Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: Некто Леша
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
Несколько лет назад мне пришлось добираться до Владивостока на попутках, удивляясь по пути, какая моя страна всё-таки большая. Последним водилой был мужичок, оказавшийся отставным китобойцем. Дорога была длинная, и я принялся с интересом расспрашивать его об этой героической профессии – ведь в сущности он занимался рыбалкой, которой может только позавидовать любой нормальный рыбак.
Мужичок почему-то вздохнул и объяснил, что советские моряки лёгких путей не искали – кита они били у побережья Антарктиды. В центре стояла база с рефрижераторами, вокруг неё рыскали катера-китобойцы. Почувствовав неладное, киты заныривали на глубины до нескольких сот метров, но экраны эхолотов их всё равно показывали. Катер зависал над местом всплытия и бил в упор. Киты это понимали и в последний момент делали бросок в сторону, вдыхали поглубже и снова ныряли, но рано или поздно полузадохшихся китов добивали. Дальше начинался полный Хичкок – стоя по колено в крови, моряки нарезали бензопилами аккуратные кубики, включая младенцев в животах у матерей. Честно говоря, во время этого жуткого рассказа мне мужичка было жалко не меньше, чем китов – в глазах у него стояли слёзы. Оправдываясь, он сказал, что до сих пор за убиенных им китов ставит в церкви свечи. Он довёз меня до самого дома и отказался брать денег за дорогу. Я спросил его напоследок, в каких годах это было – он ответил, что в начале 80-х. И я вдруг вспомнил ту китовую колбасу по 60 копеек за килограмм из перемороженного мяса – когда напрочь опустели прилавки владивостокских магазинов, оставалась она одна. Ни разу не видел, чтобы её вообще кто-нибудь брал – даже моя кошка отказалась её есть, как будто чувствуя, какая драма стоит за этой чёртовой колбасой. А я с той поездки стал иначе относиться к отмороженным активистам Гринпис. Прошу считать эту историю моим посильным вкладом в деятельность этой организации…
Рассказываю со слов знакомого из Звёздного городка, подтверждается парой попавшихся мне впоследствии технических публикаций.
Гагарина отправить в космос очень спешили – через несколько недель должен был стартовать американский корабль, пусть и суборбитальный, но всё-таки в космос. К моменту нашего запуска система мягкой парашютной посадки оказалась сыроватой – на последних километрах спуска Гагарину пришлось по-каскадёрски покинуть раскалённый спускаемый аппарат и выброситься с парашютом, причём без всякой катапульты – подвиг, который не повторил впоследствии ни один из последующих сотен космонавтов и астронавтов. Вдобавок не была доработана и сама ракета – проще говоря, место, где упадёт космонавт, было известно с точностью до тысячи километров. Поэтому первый и последний раз в истории космонавтики спуск был запланирован в сравнительно густонаселённой местности, в Саратовской области, чтобы не искать потом космонавта по всей стране. Конечно, конструкторам было обидно за все эти недоработки – их гнала руководящая партия, и поэтому детали самой интересной финальной части полёта лет тридцать оставалась смазанными, да и по сю пору о них мало кто знает.
А было всё просто – бабушка Анна Акимовна из села Смеловка вышла перед обедом погулять во двор со внучкой Ритой и увидела, как по её огороду бредёт, пошатываясь, маленький человек в странном оранжевом костюме с открытым шлемом. На вопрос, откуда он взялся, человек ответил, что из космоса и сам рассмеялся своей нелепой версии. Загадочный человек пояснил, что его рация осталась в спускаемом аппарате, упавшем хрен знает где, а стропы своего парашюта он отцепил ещё в поле. После этого он поинтересовался, как добраться до райцентра. Подоспевшая поисково-спасательная экспедиция при входе в избу обнаружила аккуратно сложенный Анной Акимовной оранжевый скафандр, а самого космонавта – за столом в компании подбежавших механизаторов. Гагарин весело уплетал вареники со сметаной и счастливо улыбался...
СТРАШНАЯ РОЖДЕСТВЕНСКАЯ СКАЗКА, В КОТОРОЙ ВСЁ ПРАВДА
Не слишком веселая история, но я всё же расскажу её напоследок под Рождество - мне она в своё время перевернула душу. Если вы думаете, что у вас есть серьёзные проблемы, эта история специально для вас. Я после неё никаких серьёзных проблем у себя лично не вижу, как бы тяжело мне ни было.
Как она танцевала! Я заколебался ловить её в воздухе, хотя весила она всего ничего. Мы не пропустили за ночь ни одного медленного танца, хотя в её исполнении медленными их можно было назвать только в шутку. Она была красива, открыта и нежна, часто смеялась и умела потрясающе интересно разговаривать, почти ничего не рассказывая о себе. Но она не расколбасивала меня на флирт, не давала и не спрашивала сотовый, не просилась ко мне домой и не звала к себе, не выклянчивала и не принимала угощений. В этом не было необходимости – когда меня подсадили к ней в переполненном ночном клубе, у неё на столе уже стояла бутылка отличной водки, которую она выпила за ночь на пятую часть, и море закуски, к которой она едва притронулась. Такси она вызвала сама, хотя я предлагал её подвезти. Она сказала тогда странную фразу – «мне больше ничего не нужно от парней, кроме танцев». Не знаю, водка ли на неё подействовала или желание объяснить своё возмутительное поведение, но в перерывах между последними танцами она рассказала мне свою историю.
Жила-была юная девушка из неблестящей, но хорошей и работящей семьи. И парень ей попался такой же – звёзд с неба не хватал, но за ним она была как за каменной стеной. Он был надёжен, крепок и всегда держал слово. Работал он простым грузчиком, и всё, что у него было – побитая дешевая иномарка, подаренная родителями на совершеннолетие. Она его полюбила. Парень отнесся к этому серьёзно – занял у друзей денег, съехал с хаты, которую снимал с ними вместе, снял отдельную квартиру для них двоих и вышел на месяц в отпуск, чтобы быть с ней вместе. Но однажды деньги кончились, займы надо было отдавать и за квартиру платить. Парень перешел на полуторасменную ночную работу. Возвращался он под утро усталый, часто выпивал с другими грузчиками под конец смены, но умеренно, деньги в дом приносил нормальные. На третьем году совместной жизни она поняла, что беременна. Парень воспринял это ещё более серьёзно и сделал ей предложение. Они сыграли скромную свадьбу.
Когда она была на пятом месяце, его арестовали – оказалось, что это был обыкновенный бандит, специализировавшийся на пытках бизнесменов без серьёзного ущерба для их здоровья, чтобы их можно было доить дальше. Большинство даже не надо было пытать – они легко отдавали всё, что могли, когда он демонстрировал им показательные видео, что стало с упрямцами. На этих видео парень и погорел. Её несколько раз вызывали на допрос к следователю, и она узнала всё о его второй жизни. Зарабатывал он в десятки раз больше, у него был крузак для пафосных разборок и часто менявшиеся неприметные машинки для повседневной работы, а также несколько любовниц по всему городу. Он действительно числился грузчиком на большом, тщательно охраняемом складе, где не привыкли задавать лишних вопросов. Там была сауна, девочки и масса других вещей, позволявших вести приятную жизнь, не выходя со склада. Он подъезжал туда на побитой иномарке или приходил пешком, выходил обратно в толпе обыкновенных грузчиков никем не замеченный. Своё собственное логово он берег, как волчье. Увлечения жившей там девушкой ему хватило на тот самый их первый месяц, дальше он сочетал с другими.
Когда она узнала об этой основной жизни своего мужа, она подала на развод и легко его получила. Но братва напряглась, и его выпустили за недостаточностью улик. Он вернулся и выгнал её без гроша с новорожденной дочкой из их съемной квартиры. Про дочь он сказал, что она не от него, и он не будет платить ни гроша. Слово своё он сдержал. От обиды она сделала на последние деньги дорогостоящий ДНК-анализ, доказавший его отцовство, но он не поверил – для него всё в этом мире продавалось и покупалось, в том числе и результаты анализов. Дочка оказалась на него не слишком похожа, бывшая жена с ним жить больше не желала, и весь этот головняк был ему не нужен.
Но через несколько месяцев его осенило – он нашёл канал, по которому можно было продать девочку на органы за сумасшедшую сумму. Имея право на свидания с дочерью, он её легко похитил, но решил поторговаться с бывшей женой, сообщил о своём плане и выставил ценник. Её родители срочно продали квартиру по дешевке. Надо было торопиться – девочку мать должна была ещё кормить грудью. Получив деньги, он как всегда сдержал слово и ребенка вернул. Но она понимала, что однажды он вернется снова. Закончив выкармливать дочку, она её отправила к дальней родственнице в другой город вместе с приличной суммой. Остатки денег от продажи квартиры быстро сгорали от инфляции, поэтому они оплатили новую съёмную квартиру на несколько лет вперед и купили подержанную иномарку. Лучше бы они этого не делали. Узнав, что объект шантажа пропал, а вместо него появилась машина, бандит заявил, что его бывшая жена продала дочку на органы сама, и потребовал свою долю. В свойственной ему профессиональной манере он её оглушил и вывез в глухой блиндаж за город, после чего заявил – он будет резать её, оставляя глубокие шрамы по всему телу, до тех пор, пока она не отдаст деньги или не назовёт новый адрес девочки. Денег у неё таких не было. Она сказала ему, что никогда не выдаст ему новый адрес дочери, а он сказал, что будет её резать до конца, пока на её теле не останется живого места. Оба сдержали своё слово. Убивать её он не стал и повреждения нанес совместимые с жизнью – дойную корову не убивают, даже если она временно упрямится давать молоко. Она провела потом пару лет в больницах, но заявлять в милицию не стала – ей надо было жить дальше и зарабатывать на хлеб дочери. Кто в нашей родной милиции стал бы париться такой фигнёй за бесплатно, да и поди докажи, что это он резал.
Сел он вскоре за другое, уже на несколько лет. Она нашла успешную работу и однажды стала неплохо зарабатывать, купила дочке квартиру в том далёком городе и родителям – в своём. В день, когда я её встретил, она была целеустремлённа и счастлива – он должен был через год выйти на свободу, а она уже почти накопила денег на хорошего, надежного киллера.
По окончании этой грустной истории я новыми глазами посмотрел на эту девушку – на ней единственной в клубе была кофта с высоким воротом и длинными рукавами. Но когда речь зашла о накоплении денег для заказа киллера, я с тоской подумал – ну вот, ещё один 401-й способ сравнительно честного отъема денег у населения. Идеальный вариант, чтобы парень раскошелился, но не приставал. И всё-таки я предложил ей денег, просто на случай, если весь этот ужас правда. Она сухо отказалась и стала прощаться. И вот тут я загрузился по-настоящему. Я сказал ей тогда, что надо жить будущим, а не прошлым, что глупо ненавидеть, например, крокодила, даже если он отхватил тебе ногу, что киллер может кинуть или её саму посадят в тюрьму. Она ответила мне просто, что в следующий раз пыток может не выдержать. Я предложил ей уехать в другой город, но она ответила ещё проще, что всех родных и близких увезти с собой не сможет – если её не будет, начнут прессовать уже их, требуя её адрес. И тут я понял, что в нашей стране ещё можно спрятать ребёнка, как и несколько миллионов живущих на нелегальные доходы взрослых, но честный человек у нас не скроется – везде продаются ворованные базы личных данных с НДФЛками. Я не нашёлся тогда, что ей ответить. А правда, что ей оставалось – пойти в милицию и заявить, что скоро выйдет на свободу парень, который будет её пытать?
К этой истории можно было бы выдумать великолепную суперфиналку, где злодей остроумно получил по заслугам по полной программе. Эта история попала бы в основной выпуск, её прочитали бы в десятки раз больше людей, мне бы понатыкали высоких баллов, и все разошлись бы довольные. Но я как-нибудь обойдусь без лавров – принципиально рассказываю только то, что было на самом деле. Если без выдумок-подсластителей эта история вам неинтересна, всем скорее всего тоже будет пофиг, когда придут за вами.
Может, кто-то и не заметил здесь счастливого финала, а я с этим финалом протанцевал однажды всю ночь – красивая, успешная, жизнерадостная девушка, сумевшая выжить и спасти дочь. Для меня этот финал более значителен, чем какой-то бандит с простреленной башкой в канаве, тем более что для него этим всё равно когда-нибудь кончилось или кончится. Я не знаю, заказала ли она тогда киллера или нашла вариант получше, но пообщавшись с ней, я почувствовал, у неё всё получилось или получится.
Намеренно не называю город, чтобы не подвести ненароком эту девушку, хоть и много лет уже прошло. Меня изрядно поносило по стране, и я знаю - эта история могла произойти у нас почти где угодно...
Как-то я заметил, что мой сосед, руливший одним автобизнесом здоровенный мужик, стал как-то странно садиться в свой чёрный крузак – он заводил его снаружи и долго не садился внутрь, внимательно обходя джип кругом и заглядывая даже под днище. Однажды зимним вечером его джип взорвался. Соседа далеко отбросило, всего окровавленного, на пустырь прямо под окнами его квартиры. На взрыв выбежали жители прилегающих домов, собралась большая толпа, рыдали его жена и дети, их эмоции быстро передались всем. Среди всего этого ужаса пострадавший единственный сохранил ясность рассудка и хладнокровие – сам быстро вызвал сначала скорую помощь, потом друзей, потом милицию, после чего послал обезумевшую жену домой увести детей и за двумя тёплыми одеялами, подстелить сверху и снизу – стоял мороз. Сосед категорически запретил двигать его с места до прибытия скорой помощи – так водится во всём мире при тяжёлых травмах. Его зычный спокойный голос успокоил толпу, истерические причитания пенсионерок почти прекратились – видно было, что руки-ноги целы, состояние потерпевшего бодрое. Милиция и ФСБ прибыли за считанные минуты в количестве нескольких машин, вскоре подоспели и его друзья. Они отогнали толпу, сосед принялся энергично давать распоряжения и показания. Все ждали скорую, она прибыла через час. Это было в четверг вечером, уже на следующий день ему стало гораздо лучше, а в субботу утром он умер от заражения крови.
Другой мой знакомый, экспансивный кореец по происхождению, был милиционером - начальником РОВД большого пригородного района Владивостока. Он знал досконально все криминогенные точки, но за мелкие правонарушения сажать в тюрьму не торопился – понимал, что через пару лет посаженные вернутся в его же район другими людьми. Поэтому воздействовал он часто психологически – одной хозяйке киоска обещал, что вышибет стёкла в её киоске, если она ещё раз продаст палёную водку и сигареты несовершеннолетним. Здесь и поджидала его смерть – поймав эту тётку с поличным, он ударил по стеклу киоска кулаком, осколком ему задело вену. Скорая прибыла через полтора часа, врачей в ночную смену в больнице не было, санитары перебинтовали его кое-как, и к утру он просто истёк кровью. На похоронах за гробом шло всё милицейское руководство города. Начальник милиции Владивостока поклялся вдове, что виновные будут наказаны. Но в клятве Гиппократа имеется вероятно секретный пункт, что ни один врач не даст другого в обиду ни при каких обстоятельствах – все врачебные комиссии в один голос мудрёными терминами объяснили, что медицина здесь не виновата.
Можете ставить мне сколько угодно минусов за эту действительно грустную историю, в которой нет ни слова выдумки. Мне просто захотелось помянуть этих двух знакомых и их примером сказать – мужики, если вы живете в местах подобных нашему, будьте осторожны и не ждите скорой помощи – добирайтесь как-нибудь сами…
Однажды мы всей семьёй папа-мама-я крупно опаздывали на самолёт из-за какой-то заморочки, которую я устроил в качестве двухлетнего ребенка. Когда родители ворвались со мной наперевес в аэропорт города Красноярска, наш самолёт уже выруливал на взлётно-посадочную полосу. Отца это не смутило – большой и внушительный в своей офицерской шинели, он коротко скомандовал диспетчеру остановить самолёт и понёсся вдогонку по рулёжной дорожке с пузатым чемоданом в одной руке и со мною в другой. Потрёпанный, битком набитый чемодан не выдержал перегрузок при ускорении - у него отлетела ручка. Отца это смутило ещё меньше – он схватил здоровенный чемодан подмышку и побежал ещё быстрее. Следующим не выдержал шов бокового отделения – из него полетели вещи, а также выпрыгнул металлический ночной горшок, предусмотрительно привязанный мамой к чемодану за верёвочку, почему-то длинную. От удара о бетон от горшка отлетела крышка. Она тоже оказалась привязана верёвочкой, но уже к горшку. Вся эта многоступенчатая конструкция, включая папу, дико запрыгала по бетонке, издавая оглушительный грохот. Мама неслась далеко сзади, подбирая обломки чемоданокрушения.
Небольшой самолёт, потрёпанный не хуже папиного чемодана, вдруг остановился. Распахнулась дверь, из неё выглянул широко улыбаясь лично командир экипажа. Спуская выдвижной трап, он молвил – «А я бы улетел, но услышал какое-то звяканье и подумал, что это у меня опять что-то отвалилось…»
Эту историю мне напомнил замечательный репортёр Михаил Дегтярь, попавший однажды на сафари камчатского краба в очень неожиданной точке земного шарика – он рассказал об этом сафари вскользь в недавнем интервью Российской газете. Расскажу так, как слышал в своё время от одного почтенного питерского профессора.
В конце сороковых годов прошлого века перед одним особо важным международным приёмом товарищ Сталин коротко попросил не подвести с кухней. В результате на стол подали сваренных целиком свежайших камчатских крабов – настоящих монстров диаметром почти в метр, если считать с клешнями, и весом за десять килограмм каждый. Как можно догадаться, их доставили спецсамолётом. Крабы вождю настолько понравились, что он поинтересовался, где они водятся. Нормальный человек удовлетворился бы ответом, что только на Камчатке. Но вождь на то и вождь, чтобы спросить – а чем этому крабу не нравится наше европейское северное побережье? Мысль вождя была принята как указание к действию. Правда, ему попытались объяснить, что камчатский краб крабом называется только по недоразумению – на самом деле это рак такой уникальный, а раки существа очень капризные. В ответ товарищ Сталин улыбнулся и ответил, что в России раков много, и этот тоже приживётся. Как показало будущее, вождь был почти прав. Научная дискуссия была на этом прекращена, и началась серьёзная работа.
Первые партии доставленных с Камчатки «крабов» на мурманском побережье неизменно дохли. Ученым пришлось заняться селекцией. На их стороне было то, что каждая крабиха даёт миллионы икринок в один присест, а против оставался тот прискорбный факт, что последние двести миллионов лет эволюции раки остаются на редкость консервативными животными и вовсе не собираются эволюционировать, а в неволе не размножаются в принципе.
Поняв это, исследователи потихоньку рассосались, но самый настойчивый остался. И успех к нему однажды пришёл. Уже в начале 60-х его камчатские раки стали вдруг бурно плодиться на побережье Баренцевого моря, на одной банке недалеко от норвежской границы. Была защищена докторская диссертация, получены нешуточные государственные премии, заказаны суда для промышленного вылова. Но я же говорил, что раки существа капризные. В одну тяжёлую зиму вся колония камчатского краба в полном составе вдруг снялась с банки и совершила преступный переход длиной в несколько километров через государственную границу на норвежскую территорию, где кстати остаётся и поныне. «Ну чем им Советский Союз не понравился?» - возмущался учёный…
Самое поразительное, что с демократизацией России камчатский краб стал бурно расползаться по всем нейтральным шельфам, уже достиг побережья Шпицбергена и поголовья в 100 миллионов штук. Благодаря этому ежегодная квота России на вылов в нейтральных водах Баренцева моря уже доросла до 12 тысяч тонн. Но на родную российскую территорию капризное животное пока не спешит возвращаться...
Кто не летал советской малой авиацией, сочтёт эту историю полным бредом. Тем она интереснее – с нами уходит эпоха.
Летом в конце 80-х меня с друзьями занесло в студенческий стройотряд. Мы стоили плотину для города Арсеньева, производителя знаменитого вертолёта «Чёрная акула» и менее известных ракет, которыми была сбита в своё время уйма израильских самолётов. Несмотря на весь этот хайтек, назвать Арсеньев городом можно было с большой натяжкой – там имелась пара кварталов многоэтажной застройки и пара таксомоторов на вечном приколе у вокзала. Всё остальное была необъятная деревня.
С тем большим изумлением мы заметили на маршрутной карте автобуса остановку под гордым названием «Аэропорт». Местное население сообщило, что с этой остановки действительно летает ежедневный рейс на Владивосток. Билет стоил три рубля. Конечно, это была крупная для нас сумма, равноценная шести бутылкам пива, но автобусом до Владика было немного меньше и полдня езды, а тут – полчаса напрямик через сопки. В общем, мы собрались в выходные полетать за три рубля на хобот.
Когда мы втроём вышли на остановке «Аэропорт», нас несколько смутило отсутствие аэропорта как такового. Вокруг длинными рядами стояли привычные избы, бесконечные лужи и безмятежные подсолнухи, мимо деловито двигались гуси. Одна бабулька показала нам рукой на каменную одноэтажную избу размером чуть больше других. На ней действительно оказалась вывеска «Аэропорт г. Арсеньева». Внутри избушки была касса и скамейка возле печки. Больше там ровно ничего не было. На скамье сидели две здоровенные бабы, одна из которых крепко держала на коленях поросёнка. Вскоре запыхавшись появился последний пассажир – щуплый пропитый мужичонка, купил билет и вышел курить наружу.
Наконец ударом ноги (без шуток) распахнулась другая дверь, в избу бодро вошёл лётчик и скомандовал на выход. «Васильич, хорош курить, полетели!» - заорала кассирша вышедшему наружу пассажиру. Поросёнок испуганно взвизгнул, и мы пошли.
Честно не помню, был ли там вообще бетон на взлётной полосе, но мы долго брели пешком к самолёту по цветущему лугу, видимо спрямляли дистанцию. Самолёт системы биплан, как в фильмах о гражданской войне, стоял далеко в конце поля. Наверно, это был кукурузник АН-2, который в Китае кстати до сих пор производится по нашей лицензии. Такой самолётик на бетонку сажать – только портить. Точно помню, что вместо пассажирских кресел в салоне вдоль прохода тянулись две скамейки примерно на шесть поп каждая, на которых мы и уселись лицом друг к другу – городские против деревенских. Лётчик скептически оценил балансировку и пересадил мужичка к нам студентам. Похоже, обе бабы с поросёнком весили всё-таки больше, чем три худеньких студента с мужичком, но больше лётчик не парился – самолёт решительно покатился на взлёт.
Мы быстро набрали небольшую высоту и полетели ровно – до Владика по прямой было всего полторы сотни километров. Горбатые сопки поползли прямо под нами. И тут мой приятель с ужасом заметил, что задняя дверь в салон осталась незапертой. Ветер прижимал её к борту, но на турбулентных вихрях она иногда отходила и покачивалась. Кажется, пустяк, но мы-то сидели от этой двери в полутора метрах. Мой приятель вдруг севшим голосом сообщил лётчику проблему.
Дальше произошло то, чему всё равно никто не поверит, кроме жителей города Арсеньева, но именно потому что это было, я и рассказываю всю эту историю. Лётчик покинул своё кресло, оставив самолёт без управления, не спеша двинулся по проходу между нами и поросёнком, широко открыл незапертую дверь и смачно сплюнул наружу, после чего захлопнул дверь и пошёл на своё место. Весь эффект испортил мужичок-пассажир со словами: «Степаныч, хорош городских пугать, сам когда-нибудь вывалишься!»
В юности я был правильный мальчик, живший размеренной, пусть и странной жизнью. Когда в аспирантской общаге МГУ временно не оказалось места, я поселился на месяц жить в гостинице «Пекин» по блату в комнате с 7 фсб-шниками, здоровенными кабанами, ржавшими всю ночь со мною вместе. Чтобы проснуться, каждое раннее утро я с тяжелой головой бежал резвой трусцой по Садовому кольцу, а когда выдыхался окончательно, меня ждала премия - киоск с мороженым и всем известная дырка в заборе московского зоопарка, через которую можно было попасть туда бесплатно. Первым к дырке был бетонный вольер с водой и большим белым медведем. Завидев меня и мороженое, он подымался на задние лапы и принимался танцевать. Сначала мне было жутко неудобно – он весил раз в двадцать больше меня и стоя был на полтора метра выше. Не знаю, может это был отставной медведь из цирка, или ему просто было скучно в этот ранний час, но конечно я кидал ему свое эскимо, которого к этому времени оставалась ровно половина.
Но однажды я задумался и съел эскимо на две трети. Медведь, завидев меня ещё издали, радостно поднялся на задние лапы и принялся танцевать задолго до моего приближения. Увидев, сколько мороженого осталось у меня на палочке, он прекратил танцевать и чисто по-человечески махнул рукой от обиды, после чего удалился в самый дальний угол вольера. От потрясения он даже забыл перейти на четыре конечности – так и ушёл на двоих…
Весь центр Бангкока застыл мёртвой пробкой, но меня лично волновало нечто противоположное – я нёсся как сумасшедший по сплошной разделительной полосе на заднем сиденье убитого мокика с такой скоростью, как будто нас преследовал великий ужасный бог всех тайских помоек. Вообще-то это был мотоцикл, но у меня язык не поворачивается назвать таким гордым словом это компактное вёрткое мощное низкое уе#ище.
Я успокаивал себя мыслью о том, что пара баксов за такой аттракцион – это очень дешево. Но аттракцион был впереди. Навстречу нам по той же разделительной сплошной понёсся такой же придурок на мокике с таким же белым человеком на заднем сиденье - белым уже в буквальном смысле слова. Мне показалось, что он порывается спрыгнуть на ходу, и вполне разделял его желание – началась конкретная лобовая атака.
Оба водилы мокиков вовремя заметили друг друга и сразу принялись оживлённо жестикулировать, иногда обеими руками, но скорости особо не снижали. Бамперы плотно стоявших машин по обе стороны от нас почти соприкасались. Разъехаться по сплошной было невозможно, поэтому переговоры между водителями мокиков очевидно велись о том, кто из них кого будет перепрыгивать. То, что эти переговоры зашли в тупик, я понял по жестам водителей - в них стал преобладать выставленный вперёд средний палец.
Слабаком оказался мой водитель. Чуть не поцеловавшись с конкурентом, он нашёл вдруг просвет среди бамперов и нырнул туда, чтобы обогнуть отмороженный встречный мокик между машинами в следующем ряду. Но тут его ждал облом – две машины на нашем пути торчали зеркалами заднего вида навстречу друг другу, оставив между зеркалами пространство меньше полутора метров. Любой нормальный водитель просто сшиб бы оба зеркала, ибо окончательно затормозить было уже невозможно. Но мой ненормальный резко и последовательно качнул мокик в разные стороны, успешно вписав своё тщедушное тельце между зеркалами. Но я-то находился в полуфазе и был крупнее!
Пришлось заняться джигитовкой, откинувшись вбок от первого зеркала и чуть не впечатавшись мордой в дверь соседнего автомобиля. Как раз в этот момент водитель резко кренил свой мокик в противоположную сторону, увёртываясь от второго зеркала, и я с возмущением заметил, что он использует меня в качестве балансира - иначе бы свалился. Я раскрыл было рот, чтобы поделиться с ним своими мыслями, и в следующий миг реально чуть не откусил второе зеркало – так бы и уехал бы с ним в зубах на радость окружающим водителям и пассажирам. Уворачиваясь от грёбаного зеркала, я успел в упор увидеть в нём свое отражение – ну и рожа у меня там была! Такой моментальный кадр пропал. Я б его заставкой на свой Windows навесил, как главную память о Тайланде.
Не успел я опомниться, как мой водила молниеносно вывернул обратно между бамперами на сплошную, чуть не уе#ав мне бампером по коленке, и снова понёсся по белой полосе с нарастающей скоростью, от души втопив на газ.
“FFFFFuck you!” – заорал я ему в спину. “Fuck you back!” – весело обернулся он и философски заметил: “I’ve lost no Russians this way yet” – типа, ни одного русского таким способом ему ещё не удалось угробить…
Жизнь моя сложилась так, что долгие годы родная милиция не касалась своим зорким взором моего российского паспорта, а остальным было пофиг. Я то жил за границей, то летал туда прямыми рейсами, напрочь забыв, где пылится мой российский паспорт – зарплату мне давали и так. Но однажды меня угораздило возвращаться из США во Владивосток через Москву, и этот паспорт я с собой прихватил. Это было жуткое время, когда в Москве рвались жилые дома, а в Шереметево-2 под личиной таксистов дежурили сплошные гопники. Бандиты покруче выхватывали опытным глазом перспективных жертв ещё на выходе из самолёта. Я был идеальной жертвой – летел один-одинёшенек с крупной для меня коллекцией бледно-зеленых портретов Джорджа Вашингтона в кармане. Я не сомневался, что на моём открытом интеллигентном лице эта сумма будет отпечатана самыми крупными буквами.
Поразмыслив над ситуацией, я решил косить под пролетария. Ещё в Хьюстоне я купил контактные линзы, которых до этого терпеть не мог, оделся во всё черное и неброское, включая потёртую кожаную кепку, и за два дня до отлета перестал бриться. Сутки перелёта с пересадкой в Атланте и ночью в JFK довершили моё вхождение в образ – вместо бесхребетного задумчивого интеллигента по трапу самолёта спускался озверевший тёртый перец без следов даже среднего образования на лице. На меня не позарился ни один таксист – видимо, признали за своего. Я прошёл сквозь эту стрёмную орущую толпу как нейтрино и добрался на микрике в Шереметево-1 без всяких проблем. Проблемы начались при посадке на владивостокский рейс.
Невесть откуда взявшаяся в таком количестве милиция отвела меня под белы руки в отдельную комнатку и попросила предъявить паспорт. При взгляде на его титульную страницу милиция принялась ржать, без слов показывая мне пальцем то на фотку в паспорте, то на зеркало. «Надо было всё-таки вклеить фотку на 25 лет» - с тоской подумал я.
Со школьной фотографии на меня трогательно смотрел наивный, светлоглазый, ни разу не целованный очкарик-отличник, из глаз которого светилась вся российская литература вперемежку с мировой наукой. А из зеркала на меня злобно таращилась насмерть загорелая под техасским солнцем, густо заросшая чёрной щетиной, совершенно чеченская физиономия в чёрной кепке. Под сильными линзами в помещении зрачки расширились и казались угольно-чёрными, глаза бешено сверкали – я опаздывал на рейс. Это были глаза человека, который видел всё в своей жизни, но бомбу свою не отдаст никогда.
Довольно скоро мне стало ясно, что этим рейсом я во Владик не попадаю – мой город уже спал, время для проверок и разборок наступит позже. Спешить мне было некуда. Чёрт несёт меня шутить не вовремя в стрессовой ситуации. Я широко и криво ухмыльнулся прямо в лицо родной милиции, обнажив длинный ряд по-волчьи белых зубов со стальными и золотыми коронками на периферии, и недоуменно произнес с откуда только взявшимся кавказским гортанным акцентом:
История эта великолепно описана в разных источниках. Во Владивостоке её знают многие – я, например, от внучки прямого очевидца. Но так уж получилось, что какая-то часть россиян упорно продолжает жить за пределами нашего замечательного города. Все они вряд ли подозревают, что последний японский лётчик-камикадзе второй мировой совершил свою злобную атаку именно во Владивостоке, а главное – при каких прикольных обстоятельствах это произошло. Атака была успешно отражена, вражеский самолёт сбит, но наши вооружённые силы не имели к этому ни малейшего отношения. Более того, они эту атаку вообще проморгали. Это воистину уникальный случай в военной истории человечества. Не вижу никаких причин, почему бы этой истории не стать знаменитой на всю планету благодаря вернеровскому сайту. Все приезжающие ко мне гости от неё офигевают, особенно когда в кульминационный момент рассказа в ответ на недоверчивый блеск их глаз я подвожу их к металлическому оказательству – винту того самого японского самолёта. Заходите в музей Тихоокеанского флота.
Владивосток был атакован вражеской авиацией единственный раз за всю свою историю среди бела дня 17 августа 45-го года, на третий день после объявления капитуляции императором Японии. Самолёт нарисовался над Амурским заливом, омывающим побережье города, со стороны Манчжурии. Экипаж одного из танкеров, стоявших напротив главной нефтебазы Владивостока в районе Первой речки, неуверенно опознал его как японский по силуэту, показанному в замузганной скверного качества брошюре. Самолет нёсся прямо на танкеры. Но не долетев до них, он вдруг повернул влево и удалился прочь от города, оставив недоумевающий экипаж танкера размышлять, что бы это значило.
Историки почему-то считают, что лётчик просто не заметил Владивосток в упор. А мне вот обидно такое слышать – у нас большой город :) Думаю, хоть нефтебазу и танкеры водоизмещением по 10 тыс. тонн он мог бы заметить, если с них опознали даже модель этого самолёта. Я лично думаю, что лётчику просто было жалко отдавать свою жизнь за какой-то танкер, и он оглядывался вокруг в поисках цели покрупнее.
Так или иначе, сделав изрядный крюк, он повернул обратно. По какому-то наитию из трёх танкеров, стоявших рядом, лётчик выбрал для своей атаки единственный, который уже успел разгрузиться и единственный, который его опознал – остальные всполошились уже после начала атаки. Полный пипец бы настал, если бы японский самолёт рухнул на саму нефтебазу. Но у камикадзе были свои стереотипы – к тому времени Японию окончательно заколебал американский флот, и поэтому инструкции командования предписывали камикадзе атаковать только корабли противника.
Экипаж танкера до последней минуты обуревали сомнения. В конце концов, это ведь мог быть наш лётчик на трофейном самолёте, как в фильме «В бой идут одни старики». Лётчик отлично понимал этот расклад и до последней минуты делал вид, что летит просто так на небольшой высоте. Когда он наконец перешел в крутое пике, у несчастного танкера оставалось по моим прикидкам всего секунд десять, чтобы изменить траекторию самолёта тремя имевшимися на борту пулеметами. Городская зенитная артиллерия безмолвствовала. Здоровенное судно, перемазанное нефтепродуктами, было лёгкой мишенью. Шансы его были никакие – после атаки камикадзе не всегда выживали и бронированные американские линкоры, вооруженные до зубов сотнями зенитных пушек и пулеметов с профессиональными стрелками.
Как ни крути, наши моряки сделали чудо – одна пуля всё-таки попала в лётчика, самолёт потерял управление, сшиб радиомачту танкера и рухнул совсем рядом. Но кошмар на этом только начинался – от места падения самолёта стало быстро расползаться горящее керосиновое пятно, норовя соприкоснуться с пятном, окружавшим танкер. Хоть и без груза на борту, танкер полыхнул бы так, что мало бы не показалось. Схватив все огнетушители, экипаж отсёк горящее пятно от танкера за считанные метры.
Скоротечный зенитный огонь переполошил весь город, но никто толком ничего не успел увидеть. Вскоре на борт танкера прибыла следственная комиссия из чинов НКВД и флота. К изумлению героического экипажа, у комиссии имелась только одна готовая версия - никакого самолёта вообще не было. Других версий они просто не желали слушать, и тем более высылать водолазов.
Комиссию можно было понять. Владивосток был самой мощной крепостью России, находившейся в августе 45-го на военном положении. В её строительство ещё царское правительство вбухало 100 миллионов рублей золотом, это полтораста миллиардов на наши деньги. Явно не меньшее количество средств было потрачено в последующие десятилетия на переоснащение крепости, организацию её противовоздушной обороны и содержание многотысячного гарнизона. Всё это время гарнизон круглосуточно бдел и рачел, готовый отразить атаку любого противника – только вот самого противника всё не было и не было.
Каждому, кто служил в советской армии, не надо объяснять, в каком состоянии находилось командование гарнизона на третий день после объявления противником полной и безоговорочной капитуляции. Вражескому самолёту потребовалось миновать три плотных кольца противовоздушной обороны и покружить над всем городом, чтобы быть наконец сбитым в самом центре крепости, возле самого уязвимого её места гражданским экипажем. Теперь могли полететь уже головы воинского начальства.
А так - где самолёт? Нет самолёта. А главное, не надо его искать! Проще было впаять морякам за хулиганскую стрельбу в черте города. Кто поверит россказням виновного в стрельбе экипажа, что они шутя сбили невесть откуда взявшийся вражеский самолёт?
Командующий проявил незаурядное мужество, послав выводы своей комиссии нафиг, а водолазов - на место происшествия. Один из них, отправляясь на погружение, сказал команде танкера, в числе которой был и дедушка моей знакомой – молитесь, чтобы мы его нашли…
Когда японский самолёт был наконец найден, верховному главнокомандующему просто не могли не доложить о таком происшествии. Как бы не относились к товарищу Сталину, он несомненно обладал своеобразным чувством юмора и ценил иногда встречавшееся мужество начальства. На гражданских пролился дождь высоких правительственных наград, никто из военных не пострадал.
Услышав эту историю, я однажды понял, почему летом 41-го наша кадровая армия легла в окружении на всех выступах государственной границы почти полностью и почти без толку, предоставив гражданским выгребать дальше эту войну как могут, с наспех врученными винтовками и зенитными пулемётами. Дело тут совсем не в выпивке – дело в своеобразном менталитете высокого воинского начальства, для которого иногда собственные задницы и головы оказываются важнее незаурядных мозгов, там находящихся. В первом и последнем для Владивостока дне боевых действий отразилась, как в капле, вся история этой войны – вроде бы бдели-бдели, а как дошло до дела, вовремя не поступило приказа высокого начальства...
Иностранцам эту историю я рассказываю без грустных для меня нюансов. Главное ведь, что сбили, когда сбить было невозможно, а уж кто и как – это наше внутреннее дело. Но один из них как-то пропёр фишку и сказал уважительно – если у вас даже гражданские такие, понятно, почему с военными больше никто не хочет связываться…
С тех пор прошло 65 лет. Местный музей торгового флота до сих пор вяло торгуется иногда с военными о передаче легендарного винта, не имеющего к Тихоокеанскому флоту никакого отношения. Фигушки! У военных есть конечно небольшие недостатки, но отсутствие здорового упрямства к ним явно не относится. Уверен – винт будет у них вплоть до следующей мировой войны. А потом просто испарится, на этот раз уже вместе со всем городом. Потому что опять не отдаст приказа вовремя высокое начальство.
Владивосток. У моего приятеля Сержа С., или проще говоря Сёмкина, был юный пушистый белый кот-перс по кличке Фунтик. Жили они в преподавательской свечке – 12-этажке в конце улицы Октябрьская. Из мужской солидарности приятель не дал кастрировать любимого кота, но во двор его тоже не выпускал – всё-таки 7 этаж. Да ещё эта вечная мировая война между бродячими котами-убийцами и не менее свирепыми бродячими собаками. Всё свою неистраченную сексуальную энергию породистый кот вложил в адреналин и в спорт – он полюбил ходить по узкому карнизу, окружавшему 7 этаж целиком. В погожие дни он, бывало, часами задумчиво вращался вокруг дома-свечки наподобие искусственного спутника, став местной достопримечательностью.
Но годы шли, кот становился всё мощнее и толще, а карниз от этого отнюдь не увеличивался. Однажды ранним зимним вечером кота сдуло порывом ветра. Его сразу отнесло от стены дома, не оставив ни малейшего шанса хоть как-нибудь зацепиться за неё до столкновения с мерзлым асфальтом, окружавшим дом.
Услышав душераздирающий кошачий вопль, приятель выскочил на балкон. Как он потом сказал, в этой безнадёжной ситуации на месте кота он бы крепко зажмурился и попытался умереть легко. Кот принял другое решение. Приятель с изумлением наблюдал с балкона, как Фунтик, распушившись и расставив все лапы наподобие белки-летяги, энергично вращает своим огромным хвостом словно пропеллером, и явно куда-то планирует. Смысл его воздушных маневров стал понятен не сразу. Но падая мимо козырька подъезда на уровне второго этажа, кот умудрился пролететь точно возле его края. Он успел намертво вцепиться в козырек передними лапами, частично погасив скорость падения, после чего последним отчаянным усилием изменил траекторию полёта в направлении большой пушистой шапки на голове жильца, который замер у входа в подъезд, задрав голову и с любопытством наблюдая за фигурами высшего пилотажа у себя над головой. Спасла кота не только сама шапка – защищая её, офигевший жилец инстинктивно вытянул вперёд руки, на которые кот и приземлился. Но всё равно удар был настолько сильным, что жилец упал на попу. Всё время падения кот не переставал дико орать, но от финального удара об шапку он моментально заткнулся и не разговаривал еще несколько дней, даже когда просил пожрать. Он перешёл на пантомиму. Но тишины во дворе в момент его падения не наступило – вопли кота сменились матами его спасителя.
Приятель мой тогда наскоро оделся и выскочил к лифту. Но спускаться вниз не потребовалось – сосед успел подняться сам в обнимку с дрожащим котом. Как вспоминал приятель, глаза у обоих были безумные.
Нервно посмеиваясь, сосед сказал торжествующе – «Небось кастрированный так бы не смог! Впрочем, и не полез бы» - добавил он задумчиво. В этой ёмкой фразе вместилась с моей точки зрения вся история приключений и путешествий мужской половины человеческого рода.
Сосед потом настаивал, что замер у входа в подъезд нарочно, чтобы дать несчастному коту шанс. Он явно напрашивался на магарыч, и конечно его получил. В конце концов, он легко мог сделать шаг в сторону, спасая дорогую шапку, но предпочёл спасти кота.
А кот так и остался слегка хромать на переднюю лапу после того случая. Но привычке гулять по карнизу он не изменил. Многие годы с тех пор жильцы, приближаясь ко входу в подъезд, тревожно вглядывались в небо…
За несколько лет до революции мой двоюродный прадедушка (далее кратко прадед) путешествовал с молодой женой на предпоследнем месяце экспрессом Париж-Петербург. На российско-германской границе до их головного вагона немецкая таможня добралась в последнюю очередь и в хорошем настроении - с этим вагоном проблем обычно не возникало. Два жандарма даже и не думали досматривать багаж, они проверяли только паспорта. Возглавлявший их щуплый поручик не парился и этим - он вежливо просил предъявить документики и вступал в любезный разговор с отдельными пассажирами - то ли с особо ему понравившимися, то ли с наиболее подозрительными. В число этих избранных попали и мой прадед с женой.
Поручик сначала рассмешил хорошенькую беременную русскую фрау своим русским языком, а потом сам принялся гортанно хохотать над немецким обоих супругов с характерным для этой нации непосредственным чувством юмора. В те далекие времена люди смеялись легко - чтобы рассмешить их до колик в животе, достаточно было показать Чарли Чаплина. Оторжавшись вволю, поручик заметил наконец, что русская фрау немножко обиделась, и галантно переключился на международный французкий. На этой нейтральной территории они и разговорились. По окончании досмотра до отправки поезда оставалось какое-то время, и оба офицера - мой прадед и таможенник - вышли перекурить на перрон, продолжая беседу. Разговор пошел на семейную тему - оказалось, что поручик женился на год раньше прадеда, но до сих пор упорно работал над тем, что у его русского коллеги уже получилось. Прадед успел дать ему два полезных практических совета - каких, он не уточнял. Оба жандарма, естественно, были отпущены подальше еще в начале перекура. Но вскоре один из них вернулся вприпрыжку, неся депешу. Прочитав её, немецкий поручик сделал непроницаемое лицо, украдкой глянул на оба имевшихся в наличии пистолета - свой и моего прадеда, и очень задумчиво - на весь поезд в целом.
Мгновенно просекший ситуацию прадед глянул на оба пистолета уже демонстративно, отдельным взглядом отнесся к винтовке за плечами подбежавшего жандарма, после чего значительно спросил на тяжелом немецком: "Таможенный досмотр был закончен ДО получения депеши, не так ли?"
"Зря вы так" - ответил немецкий офицер по французски - "наши клиники лучше, и жене вашей было бы спокойнее. Но чтобы вас убедить остаться, перестрелку я здесь устраивать точно не собираюсь. Желаю здоровья вашей жене и вашему будущему ребенку. И спасибо за советы - впрочем, мне они уже вряд ли понадобятся". С этими словами он кивнул машинисту, откозырял прадеду и пошел прочь задумчивый, бросив на прощанье: "А депешу я вам не покажу - всё равно немецкий у вас хреновый..."
Этому короткому разговору обязаны жизнью три десятка потомков моего прадеда. Да и судьбы всех людей в этом поезде повернулись наверное иначе. В те часы Германия объявила войну России, и началась Первая мировая. Немецкий поручик просто отложил мировую войну на три минуты на вверенной ему территории...
ПРО 1004 ПОРАЗИТЕЛЬНЫХ СПОСОБА ПРИМЕНЕНИЯ ПЕЧАТНОЙ МАШИНКИ, А ТАКЖЕ СОВСЕМ НЕ ПРО ЭТО
В начале 90-х годов самые крутые российские конторы стали выкидывать на помойку первые тысячи из многомиллионного обреченного на вымирание племени пишмашинок. Одну из них случайно подобрал мой приятель в самом центре Владивостока. Это было настоящее чудо – суперэлитная машинка фирмы Ремингтон, старинная уже для того времени. Работа на такой машинке доставляла физическое наслаждение. Приятель был в самом отличном расположении духа – у него недавно родился сын первенец, и у сына всё было хорошо. Приятелю стало жалко никому не нужную машинку, и он забрал её с собой. Но он был человек занятой и уже давно работал на компьютере. Он так и не придумал, что с ней делать, а выбросить её снова рука не поднималась. Машинка была отправлена в кладовку и там напрочь забыта.
Но через несколько месяцев у его сына начались резаться зубы. Младенец орал день и ночь напролет, качественных обезболивающих гелей в те дикие времена в нашем городе не было. Родители перепробовали всё, чтобы облегчить его страдания, но неожиданно победила пишущая машинка – когда широкое лицо отца склонялось над колыбелью и улыбалось, начиналось мягкое похожее на дождь шлепанье клавиш и мелодичный перезвон каретки. Эти звуки были такими музыкальными, как будто машинку настраивали Шопен и Моцарт. Младенец успокаивался и улыбался в ответ.
Но вскоре машинке и в этом нашлась замена – дела приятеля шли в гору, и он осуществил уже свою детскую мечту – купил музыкальный центр Грюндик, невольно разрекламированный в своё время еще Высоцким. Помимо прочих радостей, этот центр мог всю ночь напролет играть произведения классики, успокаивая ребенка гораздо лучше. Через три года они перепродадут этот центр по дешевке, потому что он морально устареет – в нем не было CD. Но тогда, в 92-ом, этот центр царил в квартире. Против такого конкурента у бедной машинки не было ни единого шанса. Её первое неожиданное применение на этом закончилось.
Она снова отправилась пылиться в кладовку, пока сын приятеля не нашел её там, будучи уже почти трёх лет от роду. Машинка весила две трети от его собственного веса, поэтому он даже не пытался вытащить её наружу. Осваивал он её прямо в кладовке. Не знаю, подглядел ли он по телевизору или догадался, но он сам вставил в машинку чистый лист бумаги, прокрутил его и нажал на клавишу. Затаив дыхание, следил он за тем, как серебристые литеры взлетают словно ракеты и оставляют на чистом листе крошечные отпечатки тех самых букв, которые он видел на клавишах. Но влюбился он в неё, думаю, снова в ту минуту, когда раздался первый тихий перезвон конца строчки – потому что в этот перезвон невозможно было не влюбиться.
С этого дня начался новый звездный час машинки – в ответ на просьбу сына отец вытащил её из кладовки, водрузил на самое почетное место и подарил сыну в полное распоряжение с единственным условием – не ломать. Машинка стала первой серьезной взрослой вещью в жизни этого мальчишки. Поскольку ломать её было нельзя, ему оставалось придумать для неё тысячу разных игр. Помню наверняка только одну из них, потому что сам играл в неё с ним, причем с удовольствием – на листе бумаги рисуется множество мелких танчиков, каретка поднимается, чтобы нельзя было точно прицелиться с её помощью, после чего прицел наводится на глаз прокруткой и пробелами. Мы расстреливали эти танки по очереди буквой «х», хотя конечно возможны варианты.
Использовать машинку по прямому назначению он научился в четыре года не потому, что был вундеркиндом – у него не было другого выхода. Его отца крупно подставили и увезли туда, куда не доходит электронная почта. Конечно, можно было распечатывать письма и с компьютера, но к отцовскому компу ребенка не подпускали – мониторы той далекой эпохи били по глазам нещадно. А от руки писать он тогда вообще не умел, да так по-моему толком до сих пор не научился. Зато всю клавиатуру пишмашинки он давно знал наизусть по своим играм. Машинка была его другом, и он писал письма отцу вместе с ней.
Года через полтора приятеля оправдали. Он вернулся, отбил свой бизнес, и вскоре для его сына началась новая хорошая жизнь, в которой машинке снова не оказалось места – её сменила череда модных ноутбуков, спецшкол и дальних поездок семьей на различные Фиджи-Мальдивы.
Но однажды у машинки снова началась новая жизнь, только грустная. На самом излете 90-х моего приятеля, выражаясь языком того времени, завалили. Скорее всего, по ошибке – их особый высотный дом цвета засохшей крови был полон живых мишеней. Для его семьи наступили трудные времена – началась цепь переездов по съёмным квартирам. В каждую из них сын приятеля переносил тяжеленную машинку сам – наверно боялся, что другие её просто выкинут. Каждая новая квартира была скромнее и теснее предыдущей, и машинке там всё труднее находилось место. Она стала бывшей любимой игрушкой – и играть не хочется, и выбросить жалко.
Еще молодая красавица вдова приятеля не спешила выходить замуж, но однажды она это сделала. И тогда про машинку все забыли уже на многие годы – она безвозвратно канула где-то на чердаке большого загородного дома нового мужа. Если бы на месте этой злосчастной машинки был человек, он давно бы покончил самоубийством просто от сознания собственной ненужности.
Но детская любовь всё-таки самая сильная. Прошлым летом выросший сын моего приятеля нашел-таки своей машинке полезное применение. Он сообразил, что вылезающие из неё печатные листы легко потом сразу большой пачкой автоматически сканировать и распознавать в вордовский текст. К этому времени он стал активно пишущим человеком. Он полюбил печатать на машинке в беседке на даче, на свежем воздухе среди зарослей малины. Никаких проблем с аккумуляторами, никакого противного завывания ноутбуковского вентилятора. Парень перестал бояться падающих на экран лучей солнца – сейчас он счастлив, когда солнечные пятна вспыхивают на бумажном листе. А ноутбук лежит рядом в спящем режиме для эпизодических справок.
Но главное – под перезвон каретки и шлёп клавиш к нему наконец вернулось настоящее детское вдохновение. В чем его причина, он однажды попытался мне объяснить. По его словам, машинка с детства привила в нем уважение к печатному слову и ощущение его непоправимости. Перед тем как напечатать на машинке очередную фразу, он прокручивает её в голове несколько раз до тех пор, пока не становится ясно – лучше уже не скажешь. А вот об опечатках – ужасе прежних машинисток - он вообще не парится. Обдумав фразу, он печатает её с сумасшедшей скоростью, наобум, почти вслепую – все опечатки потом подчеркнет Ворд. Не заботится он и об очередности сказанного – печатает в каждый момент тот отрывок, который волнует его больше всего. Переставить и отсортировать потом тоже легче в Ворде. По возвращении домой напечатанные тексты сканируются, редактируются на компе и разлетаются далеко за пределы нашего города – по нынешним и потенциальным заказчикам, по сайтам и письмам любимой девушке.
Вот только с комплектующими проблема – нет больше на Руси фабрик, производящих красящую ленту для пишмашинок. Но и это не беда – ленту он заказывает через eBay из довольно далеких уголков планеты. Машинка живет теперь полной жизнью. Она так и не устарела морально за все эти годы – просто ей пришлось очень долго ждать, чтобы хваленые информационные технологии стали наконец такими же совершенными, как она сама.
На этой бодрой оптимистической ноте и я собирался закончить свою историю. Собственно, я думал уложить её всего в три предыдущих абзаца – эдакий короткий позитивный рассказец из цикла «полезные советы». Типа, каждой старой ненужной вещи или человеку может спустя годы найтись свое применение. Ну и как классно печатать на машинке на даче, когда есть сканер. Но для такого пятиминутного рассказа я был слишком ленив или занят. Я рассказал эту историю только потому, что недавно обнаружил - этот удивительный парень умудрился найти еще одно неожиданное применение своей любимой машинке.
Время от времени, уже довольно редко, мы собираемся дружеской компанией у него дома. Когда длинный наш разговор уходит в воспоминания, бывает, что он касается его отца. В такие минуты его лицо иногда делается каменным, и спустя несколько минут он незаметно уходит в свою комнату, откуда начинает доноситься стремительное шлепанье клавиш и звон машинки. Что поделаешь, вдохновение или бизнес – думаем мы и продолжаем разговор уже откровенно, не боясь задеть нежные чувства парня. Но однажды, проходя мимо его двери, я понял, что 1003-й по внутреннему счету этой истории нестандартный способ использования машинки – это постановка разумной шумовой завесы. Сын моего приятеля, несмотря на ранний успех, еще совсем мальчишка, ему всего 18 лет. Сквозь частый как дождь барабанный шум клавиш и привычный перезвон каретки я вдруг услышал, что он плачет.
Я не думаю, что в такие минуты он печатает какую-то абракадабру – в шуме клавиш слышны осмысленные секундные паузы. Мне почему-то кажется, что он, как и тогда четырехлетним ребенком, продолжает иногда печатать на машинке письма своему отцу – туда ведь тоже не доходят электронные письма…
История подлинная, все мои неточности и ляпы прошу считать моей попыткой запутать вероятного противника. Любителей точной и полной информации адресую к специальной литературе. Если она есть, конечно. Если же её нет, советую компетентным органам и просто бдительным товарищам перестать наконец бдеть именно по этому вопросу полувековой давности. Других поводов достаточно. Описанная ниже технология очевидна сейчас любому специалисту в любой точке планеты. Неочевидно только то, в каком масштабе и для каких целей наши ученые её давным-давно применили. Их прославлять надо, пока последние живы, а не прятать.
Лет десять назад в одном знаменитом, некогда тихом и скромном питерском вузе взялись наконец за откачку немерянного количества мерзкой болотной жижи из одного давно затопленного подвала. Когда эта грандиозная работа была завершена, на дне подвала среди прочего склизкого хлама нашелся довольно тяжелый ящик с корпусом из нержавейки. Внутри ящик оказался полон чистейшего, очень мягкого золота и не менее чистейшего кремния, в очень сложной комбинации на почти микроскопическом уровне.
На кафедре этажом выше нашелся седой профессор, который с аспирантских времен помнил, что это такое. Это был привет из конца 50-х. Ящик тщательно промыли и высушили. Профессор подал на вход ящика один электрический сигнал, на выходе получил другой – спустя сорок лет пребывания в грязной воде прибор работал!
В ответ на вопрос, что это за хрень, профессор задал своим аспирантам весьма головоломную математическую задачку с простыми значениями на входе и на выходе. Изрядно поприседав, аспиранты элегантно уложились всего в несколько сотен строк программного текста. Пока они были этим заняты, профессору тоже пришлось потрудиться – он смастерил из подручных материалов два весьма примитивных преобразователя электрических сигналов, а потом подсоединил к ним клавиатуру на входе в ящик и дисплей на выходе из него.
После этого началось удивительнейшее соревнование загадочного советского ящика образца пятьдесят затертого года с современным чудом американской технической мысли – IBM-кой образца 2000-го.
После многочисленных сбоев и отладок, написанная аспирантами программка наконец стала давать те же правильные ответы, что и ящик. Разница заключалась только в том, что золотой ящик давал ответы мгновенно, а компьютер хоть на пару секунд, но задумывался.
Особенно веселым получилось утреннее соревнование. Профессор включил ящик, ввел данные, сразу получил ответ и принялся ухмыляясь смотреть, как его аспиранты три минуты сидят перед окошком загрузки Windows.
Конечно, современный компьютер мог много чего еще, но с конкретной поставленной сложной математической задачей золотой ящик справлялся несомненно лучше.
Любопытно, что в этом самом месте этого рассказа мой собственный двухядерный комп образца 2010-го года, словно обидевшись, вдруг взял и завис. Честное слово! Мне пришлось матерясь набирать текст досюда заново, теперь уже в ворде с бэкапами, а не в окне рассказчика на сайте. А вот золотой ящик за время тех испытаний не зависал ни разу. Как выяснилось впоследствии, он вообще не был на это способен. И поэтому ему оставалось только одно: исправно работать.
Самым поразительным для аспирантов было то, что никакой операционной системы, а тем более поддерживаемой ей программы расчета в ящике быть не могло в принципе. Загружаться и виснуть там было нечему. И тем не менее, эта длинная программа расчета как-то в ящике всё же работала.
Наконец к потрясенным аспирантам пришло понимание - сложнейшие компьютерные операции были реализованы в этом ящике не на программном, а на аппаратном уровне – «в железе», то есть в золоте.
Невероятной золотой паутиной распускались и цвели там на бескрайних кремниевых плитах тангенсы и котангенсы, синусы и косинусы, а также прочие сотни математических операций и логических блоков, объединенных между собой такими же проводами с одной целью – мгновенно дать правильный итоговый ответ. Какая там загрузка операционной системы! Ограничением быстродействия ящика была только скорость света.
С точки зрения физических законов аспирантам всё стало наконец просто и понятно. Но недоумение осталось – сколько же нужно было нанороботов, чтобы сплести эту грандиозную паутину, сколько нужно было инженеров, чтобы ее спроектировать! И главное зачем? Ящик решал достаточно ограниченную компьютерную задачу, саму по себе мало кому интересную. Мгновенное быстродействие ящика было совершенно бессмысленно, если по обеим его сторонам стояли люди с данными на бумажках. И вот тут к ошалевшим аспирантам пришло настоящее понимание – этот золотой ящик очевидно являлся всего лишь маленькой подпрограммкой большого программного комплекса. У него должны были быть десятки или сотни таких же собратьев. Найденный в подвале золотой ящик был когда-то просто ненароком потерян или оставлен как сувенир на память. Очевидно, их было столько, что о пропаже легко забыли. Это казалось полным безумием – сделать хотя бы один такой случайно потерянный ящик и для современной России было бы нешуточной задачей.
Порывшись в своих архивах, профессор протянул аспирантам порядком пожелтевшую страницу местной ленинградской газеты. Там был опубликован скромный и краткий некролог бывшему заведующему их кафедры. Под некрологом стояли имена Брежнева, Подгорного, Суслова, Андропова и всех прочих членов Политбюро СССР, одного нобелевского лауреата, а также фамилии нескольких совершенно неизвестных товарищей.
Некролог скромному завкафедрой с такими подписями не мог появиться в центральной печати – он привлек бы внимание. В маленькой местной газете он вызвал конечно еще большее недоумение, но так решило Политбюро. В отличие от нынешних чекистов, они всё-таки осмелились его поблагодарить, невзирая на государственную тайну.
По чертежам этого завкафедрой некогда работал огромный и очень странный завод. В его многочисленных цехах под ослепительным светом кварцевых ламп, в упор склонившись над микросхемами с крошечными паяльниками в руках, плели свои золотые нити около десяти тысяч молодых девушек, так называемая лимита. Никто другой на такой работе не задержался бы. Для нее не требовалось ни высшее, ни среднее образование – нужны были только безграничное терпение, зоркость и аккуратность. Простые крестьянские девушки, с детства привыкшие к вышиванию и куда более тяжелому труду, воспринимали эту работу как рай божий. Правда, у них постепенно падало зрение в ослепительном постоянном блеске золота, но на их место приходили новые. Ни одной из этих девушек не могло прийти в голову потребовать у государства компенсации за потерянное зрение. И дело было не только в тоталитарной системе – все эти работницы имели пусть очень приблизительное, но в общем правильное представление о том, что за удивительные штуковины они изготавливают. Эта золотая паутина была необходимой частью ракетно-ядерного щита их Родины. Девушки верили, что своими хрупкими руками и слепнущими глазами они защищают свою страну.
Всем, кто видел хотя бы по телевизору старт космической ракеты, невольно кажется, что главное – это изготовить саму ракету. Это не так. Самое сложное – заставить эту здоровенную могучую неуклюжую дуру прилететь в точности куда надо и когда надо. Для этой задачи понадобились суперсложные математические расчеты с высокой степени интерактивности в режиме реального времени. Бухгалтерские счеты и машинки «Феликс», имевшиеся в наличии к тому времени, для этой цели подходили не очень.
Над той же самой проблемой одновременно с нами мучились американцы. По сравнению с нами, они выбрали более легкий путь, использовав для управления ракетами полупроводниковые компьютеры. Это путь привел впоследствии к IT-революции, принес баснословные прибыли разработчикам и в общем сделал нашу жизнь такой, какая она сейчас есть.
Но вот для решения той конкретной задачи, за которую первые разработчики собственно и получили первые пентагоновские огромные деньги в пятидесятых, этот путь был не лучшим, а в каком-то смысле и просто халтурным. В случае упреждающего ядерного удара с советской стороны все компьютеры повышибало бы из строя электромагнитным импульсом в радиусе десятков и сотен километров от места каждого взрыва. А вот нашим ящикам из золота и кремния электромагнитный импульс был по барабану.
Кроме того, первые компьютеры, как собственно и современные, время от времени висли и подолгу перезагружались, материнские платы достаточно быстро выходили из строя – в общем, для управления ракетно-ядерным комплексом сверхдержавы это был не самый надежный вариант. Полагаю, американские разработчики прекрасно знали, что эту задачу можно решить аппаратно, как это сделали мы. Они просто отступили перед масштабом задачи. У США было достаточно золота и кремния, достаточно трудолюбивых инженеров, но где бы они нашли столько готовых потерять свое зрение молодых девушек. В результате американские компьютерные фирмы впарили малосведующим в физике дядям из Вашингтона технологию с большими недостатками, но гораздо дешевле. Из-за этих недостатков компьютерной техники США оставалось надеяться только на свой упреждающий удар, сделанный до того, как их управляющие ракетами компьютеры выйдут из строя. Вместо ядерного щита им пришлось делать ядерный меч, и соблазн первыми начать апокалипсис возрос у них многократно.
Выбрав неописуемую по трудности технологию, советские инженеры на этом не остановились. Они ненароком забрели в область новейших разработок XXI века. В их золотых микросхемах была аппаратно заложена троичная логика – вместо обычных компьютерных «да-нет» реализовано было третье значение – «не знаю». Конечно, компьютер тоже можно научить говорить «не знаю», но в них это делается на уровне алгоритмов и программных кодов, то есть теряются драгоценные секунды. Наши ящики осознавали это логическое значение мгновенно. При нештатном поведении ракет и сбоях радиосигналов это иногда имело решающее значение. На старте космической гонки мы теряли ракеты реже, чем американцы, и летели наши ракеты метче конечно не только поэтому, но в том числе.
Напоследок я задумался о разной судьбе железяк с обеих сторон – участников той далекой гонки. Полагаю, что американские соперники наших золотых ящиков, первые компьютеры пятидесятых, сейчас находятся на свалках. Может, несколько сломанных оставили в музеях, кажется я даже видел один такой в музее аэронавтики и космической технике в Хьюстоне. Может, какой-то из них даже работает по особым случаям на запасных деталях, как со вставной челюстью. Время беспощадно к полупроводниковым компьютером. Собранные теми советскими девушками ящики из золота и кремния так же вечны, как и заложенные в них математические формулы – их можно включить через тысячу лет и получить правильный ответ. Эти ящики могут уничтожить только люди.
Почему-то хочется верить, что последующее поколение не переплавили эти ящики в золотишко, как некогда невежественные испанцы переплавляли в монеты золотые изделия ацтеков. Скорее всего, конечно, вместо них сейчас стоит на вахте мощный современный программный комплекс на какой-нибудь операционке, слизанной в свое время у американцев. А мне вот, например, было бы спокойнее на душе, если бы те сотни золотых ящиков оставались подпрограммами этого комплекса хотя бы на самых ответственных участках – именно там, где надо вовремя сказать «не знаю», и подождать более надежной информации. Возможно, так оно и сделано.
Я подписываюсь сейчас пустым ником, потому что не ищу ни славы, ни хулы за эту потрясающую историю. Она не моя заслуга. Я просто пересказал своими словами и частично увидел на месте чужой рассказ.
С безграничным уважением к российским ученым и тем тысячам золотых девушек, ныне подслеповатых пенсионерок…
Звонок в дверь. Открываю -...!!! невовремя вернулась жена. То, что она пришла ну совсем невовремя, жена поняла мгновенно, еще с порога - видимо, на моем лице читался грандиознейший трабл, или проще говоря полный п####ц. Как бы отвечая на ее молчаливый вопрос, в ванной смолк шум падающей воды и оттуда с веселым возгласом "Фуф!" выпорхнула наскоро вытертая хорошенькая женщина в коротеньком халатике, расписанном зайчиками среди белых ромашек, и с тюрбаном-полотенцем на голове. Она явно не ожидала наткнуться в коридоре на меня и тем более на мою жену, поэтому тормозной путь оказался минимальным - она в меня чуть не врезалась, покраснела и остановилась как вскопанная. Это она зря сделала - из всей одежды на моем могучем теле были только шорты, поэтому вместе мы представляли собой возмутительную картину для любой нормальной супруги, да еще в собственном доме.
Мой светский возглас "Привет, это наша соседка Маша!" и ее приветливое "Здрасте!" прозвучали как-то не очень естественно. Реакция жены была мгновенной и неожиданной - она молча ринулась мимо нас в спальню. "Улики собирать" - мрачно подумал я. Потом понял, что улик в принципе достаточно. Просто из окна спальни удобнее выбрасывать отсутствующие на мне вещи.
Сказать, что жена протиснулась между нами, было бы неправильно - в узком коридорчике это было невозможно. Но она нас даже не задела, проносясь мимо - она двигалась с тем безошибочным изяществом, с которым в фильме "Матрица" движется Киану Ривз, небрежно уворачиваясь от летящих навстречу пуль.
Я хотел было бросить вдогонку "Дорогая, это совсем не то, что ты думаешь!". Но фраза эта показалась мне слишком идиотской, и я просто пошел следом. Оно того стоило: из спальни раздалось "Ой!" жены и детский многоголосый смех - там посреди разбросанных вещей весело улыбались четыре свежевымытых ребенка, ей совершенно незнакомых. У меня не будет красок, чтобы описать лицо жены в эту секунду. Скажу только, что у нее были очень большие глаза.
То, что дети оценили комизм ситуации с первой секунды, я нисколько не сомневаюсь - с момента звонка в дверь вместо обычной шумной возни из спальни не раздалось ни звука.
Теперь, наверно, пора двинуть приторможенную преамбулу. Мы недавно переехали, стараюсь строить добрые отношения с новыми соседями. Это трудно - жара, лето. Все, кто мог, уже свалили из этого города. Вдобавок отключили горячую воду. Соседка этажом сверху оказалась с двумя своими детьми и двумя другими, подкинутыми подругой, в квартире без титана и со сдохшим за лето кондиционером. Поглядев на измученных жарой и перемазанных детей, она отправилась в поход к старым добрым соседям - обладателям этих прибамбасов. Этот поход привел ее после нескольких закрытых дверей к предполагаемой бабушке - божьему одуванчику этажом ниже, вместо которой дверь открыл не очень одетый хмурый мужик. Мне почти пришлось ее догонять.
Как и зачем мне удалось уговорить ее прийти в гости - была ли это забота о незнакомых мне детях или конкретные прелести гостьи перед глазами, мое острое нежелание разбирать тюки с вещами или коварные женские козни скучающей соседки - пусть каждый судит в меру своей порочности. Скажу только, что пришедший мне в голову вопрос: "А пригласил ли бы ты ее, если бы она была страшная?" - я отбросил сразу. Не люблю заморачиваться.
Дотошный читатель скажет: "Ладно, ты почти отмазался, но!!! Почему это ты был в квартире с малознакомой женщиной почти в одних трусах?"
Если ты серьезно задаешь мне этот вопрос, дорогой читатель, значит, очень далеко забросила тебя судьба от России летом 2010 года...
В прошлом году у дальневосточников отняли любимую игрушку - возможность купить за гроши подержанный японский автомобиль и гробить его по местному бездорожью на пути к красотам местной природы. Сама идея всучить дальневосточнику изделие отечественного автопрома вместо японочки справедливо воспринимается здешним населением как предложение о смене сексуальной ориентации, причем в сильно извращенной форме. В результате владивостокский автобизнес рухнул, без работы остались тысячи людей. Чтобы остатки трудоспособного населения не сделали ноги отсюда, федеральный центр задумал открыть Владивостокский автомобильный завод, под эгидой компании "Соллерс-Моторс". Его открытие состоялось с большой помпой 28 декабря 2009 г. под председательством Путина. Две новенькие машины с табличками на бампере "ВАЗ-Патриот" на глазах восхищенного Председателя Правительства сошли к конвейера. Первый из них расписан на год вперед как экспонат для всяческих выставок достижений дальневосточной промышленности, второй вручен премьер-министру Италии Берлускони, который разразился по этому поводу телеграммой "Восхищен энергией российского народа, на голом месте за 6 месяцев построившем автомобильный завод". Теперь о том, над чем уже месяц смеется весь Владивосток:
(1) Накануне визита Путина в заброшенный цех Дальзавода привезли 20 корейских автомобилей, у двух из них успели свинтить колеса.
(2) Рабочих Дальзавода в рабочий день на территорию завода в день открытия "конвейера" не пустили. Почетную задачу навинтить колеса обратно на глазах председателя правительства взяли на себя специалисты привозные, никому не известные.
(3) С самого открытия "завода" по сей день, 31 января 2010 г., цех закрыт на лопату. В нем даже не застеклили разбитые в незапамятные времена стекла.
(4) Управление ФСБ Приморского края занимает офигинительно большое здание в центре города. Неужели никто не смог раскрыть председателю правительства на такое грандиозное надувательство? Дорогие россияне, проголосуйте в этой истории не за меня, а за всех дальневосточников - если вся страна будет смеяться над подобным очковтирательством, может, и наши замечательные органы осмелятся доложить о нем руководству...
В чем смысл нынешней четырехпартийной системы России (Единая Россия, КПРФ, ЛДПР, СР, 5% барьер для всех новых), доходчиво объяснила мне одна бабушка:
- Вот, допустим, идет на свидание девушка, сама собой страшноватая, и ей говорят: а вот возьми еще трех подруг, жениху на выбор. Как думаешь, очень красивых позовет?
Из реальной переписки КЖП, все лавры отдаю Ракетчику.
Какой-то Леон:
Дима! А цензура на сайте все-таки есть... Два раза отсылал в раздел афоризмы и анекдоты Вопрос- какого цвета ж... у Путина? Ответ - зеркального, благодаря виртуозному владению языком журналистов Первого и второго каналов. Не напечатал. Ну я понимаю, конечно, бизнес и все такое... Так хоть не криви душой, а так и пиши на главной странице - публикации, не совпадающие с мнением редакции, публиковаться не будут. Все таки честнее.
Дима Вернер:
ты три раза присылал, я три раза опубликовал: http://www.anekdot.ru/an/an0403/x040316.html http://www.anekdot.ru/an/an0403/i040320.html http://www.anekdot.ru/an/an0403/s040321.html Один раз в "остальных", а потом еще два раза в повторных
Ракетчик:
Яндекс, Рамблер, Гугль... Все - туфта! Зачем себя утруждать? Внимание! Новая поисковая система! "Доебись до Димы" - Найдется все!
Владивосток, русский город в окрестностях Муданьдзяна. Приятель наткнулся вчера в ларьке на предложение, от которого невозможно отказаться: пачка из трех презервативов за 5 (!) руб., это получается 5 центов за резинку, made in догадайтесь где. Сегодня приходит мрачный и говорит: - Теперь я понимаю, почему их полтора миллиарда!
Звоню на днях любимой девушке на вахту Владивостокского унта экономики и сервиса, чтобы соединили с ее кафедрой по внутреннему (иначе как через вахту вечером никак – наши университеты уверенно вступают в эпоху Интернет, минуя промежуточную фазу телефонизации). Трубку берет какая-то бабуля. - Соедините пожалуйста с таким – то номером! – говорю. - Это квартира! – хмуро говорит бабуля и вешает трубку. Я ошалело гляжу на табло своего девайса. Все правильно. Я же звонил по этому телефону тыщу раз. Жму redial. Снова отвечает какая-то бабуля. Бабушкины голоса по телефону я различаю слабо, поэтому прошу соединить с любимым номером так же жизнерадостно, как и в первый раз. «Прекратите звонить, это квартира!» - раздается вопль и клац трубки.
Я снова тупо гляжу на заветные цифры. Мне позарез нужно дозвониться. Делаю новую попытку. На этот раз я уже не жму redial. Звоню в справочную и убеждаюсь, что номер вахты ВГУЭС не изменился. Набираю этот долбаный номер вручную и убеждаюсь дополнительно по табло, что набрал его правильно.
Ура! На этот раз отвечает детский голосок. На вахте ВГУЭС бабушки иногда присматривают за детьми. Подумал я. - Позови пожалуйста бабушку! – восклицаю я радостно. Лучше бы я этого не делал. Бабушка подходит к телефону очень быстро и дает мне развернутую, подробную характеристику. Теперь ее голос я узнаю из тысячи.
Вешаю трубку и замечаю, что уже совсем смерклось. В здании жужжит дикая тишина (я звоню из другого университета). Вспоминаю, как тяжело работал целый день, а под конец откровенно тормозил. Идея! Может, у меня приступ склероза? Я заглядываю в свою записную книжку и какое-то время отупело рассматриваю там заветные цифры. Наконец, не нахожу ничего более конструктивного, как снова попытаться набрать этот #$@& номер. Не укусят же меня, в конце концов, по телефону!
Едва я поднес руку к трубке, как телефон зазвонил сам. Я слегка подпрыгнул, взял трубку и услышал приветливый голос:
«АЛЛО, СЛУЖБА ПСИХИЧЕСКОЙ ПОМОЩИ СЛУШАЕТ!»
Я снова содрогаюсь и начинаю сбивчиво объяснять, что типа я им не звонил, но что у меня действительно проблема – звоню уже несколько раз по одному телефону, а попадаю на другой.
Мне в ответ сообщают, что это я им сам позвонил, и чтобы я не стеснялся объяснить зачем. Я всячески запираюсь и отрицаю, и в разгар этого бедлама в наш идиотский разговор вплетается голос моего шефа, который уже давно уехал! «Алексей, это ты?!» – спрашивает он. "Да, это я!" – кричу я. «Это служба психической помощи!» – перебивает нас третий голос - «Так в чем ваша проблема?!"
Думаю, служба психической помощи решила, что я активный шизоид с раздвоением личности, причем обе мои личности предпочитают общаться между собой вслух. Ну, то есть, что я позвонил по адресу.
Как впоследствии оказалось, наш институт недавно спарили со службой психической помощи. Шеф позвонил из дома, служба взяла трубку одновременно со мной, и веселенький разговор начался. Отчего вахту ВГУЭС замкнуло тогда на квартиру, я не знаю по-прежнему – последние дни отзывается именно вахта. Хотите, проверьте сами. А может, вам повезет, и вы попадете на эту чертову квартиру.