Две кратких исторических справки:
1)
"В Англии до конца XVIII века практиковалась кровавая забава, которая называлась «закидывание петуха» (англ. cock throwing). Она заключалась в том, что публика кидала вещи в посаженного в горшок петуха до тех пор, пока птица не умирала. Обычно эта забава практиковалась в Блинный вторник (время карнавала). В некоторых случаях птицу привязывали к колоде или завязывали глаза тем, кто кидает в него вещами. В Суссексе петуха привязывали к куску плоской материи длиной около полутора метров, чтобы он не смог клюнуть тех, кто над ним издевается."
2)
"Повешение, потрошение и четвертование (англ. [to be] hanged, drawn and quartered) — вид смертной казни, возникший в Англии в правление короля Генриха III (1216—1272) и его преемника Эдуарда I (1272—1307) и официально учреждённый в 1351 году в качестве наказания для мужчин, признанных виновными в государственной измене.
Приговорённых привязывали к деревянным салазкам, напоминавшим кусок плетёной изгороди, и протаскивали лошадьми к месту казни, где последовательно вешали (не давая задохнуться до смерти), вынимали из петли, кастрировали, потрошили (вынимали часть кишок), четвертовали и обезглавливали. Останки казнённых выставлялись напоказ в наиболее известных публичных местах королевства и столицы, в том числе на Лондонском мосту. Женщин, приговорённых к казни за государственную измену, из соображений «общественного приличия» сжигали на костре.
Несмотря на то, что парламентский акт, определяющий понятие государственной измены, по-прежнему является составной частью действующего законодательства Соединённого Королевства, в ходе реформы британской правовой системы, длившейся бо́льшую часть XIX века, казнь через повешение, потрошение и четвертование была заменена волочением лошадьми, повешением до смерти, посмертным обезглавливанием и четвертованием, затем признана устаревшей и упразднена в 1870 году."
Этой информации вполне достаточно, чтобы сделать определённые выводы о "просвещённой Европе", средоточии добра, света и демократии.
Пришло время закончить по законам классической литературы на полуслове.
Меня подключили в состязание кандидатов и я между этим делом нес искры культуры туземному народу. Много не мудрил и избрал старый проверенный способ в форме лубков. В духе графа Растопчина, какие он преподносил простолюдинам. Карикатуры и четверостишия под ними. Генералитету весьма понравилось и Коробка зачислили уже на подготовительные курсы для поступления в Академию Генштаба.
Анохин пускал пузыри и был в ярости. В ноябре произошло новое событие. К нам прибыло пополнение из московской учебки из детей тамошней элиты. В том году летом в Москве проходила Олимпиада-80 и курсантов учебки привлекли к обслуживанию. Выбирали молодежь приличной внешности, выдавали импортные кроссовки, джинсы и прочее. Понятно, что московские со связями старились пристроить своих детей. Анохин воспрял духом и собрал из их рядов свою редколлегию из трех интеллигентиков по разным причинам отчисленных из вузов. Меня стали копировать, но это было не то. В карикатурах не было легкости, а стихи были корявы.
И бывало при нашем походе на самолетную стоянку сзади раздавалось хрипение и нас обгоняла толпа в противогазах. Анохин таким способом воспитывал незадачливых творцов пера и гуаши после очередного провала. Старания дуболома наконец оценили и взяли в академию на следующий год. Правда ГРУ он не потянул и дослужился до генерал-полковника в ПВО. Сейчас он какой-то торговый полпред по Сибири.
Я от карьеры отказался. Пообщался с Коробком, почитал закрытые архивы и немного понял суть жизни. Потуги карьеристов чем-то напоминали жизнь и быт бабуинов в Сухумском питомнике. Альфа-самцы, драки за банан у корыта, мясистые красные жопы. В то время как раз читал историю советских розенкрейцеров и Коробок вел беседы об Алоизовиче.
В 1527м бабуины захватили и разграбили Рим под предводительством своего кардинала Колонны. И тогда умные люди дабы подобное не повторилось, организовали для них орден. Красная роза там символизировала обезьянью жопу. Начав просматривать их секретные протоколы 20х годов, соответственно розенкрейцеры для широкой публики выступали под вывеской коммунистов, я сначала начал испытывать некое отвращение. Помню первый раз чуть не сблеванул с караульной вышки, где я обустроил свой читальный зал. Потом перелистывая кипы пожелтевших страниц понемногу привык и увлекся. А со временем стало смешно, когда представлял их обезьянни сборища в банях.
Секрет успеха стал для меня прост, но неприемлем.
На дешевые посули их не клюнул и прибыв после дембеля в Ригу в аэропорту запустил в воздух свою опостылевшую фуражку с кокардой. А на вокзале послал нахуй какого-то майора. Предстояло начинать новую жизнь.
Так что оставляю бананы страждущим и жаждущим и прощаюсь с вами.