Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
На пике развития нашей компании, до эры мобильных телефонов и интернета, у нас работало четыре секретаря и доходило до четырех курьеров. Работа у курьеров на износ, оплата – маленький окладишко плюс большая плата за поездку. И конечно, компенсация транспортных расходов.
Выгорали они быстро, в целом держались больше двух-четырех месяцев только студенты. Так что приходилось всё время давать объявления и нанимать новых. А им каждый раз заново объяснять – как работать, как учитывать ездки, как прорабатывать экономные маршруты. Как ждать часами в коридоре поручений, не мешая другим, и не жалуясь на маленький оклад.
Конечно, кадровичка разработала для них и инструкцию, что бы меньше объяснять, но всё равно, должности курьеров причиняли много хлопот.
Вот взяли очередного новичка. Молодой, чуть не сразу после школы, но какой-то серьёзный, озабоченный. Через неделю заходит ко мне: - Борис Андреевич! У меня вопрос. - Давай свой вопрос, Дима! - Если я буду делать не пять ездок, как сейчас получается, а десять – двенадцать, я за все поездки получу деньги? - Конечно! А почему спрашиваешь?
Он оглянулся на секунду на дверь в коридор. - Да я слышал, что вы держите четырех курьеров для количества, для солидности, и потому работу на всех равномерно распределяете. - Ты что, Дима, курьерская работа у нас – очень узкое место. Будет у тебя много ездок – много и заработаешь. - Так откуда у меня будут ездки? Все курьеры с утра разъезжаются, с дороги звонят, кто первый позвонит, тому следующая ездка и достаётся.
- Хорошо, давай, Дима, так договоримся: Миша собирается вроде скоро уходить, чуть ли не на следующей неделе, мы пока четвертого курьера не будем искать. А ты уверен, что сможешь делать по десять ездок? У нас никто больше восьми не делал. - Буду делать, Борис Андреевич, я Москву хорошо знаю, и у меня своя система работы. - Система? Ну, с системой, конечно, сделаешь и двенадцать поездок, - засмеялся я.
Через месяц мы сократили ещё одного курьера. Дима делал ежедневно по двенадцать – по четырнадцать поездок. И прихватывал субботы, если клиенты работали по субботам. Кроме сдельных, мы ему добавили и оклад. Очень важно было то, что полностью прекратились срывы в работе из-за опозданий курьеров.
Мне захотелось ознакомиться с «системой» работы Димы. Он охотно, и даже гордясь, всё рассказал. - Я записываю перед выездом подробно все маршруты в тетрадочку. Смотрю карту, звоню клиенту, расспрашиваю его секретарей. И не трачу время на поиски на месте. Где можно, оставляю наши документы в экспедиции, не жду, пока за ними спустятся. Главное, ответственную подпись получить.
- И ещё: я сразу заметил, что есть определенная периодичность вызовов к клиентам. И часто утром из дома еду прямо к ним, не заезжая на работу. А последнюю ездку планирую так, чтобы в сторону дома ехать, не тратить время в дороге. - Но основное, всё же – это составление маршрутов. Так, что бы всё было по пути. И мне тут уже наши секретари помогают это планировать. А я им всё время по дороге что-нибудь к чаю захватываю. - Дима, а можно твою тетрадочку посмотреть? - Конечно, вот она, смотрите, пожалуйста.
Я восхитился подробными и чёткими записями Дмитрия. И спросил: - А деньги заработанные, когда успеваешь тратить? Ты же, фактически, весь день при работе? - Деньги мне тратить не приходится. Я всё маме отдаю. Они с отцом потеряли работу. И ещё у меня старший брат, тоже не работает. Я промолчал, зная про трудности с работой у многих в то время.
*** Прошло ещё три месяца. Утром в понедельник раздался звонок. - Дима больше не придёт на работу, - сдавленным, дрожащим голосом сказал мужчина. - А кто говорит? - Это его отец. Дима утонул в воскресенье.
В средине дня я собрался с силами, позвонил родителям Димы. - Мы хотим навестить вашу семью, - сказал я. И оказать помощь, с похоронами. - Приходите на поминки, - ответил отец. – А какую помощь вы можете оказать? Я назвал выделенную сумму. - Большое спасибо, можно я сейчас приеду?
На поминках мы пили скромный чай. Квартира была маленькая, из пустых углов дышала бедность. Я узнал, что отец с Димой в воскресенье поехали на озеро. Видимо, вода оказалась холодновата для Диминого сердца. Он умер прямо в воде, рядом с берегом.
Родители держались крепко. Слёзы были все выплаканы за трое суток. Мать подошла ко мне, поблагодарила за высокую зарплату Димы, за помощь. И спросила: - А не возьмете ли Вы вместо Димы на работу его старшего брата? - Конечно, возьмем! Она замялась, скомкала платочек, с которым не расставалась. Посмотрела мне в глаза. - Я, как мать, не могу ругать своего старшего сына. Но Вы должны знать, что он не такой, как Дима. Дима – он был такой … такой …- она прижала платочек к глазам.
Я уже понял, что молчаливый мужчина с потасканым, испитым лицом, за столом смотревший исподлобья – старший брат Димы. Подошёл к нему, сказал: - Приходите завтра на работу. Я Вам передам всю систему работы Димы. Только найдите его тетрадку, он всегда с собой её носил. - Я уже нашёл, приду обязательно.
***
Брат Димы делал по 5-6 поездок в день. Опаздывал, пАхнул перегаром, один раз потерял пакет с документами. Через неделю я позвонил его матери, объяснил, что нам с её старшим сыном придётся расстаться. Она только тяжело вздохнула. А о Диме, о его работе в течение четырёх месяцев, мы помнили много лет.
Когда родилась на телемосте Ленинград-Бостон известная фраза «У нас (в СССР) секса нет!», я вспомнил Юру Коновалова.
Мы вместе учились на третьем курсе вечернего института. Тридцатитрехлетний Юра был самым старшим в группе. Ему очень подходила его фамилия. Широченные плечи, правильно перебитый нос, низкий лоб, сверлящие из глубины глаза. С таким случайно столкнуться вечером на узком «Банковском мостике» у нашего института было бы неприятно. Но разговаривал Юра тихим голосом, слегка запинаясь и был отличником.
В перерыве между лекциями Юра подошел ко мне и завёл удививший меня разговор. - Борь, хочу совета попросить. Ты, наверное, видел мою подругу? Я вспомнил, что Юру иногда встречала после занятий невзрачная девушка. Тоже за тридцать, она обычно жалась в уголке раздевалки, смотрела вниз сквозь очки. Её круглое лицо, со стянутыми на затылке волосами, с толстыми линзами, напоминало облик Надежды Крупской с известного портрета.
- Да, помню. - Так вот, мы уже два года знакомы. Юра посмотрел по сторонам, помялся. - Мы всё гуляем и разговариваем. Уже совсем заговорили друг друга, а дальше пойти – не получается.
Мне, второй раз уже женатому, ситуация была известна, но непонятна. Я гордо выпрямился от нового статуса "семейного консультанта", вспомнил свои и книжные приемчики.
- Юра, сейчас мы всё аккуратно продумаем. У тебя проигрыватель есть? - Есть! Радиола «Ригонда»! Я поморщился. - Ну ладно. Я попрошу у приятеля тебе на один вечер пластинку «Битлов», английскую. - А давай я куплю у него? - Не перебивай. Купить – у тебя денег не хватит. Ты лучше иголку новую купи для радиолы. Обязательно! А комната у тебя есть? - У меня квартира. - Ну, ты даешь! Квартира у него, а … Так вот: купишь вина бутылку, цветов букет, конфет коробку, пластинку я тебе, значит, дам, и ты пригласишь её слушать «Битлов».
- Да слушали мы музыку разную. Дальше-то что делать? - Юра, «Битлы» - это тебе не просто музыка. Я почесал затылок. Мне хотелось понять диспозицию. - А кресло у тебя имеется? - Конечно, даже два. Мы приходим, садимся в кресла и разговариваем. Вот, два года, или гуляем, или в креслах сидим. - Так к креслам, наверное, и диван прилагается? - Ну да, и диван, конечно. Но на диван как-то не садимся, неудобно, да и кресла есть. - Воот! А теперь сделаешь так: упроси соседей взять кресла на несколько дней, скажешь своей девушке, что пришлось в перетяжку их отдать.
Юра стал растирать ладони, задрожал голосом. - Новые кресла? В перетяжку? Она не поверит. Я сплюнул. - Да не надо тебе, что бы она поверила! Просто делай, как я сказал. Порядок действий такой: поставишь пластинку, нальёшь вино, сядете на диван, выпьете вина и ты её обнимешь. Сможешь обнять? - Не знаю. - Ну, или попытаешься там … пуговку какую-нибудь расстегнуть. - А она не обидится? - Она сама всё дальше сделает! - Ты думаешь? - Уверен!
Я упросил приятеля, у которого была огромная коллекция пластинок «Битлов», дать мне одну на несколько дней. С предосторожностями, с инструкциями: как протирать специально предназначенной бархоткой, как ставить иголку, как её снимать – «Yellow Submarine» в толстом красивом конверте была получена. Вечером в институте я передал конверт Юре, продублировал инструктаж. Добавил от себя: - Поцарапаешь – два месяца на еде будешь экономить! Иголку купил? - Да, конечно!
Через два дня Юра вернул пластинку. Он довольно улыбался. - Боря, спасибо тебе! Всё получилось! - Ну вот, видишь, как всё просто! «Битлы» - они такие. Пластинку-то не повредил?
Юра смутился. - Да мы, если честно, и из конверта её не доставали, как-то всё быстро пошло. Но ведь главную роль она выполнила? Я же Иру пригласил: послушать «Битлов»!
Через пару месяцев я увидел в раздевалке, как на шею Юре бросилась шикарная девица. Завитые длинные локоны, клетчатая короткая юбка клёш в складку. Ну, думаю, пошёл мальчишка по рукам. Наш человек! Минутой позже Юра подвёл девушку ко мне.
- Боря, я тебя хотел познакомить с Ириной. Я тебе рассказывал о ней. Я всмотрелся в улыбающееся лицо. Я не знал тогда страшных слов "макияж", и тем более, "MakeUp", но понял, что с лицом что-то сделано. «Крупская» превратилась в живую соблазнительную тётку, с блестящими сквозь тонкую красивую оправу очков глазами. Её подвижная фигура почти обвивала Юру, прижимаясь к нему. Не оставалось сомнений в том, что они будут делать, придя домой.
Вскоре я перевелся в другую группу, с Юрой мы стали видеться редко в коридорах. Где-то через год он остановил меня и сияя, сказал: - Боря, у нас с Ирой сын родился! Я поздравил его.
Квест: как правильно доставить дорогую лечебную воду (6 паллет 3 тонны) на расстояние 2000 км
(спойлер: цитата из сказки А.С.Пушкина – в конце)
Итак: аукцион выигран, договор подписан, заявка получена, производство раскручено (рОзлив уже давно очищенной воды в бутылки по 5 литров, наклейка этикеток, установка на паллеты, утяжка бутылок плёнкой, подготовка комплекта документов, и т.п.).
Осталось организовать доставку, то есть, выбрать логистическую компанию. Казалось бы: давно уже в отдельной папке собраны коммерческие предложения от двух десятков компаний. А вот как выбрать? Каждая – самая лучшая! А цены – самые разные, различаются в разы.
Одни говорят: повезём прямым рейсом, быстро, аккуратно, надёжно, но дорого! Другие спрашивают: вы сэкономить хотите на доставке? Тогда у вас будет сборный груз, с перегрузкой на двух терминалах, на пару дней дольше, и есть риски утраты товарного вида.
Тут вдруг появляется компания «нового» типа: повезём прямым рейсом, быстро, аккуратно, надёжно, И ДЁШЕВО! Оплата – после доставки. Получается: выбора нет. Заключаем с этими новичками договор. Страховка груза включена.
И дальше – собственно, квест.
1.При отправке груза неопытный кладовщик забыл взять подпись у экспедитора. Вместо этого, к его радости подарили ему бутылку воды. У него, как у многих водителей, болит сустав левого плеча, на которое дует из окна. Будет делать компрессы.
2.Через сутки звоним экспедитору: машина ещё не выехала – потребовался ремонт. Ну, не страшно, резерв времени есть.
3.Второй звонок, ещё через сутки: скоро выезжаем (???).
4.Ещё через сутки: машина сломалась окончательно, воду перегрузили в случайно проезжавшую мимо машину (того же перевозчика). Как можно на трассе, без оборудования, перегрузить шесть паллет с бутылками, утянутыми плёнкой – не ясно. Экспедитор отморозился, на вопросы не отвечает, про подарок уже забыл …
5.Узнав про все эти детали, вспомнив про отсутствие подписи под документами на груз, у заместителя директора возникло опасение: нет ли тут интриги и не пропадет ли наша вода? У него скакануло давление, принял несколько сильных таблеток (похоже, с передозировкой).
6.Отъезжая от тротуара, на фоне таблеток (после них нельзя управлять машиной), зам.директора не пропустил «Газель», его машине оторвало бампер и зеркало, помяло крыло. Здоровья при этом не прибавилось.
7.Логист-менеджер успокаивает, говорит, что машина идет по трассе, что всё будет хорошо (всего было более десяти звонков).
8.Важно то, что паллеты нужно разгрузить по двум адресам, в определенные день и время, о чём в начале с логистом и договорились и прописали в Договоре. Однако, водитель отказывается от конечной развозки, говорит, всё разгружу на терминале, а дальше - договаривайтесь. При этом грузчики и кладовщики двух клиентов три дня ждут «в горячем резерве».
9.В итоге товар доставлен через семь суток (вместо трех), состояние его сохранено, правда, потеряли пакет со второстепенными документами. Но больница в целом всё же довольна.
10.Оказалось, что никакие машины не ломались, а перевозчик повез наш груз всё же как сборный.
Сказка о попе и о работнике его Балде: «…А Балда приговаривал с укоризной: Не гонялся бы ты, поп, за дешевизной». А.С.Пушкин 2019г.
Конец восьмидесятых. Уже запахло бизнесом. Помните, все эти байки: про купить-продать эшелоны угля/нефти, про контейнеры, про осмий, про красную ртуть, про чемоданы денег.
Но реально ничего не было понятно: что делать, с чего начать. Тут раздался мне звонок от давнего знакомого из маленького-большого города (не мегаполиса). Говорит: его двоюродная сестра работает в Сбербанке. Им спустили «план по выдаче кредитов кооперативам» под 3% годовых (три процента, Клара, покупай кораллы!), а никто не берет. Приезжай!
Ну, бедному собраться, да за халявой – легко! Утром он меня встречает в своем городе на вокзале. На кухне обсудили действия: нужно сначала кооператив зарегистрировать. Приятель сказал, что он с меня по дружбе возьмет лишь маленькую денежку за помощь с кредитом, а сам в дело влезать не будет – работы много.
Купил я пачку местных газет, нашел среди статей и объявлений некий спортивный клуб. Понял между строк, что там энергичные ребята крутятся, пришёл к ним. Директор – Виктор, заместитель – Пётр. Говорю: деньги вам нужны?..
Быстро договорились о создании кооператива, об аренде у них помещения (этот государственный клуб был в самом центре города), о том, что председателем кооператива будет Пётр, а мы с Виктором как бы при нём. Понятно, что я на хозяйстве. Моя идея была: игровой компьютерный клуб. Для противостояния советской экономике придумал и название: «Контраст».
Хороший друг в Москве взял в конторе проката несколько игровых компьютеров за копейки, прислал с поездом мне. Освоив их, я у фотографа отпечатал пару десятков объявлений, со стихотворным призывом: «С утра дО ночи в «Контрасте» Игроков бушуют страсти…»
Расклеил объявления в трамваях (почти не срывали), на столбах. Через три дня стояла очередь игроков. СпрОсите: кто приходил играть? В основном – мальчишки. Но и блондинки появлялись. Ну, с ними разговор короткий. А вот мамы с детьми – с ними сложнее. Пришлось даже одну из них Петру «подарить». Потом они поженились.
Пришли журналистки – с местного радио, из двух газет. «По-больше бы нам таких кооперативов» - суть материалов и на радио, и в газетах.
Это присказка.
Через два месяца стало ясно: спрос есть, нужно открывать дополнительные точки. Сбербанк уже одобрил кредит (тут-то я и рассчитался с приятелем и с его сестрой). Купили новейшие из доступных по тому времени компьютеры БК-001. Встал вопрос персонала. Нанял двух студентов. Они оказались странноватые: везде ходили вдвоем, посменно по одному работать отказывались. Я говорю: выручки в точке хватает только на одну зарплату. А они соглашаются и за одну вдвоем работать. Второй забирает «зарплату» беспрерывной игрой на свободных компах.
Тут я стал замечать: независимо от дня недели, выручка, когда работают два студента – значительно меньше, чем когда я один работаю. Что важно: занятость компов и выручку с каждого я записывал в тетрадочку – по часам и по дням. Она валялась на столе, практически, в общем доступе.
И вот подходит ко мне как-то парнишка, из постоянных посетителей. Говорит: - Сергей Андреевич, можно я буду помогать Вам в работе? - А тебя как зовут? - Миша. - А сколько тебе лет? – выглядел он лет на двенадцать. - Четырнадцать исполнилось. - Значит, по идее, имеешь право работать. Я вот с пятнадцати работать пошёл. Ну что же, давай учиться загружать компьютеры. - А я уже всё умею. Я присмотрелся, да и ребята уже меня за себя оставляли, когда им нужно было уходить.
При этом посмотрел на меня Миша так, что видно было: стучать мне он на них не хочет, но много знает о «студентах» такого, что не совпадает с его понятиями. И показалось мне, что он понял то, что понял я. И добавил: - Сергей Андреевич, в дни, когда я буду работать, - он посмотрел в сторону валявшейся тетрадки, - выручка будет в два раза больше, чем сейчас. - А вдруг какие лихие парни пристанут к тебе насчет денег? - Я здесь вырос и меня все знают. Никто не сунется. Вы только разрешите иногда двум моим друзьям на свободных компах поиграть. - Без вопросов. Смотрю, у тебя тут целая бригада? Миша улыбнулся.
После окончания уроков, когда сбегались пацаны со всей округи, Миша на своей точке запускал компы. Показывал начинающим, как ловчее играть. Давал бонусы тем, кто играет часто и долго. Расколол одну из игр «для взрослых» (для интеллектуалов, а не то, что Вы могли подумать) – «Президент». Подсказывал любимчикам, как правильно ходить. Когда стали «Президентами» его друзья и авторитетные ровесники – статус Миши вырос на районе до крутого. Тут начались весенние каникулы. На точке «бушевали страсти» с 9 часов утра до 9 вечера. В конце месяца оказалось, что по расчёту Мише причитается зарплата 170 рублей (больше оклада старшего инженера на заводе). Он, конечно, расчёт проверил, но всё равно удивился, когда в его руках оказалась толстая пачка трёшек.
- Миша, советую, купи маме подарок, а остальные деньги ей отдай. Это будет правильно. - Так и сделаю, - просиял Миша. На следующий день вечером меня ожидал перед закрытием усталый мужчина. - Вы Сергей Андреевич? - Я. - Я Мишин отец. Хотел спасибо сказать за сына, за его работу. – Он достал из-за пазухи бутылку коньяка. – Давайте отметим его первую получку? - Спасибо, - говорю, - я не могу, у меня ещё работы много. А Вас прошу: купите Мише джинсы, он мечтает, я знаю.
Миша тянул точку ещё полгода. В городе появились конкуренты на новых «Синклерах». У них игры были более шикарные, клиентов у нас стало меньше. С Петром возникли трения, Виктор от дел устранился. Потом мне позвонили из Москвы, там открылись новые горизонты. Проект я закрыл, кредит вернули.
***** Прошло больше двадцати лет. Сижу я в авторизованном автосервисе. Замучился с коробкой своей старенькой машины, марку не называю, чтобы не рекламировать.
В комнате клиентов на меня уставился парень: состоявшийся, уверенный, под сорок лет. Одет с иголочки, парфюмом несёт. Подсел он в соседнее кожаное кресло: - Скажите, а в 1989 году Вы не занимались компьютерными играми в … (называет город)? - Да, было дело, а…? - Я к Вам часто приходил играть. - Да? Здорово! Приятно вспомнить те годы. А Вы тут?... - ТО прохожу, - он с удовольствием показал через стекло на свою шикарную машину, вокруг которой крутились двое мастеров. Я прикинул, что у меня такой машины уже не будет.
- А не помните ли Вы, у Вас работал такой Миша? - Конечно, помню! Как он поживает? - Миша? Он поживает так, что я только облизываюсь! Он в Нью-Йорке давно живёт. У Вас машина скоро будет готова? - В Нью-Йорке? Здорово. Нет, не скоро. - Что бы Вы знали: много лет Миша каждый день, слышите: каждый день – о Вас вспоминал. Да что я: хотите прямо сейчас с ним поговорить? – случайный сосед достал айфон. - Конечно, хочу!
И вот что мне стало известно из многих последующих разговоров с Мишей. Работая в игровых центрах, стал он изучать программирование. Закончил институт, влюбился в сокурсницу. А её родители решили уехать в США, и она не могла остаться, звала Мишу с собой. А ему с визой в США подряд три раза отказали, неизвестно почему.
Прочёл он в газете объявление: визы в США, с гарантией, даже отказникам. Позвонил, приехал. Солидная контора, все в галстуках, сидят в бизнес-центре, в одном из первых. Цена за визу высокая, но подъемная. Миша уже хорошо зарабатывал, даже невесте в Нью-Йорк деньги высылал. Отдал паспорт, через пять дней получил его обратно с визой. Спросил их: как это вы? Отвечают: мы стараемся сильнее! (с)
И уехал Миша в Нью-Йорк. Стали жить со своей невестой вместе. Как-то жениться всё некогда им было, хотя и ребенок быстро появился. Работал по 14 часов в сутки. Создавал бизнес. Это в Америке просто, если есть руки, в крайнем случае - голова (с). Через пару лет, в шесть утра: маски-шоу, как в хорошем американском кино. Вынесли дверь, в квартиру вломилось с десяток человек в бронежилетах. Визг мамаши и ребенка, зачитали Мише его права, говорят: прощайтесь с родными, Вас высылают из США, с пожизненным запретом на въезд. Вы въехали незаконно.
Что оказалось: в той фирмочке, солидные ребята в галстуках имели в исполнителях талантливых гравёров и американское оборудование. Визы были поддельные. Как-то их Интерпол вычислил и накрыл в Москве. В их компьютерах была база данных всех клиентов. И в базе – Миша. Пришли к нему домой.
Адвокатам удалось доказать, что Миша НЕ ЗНАЛ, что виза фальшивая, и что он не имел умысла обмануть правительство США. Дело закрыли, остался шум в прессе об ошибках и злоупотреблениях полиции. Это дополнительно помогло Мише – и в бизнесе, и в получении гражданства. Его фирма – конечно, компьютерная, работает у него много людей. Зовёт меня на экскурсию, да и просто в гости. Надо бы собраться.
Фотографии Мишиного загородного поместья я держу на компе в отдельной папке, подальше от родных. Чтобы не сравнивали с нашим, отделанным сайдингом домиком. Он хоть и трехэтажный, но ...
***** Запомнил я текст в газете бесплатных объявлений в 1992 году: «Ищу работу. Мне 12 лет». Позвонил тогда. Промямлил несколько слов, типа: молодец, но взять тебя не можем. Потом много лет было неловко. Что-то ведь мог тогда для этого мальчика придумать. Мужик, если сейчас читаешь: извини меня! Ты ведь тоже, надеюсь, миллионер?
Игорь, со своим красным дипломом по металлургии чугуна, зашёл в комиссию по распределению первым. Ему предложили аспирантуру. Веривший в политику партии, в лозунги беспрерывных трудовых подвигов, он отказался от науки. Выбрал место мастера доменной печи во вводимом в строй новейшем металлургическом комбинате.
В отделе кадров ЧМК его облили горячим «чугунным» душем: - Парень, хотя ты и стажировался два месяца третьим горновым, этого мало для должности мастера. Вот тебе место второго горнового и вот койка в общежитии. - Но как же … я же учился пять лет … - Пока забудь об этом. Через полгода вернемся к разговору.
Через полгода Хрущев на двадцатом съезде объяснил всем, что Сталин – не такой хороший, как считалось ранее. Даже, совсем не хороший. И что политика партии тоже была всякая.
Игорь приходил с работы и падал в койку. Два часа он мог только лежать. Ни поспать, ни поесть, ни на какое-то дело не оставалось сил после шести часов у печи. Потом читал свежую литературу по специальности, искал на улицах девушек, но их в Череповце было мало.
И всё это время: и лёжа, и за чтением, и даже с девушками – он думал. Думал о том, как ему теперь верить в нужность «трудовых подвигов», если погасли основные опоры его жизни: светлые образы Сталина и КПСС. Он теперь ясно понимал, почему он не мастер доменной печи, а второй горновой. Если весь народ обманывали десятки лет, если уничтожали в лагерях элиту народа – чего стоит обмануть с должностью мелкого металлургического отличника.
Через несколько месяцев Игорь стал переписываться с бывшей однокурсницей. Лиза ему нравилась все годы учебы, и он решился позвать её в Череповец. Они поженились.
Когда Игорь стал первым горновым, им дали небольшую квартиру. Лиза тоже работала. Появилась проблема: куда девать деньги. Даже приличной одежды в магазинах не было. Лиза пошла на курсы кройки и шитья. У лежащего после смены Игоря перед глазами мелькали блики яркого жидкого чугуна. Сквозь полудрёму, из-под век он с интересом посматривал на Лизу с выкройками, на её борьбу с непослушными штапелями, ситцами и бязями.
Однажды она была на работе, а Игорь с ночной смены. Отдохнув, он разложил куски ткани, наложил на них рисунки. Ему показалось, что это гораздо проще, чем чертежи механизмов доменной печи. После пересменки он подождал, пока Лиза уснет, сел за стол с её заготовками и швейной машинкой. Под утро повесил на плечики готовую, аккуратно отглаженную блузку.
- Игорь, как? … Ты что у нас – Василиса Премудрая? – Лиза крутилась перед зеркалом, восхищенно ахая.
В ближайшие выходные Игорь поехал в Ленинград, пробежался по комиссионкам, купил несколько отрезов разных тканей, оставил их в камере хранения. Не спеша прогуливаясь по Невскому, он увидел выходящую из полированных дверей шикарного ателье красивую высокую девушку. Узнал её, это была Эдита Пьеха. Догадался, что наверное, она шьет здесь себе концертные платья. Спросил у проходящей дамы - она подтвердила: это и есть знаменитое в Ленинграде ателье «Смерть мужьям».
Зашёл, в глаза бросились зеркала, в уши перебранки заказчиц, в нос - взрывчатая смесь дорогих духов и немытых тел. Игорь обратил внимание, что большинство закройщиц - полноватые, обходительные дамы. Он спросил одну из них, на ходу фантазируя: - Извините, а мне говорили, что у вас работает такой, очень пожилой закройщик мужчина? - Марк Семёнович, что ли? - дама с сомнением оглядела Игоря, не похожего на мужа, готового на "Смерть". - Сейчас позову.
Марк Семенович был сутул, чернобров, с чисто седыми усами и Одесским выговором. Игорь, сберегая время, бухнул вполголоса: - Хочу выучиться на закройщика. За деньгами дело не станет. Закройщик ухмыльнулся: - А сколько лет, мой дорогой подмастерье, Вы готовы этому делу уделить? Игорь был конкретен и краток. Он аккуратно, не светясь, достал из кармана толстую пачку купюр и сказал: - Сутки. А это - Вам. Марк Семёнович смешливо во все глаза смотрел в лицо Игоря, не обращая внимания на деньги. Путаясь в сумке, Игорь извлек понравившуюся Лизе блузку и молча развернул её перед закройщиком, сжимая челюсти, с видом: "Позади Москва!"
- Блузка - по выкройкам из "Работницы"? Сам шил? Придерживаясь взятой молчаливой манеры, Игорь кивнул. - Начнем вечером, подходи к восьми, - Марк Семенович мягко отодвинул деньги, глазами показав доверие.
На своих дочерях и хихикающей внучке Марк Семенович показал Игорю, как снимать мерки. Жена его - уже на фигуре мужа, пояснила особенности мерок мужских. За ночь они всей семьей скопировали пачку лекал. Игорь купил у Марка Семеновича пару иностранных модных журналов, несколько штук выпросил на месяц взаймы. Уже дома пару месяцев мудрил-продумывал, как полученные лекала улучшить и разнообразить. Как делать выкройки по фотографиям манекенщиц.
Опять поехал в Ленинград, под доброжелательные и весёлые издевательства наставника Марка Семёновича. Тот отдал его на две ночи в ученики своему приятелю-портному, тоже высшего класса. Игорь обогатил свой лексикон новыми словами: шлица, вытачка, пройма, спинка, полочка. Научился обрабатывать швы. Обзавелся инструментом и всякой необходимой мелочью. Разложил дома по коробочкам пуговицы, нитки, рогожку, крючки, резинки, тесёмки, пряжки.
Через полгода у Игоря было два самостоятельно скроенных и сшитых, пока без оверлока, но отличных костюма. Лиза к этому времени щеголяла в нескольких новых платьях. А когда она показала ближайшим подругам, как сидит на её груди продуманный и сконструированный Игорем бюстгалтер, в кабинете повисла завистливая тишина.
Сначала коллеги просто восторгались очередному Лизиному платью, потом стали её умасливать. Просили через неё Игоря: сшить – платье на свадьбу, новинку в отпуск, костюм мужу.
Чёрная металлургия часто проглядывала в моделях и в швейных изделиях Игоря. Недостатки женских и мужских фигур умело прятались с помощью его инженерных расчётов и прикладных материалов. По женским ногам жидким металлом струились волны косого кроя. Неожиданно блестели вокруг декольте блуз, по отворотам, подолам и рукавам платьев искры и молнии.
Работы Игоря делали серых мышек привлекательными. Неладно скроенные горновые и сталепрокатчики становились крепко сшитыми джентльменами. Разглядывая фотографии, одобрительно крутил головой Марк Семёнович. И конечно, посоветовал Игорю зарегистрироваться, как частному портному.
Через три года у многих людей в Череповце в записных книжках имелись пометки: Мастер-портной Игорь и его телефон.
Лена была очень маленького роста. И привыкла к тому, что мужчины к ней относятся свысока, снисходительно, игриво по-отцовски. Как к куколке, как к забаве. И она себя в жизни так и понимала. Всё изменилось во время их с мужем жизни во Владивостоке.
Муж Игорь был лейтенантом на военном корабле. С корабля на берег он приходил редко, в предвоенные годы режим службы был строг.
Однажды Лена шла по центральной улице, неторопливо покачиваясь на каблучках, поглядывая в редкие бедные витрины. И… почти столкнулась у витрины с морским офицером, капитаном третьего ранга (выше званием, чем муж). Он был редкого для моряка, тоже маленького, очень маленького роста.
Лена взглянула в его глаза, машинально улыбнулась кокетливо, освободилась от его прикосновения: он поддержал её, едва не толкнув. Лена увидела, что у него недавние переживания: взгляд озабоченный, внутрь себя, с тяжестью на плечах. На погонах, как стали говорить позже в офицерских компаниях.
Но он прищурился на Лену не как все мужчины – испытующе, задумчиво, сквозь свои горести. - Девушка, Вы очень спешите? - спросил. - Нет, я не спешу, гуляю, - ответила Лена, и продлила улыбку. – Но я замужем…,- сказала и смутилась, спрятав взгляд за наклоном головы и приглаживанием волос. - Я просто, провожу Вас немного, - сказал офицер, и наконец отчаянно выпрямился, став почти выше Лены с её каблучками.
И они пошли уже вдвоем, поглядывая друг на друга, выбирая места на тротуаре по-суше, по-ровнее, иногда при этом касаясь друг друга плечами. Лена чувствовала, что офицер хочет познакомиться поближе, но опасается нарушить начало единства мыслей и походки обоих.
Вдруг из открывшейся двери пельменной потянуло едой, и Лена инстинктивно замедлилась. - Зайдем? – мужчина взял её под руку, легко и уверенно, просто и надежно. По-мужски. Они поели почти молча. Смотрели друг на друга. Потом он сказал: - Три дня назад я разбил свой корабль. В хлам. - Есть раненые. Меня могут посадить. Или расстрелять.
Лену обдало океанской ледяной волной ужаса. Его глаза: спокойные, твердые, провалившиеся и близкие. Они только что познакомились. Что-то может у них быть. Она поняла, что у него давно не было женщины. - Ты женат? – вырвалось у неё. - Нет. Она встала, он за ней, и они вышли. - Мы сейчас зайдем в гости к моей подруге. Она не замужем, и кроме меня, никого на флоте не знает, - у Лены всё сложилось в миг, и надолго. - И ничего с тобой не сделают, мой адмирал! Ты же хочешь, ты же можешь стать адмиралом? Она почувствовала в нем Большого Мужчину с первых минут, поверила в него, и любила даже тогда, когда он стал Авианосцем. И всегда называла его: мой Адмирал! ………………………………………………………….. Через несколько лет Адмирала (он был ещё капитаном второго ранга) перевели на Черное море, а Игоря, мужа Лены, с нею конечно – в Ленинград. Игорь и Лена уже со второго года семейной жизни жили как друзья, то есть почти никак. По рассказам Лениных подруг – жен морских офицеров, так же было во многих семьях. Долгие морские походы, перебои с питанием, бессонные вахты мужей, пьянки на берегу – быстро доводили семьи или до разводов, или до «дружеских» отношений.
Лена встречалась с Адмиралом несколько раз перед войной во время поездок на юг, даже когда он женился. Он всегда говорил, что только благодаря её вере в него тогда, после трагедии с кораблем, он смог подняться и продолжить службу.
И вот война. Они с Игорем в Ленинградской блокаде. Она всегда страдала, что у неё нет детей, а теперь была рада: дети в Ленинграде, даже при больших офицерских пайках, выживали не у всех. Почти в конце блокады, её давняя подруга Таня, воевавшая в пехоте на Пулковских высотах, принесла ей живой комочек: младенца, родившегося недоношенным, под снарядными разрывами, у смертельно раненой их общей подружки, Лёльки.
Лена в смертельном испуге за ребеночка, чужого, но ставшего сразу близким, обрушилась на Игоря с просьбами – нужно и то, и это, и молоко, молоко! А какое молоко в блокадном Ленинграде? Через знакомых девчонок в штабе, Лена дала путаную телеграмму Адмиралу (он уже был настоящим Адмиралом). Без надежды на ответ. Но прошла неделя, и два матроса в черных шинелях, хмурые и промерзшие, поставили у её дверей два больших ящика. Сгущённого молока, масла, крупы и макарон хватило до снятия блокады и даже больше. Мальчик стал расти. Его назвали именем отца, погибшего в один день с матерью.
Кончилась война. Шли годы. Своих детей у Лены и Игоря так и не родилось. Лену это мучило. Она договорилась с подругой, что бы та позаботилась о Бореньке пару недель, и уехала на юг, где по-прежнему служил Адмирал. Потом и ещё раз ездила, и ещё. А потом родилась Анечка. Игорь принял её как родную. Про свое отцовство Адмирал ничего не узнал.
Лена сильно беспокоилась за Адмирала, когда произошла эта страшная для мирного времени трагедия: взрыв и гибель линкора "Новороссийск". Все на флоте только и говорили, о горе матерей 600 моряков. В газетах ничего не было. Лена поехала в Москву, пыталась встретиться с Адмиралом, как-то поддержать его в момент, опасный для его карьеры. Но встреча не состоялась. Всё вообще быстро утихло, и почему погиб линкор и люди, так ясным и не стало.
И ещё прошло много лет. Боря отдалился, узнав, что он приемный сын. Потом женился, стал жить у жены. Игорь умер от застарелых ран. Адмирал стал Адмиралом Флота Советского Союза. Его Лена часто видела по телевизору.
Аня вышла замуж, за «сухопутного моряка», преподавателя военно-морского училища. У них родился сын. Жили все вместе в маленькой квартирке: спальня Ани с мужем, спальня внука, а старенькая Лена – в смежной, проходной комнате. Внук рос дерзким, не признавал покоя для Лены, такого нужного её годам. Аня и её муж баловали сына. Они не только не одергивали его, но и сами сквозь зубы разговаривали с бабушкой. Лена мало спала ночами, тревожно ожидая, пока уснут супруги, потом, пока пробежит мимо в туалет внук, потом просыпалась, когда зять рано уходил на работу…
Лена приехала в Москву, остановилась у родственников, записалась на прием к Адмиралу. В назначенный день вошла в приемную, остановилась у дверей, маленькая, согнутая жизнью старушка. Из-за стола встал высоченный красавец-адъютант, капитан второго ранга. Адмирал всегда подбирал себе таких красавцев, считая себя выше всех не ростом, а энергией и успехами.
Адъютант высокомерно и молча протянул руку, взял пропуск и паспорт, всё проверил, посмотрел на Лену с недоумением и вошел в кабинет. Сквозь неплотно прикрытую дверь Лена услышала: - Там к Вам, товарищ адмирал, на прием, эта…приперлась…я Вам говорил…
Раздались быстрые, уверенные, плотные шаги. Вышел из кабинета Адмирал, бросился в угол к Лене. - Здравствуй, дорогая, проходи скорее! А ты – нам чаю принеси, и всего, что положено, - бросил он вытянувшемуся адъютанту, пристально посмотрев на него.
Лена рассказала про свою жизнь. Про отцовство Адмирала опять ничего не сказала. Она наслышана была о порядках в военных кабинетах, тем более, так высоко наверху, и боялась повредить Адмиралу, и раньше, и сейчас.
Адмирал хмуро покрутил головой, посмотрел в окно. Нажал кнопку телефона: - Соедини-ка меня с Ленинградским военно-морским училищем. - Привет, Петр Иванович!, - он обращался к командиру училища. – Как там у тебя дела? Послушав пару минут, он продолжил: - Я знаю, у тебя служит капитан второго ранга (он назвал фамилию Лениного зятя). Как он по службе характеризуется? Хорошо, говоришь? Очень рад, ленинградские кадры всегда были ценны. Значит, правильно мне его рекомендовали (он подмигнул Лене). Я хочу у тебя попросить отдать его. Мне нужен как раз такой специалист на Камчатку, на базу атомных подводных лодок, обучать там ребят обращению с ядерными специзделиями. Лена всплеснула руками, зажала ладонями открывшийся рот. Адмирал увидел, улыбнулся, успокаивающе покачал сверху вниз ладонью, опустил ладонь твердо на стол. - Говоришь, желательно подождать до конца учебного года? Процесс подготовки может сорваться? Ладно подождем, или ещё кого поищем. А пока ты ему скажи, что бы дома, в семье, навел порядок, что бы в семье был покой, что бы ВСЕ (он подчеркнул тоном), ВСЕ были довольны. А то может придется и прервать процесс подготовки, в Ленинграде специалистов полно, а на Камчатке не хватает. До встречи, командир!
…они еще час разговаривали. Обо всём…
Когда Лена приехала домой, семья встретила её на машине. Все были радостны и оживлены: бабушка вернулась! В квартире была переставлена вся мебель, диванчик Лены стоял в отдельной комнате. Вся семья, включая внука, бабушке только улыбались. Через полгода зятю дали от училища большую новую квартиру.
А на Камчатку поехал продолжать службу красавец-адъютант. ……………………………………………… Больше Лена Адмирала не видела. Видела только момент по телевизору, как он превратился в «Авианосец имени Адмирала».
То, как «Авианосец» достраивали, продали в Индию, ремонтировали – она уже не застала. И это хорошо. Большие мужчины рождаются редко. Они бывают разного роста, но в нашей памяти они должны оставаться навсегда Большими.
Девяностошестилетний декан Ленинградской Академии Художеств в 1970-х годах благоволил талантливому студенту. Не только натюрморты или, там, Финский залив, а и портрет жены секретаря райкома уже на третьем курсе написал. Пробил ему декан годичную стажировку в Италию. По тем временам практически невозможная вещь, другая жизнь и судьба парню светили. И тут в комитет комсомола приходит сокурсница нашего счастливчика, и заявляет: я от него беременна, а он жениться не хочет.
Ну, комсомольцы рады продемонстрировать свою значимость: кругом-бегом, ставят на собрании вопрос - исключить аморальщика из комсомола! Соответственно, и из института - вон! Какие там таланты-стажировки!
Парень - к декану, рассказывает - чуть не плачет. Декан ему: - Не спеши расстраиваться. Обещай жениться. - Дак я ... мне ж в Италию весной ехать! - Обещай! Тот - обещает. На заседании комитета.
Довольная девица со своей бедой и с ужасом бежит в абортарий. А и правда: зачем им, студентам - ребёнок? Комитетчики ему, с подковыркой: - Когда свадьба? Обещал ведь, при людях! Парень: - А зачем? Ничего ведь нет, а может, и не было!
Комитетчики ломятся к декану: - Он весь комитет обманул! Декан им: - Обождите, у них дело молодое, ещё десять раз поженятся.
Пара месяцев проходит, стажировка на носу. Художник начинает чемодан собирать, жениться ни в одном глазу. Девица не учится, целыми днями у комитета на ободраном фанерном диванчике сидит.
Комсомольцы, озверев от упадка своих авторитетов, опять к декану: - Парня надо гнать, он не прав! Декан: - Не прав он, конечно, поганец, но гнать не надо, он - ТАЛАНТ! Комсомольцы ногами сучат: - Так нельзя, надо что-то делать!
Декан: - Вот всё вы молодые спешите, делать что-то хотите... А вот я в 1913 году, на балу у Его Императорского Величества, придворную даму, фрейлину Её Императорского Величества Аньку Вырубову - так вообще за грудь укусил. Тоже кричали-шумели, хотели что-то делать, даже Гришку Распутина на меня натравили. И где теперь Вырубова, где Распутин - а я вот, до сих пор деканом работаю.
За походы всей компании в Сандуновские бани отвечал Андрей. Созвониться с банщиком Рифатом, заказать кабинет и веники, купить настойки для пара, всех известить о дате и времени.
За ним же бессменно сохранялась обязанность «культурной программы». Он добывал через многочисленных знакомых новые книги, рассказывал о прочитанном (а когда появились видеокассеты – об увиденном), при случае – давал почитать-посмотреть. Приятели по еженедельному кабинету, все средней руки начальники из разных министерств, относились к этим его организаторским усилиям как к небольшому хобби: снисходительно и с благодарностью. Беспокоились только, когда среди книг изредка обнаруживались «привозные», не очень одобряемые: «Лолита», «Зияющие высоты», на папиросной бумаге машинописный «В круге первом», и прочий околосамиздат. Книги были дорогие, в основном, их брали почитать на несколько дней, опираясь на доверенных людей.
Как-то зашло обсуждение однотомника Типпельскирха «История Второй мировой войны». Большая часть компании впервые из этой книги узнала о числе взятых в плен советских солдат в первые месяцы войны, никто не хотел верить этим цифрам. Но книга на русском языке была издана Генштабом, для внутреннего пользования, в комментариях не было противоречий, и возражения пришлось бы аргументировать. У одного из компании, Аркадия, отец был генерал, командир дивизии, и он, в общем, знал и подтверждал ужасающее число пленных и вообще потерь советских войск.
Один из случайных слушателей дискуссии, из соседнего кабинета, уже в парилке обронил: - Да вы, ребята, видно, дневник Черчилля не читали! Вот там столько деталей про Войну можно почерпнуть! Причём, Войну глобальную, с истоков, с причин, с 1939 года, всех театров и до конца.
Андрей встрепенулся: какой-такой дневник Черчилля? На каком языке? Сколько страниц? Где и как раздобыть? Сколько стоит? Выяснилось, что есть издание на русском, совсем уже «для служебного пользования», тиражом не большим, но известное в узком кругу. Шесть томов, больше двух тысяч страниц мелким шрифтом с приложениями. И Андрей загорелся: найти, достать, купить (если по карману), или хоть прочесть. Но не всё так просто и быстро оказалось. Звонки и разговоры с десятками друзей и знакомых результата не дали. Кроме случайного соседа в Сандунах – никто и не слышал об этом издании. Идти в Ленинскую библиотеку было смешно и вряд ли полезно.
Прошли месяцы, и Андрею позвонил Юрий, давний приятель из Госплана СССР. Он там работал на какой-то средней должности, но как и Андрей, интересовался книжными новинками и через это увлечение был вхож в довольно высокие кабинеты. - Андрей, привет! Ты меня как-то спрашивал про дневник Черчилля? - Привет, и что? Знаешь, у кого он есть? - Похоже, знаю. Захожу я тут к одному начальнику отдела, а от него выходит Б., начальник отдела развития городов, и подмышкой у него коричневатая книга с надписью «Черчилль», еле рассмотрел. Вроде ещё том три, цифрой. - Так, так-так. А ты можешь к нему подкатиться, типа, попросить почитать? - Ты смеёшься? Он из этих, из бывших к нам спущен. Бывший председатель Мосгорисполкома. Ходит в крахмальной рубашке, в спецпрачечной им стирают. - Чёрт! А через кого-то?.. - Нет у меня через кого. Самое большее, что я могу – дам тебе его телефон, из справочника Госплана. Найдешь кого-то, кто поможет – пойдешь на контакт. - Ну, и на этом спасибо, Юра!
И на этом всё остановилось. До мелкого ДТП.
Тихонько двигаясь по улице Герцена* вверх (знак 40 км), Андрей углядел несущуюся слева из второстепенного проезда «Волгу». Не сбавляя скорости, она поворачивала налево, неумолимо догоняя «Жигуль-универсал» Андрея. Пытаясь уйти от столкновения, Андрей принял правее; выскочив через бордюр на пустой тротуар, ощутил заметный удар в заднее крыло.
Стоявший буквально в 30 метрах впереди гаишник (4-е управление, обслуживавшее Центр Москвы) всё видел и укоризненно покачал головой. Он направился к остановившимся машинам, похлопывая себя по сапогу полосатой палкой.
Выйдя из машины, Андрей буквально столкнулся с высоченным, интеллигентного вида водителем «Волги». - Ты как ездишь, - заорал тот, - ты мне машину разбил, я тебя … - он задыхался, подбирая слова. Андрей не торопясь заглянул под правое переднее крыло: было ясно, что подвеске не понравилась высота бордюра, скорее всего, придется менять шаровую, если не рычаг. Он обошёл машину сзади, посмотрел крыло. Удар пришёлся в самое сложное место, около лючка бензобака. Фиг хорошо выправишь.
- Товарищ водитель, - Андрей обратился к горестно присевшему у своего переднего крыла ворчащему виновнику. – Вы нарушили сразу два пункта ПДД: выезжая на главную дорогу, не уступили дорогу движущемуся транспортному средству, а после выезда на свою полосу, перестраиваясь, не пропустили машину, находящуюся справа от вас.
- Да ты что несёшь? Ты ещё скажи, что я тебе машину ремонтировать должен, - разогнувшись вновь заорал «интеллигент», поворачиваясь к подошедшему гаишнику.
Капитан нейтрально козырнул и сухо произнес: - Документы. Увидев в правах Андрея талон нарушений, с несколькими пробитыми компостером отверстиями, поверх перечеркнутыми, с удостоверяющими печатями, капитан удивленно выставился на Андрея. - Да мне Саша Шитов помогает, - вполголоса пояснил Андрей, улыбнувшись углом рта, таясь от подходящего с документами страдальца из «Волги».
*****
За несколько лет до этого, катаясь ещё без прав на машине приятеля, Андрей въехал в зад «Волги» главного дирижера Театра Оперетты. Слипшиеся машины перегородили по диагонали въезд в Пушкинскую улицу**, по которой дирижеру до его спектакля оставалось ехать минуту.
Появившийся гаишник представлял собой образец незыблемости СССР того времени: полтора метра с небольшим в высоту, метр в ширину и в глубину, с улыбчивым перегаром. Как потом оказалось, это и был известнейший в Центре Москвы Саша Шитов из четвертого управления. Услышав от Андрея про «забытые дома права», он удовлетворился остальными многочисленными документами обеих сторон, отпустил возмущенного творческого работника на спектакль, а Андрею приказал ехать за ним на базу, на улицу Татьяны Макаровой***. По дороге машина Шитова остановилась у неприметного подвальчика, на её крыше зажглась «люстра». Из подвальчика выскочил мужичонка, сунул в окно машины свёрток.
В кабинете, вдохновлённый картиной кратковременной остановки у «подвальчика», Андрей быстро нашел с Сашей общий язык, и с тех пор находился под его покровительством по всем гаишным вопросам. Если случалось получить «дырку» в талон, Саша её «отменял», удостоверяя печатью очередное посещение подвальчика. Постепенно он проникся к Андрею, который не только привозил бутылки регулярно, но пару раз ночью заявлялся на «базу» с кастрюлей горячей закуски из круглосуточной пельменной у ЦК ВЛКСМ. Заметив, что Андрей часто мучается со штрафами и дырками в талоне, он провел среди него краткий инструктаж:
- Первое, если остановят, твое Министерство не катит, говори, что работаешь в Управлении Правительственной связи. Сидишь в Кремле, окна выходят в Тайницкий Сад. Дальше, если посмотрят-спросят про причёску – говори, что не аттестован. Теперь так: машина у тебя сейчас копейка белая, это уже хорошо. Дворники никогда не снимай, передний номер слегка перекоси правым краем вниз. Вытащи предохранитель дальнего света правой фары, увидишь внимание к себе гаишника, три раза быстро мигни фарами – получится, одной левой. Так ездит и так делает на задании наружка КГБ. Останавливать тебя будут в десять раз реже. А штрафовать вообще перестанут.
Однажды в случайной компании гости из далекой Грузии с грустной завистью вспомнили анекдот про то, как их богатому соплеменнику, чтобы ему в очереди не стоять, за деньги вынесли Ленина из мавзолея. Андрей прикинул, что сегодня при выезде на Красную площадь дежурит Саша. Спросил, сколько дорогие южане готовы заплатить за минутную ночную поездку по маршруту командующего парадом. Сказал, что это реально уникальная услуга и будет вполне на уровне анекдотичного выноса вождя. Озвученная сумма ему показалась очень привлекательной, и ближе к двум часам ночи они поехали.
Андрей остановил машину при выезде с улицы Куйбышева****, под знаком «только налево». Передав Саше обычный булькающий свёрток, Андрей объявил о желании уважаемых гостей столицы. Саша обошёл машину, посмотрел в лица всех пассажиров. - Давай, только потихоньку, на второй передаче, скорость не переключай, не прижимайся ни к ГУМу, ни к мавзолею, окна закройте все. У музея разворачивайся совсем медленно. Что бы не увидел – не останавливайся, в случае чего, медленно подъезжай ко мне.
Андрей повернул направо и поплёлся вдоль ГУМа. В машине повисла восторженная тишина. В салонном зеркале вертелись головы, лягались локти. Кое-где вдоль ГУМа лежали в стопках сварные металлические барьеры, в дни посещений мавзолея формирующие громадную очередь. У музея Революции две стопки были особенно большие, а между ними незаметно затаилась поносного цвета «Волга», видимо, с ГБшниками. Андрей отвернул лицо в сторону от «Волги» (гад Сашка, не мог прямо предупредить!) и аккуратно развернул машину обратно. Одинокая гуляющая ночная парочка заглянула в машину, как в диковинную витрину. Проезжая мимо выезда на площадь, Андрей мигнул левой фарой, и перегородивший пол-улицы Сашин силуэт поднял ладонь к козырьку. Сзади раздался удовлетворенный гортанный шёпот. Это был апофеоз.
В машине зародился будущий хит горных застолий и инструмент охмурения пляжных красавиц. Зашелестели купюры, и на Васильевском спуске в руке Андрея оказалось достаточно денег на два месяца беззаботной жизни.
*****
- Ладно, убирайте машины и попробуйте сами разобраться, - обронил капитан, показав шумному потерпевшему на знак «Уступить дорогу». Андрей пригласил его в свою машину. Тот прижал «Волгу» к тротуару и открыв дверцу «Жигуля», увидел на сиденье книгу. Андрей часто читал, ожидая друзей-подружек, и сегодня захватил Типпельскирха, желая освежить в памяти судьбу линкора «Ямато». Водитель «Волги» стоял и смотрел на томик не двигаясь. Потом наклонился и робко посмотрел через проем на Андрея, который уже перекладывал книгу назад.
- Это Типпельскирх у Вас? – заискивающе мотнул он головой в сторону книги. - Да нет, это обложка только, я там кирпич прячу, мало ли кто в меня врежется и орать начнет. - Нет-нет, правда, дайте посмотреть, - бочком протиснулся в тесную для него машину «читатель». - Ну возьмите, только аккуратно, книга-то ценная. - Да я давно её ищу, купить хочу, Вы не продаете? - Послушайте, не продаю, эта книга – моя настольная. И давайте, с ремонтом моей машины разберемся, - Андрей назвал цену, почти её не завышая. Он учел знакомую суету пальцев сидевшего на сиденье человека. Его била дрожь любителя редких знаний.
Через минуту деньги лежали в бардачке Андрея. Но Типпельскирх оставался в чужих ладонях. - Знаете что, я в Госплане работаю. Мы там часто книгами редкими меняемся. Попросите что-нибудь, я достану, а Вы мне эту хоть почитать дайте. - В Госплане? Подождите, а Вы знаете такого?... – Андрей порылся в бумажнике, назвал фамилию Б. - Конечно знаю, он как и я, начальник отдела. А что Вы от него хотите? - Говорят, у него есть Черчилль, Дневник Второй мировой войны. - Да, возможно, ему могли на Беговой***** выделить по прошлой его работе. Но ведь там шесть томов, я кстати, сам тоже не читал. Так как мы с Вами сможем договориться? - А очень просто, два варианта: или Вы с ним договариваетесь о том, что я беру читать эти тома, допустим, на месяц, под любой разумный залог. Дополнительно к залогу получаете на этот же срок Типпельскирха. Или свяжете меня с Б., я сам с ним попробую договориться, и за Вашу рекомендацию – опять же, читаете Типпельскирха.
Однако, и эта комбинация ничего не дала. Б. оказался по-стариковски упёртым, сказал, что книг никому не дает ни на каких условиях. Но Андрей решил, что Типпельскирх и Черчилль не только исторически, но и космически явно связаны друг с другом, и теперь всегда брал его с собой в машину. Перечитывал и надеялся на ещё одно … нет, не на ДТП …
Однажды в пробке на Кузнецком мосту к его машине подбежал взволнованный человек, с умным лицом, но сильно потертый . - Подвезите, опаздываю, пожалуйста. Андрей кивнул рассеянно, не спросив куда и сколько. Пассажир привычно отодвинул сиденье, устраиваясь по-удобнее, оглянулся в салоне, увидел на заднем сиденье Типпельскирха. Посмотрел внимательнее на Андрея. Начал говорить, как будто не завершил вчера мысль при расставании: - Всё же сухарь ваш Типпельскирх. Одно слово: бюрократ и штабная крыса.
Андрей удивился словам и сдвинул машину вперед на несколько метров. - Всё же не одно, а целых три слова, - улыбнулся он в сторону незнакомца. - Ну да, ну да. Всё же в сравнении познаётся, - продолжил знаток мемуаров. – Я тоже, когда в первый раз прочитал, - показал он назад большим пальцем, - был потрясён и восхищен. А вот Черчилль пишет – так пИшет. И вроде факты почти те же, но их больше, и удовольствие получаешь. - Это Вы случайно, не о Дневнике Черчилля?.. - Книга его называется «Вторая мировая война». В шести томах. - Да, я слышал. Но вроде редкая вещь. Как Вам удалось её прочесть?
- Да не только прочесть! Читаю и перечитываю. Правда, у меня всего пять первых томов. По случаю купил. У пивного ларька. Племянник покойного министра связи Псурцева продал. Экземпляр №56, на каждом томе написано. С фамилией министра.
Андрей слушал эту бредовую притчу, метр за метром лавируя в пробке, уже у самой Неглинки. - А … Вы не продадите мне … эти пять томов? - Неет, продать не продам. Но Вы, я смотрю, любитель истории? Могу дать почитать. Только извините, по одному тому за раз. Двух суток на каждый том хватит?
*****
Сандуновским приятелям Андрей по памяти цитировал из Черчилля:
- Вторую мировую войну Лига Наций могла бы предотвратить парой батальонов в 32м году, дивизией в 34м году, корпусом в 36м году. Потом стало поздно.
- Мне много говорили о том, что никто не мог усидеть в помещении, в которое входил Сталин. И вот я в малом зале приемов Кремля. Входит Сталин. И я чувствую, как какая-то неведомая сила поднимает меня из кресла.
- Во время визита Молотова в Лондон шли непрерывные ночные бомбежки. Я предложил, для уменьшения риска, всей делегации разместиться у меня в поместье. Первым делом ответственный за безопасность потребовал ключи от всех комнат. Кличи нашлись, правда, с некоторым затруднением. Утром, после общего отъезда в город для переговоров, к мажордому подошла смущенная горничная и попросила пройти в спальню главы делегации. Она не знала, что ей делать с найденным под подушкой гостя пистолетом.
- В перерыве совещания в Тегеране, мы, в честь победы под Сталинградом, вручили советской делегации в торжественной обстановке Почетный меч. Сталин внушительно поцеловал меч и передал его Ворошилову, который его благополучно уронил. Вручение пришлось повторить для кинооператоров.
- Когда Сталин предложил без суда расстрелять 50,000 эсэсовцев только за принадлежность к этой организации, я стал категорически возражать, заявив, что Великобритания никогда не согласится с таким беззаконием. Сталин настаивал, и Рузвельт уже готов был его поддержать. Я просто встал и вышел, зайдя через коридор в какую-то тёмную комнату. Через пару минут я услышал мягкую походку Сталина, который подошёл ко мне сзади, слегка приобнял, и стал что-то говорить извиняющимся тоном, причём по-грузински. Я вернулся к столу заседаний, и к вопросу о массовых казнях мы больше не возвращались.
- Мне потребовалось усилить командование в Северной Африке, и я решил выехать на позиции, присмотреться к одному перспективному генералу. Во время объезда войск, кандидат часто выскакивал из машины, взбегал на песчаные барханы, как мне показалось, с целью продемонстрировать мне свою прекрасную физическую форму. В конце дня я высказался в том смысле, что компетентность командующего проявляется иначе. В итоге я назначил Монтгомери. _____ *Б.Никитская **Б.Дмитровка ***Болотная ****Ильинка *****на Беговой улице в советские времена находился книжный спецраспределитель.
Все дети бесились в бассейне и на горках группами и по одиночке. Родители присматривали за ними, если не были увлечены болтовнёй, пивом или книгами/ай-падами.
На этом фоне ярко выделялась пара дед-внук. Дед – сухой, плечистый, подтянутый, медлительный с виду. Чаще всего сидел в тенёчке с ноутбуком. Внук – крикливый, резкий, приставучий к детям и взрослым, каждые пять-десять минут подбегал к деду, что-то спрашивал-сообщал, бежал дальше. Сплотил вокруг себя компанию ровесников на основе всеобщего интереса к бластеру, стреляющему водной струёй.
Вечерами множество пацанов собирались вокруг него и резались по сети в установленные на его ай-паде какие-то редкие игры. При этом сам главарь, Игорь, во всех ситуациях авторитетно покрикивал на окружающих, и они его слушались.
В предыдущий перед дальнейшими событиями вечер, всему ресторану надоела шумная пьяная компания, оравшая почти посреди зала, набравшаяся за целый день до скотского вида, состояния и нецензурности речи. Публика в начале сезона состояла в основном из мамаш с детьми, немногих стариков и старушек. Большинство из них наскоро забрасывали внутрь себя и детей дары Средиземноморья и удалялись с хмурым видом. Несколько мужчин пыталась поодиночке утихомирить компанию, но она резво и дружно всхохатывалась, и ситуация завершалась хлопанием воспитателя по плечу, или вполне с пониманием глотком водки.
Утром за завтраком все с удивлением обнаружили ту же гогочущую компанию, за тем же столом. Создалось впечатление, что они или не расходились, или принесли «с собой» и добавляли ко вчерашнему, устроив «After Party». Особенно сегодня выделялась визгливо и без остановок хохочущая толстуха с растрепанной прической.
Я сел в паре столиков от Игоря и деда. Дед неодобрительно поглядывал в сторону буянов, почти не отрываясь от ноутбука, рассеянно отщипывая вилкой еду в рот. Игорь же оглядывался на шумный стол, аж подпрыгивая от возмущения. В какой-то момент он взобрался коленями на стул, наклонился к деду и долго шептал ему что-то, несколько раз показывая через плечо в сторону наглого столика. Дед хмурился, чуть покачивая отрицательно головой, затем улыбнулся и слегка кивнул.
Игорь вскочил на ноги, быстрой походкой обошел по кругу ресторанный зал, подошел к столику с полупьяной компанией, встал за спиной мужчины, в этот момент чокавшегося с лохматой хохотушкой. Видно было, как он набрал полную грудь воздуха и пронзительно заорал, мимо уха мужчины: - Деда, а спорим, я громче ору, чем эта пьяная тётка? – и тут же побежал внутрь, в соседний зал ресторана.
Описать, что произошло в ресторане – между сложно и невозможно. Повисла тишина, звякали лишь пара вилок, включая вилку Игорева деда. Компания за столом превратилась на секунду в камни с лицами … с лицами … э … из … экскрементов. Потом на зал свалился хохот, отразившийся от стеклянных стен. Стариковским смешкам вторили женский довольный смех, а кое-где смеялись и мальчишки из компании Игоря.
Сам Игорь выглянул из отдалённой двери и довольный, неся стакан сока, пошёл к своему столу, правда, кругом обходя место своего подвига. У тётки, только что безудержно хохотавшей на весь зал, теперь потекли почти трезвые слёзы. Она, мотая своей обалдевшей без расчёски и интеллекта головой, что то выговаривала своему собеседнику. Остальные согласно махали руками и бубнили, оборачиваясь на столик Игоря и деда.
Мужик поковырял в ухе, видимо, крепко заложенном от крика Игоря, и встал. Это был штампованный представитель «Тагила»: тату, сползающее с загривка до локтей, широкие плечи, цепь на шее. Пошатываясь, он в несколько шагов подошёл к столику оскорбителя. Игорь смотрел на него улыбаясь, раскачиваясь на стуле и пил сок.
Мужик глянул на него, на деда, уткнувшегося в дисплей, ещё раз на Игоря, и обратился всё же к деду, еле ворочая языком: - Алё, как ты думаешь, твой внук не очень оборзел? Дед ударил пару раз по клавишам, поднял лицо: - А Вы лучше у него спросите, кто у него отец? Мужик качнулся, опёрся правой рукой о стол, кивнул головой, спросил у Игоря: - Ну, и кто у нас папа?
Игорь с улыбкой, игриво, чёткой скороговоркой выплюнул очевидную заготовку, причём громко, в расчёте на окружающих: - Да не буду я Вам про папу ничего говорить. А то Вам штаны придётся менять.
Мужик выслушал это, покачиваясь, наверное, пытаясь понять, что и от кого он услышал. Посмотрел в сторону своего столика. Оттуда его призывали мимикой и движениями рук к действиям, причём, к решительным. Он туповато посмотрел на раскачивающегося Игоря, и его левая свободная рука резко полетела в сторону мальчишечьего лба.
***
За пару дней до этого я видел на пляже, как дед с Игорем вели тренировку. Похоже, по одному из восточных единоборств. Игорь лупил кулаками и ногами в подставленные ладони деда, иногда с хитрыми поворотами в прыжке. Дед амортизировал удары так, что Игорь чаще всего лишь касался его кистей. Но иногда раздавались и звуки смачных шлепков.
Я не спеша шёл по полосе морского прибоя и косился в их сторону. А дед иногда бросал взгляды на гуляющих здесь же женщин в купальниках. В один из таких моментов он получил ступнёй Игоря серьезный удар в средину груди, так что пошатнулся. Игорь подскочил к нему, обнял за плечи: - Ой деда, я не хотел, я думал, ты уклонишься. - Да ладно, Игорёк, это мой косяк, отвлёкся. Повернувшись к деду спиной, Игорь вернулся на позицию, и в этот момент мне показалось, что на его лице мелькнула удовлетворенная улыбка, типа той, которую исполняют мальчишки при удачном попадании в ворота, приговаривая: - Йесс!
Когда я шёл по пляжу в обратную сторону, пара прорабатывала падение на спину Игоря, сидящего на пластмассовом белом пляжном стуле. Игорь падал сначала сам, а потом и от толчка деда. И каждый раз он, конечно, группировался, не касаясь при падении затылком песка.
Подойдя, я поздоровался и спросил: - На всякий случай? Оба «спортсмена» оценивающе посмотрели на меня, как на новичка, дед словоохотливо ответил: - Ну да, похоже, ему жить среди таких людей, которых раньше почти не было. Даже название им дурацкое придумали: «Индиго». Но реально, ситуации могут быть разные, а гибкость и реакция никогда не помешают. И резко толкнул спинку стула.
***
… Игорь упал вместе со стулом и с грохотом об каменный пол. Похоже, я один увидел промежуток между полом и его затылком. Ноги Игоря сползли с сиденья в разные стороны, голова свалилась на бок, он не шевелился. Одновременно произошло следующее: - раздался дикий визг нескольких женщин с близстоящих столов; - заорала с матом «подруга Тагила», бросилась к нему, ударила его по шее; - дед повернулся от ноутбука и спокойно сказал: - Ты что натворил, идиот? Ты хоть понимаешь, КАК тебе придется ответить?
- Я его не бил! – заорал «Тагил» деду и уклоняясь от ударов, своей подруге,- бля буду, я хотел пошутить, это он сам упал, он и до этого качался на стуле.
Две из кричавших женщин подбежали к Игорю, стали его трогать, смотреть в лицо. Я привстал и увидел, что глаза у Игоря не закрыты, а зажмурены, но «плакальщицы» этого не понимали, срабатывал материнский инстинкт.
Подбежал старший официант, стал что-то лепетать, взял Игоря на руки, собираясь его куда-то нести. Игорь открыл глаза, забормотал: - I am policemen … My fater policemen … Call to police … Понятные на всех языках слова привели в ужас и «Тагила» и его подругу. Дед подсиропил: - Если что – оглянитесь, сколько кругом видеокамер.
«Тагил и его команда» побежали в сторону ресепшен. Дед сказал официантам: - Посадите парня на стул. Официанты быстро и аккуратно поставили стул, старший посадил на него Игоря. Тот увидел вернувшуюся за сумочкой подругу «Тагила» и застонал: - Ох, похоже, у меня черепно-мозговая травма. Дед, надо вызвать самолет МЧС. - Не видишь что ли, уже пишу, - дед непрерывно стучал по клавишам. Подруга умчалась.
- Твоя ребенка? - спросила прибежавшая менеджер с ресепшен. - Нет, я с ним вчера на пляже познакомился, - ответил дед, не отрываясь от ноутбука. Игорь допивал сок.
Немая сцена. Половина окружающих женщин закрыли рты руками.
Минут через пятнадцать, почти успокоившийся народ стал рассасываться в сторону бассейна-пляжа. Я допивал вторую чашку кофе. Появился очень Генеральный менеджер. Поклонился не низко, но уважительно сначала деду, затем Игорю, который облизывал рожок мороженого.
- Мы просим вас извинить за наших гостей, которые … Дед кивнул легонько и указал на дисплей, мол работы невпроворот. Игорь величаво повёл свободной рукой в сторону Генерального, дескать, иди дяденька, не мелочись. - Мы перевели наших гостей в другой отель, - официальное сообщение закончилось строго-обаятельным тоном.
Дед с внуком посмотрели друг на друга с одинаковым выражением лиц. Их ладони резко шлёпнулись друг в друга над столом. Не высказанное «Йесс!» долго висело в воздухе.
Шаги по Москве в пропасть. Три девушки на Минке В любом мегаполисе, просто в силу огромности и вероятной статистики происшествий, происходит множество преступлений и несчастных случаев. Мы все видим-читаем ежедневно о грабежах, увечьях, гибели и пропажах людей. Для иллюстрации опасности большого города, я просто хочу поделиться воспоминаниями о тех, увы, многих случаях, которых мне пришлось коснуться лично.
Три девушки на Минке
Ехал вечером по Минскому шоссе на дачу, в Здравницу. Вижу: стоят на обочине три девушки. Что характерно: без вещей, и с лицами потерянными, заплаканными. Останавливаюсь, спрашиваю: - Что случилось, может подвезти, если не далеко? Мнутся, переглядываются, одна, по-бойчее чуть, говорит: - Подвезите, пожалуйста, только у нас денег нет. - Да ладно, садитесь. Сели.
- А что случилось? Хмурые, молчат, губы вздрагивают только. С недомолвками, выясняется, что ограбили их, побили не сильно. Денег нет совсем, не ели со вчерашнего дня. Может, и не всё рассказали.
Остановились у Макдональдса. Раньше я не видел, чтобы девушки ТАК ели. Смотрел в сторону, чтобы не смущать. Всё равно краснели они. Подвез я их ещё километров двадцать, дальше мне сворачивать надо было. Дал им в дорогу денег немного, на еду. Ехать им было нужно куда-то в сторону Смоленска.