Поиск по автору:

Пока нет принца спят с пажами.

Любимого и ванну надо принимать целиком.

От тюльпана до айфона — жалкая 1000 долларов.

Те, кто не способен накручивать других, накручивают себя.

Влюбленность - это хороший способ избежать одного 3.14здеца с помощью другого.

Чем меньше в женщине мужчины, тем больше в ней загадки.

Инсайт без причины — признак дурачины.

Менеджеры бывают топ, топ-топ, тип-топ, нон-стоп и гоп-стоп.

Чтобы вовремя кого-то найти, надо вовремя кого-то потерять.

При недостатке времени роман приходится сокращать до сердечка.

Тем, кто хорошо умеет радоваться мелочам, надо бросать побольше мелочи.

Мужья делятся на молочных, коренных и закоренелых.

Человек на 80% состоит из воды, поэтому ему так легко погасить пламя страсти.

Ничто так не выдаёт желание познакомиться, как отсутствие шапки в мороз.

Секс без сублимации — духовность на ветер.

У каждой Маргариты есть свой Мастер для волос, ногтей и шугаринга.

Счастье — это когда окружающие более несчастны, чем ты.

Эмиграция - это заграничное
расстройство
личности

Не держите мужчину за дурака, его дураку больно.

Умирает старый гештальт-терапевт. Лежит в палате, вокруг – родные, ученики, врач шепчет, что-то вроде «ну, всё, завершайте все свои незавершённые процессы».

Тут вбегает его постоянная клиентка, запыхавшаяся, с помойным ведром:

— Фриц Соломонович, я успела?!

— Вы, как всегда, приходите в самый конец процесса, — еле улыбается терапевт. — Что у вас сейчас? Прямо «здесь-и-сейчас».

— Понимаете… Я вышла замуж за Сашу, развелась с Лёшей, но думаю о Коле, злюсь на маму и боюсь одиночества. И всё это одновременно! Я чувствую, что у меня… ну этот… как его… множественные незавершенные гештальты!

Родные возмущаются:

— Женщина, совесть у вас есть? Здесь человек умирает!

— Так Фриц Соломонович же сам говорил: «Все важные процессы всплывают на границе контакта жизни и смерти»! Вот я и всплыла!

Фриц Соломонович машет родным, чтобы вышли, вздыхает:

— Хорошо, у нас есть… пару минут для контакта. Сядьте. Ведро поставьте перед собой… Почувствуйте стул… пол… своё дыхание… мою почти отсутствующую пульсацию…

Она садится, всхлипывает:

— Я боюсь, что вы сейчас умрёте, а я так и останусь вот с этим всем.

— Прекрасно, — шепчет он. — Называйте это чувство. «Я боюсь, что Фриц Соломонович умрёт и бросит меня с моими незавершённостями».

— Я боюсь, что Фриц Соломонович умрёт и бросит меня с моими незавершённостями!..

— А теперь скажите это… койке. Я уже не очень включён в поле.

Она поворачивается к кровати, шмыгает носом:

— Койка, я боюсь, что Фриц Соломонович умрёт и бросит меня с моими незавершённостями!

— Отлично, — еле слышно говорит терапевт. — Видите? Уже не я вас бросаю. Это вы отпускаете меня… и переносите ответственность на мебель. Как вы и любите.

— Но что мне делать после вашей смерти?

— Продолжать осознавать осознаваемое. И, — он делает паузу, — завершать завершаемое…

— Завершать, завершаемое… — шёпотом повторяет клиентка. — Отношения? Детские травмы?

— Сеансы, — хрипит он, сеансы — Теперь у Лоры. Она поднимет цену в два раза и наконец-то купит горячий стул для техники пустого стула. Не мучьте ей её спину.

— А вы ко мне ещё придёте… ну… во сне?

— Только если первой придёте вы, — отвечает он. — Гештальт — это всегда об инициативе клиента…

Он закрывает глаза. Тишина.

Через минуту приоткрывает один глаз:

— И, Эллочка, не забудьте приходить вовремя и оплачивать до сеанса. Даже смерть не отменяет условия Сеттинга.

И окончательно выдыхает… здесь и сейчас