Я объясняю, что, конечно, буду, так как именно я его провожу. «А где вы будете концерт смотреть?» — спрашивает американец. Отвечаю, что буду смотреть со ступенек слева от сцены. «Можно я с вами посижу на ступеньках слева от сцены?» — просит он. В конце концов я соглашаюсь. И он действительно весь концерт просидел рядом со мной на ступеньках.
А Тина тогда была дико больная, с температурой 40. В день концерта я ей говорю: «Ну что, будем отменять?» А она отвечает: «Я никогда в жизни не отменяла концерты. Вы меня, главное, привезите в тепле в Кремль». Это было лето, но мы ее привезли на площадку натурально завернутой в одеяло. Я не понимала, как она будет работать. Думала, кошмар, все билеты проданы, ужас, что будет! И вдруг она выходит на сцену как ни в чем не бывало и потрясающе выступает.
Во время выступления она несколько раз переодевается. Я за сценой стою, и она мне говорит: «Надя, ну что я еще должна сделать? Что за публика? Все сидят, никто не танцует». У нас же как — публика пришла, села на свои места, и все сидят. А ей кажется, что им не нравится, что она делает. Я ее успокаиваю: «Подожди, это же Кремль, тут публика по-другому себя ведет». А в конце она уже просто в цветочной горе стояла, ее не хотели отпускать.
Когда концерт закончился, она после выходов на бис в последний раз покинула сцену вся мокрая и буквально упала в подставленное одеяло. А у нас еще два концерта. Я думала, что ее нужно срочно в больницу везти, а она мне говорит: «Я слышала, что у вас все лечится водкой». Отвечаю: «Ну да, у нас два лекарства: водка с перцем от простуды и водка с солью от поноса». Она говорит: «Я согласна». И вот мы с Тиной и этим американцем поехали, как сейчас помню, в «Царскую охоту». И до шести утра там сидели, пили, болтали… На следующий день она была абсолютно здорова.
А знаете, как звали того американца? Дональд Трамп.
- Ну что, засранцы, соскучились по соседям? А я вот тут он! Здрасте всем присутствующим.
С такими добрыми словами к нам в палату вошёл крепенький такой мужик – невысокий, но ладный, лет хорошо за пятьдесят. Следом за ним- прапорщик внутренних войск.
В палате восемь коек, пять заняты, три свободны. Инфекционная больница - по Питерски - Боткинские бараки. Восемьдесят шестой год, сентябрь.
- Петрович, хорош глумиться, койку выбрал? - это прапор пробасил.
- Да на такой шконке до конца жизни проваляться можно – это не у вас, бля, в крытке, смотри, как мяконько…
- Ты знай, особо тут не выступай, а то обратно – голубем сизым прилетишь.
- Мне с УДО соскальзывать интереса нет, я уж тут полечусь.
Так у нас появился новый сосед- Петрович, уголовник со стажем. Весёлый такой, всё прибаутками сыпал.
Засранцы – это потому, что все присутствующие в большей или меньшей степени брюхом страдали. Расстройство желудка – скверная штука - а уж в больнице по этому поводу оказаться – вообще радости нет.
Петрович, из тюремной больнички был переведён в обычную, гражданскую – потому, что там инфекционного отделения просто не было - а по условно досрочному освобождению, он вроде как под режим и не попадал - хотя пока и числился заключённым.
В наколках весь – с ног до головы – когда переодевался, видно было. Звёзды на плечах и на коленях. Ярче всего – во всю грудь - картина Васнецова – «Три богатыря». И явно делал большой мастер – от оригинала изображение отличалось только однообразным синим цветом, не научились ещё тогда на зонах цветные татуировки делать. А так – идеальная копия.
Но здоровенный шрам, пересекавший богатырей наискосок, сверху донизу – это вообще производило впечатление.
- Петрович, это где же тебя так угораздило?
- Да маленький был, заснул в траве, на покосе, а дядя Матвей косой и шуганул - вишь, как прилетело? Слава Богу, жив остался…
- Ну что ты гонишь, у тебя что, с детства наколки эти?
- А тебе что, байку в кайф послушать, или по правде, как на зоне за слова спрашивают, и отвечают? Не приставай с вопросами - не совру. Не веришь, сочти за сказку.
Петрович мужик оказался покладистый и неглупый. Брюхо ему конечно, подвело – по пять-шесть раз в день на горшок тащило – ну мы все такие там были. Выздоравливали потихоньку.
Совсем лежачих в палате было двое – Коля, отслуживший дембель со Средней Азии - домой ехал в Петрозаводск, но только до Ленинграда добрался, скрутило, и дед Егор – этот вообще ни на что не реагировал, мычал только тихонько, когда совсем туго становилось.
Им медсёстры судно под задницу подкладывали - если успевали. Иначе приходилось опять постельное бельё менять, и меж ног потом влажным полотенцем протирать от коричневой пенки – ну и запах стоял в палате, нарочно не придумаешь.
Больница, блин.
Сестёр было двое – Катюша - молодая такая, симпатичная барышня, лет за двадцать, и Егоровна - суровая молчаливая тётка, от неё разве матюги услышать можно было.
Петрович с Егоровной только взглядом обменялся – сразу за своих друг друга признали. Она ему потом и добавки на обед подкладывала – без слов, лишь головой кивнув.
А Катюша - та ко всем с улыбкой, милая такая. Это очень крепкий стержень надо в спине иметь, чтобы в больничном говне ковыряясь, к пациентам с поносом с улыбкой относиться. Сестра милосердия. Воистину.
- Дочка, а обход будет сегодня? Что-то опять изжога, может каких таблеток пропишут?
- Петрович, вы и раньше прописанные лекарства не приняли – я же видела, выкинули. Вы здесь подольше полежать хотите, чтоб обратно попозже вернуться?
- Молодец, дочка, раскусила старика. Ну, попить дай, и улыбнись по доброму - мне сейчас мало кто улыбается…
Катюша улыбается – говорю же, добрая барышня…
Петрович с собой притащил книжку – истрёпанное Евангелие, там листы чуть не рассыпались, и читал его, губами шевеля, сквозь очки мутные поглядывая. А странички закладывал потёртой фотокарточкой – чтоб не ошибиться, с какой строчки дальше читать.
Опять обед – в палату тележка с кастрюлями заезжает. Тарелки по койкам раздают – это только по названиям тарелки – миски алюминиевые. Но жрать в принципе приемлемо – ложками поскрипывая. Сижу, жру.
Тут у Коли, в углу палаты, что-то не то, кашей поперхнулся? Клокочет, хрипит, пена со рта - Катюша «Помогите!», громко так, а мы что, мы же не врачи?
Посинел парень, пока ему Катюша искусственное дыхание делала, и массаж сердца – отошёл, не стало его. Больница – так бывает. Все смертны. Ну его и раньше кровавым поносом несло – дышал через раз. Не повезло парню.
На каталку мы его с Петровичем вдвоём перекладывали – и простынкой покрыть помогали – Катюше одной не справиться – тяжёлый.
А уложивши, глядь – Евангелие Петровича на полу валяется, задели, уронили, и фотография эта там же.
Катюша – падает на пол, на колени -
- Откуда у Вас это фото? Голос дрожит – она никогда так не разговаривала -
- ОТКУДА У ВАС ЭТО ФОТО?
- Бля..дь, тебе какое дело? Куда ты на хрен с ногами в душу-то лезешь? Ты, бля, кто вообще?
Петрович, грубо и злобно – поднимая фотографию с пола.
Катюша, спотыкаясь, выбегает из палаты, через минуту возвращается –
- Вот, смотрите – показывает Петровичу точно такую же фотографию – только поменьше истёрханную.
Петрович, с остановившимся взглядом, держит в руках два одинаковых фотоснимка.
Мне довелось только услышать часть разговора Петровича и Катюши - на лестнице, где на площадке можно было покурить – - Ты вот что, дочка…
И потом, совершенно изменившимся голосом -
- Ты вот что, Д О Ч К А….. ты подумай, на хрена тебе такой отец, как я?
- А у меня просто больше нет никого…
Дальше я не слушал – неудобно.
Из больницы меня выписали через два дня - гастроэнтероколит – дома фесталом лечится. Так что я не знаю, как закончилась эта история. Но вот в памяти осталась…
На Александра II благодарное отечество покушалось многократно. Конечно, император изнервничался. Понять можно.
И тут я про женские нервы скажу. От сердца своего.
Вот ровесница нашего ранимого монарха - королева Виктория - мне никак не симпатична. Это у нас с ней личное. Но! Но! Надо отдать покойной ныне Виктории должное.
1. Едет глубоко беременная в коляске (1840 год, лето, счастье, 20 лет, жестокий токсикоз). Погода чудесная. Четыре белых лошадки. Выстрел. Раз! Выстрел! Два-с! Муж пригибает голову беременного монарха к полу кареты. Пацан какой-то стреляет 18-ти лет. Признали сумасшедшим. Он в дурдоме за 25 лет стал переводчиком, художником, скрипачом. Его в Австралию! Может, его там кто укусит?! А он возьми и ещё лет сорок проживи. Путешествия, охоты, этюды.
2. Два года прошло с первого покушения. 1842 год. Виктория едет в коляске. Беременная, а как же. Девять детей себя сами не родят. Из кустов выбегает упырь какой-то. И из пистолета целится. Муж привычно закрывает Вику своим телом. У упыря осечка, скрывается в кустах неспешно.
Полиция приехала. Говорит: изловим! Только вам, ваше величество, надо этим же маршрутом завтра поехать, упырь на вас нападет, а мы его, скорее всего, по горячим следам изловим, наверное. Или как получится.
А беременная Виктория соглашается, потому что азартна и ещё беременная ведь. Бог его знает, что в башке у неё. На этот раз поймали террориста. Он выстрелить, конечно, успел. Альберт не подкачал, привычно Викторию к полу, а сам орлиным профилем водит.
3. А через две недели новое покушение! Не поверите, Виктория в коляске едет. Карлик-горбун выбегает с пистолетом и ннна! Осечка! Его потом ловили всем миром. Были арестованы десятки горбатых карликов. Опознали!
4. Через семь лет едет Виктория в коляске. Беременная. Подбегает ирландец выпивший. Выстрел. Не вышло! Виктории вскоре её уставший муж покупает бронированный зонт.
5. Менее чем через год едет Виктория в коляске. Родила только-только. Подбегает красивый мужчина и железной палкой ей по голове. Да что ж такое, граждане, делается?! - видимо, успела подумать Вика перед потерей сознания. Кровища! Шрам маскировать пришлось всю жизнь.
Потом ещё два покушения состоятся. В 1872 и 1882 годах. С выстрелами и прочим. И что?! Стала Виктория нервничать и худеть? Начала двигаться зигзагом и перебежками меж колонн?
МИД Польши заявил, что если Нетаньяху приедет в Освенцим, то поляки его арестуют в рамках исполнения ордера МУС. И Красная армия на этот раз не придет спасать евреев от немцев и поляков.
Гулял однажды мужик и нашёл волшебную лампу. Ну, ясно: появляется джин, даёт загадать три желания. Мужик говорит: - Надоела мне эта сложная работа, эта маленькая зарплата, эти злые тёща с женой, эти непослушные дети и постоянные неудачи! Хочу наконец стать счастливым! - Хорошо, - сказал джин. И сделал его оптимистом.
Плов. Мой лучший друг Бакир. Соответственно мое самое любимое блюдо плов. Когда-то Бакир научил меня его готовить. Рецепт неизгладимо записан в моей памяти. Когда какой-нибудь праздник или просто семья собралась вместе я лично готовлю плов и все восхищаются моим искусством. Живем мы с Бакиром далеко друг от друга, но иногда приезжаем в гости. Первый раз когда Бакир приехал к нам я водил его по ресторанам, а потом Бакир предложил собраться дома – он будет готовить плов. Точнее Плов. Пошли мы с Бакиром закупать продукты. – Бакир-ака, какое мясо взять? – Не имеет значения. – Какой рис взять? – Не важно. – Какие приправы? – Любые. И так чтобы я не спросил. Бакир надел фартук и поставил казан на плиту. Казан, кстати, тоже был закуплен специальный из-за чего пришлось объехать несколько магазинов. Я еще удивился зачем такой огромный. Семья собралась на кухне следить за таинством. Нам было доверено почистить лук и морковь, но уже нарезать их взялся сам шеф-повар. Пили чай, болтали, шутили, вспоминали. Сыновья делали записи что, как и когда класть – чтобы научиться. Полтора часа пролетели незаметно. Плов готов. Бакир последний раз снял пробу и подал Плов на стол. Умяли весь казан! Я не мог поверить, что в моих столько влезет. Даже невестки, которые блюдут фигуру, дважды-трижды просили добавки! А мне было сказано, что вот это да! Не то что твой плов! Неблагодарные – но я не в обиде, я их понимаю. Теперь будете есть плов только когда приедет Бакир. Настоящий плов получается не из рецептуры, а из рук знатока. Правда должен сказать, что когда я путешествовал по Узбекистану где, естественно, меня потчевали пловом, обнаружил удивительную вещь: в Ташкенте угощают пловом – искренне хвалишь, слюнки текут. Потом приезжаешь в Самарканд и тебя опять угощают пловом – говоришь что ел замечательный плов в Ташкенте, а тебе заявляют, что в Ташкенте плов готовить не умеют: – Вот наш, Самаркандский, настоящий! А потом в Фергане, в Бухаре то же самое: - Настоящий плов только у нас! И все правы!
Пошли с супругом на тренинг по саморазвитию. Домашним заданием было составить список незавершённых дел. Ну вот теперь у нас ещё и незавершённый список незавершённых дел и заброшенный тренинг.
Водитель маршрутки вчера порадовал. На переднем сидении рядом с водителем сидит его знакомый, ведут беседу. Друг сочувствует: "Что-то народу у тебя не густо", на что водитель отвечает: "Вчера хуже было. Подъезжаю к остановке, народу тьма, открываю дверь - никто не садится. Обидно, еду дальше. И только потом сообразил, что еду на личном авто (далее марка машины с раздвижной дверью)". Представляю реакцию людей на остановке...
Советские космонавты Пётр Климук и Виталий Севастьянов в 1975 году поссорились на орбитальной станции "Салют-4" из-за спиртовой настойки. Экспедиция планировалась на две недели, но затем её продлили на 35 дней. В то время для поддержания иммунитета в бортовой аптечке была небольшая пластиковая бутылка настойки элеутерококка. Они решили выпить половину в начале полета, а остальное - в конце, чтобы легче реадаптироваться на Земле. Когда миссию продлили почти в два раза, космонавты снова открыли бутылку, но в ней оказалось не больше 50 граммов. Каждый подозревал, что живительный бальзам выпил его коллега, и оба замкнулись. Практически перестали разговаривать, затаив обиду друг на друга. Когда же Севастьянов через несколько дней "игры в молчанку" не выдержал и предложил Климуку допить остатки, выяснилось, что в бутылке остался только противный горький концентрат, а спирт испарился сквозь пластик.
Один раз оказался свидетелем беседы о глобальном потеплении. В сухом остатке: основной объем углекислого газа растворен в мировом океане. Произведение растворимости, есть такое понятие, напрямую связано с температурой. Показывает, сколько газа может поглотить жидкость. Чем выше температура, тем меньше газа в жидкости. Так вот, океан выделяет углекислый газ, тот создает парниковый эффект, температура поднимается, произведение растворимости падает, что приводит к еще большему выделению углекислого газа, что в свою очередь поднимает температуру атмосферы. То есть: кривая роста температуры вторична, первичная причина потепления - высвобождения углекислого газа из мирового океана. А человечество создает лишь малую часть проблемы, ну и коровы могут пердеть сколько хотят, это ничего не поменяет.
История Латвии... В Российской империи никакой Латвии не было, также как не было никакой Эстонии. Был остзейский край, включающий три губернии. Рига была центром Лифляндской губернии, а Таллин был центром Эстлянской губернии. Наиболе качественными жителями остзейского края были немцы. Они жили в городах и владели землями. Из остзейских немцев произошли многие выдающиеся деятели Российской империи. Еще в остзейском крае обитали крестьяне, которые лопотали на каких-то своих языках, но их было не видно и не слышно. Когда Российская империя развалилась, претензии на власть в Риге и окрестностях стали предъявлять все кому не лень. Но были две основные силы: местные немцы и местные социал-демократы. Немцы хотели создать свое государство под протекторатом Германии, ну а социал-демократы хотели создать государство под протекторатом Советской России. Прилегающие морские воды контролировал английский флот. И англичан ни та, ни другая идея не устраивала. Они решили провернуть трюк, который также применяли в Ирландии и в Индии: ослабить потенциально опасную территорию путем ее разделения. Для этого они вытащили на поверхность третью силу - латышских националистов. Эта сила была очень слаба, поскольку было еще не слишком понятно, кого считать латышами, кого эстонцами, а многие местные жители называли себя совсем другими словами. Тем не менее англичане нашли в Риге несколько подходящих человек и посадили их на пароход "Саратов", чтобы сохранить их на будущее, пока немцы с коммунистами бодаются за власть. Когда бодающиеся силы ослабели, в Ригу по согласованию с англичанами вошла эстонская армия. К берегу подплыл тот самый пароход и провозгласил Латвийскую республику. Демаркацией границы между Латвией и Эстонией занимались англичане. Эстония на правах победителя получила половину Лифляндской губернии. Сейчас те латыши, которые способны хоть чуточку соображать, понимают, что им гордиться нечем. Ну а для всех тупых в конституции Латвии написано, что "Латвийское государство создано путем объединения исторических латышских земель на основании непреложной воли латышской нации". Чушь собачья, не было непреложной воли латышской нации, как и самой нации, не было никаких исторических латышских земель. На этой территории жили разрозненные люди, а волю к их объединению в одно государство продемострировала совсем другая нация. Чтобы заглушить свой комплекс неполноценности, латыши унижают других людей, которые имели несчастье оказаться в ними в одном государстве и у которых действительно есть история. Убогие люди, они не понимают, что так это не лечится. Надо попробовать быть просто людьми.
