Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: Немолодой
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
Другу моему пятый десяток. Рост – 193. Физически крепкий. Признаков ожирения не заметно. Вырос в деревне, а это значит, что физического труда не чурался. В детстве и юности бегал на лыжах и просто бегал, играл в футбол и в волейбол, ходил в «качалку», немножко боксировал, был чемпионом поселка по армрестлингу. У него – дочь-студентка.
В конце зимы пересеклись с ним случайно возле поликлиники. Сказал, что идет от хирурга.
Оказалось, - на Рождество его дочь была в гостях в компании молодежи. И пришла оттуда домой в слезах – парни, когда подпили, начали хамить. И, когда она уже уходила, один из них чувствительно ткнул её кулаком в спину.
И он мне теперь рассказывал: - Ну, дочь же… Она рассказывает – меня трясет от бешенства. Одеваюсь. Жена говорит: «Не ходи!» И дочь тоже. А я – не могу. Пришел. Курят на лестнице. Того я сразу определил по описанию. Хорошо, что договорились один на один. Потому что он ростом пониже меня, но хорошо накаченный. Попал он мне раз или два. Там тесно на лестнице. Мышечный корсет у него хороший – корпус не пробивал я ему. Пришлось бить морду. Жестко. Там вся площадка в крови была. А на утро – плечо болит. И вот - два месяца прошло. Мази, физиотерапия, уколы – никак плечо не проходит. Возраст, наверное. Надо переходить уже исключительно на тренерскую работу.
(Прочитал он этот текст и скромно попросил внести правку в самом начале – физически крепкий он был до этой самой драки. А теперь – плечо болит.)
На масленичном гулянье мужик запрягал кобылу в нарядную тележку, чтобы катать детишек. Он долго не мог завести лошадь в оглобли. Она переступала то правой задней через оглоблю, то левой, и никак не хотела вставать посредине. Я и другие мужики предложили руками выкатить тележку на более просторное место. Но он ответил: «Места тут достаточно. Она просто дуркует». Потом оглянулся по сторонам, и добавил: «Народу больно много. А то дал бы ей по морде – сразу бы как надо встала».
Один охотник поделился воспоминанием: «Давно было – могу, пожалуй, рассказать уже. Зима была. Шел со станции, а шагах в пятидесяти впереди - молодая женщина. У неё руки заняты сумками и пакетами, мальчик лет пяти идёт за ней следом. Откуда ни возьмись – стая собак. Лают на неё, щелкают зубами, рвут из рук пакеты, хватают за полы дублёнки. Она кричит, мальчик жмется к ней и тоже кричит… Она бросает сумки, ребёнка – на руки… Я подбежал, отогнал ногами собак, проводил до дома. Истерика, конечно и у неё, и у ребёнка. Ночью с мелкашкой пошёл по улицам. Выстрел же у неё негромкий. Щёлк – собака падает. А стая не разбегается. Щёлк, щёлк… Трупы потом за хвост – и в контейнер. Ну и возле одной хрущёвки тоже выстрелил в собаку, она лает, визжит… Распахивается окно. Какая-то добрая девушка высовывается и кричит на меня: «Что вы делаете! Нельзя же так! Люди, дети спят. Не можете, что ли, стрелять так, чтобы наповал, чтобы не орала!» А на фото – бабушки кормят собак из своры, которая три дня назад напала на одну женщину, а вчера на другую. Обеим пострадавшим понадобилась медицинская помощь. Собачки, как видите, с серьгами – значит, по программе ОСВ (отлов-стерилизация-выпуск) они отловлены, стерилизованы, привиты и выпущены на место отлова. Фото прислала и разрешила использовать сестра одной из пострадавших. По её словам, сфотографировав бабушек, она поинтересовалась их отношением к собакам. К её удивлению, бабушки всей душой высказались против возвращения собак на место отлова, и рассказали, что и сами видели нападения этой своры на школьников.
День дурака - для СМИ вполне информационный повод. Был давний случай, когда один наш районный информационный ресурс выдал первого апреля забавную и безобидную, как показалось редакции, шутку. Разместили информацию, что в таком-то микрорайоне на сутки будет отключена вода. Запасайтесь, дескать.
В редакцию примчался взбешенный начальник водоснабжающей организации. Предупрежденные жители устроили массовые внеочередные помывки-постирушки, и наполнили водой ванны, тазы и вёдра. За несколько часов микрорайон израсходовал чуть ли не недельный норматив воды. В квартирах счётчиков тогда не было, и для водоснабжающей организации этот перерасход воды обернулся крупным убытком.
Морали тут даже две: - шути, но думай о последствиях; - не верь всему, что сообщают.
Меня всегда интересовало, за что человека прозвали так, или иначе. Кажется, это называется этимологией.
Ну, когда слышал интересное прозвище, осторожно выспрашивал - откуда оно взялось.
Раза два было, что мои вопросы людям показались нескромными, и меня чуть не побили.
В нашем цехе работал слесарь по прозвищу Кальмар. Все к нему так и обращались. Я знал, что он мой тезка, и звал его и по имени, и Кальмаром. Когда как.
Однажды я спросил его, как он приобрел свое прозвище?
- Эх, Витя, я ведь сам на себя такую кличку повесил!.. Когда я из РСМУ перешел в этот цех работать, меня, ведь, здесь никто не знал. Ну, на второй день, после работы, я накрыл стол здесь в слесарке, с целью "прописаться". Когда водку выпили, кто-то ушел, а мы вчетвером в домино заигрались. Ох, как мне в тот вечер фишка шла! Я один по пять камней подряд выставлял!
А у меня тогда такое присловье было - "кальмары". Ну, я в игре всех катаю, и все приговариваю: "Сейчас я вам покажу, кальмары гребаные!"
Это и запомнилось. На следующий день, меня же по имени и фамилии еще не все запомнили, так и говорили уже: "А где этот-то новенький? Ну, Кальмар этот, где?" Так и прилипло. Пятнадцать лет прошло. Я за эти годы и в РСМУ возвращался, и теперь вот снова в ЭФК перешел, и имя мое мало кто знает. А скажи - Кальмар, всем сразу понятно, о ком речь.
"Как Слава на стадионе ЦСКА болел против ЦСКА" или "Дожить до конца матча"
Вторая половина 90-х. Холодная осень.
Слава учится в Станкине, живет в общежитии, ночами подрабатывает сторожем в продовольственном магазине. Идет однажды он под холодным дождем после лекций в общагу, и видит возле метро афишу о сегодняшнем матче "ЦСКА" - "Химик".
Приходит в общежитие, говорит соседу по комнате, который был Славин земляк - оба из Воскресенского района. Слава из Хорлово, а тот - из Фосфоритного: "Коля! Пойдем сегодня на хоккей! А то и ты, и я сколько раз были у нас в Воскресенске на домашних матчах "Химика", а на гостевых - ни разу не болели!". Коля согласился.
Время-то позволяло Славе после матча вовремя прийти в магазин на смену. И цена билета была не чрезмерная, если взять самые дешевые места в угловой сектор.
Вышли из метро на станции Аэропорт, пошли под дождем к кассам, купили билеты, направились к стадиону.
И, если у нас в Воскресенске в Ледовый дворец можно войти через любой вход, а потом по вестибюлю пройти к своему сектору, то здесь под тем же дождем их отправили к входу в их сектор. Они еще и слегка опоздали - игра уже началась.
Поднялись на трибуну, заняли свои места.
Игра была хорошая - "Химик" упирался.
Слава с Колей оглядываются - а как "болеть"-то? Стадион ЦСКА! Побьют...
Но временами азарт побеждал осторожность, и они поддерживали контратаки "Химика". Тут же вспоминали, где находятся, присаживались и затихали.
А к концу первого периода Слава начал приглядываться к окружающей публике, удивляясь, что эти мужики не реагируют на его и Колины поначалу тихие возгласы "Химик" - дави!", "Химик" - шайбу!", и вообще, - ведут себя как-то молчаливо.
Во втором периоде Слава и Коля вообще осмелели, освистывали ЦСКА, подбадривали своих - окружающие не реагировали.
В третьем периоде Слава понял, что вокруг них сидели человек триста из Общества глухонемых, которым, видимо, было целевое выделение билетов на этот матч. И тут он и его товарищ совсем осмелели и оторвались на полную.
Несмотря на Славину и Колину поддержку "Химик" закономерно проиграл. Это был уже не тот "Химик", как при Эпштейне и Васильеве.
Но Слава и Коля ушли оттуда целыми, а глухонемые получили свою порцию впечатлений.
Ребенком я прочел дома всё. В том числе и хранящийся среди книг толстый журнал «Сельский календарь» за 1967 год.
В нем на каждый месяц были статьи на сельскую тематику, репродукции классиков, фотографии, рассказы… А в конце каждого такого раздела — страничка юмора.
Оттуда мне и запомнилось четверостишие.
Плохое создалось в колхозе положение! В год по два председателя меняют. Плохих, как полагается, снимают. Хорошие — идут на повышение.
Уже во взрослой жизни наблюдал и такие ситуации, и обратные — когда снимали хороших руководителей, и продвигали скверных.
Это произошло в девяностом, или в начале девяносто первого. Я тогда работал в школе. Лавина публикаций в «Огоньке», «АиФе» и других изданиях уже обрушилась на меня и заставила разочароваться в идеях марксизма-ленинизма, чьим слепым, наивным и искренним сторонником я некогда был. Однажды собирают нас на партсобрание. Оказывается, физик Владимир Иванович, немногословный, умный, добросовестный и совестливый, которого уважали учителя, ученики и родители, подал заявление о выходе из КПСС. Узнав об этом, я обрадовался и пожалел, что не успел сделать это первым. Ожидая начала процедуры собрания, я раздумывал, - присоединиться к Владимиру Ивановичу, или не стОит. Дело в том, что мне вот-вот должны были дать квартиру, а мыкаться с семьей по частным уж очень надоело. Руководящую роль КПСС еще никто не отменял, и, после такого демарша, желанный ордер на жилье мог накрыться медным тазом. Приехал представитель горкома, зачитали заявление, начались прения. Большинство выступлений сводилось к тому, что, Вы, Владимир Иванович, такой хороший человек, кому и быть в партии, как не Вам… Я набирался храбрости. Потом вышел к доске и рубанул: «Владимир Иванович правильно поступает! Я считаю, в партии сейчас остаются либо дураки, либо подлецы! » В наступившей тишине, после паузы, кто-то спросил: «А, что, Вы тоже выходите из партии? » Я ответил: «Нет. Я – подлец».
Мы с мамой тогда поехали в дом отдыха Румянцево где-то в Подмосковье. Мне семь лет было. Добирались долго и нудно. На электричке до Москвы, потом на метро, снова на электричке. Потом на автобусе, и что-то долго пешком. Жара была. Я изводил маму вопросом - будет ли там речка? Она не знала, но пообещала, что будет. Речка там оказалась, что называется "воробью по колено". Лежишь спиной на дне, вода пупок не покрывает. Я даже обиделся, но выбирать не приходилось, купался в ней. Плохо, что и к этой речке надо было километра два идти. Я почему-то мало что помню из этих двух недель, что мы там были. Вот раз какой-то конкурс был, и мне, в качестве приза, свисток дали. Он мне не очень понравился. Плоский такой, с двумя узкими воздуховодами. Белый. Может помните такие? А мне больше нравились свистки переливчатые, такие объемные, с шариком внутри. Но, какой дали, такой дали. Хожу, свищу себе, слышу – рядом на волейбольной площадке спор какой-то разгорается. Подошел поближе – послушать. Судья кричит: «Переход подачи!» Игроки оспаривают: «Ты же свистнул, мы и остановили игру!» Он на своем: «Я не свистел!» Я их слушал, рот разинул, - интересно так! Потом про приз свой вспомнил, еще посвистел. Судья сначала на свой свисток посмотрел недоуменно, - у него такой же, как у меня висел на шнурке, а тут все игроки заорали: «Вот он! Вот он!» И на меня ему показывают. А я стою, посвистываю. Хорошо мне! И интересно. Сейчас, думаю, они играть будут, а я еще посмотрю. А они все на меня, и так агрессивно еще, был бы постарше, наверное, побили бы! Говорят: - Ты зачем здесь свистишь?! Я отвечаю: -Так мне же приз дали! Они говорят: - А… Понятно! Тогда иди отсюда подальше. Иди к маме. Я говорю: - А вот же она – с вами играет. Они сначала растерялись, а потом мама подошла и объяснила, что здесь только судья свистеть должен, и никто больше. А то они играть не смогут. Мне это чудно было. Потому что мы-то с пацанами, когда в футбол играем, то и свистим, и орем, и все нормально. И я ответил: - Мама, мне же свисток подарили, как же я могу не свистеть? Он попросила свистеть подальше от них. Я отходил и свистел, а они кричали мне: - Дальше! Еще дальше! - Я ору в ответ: - А мне отсюда игру не видно!
Но они меня уже не слышали. Шлепали по мячу, а судья им свистел.
Потерял я свисток в тот же день. Не жалел. Он же не переливчатый был.
Мы с Лехой подружились в шестом классе. И в общеобразовательной школе вместе учились, и в музыкальной. Он на баяне, я на аккордеоне. Я на третьем году бросил музыкой заниматься, а он доучился до диплома. Как-то я вытащил отцовы фотоаппараты. Начал фотографировать, печатать… Леха тоже взял у отца «Зоркий». Вскоре я забросил это дело. А Леха еще много лет был штатным фотографом нашей компании. (Компании друзей, подразумевается). У меня был аквариум на двадцать восемь литров. В нем плавали несколько гуппяшек и меченосцев. Леха завел два аквариума – на шестьдесят и сто пять литров. Он успешно разводил петушков, неонов и скалярий. Я лучше играл в шахматы. Леха перестал садиться со мной за доску, но регулярно обыгрывал меня в переводного дурака и буру-козла. Я поступил в военное училище в Горьком, отчислился с третьего курса, и больше года служил рядовым на южном берегу моря Лаптевых. Леха приезжал ко мне на присягу в Горький. А он попал в танковую учебку во Владимире, после которой служил в маленькой части в тридцати километрах от дома. (Приезжая в отпуск, я навещал его и там, и там.) Моя мама мне всегда говорила, что он хитрей меня и обязательно обведет меня вокруг пальца. Его мама, как недавно выяснилось, постоянно твердила ему про меня то же самое. Он раньше меня женился, и, соответственно, его дети старше. Мы оба сейчас торгуем. Я снабжаю игрушками свой микрорайон, а он, куриным яйцом, весь город. Кроме того, он производит майонез, квас, и еще что-то. (Занял сейчас у меня денег, сказал, что на пасху хорошо отобьет их на яйцах). На моем юбилее он изрядно развеселил гостей, рассказав им один случай. Мы тогда в классе десятом учились. Казались себе очень взрослыми. И старались вести себя соответственно. Мужественно, сурово, без лишней болтовни. Идем мы, как-то, от него ко мне. Вдруг я говорю ему: «Стой! » и разглядываю валяющуюся возле стройплощадки доску. Сороковка, метра четыре длиной, очень тяжелая, потому что сырая, и с одной стороны густо заляпана засохшим цементным раствором. Видимо штукатуры использовали ее для настила. Подобрав камень, я постучал им по нашлепкам цемента. Он не отбивался. Я взял доску за один конец, и сказал Лехе: «Бери! » Он молча подхватил ее, и мы зашагали в гору, поднимаясь на пешеходный мост через речку. Леха мучился, пытаясь понять, зачем мне эта доска. Я не отличался мастеровитостью, но, как раз тогда, собрал на балконе утепленный ящик для картошки. Эта же доска явно ни для чего путного не годилась. А спросить у меня он не мог, потому что думал, что я снисходительным тоном, как маленькому, буду объяснять ему то, о чем он и сам мог бы догадаться, будь чуток поумнее. Доска была тяжелая. Скоро Леха устал нести ее наотлет, и прижал к боку, пачкая одежду. Я сделал тоже самое. На середине моста я остановился и сказал: «Клади на перила». Надо было видеть тогда его лицо. Изумление, обида, огорчение, злость. Вот ради этого я и подхватил тогда доску, а вовсе не для того, чтоб с моста ее скинуть, как он теперь говорит. Он швырнул доску на асфальт и, назвав меня дураком, пошел вперед. А я в одиночку положил ее на перила, столкнул вниз (ну, раз уж притащили-то), посмотрел, как плюхнулась и, вприпрыжку, временно прекратив изображать взрослого, побежал за ним. Так вот, повторюсь, гости посмеялись, выслушав эту историю, но последнее слово осталось за мной: «А ты мне в седьмом классе в ухо плюнул…»
Крышу своего гаражного бокса начал латать в одиночку. Так получилось... Немножко неудобно, конечно, скакать вверх-вниз по шаткой приставной лестнице. Очень вовремя приехал ставить машину сосед. Я спускал с крыши веревку, а он подвязывал что мне было нужно поднять. В такой взаимопомощи нет ничего особенного. Лет пять назад мы с ним вместе долбили ломами лед, отводя от его ворот талые воды. А сегодня, закончив ремонт кровли, я откупорил тоже очень кстати оказавшуюся в наличии бутылку коньяка, и за парой рюмок мы впервые за годы шапочного знакомства разговорились. И он вдруг спрашивает: «А ты журналист?» — В некотором роде — да. Иногда пишу для газет. А почему ты спросил? — Мой прадед прошел всю Первую Мировую. А в Гражданскую он командовал соединением, в котором у него в прямом подчинении служил Н... (прозвучала прославленная фамилия). Ко мне недавно один журналист подкатывал. Просил материалы — их у меня вооот такая папка — и рассказать про моего прадеда. Папку он просил отдать ему в редакцию. Не отдал я ему документы и рассказывать ничего не стал. Я его не знаю. — Мне расскажешь, документы дашь зафотать? — Да!
Когда работал в сельской школе был случай. (Примерно 91 год).
Военрук оборудовал тир в подвале для стрельбы из пневматики.
А я был инструктором производственного обучения - обучал старшеклассников профессии тракторист-машинист.
Два раза в неделю проводил занятия по вождению трактора. Понедельник - 10-й класс, четверг - 9-й класс.
А у военрука в эти дни были занятия с младшими классами в тире.
И раз я подъезжаю на своем тракторе к школе после вождения, а военрук выскакивает из школы и тащит за шиворот пятиклассника с забинтованной рукой. запихивает его в свой "Запорожец" и уезжают.
Оказывается, - это пацан зарядил пистолет пулькой, закрыл дуло пальцем и стрельнул. Хорошо, что закрыл не глазом. Пулька вошла под кожу.
После этого военрук объявил прекращение всех стрельб.
Но потом директор и завуч уговорили его ослабить санкции. Потому что сельские дети стрелять любят, и прекращение занятий в стрелковом кружке могло вызвать санкции со стороны других детей в адрес самострельщика по пальцу.
Если заступиться за парня пришёл отец или старший брат - нормально. А если нет отца? - "мамочке пожаловался!"
Отец умер мне было семь. Ну, рос и рос... А...это мне было лет 10-11, одноклассник Лёха меня предупредил, чтобы я с соседкой по парте не разговаривал, потому что "он с ней ходит". А как с ней не разговаривать? У неё ещё коса до попы в руку толщиной... С Лёхой мы приятели. Я воспитан книгами "Всадник без головы", "Три мушкетёра", "Айвенго"... Поэтому понимаю его чувства и свои товарищеские обязательства в отношении его дамы сердца. Ситуация упрощается тем, что соседка достаточно молчаливая. У меня падает успеваемость, потому что на всех уроках читаю книжки из-под парты. Классная руководительница пересаживает меня с "камчатки" на вторую парту. Теперь соседка без косы - с короткой стрижкой. Но очень контактная и смешливая. И грудки восхитительно высокие! На второй парте скрытно не почитаешь - успеваемость растёт. И соседкой - прекрасно! На перемене Лёха отзывает меня, и предупреждает, чтобы я с ней не разговаривал, потому что "он с ней ходит". У меня - глаза на лоб: - Погоди! Ты же про Ольгу говорил! Он хмурит брови: - С Ольгой у нас всё! Я теперь с Маринкой! (Допускаю сейчас, что ни Ольга ни Маринка об этом не знали). А тогда я такой "ванёк-ваньком" - вообще ничего не понимаю в этой ситуации. Вечером посоветовался с мамой. Беда в том, что мама была учительницей в нашей школе
Она наутро пришла в наш класс, и провела беседу, что какие могут быть "кто-то с кем-то ходит" нам ещё рано, и вообще! Я не знал - куда деться от стыда. После урока этот одноклассник, проходя мимо меня, процедил сквозь зубы: "Баба!"
Вечером устроил маме скандал: - Я просто с тобой советовался! По секрету! Я не просил что-то делать! Из-за тебя теперь меня бабой будут звать!
На следующий день мама провела в классе беседу, в которой объяснила, что "баба" - .не советское слово! Это был пиздец!
Больше никогда ничего ей не рассказывал.
Вырастил двоих сыновей. Пару раз было, что вступался за них. Наводил шороху.
Вступился отец или старший брат - это нормально. Маме рассказывать о мальчишеских проблемах нельзя!
PS Лёхи уже нет, С Маринкой при встречах здороваемся.
PPS Мама по возрасту сама уже никак. Пять лет назад переехал к ней. Теперь я для неё идеальный. Не вспоминаю её косяки, жёстко портившие мою жизнь. Мы в ответе за тех, кто нас приручил...
Мы были в гарнизонном карауле в Горьком. С одной стороны это какое-то разнообразие от курсантского быта, а с другой, и очень серьезной стороны, это нудная, недосыпная, холодная, а часто и грязнорабочая служба.
А командиры взводов - молоденькие лейтенанты - которые заступали начальниками этих караулов во главе своих подразделений, испытывали откровенный страх. Потому что комендант гарнизона их за людей не считал. Он, благо его кабинет был рядом с караульным помещением, заходил с проверками не один раз на дню, и с удовольствием находил, за что упрятать начкара после сдачи караула в офицерскую камеру гауптвахты.
Гауптвахта располагалась здесь же, где и караулка, - в старинном здании кремля, в полуподвальном помещении с высоченными сводчатыми потолками.
И нередко бывало так, что взвод, сдав караул, уезжает, а начкар остается на губе на три или пять суток.
Сами-то эти сутки для офицера беда не большая. Беда в том, что запись о таком взыскании намертво ложится в его офицерскую карточку и неизбежно отсрочит присвоение ему следующего звания.
В тот раз комендант гарнизона зашел утром, прошелся по коридорам караульного помещения и гауптвахты, и сказал сопровождавшему его нашему взводному: «Что-то грязновато тут у тебя. Смотри, останешься…»
Сразу после его ухода, наш взводный – лейтенант Кульгускин Алексей Алексеевич – поднял в ружье весь состав караула, приказал выводным вывести из камер содержащихся там солдат и сержантов, и объявил генеральную уборку. Времени у него оставалось очень мало. Было уже начало девятого, а в девять выводные должны были увести арестованных на работу. И сразу после этого комендант мог придти с повторной проверкой.
И вот, арестованные, вперемешку с караульными драят тряпками, а кому тряпок не хватило, собственными портянками, полы и стены. А взводный наш нервно бегает, поторапливает нас и нервно курит одну за одной.
То есть прикуривает следующую сигарету от бычка предыдущей.
Дело усугублялось тем, что в помещениях караулки и гауптвахты в те дни производился ремонт. Поэтому к обычной грязи и пыли добавились еще и краска с побелкой. Одна из камер была отдана малярам под кладовку. Дверь ее была открыта, и видно было сложенные там банки, бочки, ведра, кисти на длинных палках и еще что-то.
Кульгускин, на ходу прикурив очередную сигарету, бросил бычок в открытую дверь этой кладовки. Это так выглядело – он быстро идет, проходя мимо этого дверного проема, швыряет туда бычок, минует его, а за его спиной с легким звуком «пых» из камеры в коридор каким-то куском вываливается пламя размером, как раз, с этот дверной проем. И все это возле меня! И огнетушители рядом висят на стене! Вы представляете, какая удача! Первая и единственная мысль, которая у меня была, это «За умелые действия при пожаре в караульном помещении, курсанту Гладкову объявить внеочередное увольнение!» Это я надеялся такой приказ на следующее утро услышать перед строем роты. Ну, или перед строем взвода. Это не важно. Главное, что в увольнение.
Сильной была только первая вспышка пламени. Большая часть кислорода в кладовке при этом израсходовалась, и теперь пламя лениво колыхалось над банками и ведрами. Пары нитрокраски смешанные с воздухом создали такую взрывоопасную смесь.
Отчетливо помню взводного стоявшего с разинутым ртом, а с нижней губы его свисала длинная дымящаяся сигарета.
Мысли о грядущем поощрении не помешали мне сорвать со стены пенный огнетушитель и привести его в действие. Рядом и одновременно со мной, то же самое делал один из арестованных.
В два огнетушителя мы моментально погасили пламя. Полагаю, что этот арестованный в те мгновения думал о «снятии ранее наложенного взыскания». То есть об освобождении из-под ареста.
Кульгускин подхватил сигарету, и вытер пот со лба. Сказал нам: - Молодцы! Потом поднял глаза вверх и ахнул.
Я же говорил, что там были высокие потолки. Метров пять, или шесть, наверное. Никто никогда не обметал с них паутину. Ее просто не было видно. А теперь вся она была вычернена копотью от сгоревшей нитрокраски. А комендант зайдет вот-вот. И за арестованными уже приехали, чтобы на работы их развозить.
Мы таскали тяжелые столы, залезали на них, потом друг другу на плечи. И к приходу коменданта было все в порядке. Взводный вернулся в училище вместе с нами. На следующий день у него был отгул за эти сутки в карауле и поощрения мне не объявляли. Потом еще пару дней я на каждом построении ждал, что вот сейчас, вот-вот. А потом понял, что не может взводный меня поощрить за пожар, которого не было. Ведь весь состав караула, и его начальник тоже, несли службу по уставу, и соответственно никакого пожара просто возникнуть не могло.
Было, конечно чувство обиды, ну или несправедливости.
Но сейчас я понимаю, что это глупо. Ведь мы сдали караул и уехали. А тот парень, что тушил вместе со мной, там, на губе остался.
История одной упаковки, рассказанная Даниилом Граниным
Случилось в 60-х или начале 70-х годов Даниил Гранину побывать в Австралии. Читал его путевые заметки больше сорока лет назад, и уже не припоминаю – эта его дичайшая удача была командировкой или турпоездкой. И вот что-то там случилось, что надо идти на официальное какое-то мероприятие, где обязательна белая рубашка, которой у него в чемодане нет. Он, чертыхаясь, пересчитывает нищенские суточные, поминает недобро жену, которая наполнила чемодан лишним барахлом, а такую, как оказалось, необходимую вещь, которых дома в избытке, - не положила. Идёт в супермаркет, который, по тем советским временам, заслуживал отдельной экскурсии, и там, в рубашечном отделе, он получил первый шок от улыбчивого внимания продавцов. Это всё при том, что в советском магазине промтоваров достаточно было сказать, что пришел за белой рубашкой, и тебе надо было бы только назвать размер воротника. После чего тебе вынесли бы эту рубашку, померяли бы линейкой её ворот, и завернули бы в серую (экологичную - теперь мы скажем) оберточную бумагу. А в сиднейском магазине ему предложили перемерять чуть ли не десяток белых рубашек разных фасонов. Гомо советикус до этого предполагал, что рубашки могут различаться лишь цветом. Выбрал он рубашку, по принципу обратной пропорциональости: чем дешевле, - тем лучше. Но самый большой шок он пережил после. Он оплатил покупку. И рубашку ему упаковали. Вот тогда он полностью впал в прострацию… Сразу за дверьми магазина он вытащил рубашку из упаковки и завернул упаковку в рубашку. Вернувшись же потом домой в Москву, он показал домочадцам эту упаковку, как самый диковинный сувенир. И много позже случалось, что принимая гостей, и рассказывая им о поездке в Австралию, он так, вроде между прочим, говорил: "А вот эту рубашку, которая на мне, я купил в Сиднее вот в этой упаковке!" При этом он указывал на сервант, где на самом видном месте, потеснив хрустальные вазочки и салатницы, красовалась пластиковая прозрачная коробочка. Читал я эту его книжку, будучи старшеклассником. Наверняка что-то не буквально сейчас пересказал. Но за суть – ручаюсь!
Маме уже прилично за 80. У нее два кнопочных телефона с симками от разных операторов, которыми она активно пользуется.
Как и все мы, она терпеть не может предложения товаров и услуг. Слышу - ей звонят. Приняла звонок, слушает. Потом сердито отвечает: - Не звоните больше! Я вообще не ем халву!
- Доктор, а почему моя жена смеется во время секса? Представляете - я, как это называется, - делаю фрикции, а она смеется... И, главное, я посмотрел - книжку-то она при этом серьезную читает, но все равно - смеется?!
Пришел тогда с острой болью в стоматологию. Рентгена то ли не было у них, то ли не работал... Хирург была такая симпатичная девушка. Наделала обезболивающих уколов. Стала тащить. И никак. И клещами, и подковыривает чем-то - никак.
Извинилась, залезла на меня (я потом похожий эпизод в "масках-шоу" видел по телеку). А мне же от уколов не больно. Я ей говорю; "Ничего-ничего.. Устраивайтесь на мне, как вам удобно". И вот она с меня его тянула - тоже никак.
Потом позвала мужика-хирурга из соседнего кабинета. И вот вдвоём они этот зуб вытащили. Оказалось, - этот мудрости хитрым образом из-под соседнего вырос.
После того раза, я в стоматологию только к ней записывался. Но все случаи простые были, и она на меня не залезала. А потом она вышла замуж и в декрет ушла. А я начал ходить в другую стоматологическую клинику.
Было лето 68-го. Мне 5, и у меня роскошная "Азбука" с "Ма-ма мы-ла ра-му" и прочими интересными рассказами. И был там текст, что вроде "У папы есть ноша. И у мамы есть ноша..."
Иду на кухню спросить у мамы - что означает это слово. Удивился, что раньше никогда его не слышал, и стал ждать случая, чтобы его ввернуть. И вот идём с папой и мамой в лес. У папы большой брезентовый рюкзак в котором вымытая картошка, чтобы запечь в костре, несколько стеклянных бутылок воды, ещё что-то... У мамы - маленький рюкзачок, а у меня - ничего. Завидую родителям - как они классно смотрятся с этими рюкзаками, и начинаю ныть: - Дайте мне ношу! Я тоже хочу! "У папы есть ноша, - продолжил я почти точно по тексту "Азбуки", - у мамы есть ноша, а у меня нет ноши..." Мама начала сердиться: "Какой ещё нож! Никакого ножа у меня нет! (У папы-то был всегда с собой перочинный ножик.) Я удивился, что она сама несколько дней назад объясняла мне это слово, а теперь его не поняла: "Не нож, мама! Ноша! То, что несут". "Вот ещё выдумал, - все ещё немножко сердясь ответила мама, - на, неси зонт".
Зонту я не обрадовался. Хотелось-то рюкзак тоже, чтобы руки были свободны для всяких палочек на улице и в лесу, и прочих интересностей... Но, раз выпросил - пришлось нести... *** PS Фоточку повторил из старого рассказа "Как с отцом за грибами ходил". Это я двухлетний.
Много постов, а год от года новые, как по осени автор достает из шкафа куртку, а в кармане - денежка! И это всегда человека радует... Помню, - осенью 20-го разошелся такой текст: "Надеваю осеннюю куртку, в кармане - опа! - масочка..."
Я тут поехал на свою старую квартиру, где сейчас живут хорошие родственники, но остались кое-какие мои вещи, инструменты и второстепенные документы, бумаги, архивы. Искал удостоверение почетного донора. Не нашел. Зато попался на глаза бумажник. Подарили мне его в 90-х. Почти не использовал. Тогда был предпринимателем. И вместо бумажника использовал жилетку с множеством карманов. По которым было удобно распихивать пачки денег, связки ключей, и прочее. Если надел жилетку - ничего не забыл. А этот бумажник с тех пор валялся в ящике письменного стола.
Сейчас, наткнувшись на него, что-то заглянул внутрь - какие-то фантики. Посчитал - 150 евро двадцатками, десятками, пятерками... И не могу вспомнить - когда именно зарядил этот бумажник, и положил в этот ящик. Скорее всего - летом 10-го, когда вернулся с первой и последней своей турпоездки по Европе, и у меня остались еврики. Но может быть - позже зачем-то купил валюту, и оставил так на хранение...
А сейчас, - нашёл и нашел... Не та сумма, чтобы осчастливить. Но приятно. И интересно!
Некоторые люди думают только о себе. "Мне хорошо, и ладно, а остальные, пусть, как- нибудь".
Вчера подошел к окну. Перед домом было припарковано много машин, - оставался только узкий проезд. Подъезжает еще один автомобиль, и водитель ставит его прямо в этом проезде. И уходит. Напрочь перегородил дорогу. Я возмутился. Пришел на кухню, взял в холодильнике яйцо и запустил им с балкона в эту машину. С первого раза не попал. Об капот разбилось только третье яйцо. Вернулся в зал, и с некоторой опаской рассказал все сыновьям. Частенько, после моих выходок, они интересуются – когда я повзрослею. На этот раз старший укорил меня: "Ну, вот, а меня не позвал"... Младший поинтересовался: "А в холодильнике еще яйца есть"?
Кульгускин Алексей Алексеевич – выпускник 1980 года Камышинского военного командного строительного училища. Наш командир 271 взвода седьмой роты третьего батальона ГВВСКУ.
Помню своё удивление, когда чуть ли не на второй день после принятия нашего взвода, он назвал меня по имени-отчеству. Ещё больше удивился, когда понял, что он уже всех нас помнит по имени-отчеству. Он уже изучил наши личные дела. и запомнил про каждого из нас - кто откуда, какие увлечения (хобби по-современному), что-то даже про родителей. Военная выучка в нем сочеталась с интеллигентностью. Хороший командир и хороший человек.
Горбатиков… - выпускник 1980 года Камышинского военного командного строительного училища. Был назначен командиром второго (272 взвод) взвода нашей роты. А в 1981 году принял командование нашей 7-й ротой. Мне очень врезался в память его инструктаж перед заступлением нашего взвода в гарнизонный караул. Инструктаж проводился в учебном «Караульном городке». - Алфёров! Вставай здесь! Ты – часовой! Вот граница поста! Каратаев – сюда. Ты – нарушитель! Каратаев – иди! Алферов! Твои действия! (Алферов – Каратаеву: «Стой, назад!» Горбатиков – Каратаеву: «Стой на месте». Каратаев стоит, назад не уходит. Алферов не знает, что делать. Поворачивается к телефону – «позвонить в караульное помещение», Горбатиков сразу Каратаеву: «Иди!». «Нарушитель» снова идет к «посту» - Алферов должен действовать. И так он на коротких вводных обучал нас применять знания Устава гарнизонной и караульной службы в самых разных ситуациях.
Много лет спустя, когда у меня был свой магазин, я точно так же проводил тренировки и инструктажи с сотрудниками по действиям при пожаре и при обнаружении «подозрительного предмета». Моделировал ситуации – давал вводные: «Ты зашла в кладовую – задымление. Твои действия?» Или: «Люди разошлись – на полу лежит сумка. Ваши действия?» Но это было много позже. А когда я написал рапорт об отчислении из училища, - со мной последовательно беседовали все прямые начальники от командира взвода до заместителей начальника училища. И именно ст. лейтенант Горбатиков тогда нашел самые сильные доводы. Он меня не отговорил. Но я эту беседу помню и за неё тоже благодарен.
Командир 7-й роты (1980-1981 годы) капитан (потом майор) Кеммер. Невысокий, и очень спортивный. Любил бег, лыжи, гиревой спорт, и нас заставил это полюбить ))). Помню, в свои первые дни ношения формы, я что-то накосячил. И командир роты капитан Кеммер мне указал на мой косяк. Я этак молодцевато ответил: - Виноват, товарищ капитан! А он сухо сказал: - Виноватых – наказывают! То есть, этим своим ответом, тоном ответа, я показал, что на самом деле виноватым себя не чувствую. И это было понятно. А он вернул мне мозги на место. И три дня я ждал наказания. Не дождался. Наказанием было это ожидание. Ещё про него… Назначил он кросс для роты в воскресенье. А сам в этот раз что-то не побежал. И даже не прибыл в казарму к этому времени. Роту построил дежурный офицер, вывел из казармы. Увел в парк на кросс. А я в тот день был дневальным. Когда приходит Кеммер. Посмотрел – рота должна быть на кроссе. А в казарме – этот ходит, вон ещё один… Он приказал дежурному по роте построить всех, кто есть в казарме. - Ты почему не на кроссе? А ты? А ты?
Ну, у этого голова болит, у этого – живот, а третий сказал: - Товарищ капитан! Я – с раной! - у него нога была растерта в кровь. Прошла неделя. В пятницу перед ужином Кеммер строит роту, объявляет итоги за неделю, кого-то выводит из строя для поощрения, кого-то – для наказания… Снова вернул из всех в строй. Задумался – не забыл ли чего… И вспомнил: - Да! А в воскресенье будет кросс! И чтобы никаких больных и с раных!
У меня были хорошие командиры. Настоящие офицеры и настоящие люди. Помню и благодарен!
Нас в армии учили на занятиях по оружию массового поражения и защите от него, как гасить огонь на себе или на ком-то.
Старшина выдал две старые шинели для занятия.
Ваня Дидяев надел их одну на другую. Подполковник-преподаватель расставил вокруг него самых здоровых ребят. Сказал: "Когда человек горит - может начать панически бегать. Если побежит - свалите его подсечкой и затушите шинелью".
После этого плеснул Ване на спину четверть стакана бензина и поджёг.
Ваня бегать не стал, а лёг на спину и покатался по земле. Так же обряжали и "поджигали" других участников занятия. Мы - молодые лоботрясы - были на этом занятии беспечны и веселы. Преподаватель - сосредоточенно серьёзен. Так нас учили. Сорок лет прошло. ГВВСКУ. 271 взвод.
Я помню своего отца. Он был очень внимателен ко мне. Он учил меня читать, играть в шашки и шахматы, плавать, ездить на велосипеде и ходить на лыжах, наматывать портянки и разжигать костер, искать грибы и ориентироваться в лесу, вырезать свистки из весенних веток ивы, печатать фотографии, работать ножовкой, рубанком и напильником, забивать гвозди и выпрямлять их, накладывать заплатки и пришивать пуговицы, правильно выбирать и дарить подарки, дружить и драться, самостоятельно мыслить, быть настоящим мужчиной… и не его вина, если я не все эти уроки усвоил. Сейчас, когда я сам отец, кажется, я гораздо лучше его понимаю. Он спешил… Он был неизлечимо болен и знал об этом. Он умер, когда мне было семь, а ему – тридцать два. Я, конечно, плакал тогда. Мне было жалко себя и мать. Теперь мне до слез жаль его. Каково ему было, - знать, что единственный его ребенок, любимый сын, будет расти и взрослеть без его помощи и поддержки… ... Я его помню.
Дирижер ведущему исполнителю: - Чем вы недовольны? Вам не нравится наш зал? - Нет, почему же, здесь очень приличная акустика! - Может быть вам не нравится наш оркестр? - Что вы, что вы! Ваш оркестр по праву считается одним из лучших в мире! - Может, вас не устраиваю я, как дирижер? - Нет-нет! С вами очень легко и интересно работать! - Так, в чем же дело? Почему у вас такое мрачное лицо? - Музыку ненавижу!
Один из одноклассников сына с дошкольного возраста занимался единоборствами. Одиннадцатый класс они заканчивали во второй половине нулевых. Случилась очередная активизация оппозиции, объявлена несанкционированная массовая акция, и этот единоборец говорит одноклассникам: «Поеду в Москву. Оппозиция мне пофиг, но интересно с омоновцами подраться».
Это мне сын рассказал, придя в пятницу из школы.
А в понедельник вечером спрашиваю сына, - как, мол, тот твой приятель?
Сын улыбается. Говорит: «Пришел он в школу – нога в гипсе. И даже не подрался. Он там в толпе протиснулся в первый ряд к шеренге омоновцев. Начал напирать на щит, а омоновец этот щит чуть приподнял, и резко опустил вниз. Удар ребром щита угодил по ноге – палец сломан».
Сыновья увлеклись игрой Lineage 2. Хотели и меня приохотить. Я убил несколько монстров, собирал, покупал и сдавал в магазин разные вещи, копил деньги, а они подсказывали мне и критиковали мои действия: «Зря ты с этим Орком сцепился, - смотри, какой он тебе дамаг наносит». («Дамаг» - ущерб, урон). Потом я сказал, что старую обезьяну поздно учить новым штукам, и бросил эту затею. Вчера ехали со старшим в машине. На дороге валялся жигулевский ремень вентилятора. Я издалека увидел какой-то предмет на гладком асфальте. «Что это там лежит? » – спрашиваю. Сын, приглядевшись, ответил – «Ресурсы». (Это в игре они находят на земле то ресурсы, то оружие, то шмотки). Улыбнувшись, я спросил его: « Ты хоть чем-нибудь кроме компьютера интересуешься? Про цунами в Индонезии слышал? » «Да, слышал, слышал, - отвечает, - там такой дамаг!.. » Немолодой.
Лет 20 назад лежал в больнице после удаления аппендикса.
И в нашей палате лежал парнишка после такой же операции. У него из шва торчало сантиметра три трубочки зонда. И вот, наконец, его позвали - уже не помню - в перевязочную или в операционную удалять зонд, потому что надобность в нём отпала. Вернулся - рассказывает: - Я думал, что внутрь живота входит столько же, сколько снаружи торчит. А трубка-то оказалась длинная - сантиметров двадцать! То-то я всю неделю себя ощупывал - что мне в спину колет!?!
Мне, как и многим, надоедают обзвоны с предложениями услуг.
Чаще всего — сбрасываю звонок сразу. Но иногда записываюсь на приём, как сегодня, например. Соврал, что живу в Москве, что приду сегодня в 14-30.
- Замечательно! А назовите, пожалуйста, свои фамилию, имя и отчество — я заведу на вас карточку. - Меня зовут Морис. Фамилия — Джеральд. Я ирландского происхождения — отчества у меня нет. - Вы замечательно говорите по-русски. Ждем вас в 14-30.
*** Морис Джеральд - персонаж романа Майн Рида "Всадник без головы". Уж очень мне всегда нравился эпизод в таверне, когда он сказал Кассию Коллхауну: "Я - ирландец! Вы облили мою рубашку, поэтому позвольте мне смыть крахмал с вашей!" После чего выплеснул остатки виски из своего стакана в лицо негодяю.
Как начштаба полка возвращал рядовому библиотечную книгу
Для ленивых: Начальник штаба при проверке караула унес оттуда книгу. Потом вернул (не совсем просто) её рядовому, за которым она числилась.
В Тикси в в/ч №30223 служил с 28 февраля 1983 года по 5 июня 1984 года. Это был строительный полк. Меня распределили в третью роту. По штату она была строительной, по факту – караульной. Личный состав был разделен на два взвода, и эти два взвода через день заступали в караулы и наряды. Один взвод в карауле, другой – в роте. На следующий день смена.
Библиотека в полку была небогатая. Я в детстве и в юности читал не просто много, а невероятно много. Поэтому в библиотеку прибежал сразу после прибытия в полк, и снова бегал туда при любой возможности.
Солдатам выдавали по одной книге. А в наличии было множество томов классиков марксизма-ленинизма, книг Леонида Ильича Брежнева «Малая земля», «Возрождение», «Целина», материалов 25-го и 26-го съездов КПСС, и прочего «неликвида». Всё интересное всегда было на руках.
Пошарившись по стеллажам, я снова уходил в казарму с «Поднятой целиной».
Прочел её раньше, чем проходили в школе, а здесь, за отсутствием выбора, брал снова и снова, чтобы погрузиться в искренность жизней и чувств героев. Хорошая книга великого автора. (Кстати, пятью-шестью годами позже, когда за вторым высшим поступал на истфак Коломенского пединститута, одна из тем вступительного сочинения была по «Поднятой целине». Вот уж там я оторвался! Цитировал по памяти целыми абзацами…)
И вот однажды в библиотеке попалась «Злой дух Ямбуя» Федосеева. По сюжету напоминает повести Арсеньева. Только Арсеньевский Дерсу Узала более известен, чем проводник Федосеева Улукиткан. Но речь не об этом.
Взял в библиотеке книгу, немного почитал перед разводом, и заступил в караул. Книгу взял с собой. Потому что сейчас мы в карауле сменим первый взвод, а завтра они нас будут сменять. И кто-то из заступающих в караул возьмет из моей тумбочку книгу. После чего я её долго, и то и совсем не увижу.
В карауле во время «отдыхающей смены» военнослужащим разрешается читать, писать, играть в шашки и шахматы, изучать уставы и табели постов. Тут я снова немного почитал. А когда уходил ночью на пост, оставил книгу на подоконнике в комнате начальника караула, где отправляющиеся на пост караульные оставляли курительные принадлежности. Оставить книгу в комнате бодрствующей смены было бы опрометчиво, - из неё могли вырвать листы для подтирки в туалете.
Вернулся через два часа с поста, сигареты свои с этого подоконника забрал, а книги там не было. И спросить не у кого – начкар лейтенант Бойков (может быть Байков – сейчас уже не помню.) ушел проверять посты, а помначкара спал.
Снова закрутились смены – «бодряк», «отдыхающая», на пост… С 08-00 до 12-00 начкар отдыхает. Всех спрашиваю о книге – никто ничего не знает.
Наконец пересекся с начкаром. Он говорит: «А твою книгу унес подполковник Грановский. Он проверял караул. Увидел на подоконнике книжку, спросил «Чья?», никто не ответил, он с этой книжкой так и обошел все помещения и ушел с ней».
И вот как мне теперь? По уставу я могу обратиться к вышестоящему начальнику только по команде. Сначала – к командиру отделения: «Разрешите обратиться к командиру взвода за разрешением обратиться к начальнику штаба полка!». Потом, если командир отделения разрешит – с тем же вопросом к командиру взвода, к командиру роты, к командиру батальона, который только и может разрешить обратиться к начштаба.
Я решил пойти путем неуставным, но более реальным – обратиться напрямую к начштаба, если увижу его где-то в полку. Тогда подойду к нему строевым шагом, скажу: «Рядовой Гладков! Разрешите обратиться!» Он, конечно, изумится моей борзости, и хотя бы из любопытства разрешит. Тогда и спрошу про книжку, о которой он наверняка уже и забыл.
А ещё, чтобы вы знали, - Грановского в полку все боялись. Командира полка я и не помню – его было не видно и не слышно. Начштаба же контролировал в полку всё и вся, был всегда и везде! Почему-то подполковник Грановский, служа в строительном полку, ходил всегда в черной морской форме. В дни государственных праздников – с кортиком. Когда он шёл по расположению полка – впереди него разносилось: «Гранёный идет! Гранёный!» И все разбегались и прятались. Потому что докопаться до какого-то недостатка он был готов всегда. И всегда скор на наказание.
А я пока что страдал от невозможности взять в библиотеке что-то почитать. Потому что я-то через день в карауле или в наряде. В промежутках – работы какие-то или подготовка к караулу или наряду… Наконец – пришел в библиотеку, рассказал, где моя книга, и попросил в виде исключения разрешить мне взять ещё одну. Библиотекарь был молоденькая симпатичная девушка с короткой стрижкой. Сочувственно покивала мне, и исключение для меня сделала.
Прошло ещё сколько-то недель.
Стою последнюю смену на посту снова в первом карауле, поглядываю на часы. Остается ещё верных минут 10-15, когда смотрю – бежит разводящий со сменным караульным. Не идёт – а именно бежит. Прерывает мой доклад возгласом: «Ты что натворил? Почему Грановский тебя разыскивает? Беги в караул!»
С шестого поста мимо нашей казармы, через плац мимо штаба, и дальше, дальше бегу в караул. Разводящий отстал – запыхался, пока ко мне бежал. Прибегаю в караул, докладываю начкару: «Товарищ старший лейтенант…» Он меня прерывает: «Что случилось?! Почему Грановский тебя ищет?!» А я, пока бежал, уже поразмыслил, отвечаю: «Да ничего, товарищ старший лейтенант! Это, наверное, он насчет библиотечной книжки…» Старлей изумлен: «Что?! Какой книжки?! Беги в роту, - потом разберемся! Автомат оставь здесь!»
Оставляю автомат в пирамиде, с подсумком и штык-ножом на поясе бегу снова от караула в полк, через плац мимо штаба в казарму. Хотя, - «бегу» тут уже преувеличение. Отбежал только немножко от караула. Дальше – усталыми перебежками.
В казарму уже конечно вбежал. На скрип дверной пружины из канцелярии выскочил лейтенант Бойков: - Гладков! В чем дело?! Тебя Грановский срочно вызывает в библиотеку!
Я устало отвечаю: - Это, наверное, насчет книжки, товарищ лейтенант… - Беги быстрей!
Я изобразил выбегание из казармы, и устало передвигая ноги отправился мимо штаба в библиотеку, которая располагалась на втором этаже двухэтажного бревенчатого здания. По деревянной лестнице поднимался снова бегом, понимая, что каждый шаг слышен в библиотеке.
Захожу, козыряю Грановскому: «Товарищ подполковник, рядовой Гладков по вашему приказанию…»
Грановский меня прерывает. С грозным нажимом спрашивает: - Это вы сказали, что я забрал вашу книжку?!
Вполне спокойно отвечаю: - Так точно, товарищ подполковник!
Он явно не ожидал такого ответа. Потом и теперь, обдумывая эту ситуацию, понимаю, что тот эпизод в карауле с захваченной книжкой совсем не удержался в его памяти. И моё спокойствие, мой уверенный утвердительный ответ шокировали его. Он был уверен, что оболгавший, как он думал, его солдат сейчас пойдет в отказ. А этого не случилось. А сейчас он возмущенно переспросил: - Чтоооо?!
Я по-прежнему спокойно пояснил: - Вы не лично у меня её забрали, товарищ подполковник! Вы проверяли караул, спросили – Чья книжка? – вам ничего не ответили, и вы с ней так и ушли.
Грановский сделал несколько вдохов-выдохов и снова с угрозой в голосе, с нажимом на слове "вы", произнес: - Вы это видели?! - Никак нет, товарищ подполковник! Я был на посту во время этой проверки. Мне об этом рассказали – сейчас уже не помню кто – либо лейтенант Бойков, либо кто-то из сержантов. (Я действительно не помнил. Но последующие события показали, что это был именно Бойков.)
Грановский кинулся к телефону, снял трубку, резко крикнул связисту полкового коммутатора: «Звезда! Третью роту!» Через мгновение в канцелярии роты сняли трубку и Грановский прокричал: «Лейтенанта Бойкова к телефону!» И почти сразу, очень сердито: «Это вы сказали Гладкову, что я его книжку взял?!»
Он выслушал ответ Бойкова, уже спокойно положил трубку, и снова повернулся ко мне: «Или вы сейчас назовете, кто вам это сказал, или я сейчас отвезу вас на гауптвахту».
Ну, сами подумайте – после того, как он в моём присутствии наорал по телефону на офицера моей роты, - как я мог ему кого-то назвать?! Тем более, что если это был, как я теперь подумал, не Бойков, то я действительно не помнил, - кто именно. Поэтому ответил: - Товарищ подполковник, я не помню точно. Я многих расспрашивал. Если это мне сказал не лейтенант Бойков, то кто-то из сержантов – помначкара или из разводящих. Это мне надо с ними поговорить…
Грановский уже без ярости, но строго приказал: - Идите за мной!
Спустились по лестнице, подошли к его трехдверному уазику. Солдат-водитель сидел за рулем. Двигатели машин при минус сорок не глушили.
Я пролез на заднее сиденье, подполковник сел на переднее, сказал водителю: «В караул!»
Я молчал. «В караул» - это означало и на гауптвахту. Но мне ко всему вышесказанному добавить было нечего. Едем, молчим, водитель рулит… Вдруг Грановский обращается к нему: - А я в тот раз после проверки караула оставил в машине книжку – где она?
Водитель отвечает: - «Злой дух Ямбуя»? Она у меня в боксе.
Отапливаемые боксы для полковых УАЗов были прямо возле караула. Едем дальше молча. Остановились у ворот караулки. Грановский говорит водителю: - Принеси книжку!
Парень выскочили из машины, нырнул в дверь гаража и вернулся с книгой. Отдал подполковнику. Тот протянул её мне: - Эта? - Так точно, товарищ подполковник!
Грановский сделал паузу и сказал водителю: - В полк!
Остановились перед штабом. Грановский вышел, откинул снова сиденье, скомандовал мне: - Выходите!
Я вылез, вытянулся перед ним. Он сурово сказал: - И больше не смейте распространять обо мне сплетни! После чего ушел в штаб, а я пошел в роту сдавать патроны и штык-нож.
Всё это, что произошло, я воспринял спокойно. Сильный шок ожидал меня в роте.
Захожу в казарму, - дневальный, увидев меня, распахивает дверь канцелярии, и кричит туда: «Гладков пришел!» Из канцелярии выбегает Бойков: - Гладков! Ну, что? - Всё нормально, товарищ лейтенант. Грановский вернул книгу.
И вот тут я был поражен. Бойков виноватым, оправдывающимся тоном сказал: - Ну, я же не говорил вот прямо так, что он забрал книжку…
То есть, получается, именно от него я узнал, что книгу забрал Грановский. Но Грановскому он в этом признаться не посмел, когда тот звонил из библиотеки. Испугался злого голоса начштаба. И я Бойкова за это не корю. Потому что, как я понимаю, начштаба полка мог сильно испортить жизнь лейтенанту, вызвавшему неудовольствие. Я только тогда порадовался, что отчислился из военного училища (ГВВСКУ), и никогда не окажусь на месте Бойкова.
В одном небольшом городке одна красивая девушка решила стать волонтёром. Представляете - 9 мая, праздник, массы людей на улицах, все с настроением, и она, такая красивая, раздаёт прохожим Георгиевские ленточки... План прекрасный! Одна проблема - где взять ленточки?! Девушка обратилась в местную администрацию. Ей ответили, что да, - ленточки были закуплены, но, увы, уже переданы зарегистрированным молодежным общественным организациям для распространения. Вот что ей было делать? Купить где-то рулон - это ж искать надо, да и деньги тратить. Девушка не отступила перед трудностями! Написала письмо губернатору! Губернатор переадресовал обращение девушки местным властям, сопроводив его краткой и понятной резолюцией. Местное руководство ("чертыхнулось" – зачеркнуто) возрадовалось, что есть такая патриотичная молодёжь. Один из чиновников получил конкретное поручение. Сам-то он никогда не участвовал в акции «Георгиевская лента». Считал, видите ли, что цвета этой ленты символизируют дым и пламень сражений, и носить её вправе лишь тот, кто не просто участвовал в боевых действиях, но и проявил при этом действительную отвагу. Еще он думал, что патриотизм выявляется не наличием или отсутствием у человека Георгиевской ленты, а тем, как человек работает или служит, как соблюдает законы, воспитывает детей, и даже, как убирает за собой мусор после пикника на природе. Тем не менее, он побегал по городу, купил на свои деньги пару рулонов, и передал передовой патриотичной девушке. Красавица огорчилась, что ленточки не нарезаны. Но она справедливо гордилась своей целеустремлённостью, упорством в достижении цели, победой над косностью и равнодушием.
Прежние годы записывал кое-что для памяти. Попалась сейчас запись от 27.06.2011:
Младший окончил школу.
Дети резвились в большом зале ресторана, а родители и учителя – в малом. Человек сорок-пятьдесят нас там было за П-образным столом. Во главе – директор, завучи, ещё кто-то, а остальные учителя с родителями вперемешку.
И вот расселись мы, накладываем себе закуски, осторожно тянемся к бутылкам, вежливо спрашиваем соседей и соседок – кому чего налить, и ждем уже команды, а её нет!
Оглядываемся на других, а все так же озираются. И директор явно не хочет руководить, а только отдыхать настроился.
Жена толкает меня в бок: «Давай уже хоть ты! А то так и не начнем».
Я встал, раскланялся, сказал, что если больше никто не хочет, то я берусь пустить застолье на самотёк, и предлагаю поднять бокалы за педагогов.
Все были рады хоть уже и за педагогов, а сами педагоги – тем более.
Я обрадовался, что начало есть – конца не будет, уселся, смачно выпил, и начал работать ножом и вилкой, ловко перебрасывая их из руки в руку. Когда вижу – все снова начали на меня посматривать.
Встал, говорю – давайте уже, дескать, и за наших деток замечательных выпьем тоже. Все загалдели, что да, - выпуск очень хороший, детки в управляемые и талантливые, и дружные, и они же наши, и что грех за них не выпить.
Ну, настроение и так у всех было приподнятое, а теперь за хорошим столом и в такой дружелюбной компании, тем более.
А я спокойненько закусываю, с соседями общаюсь, и вдруг неосмотрительно привстал за салатом. Все тут же вилки побросали, схватились за фужеры, и радостно на меня уставились. Думаю: «Ну, чисто дети малые! Я что – весь вечер им подсказывать буду?!» Говорю: - Ну, раз уж я так удачно встал, третий тост давайте за родителей Они все: - Да-да! За деток уже пили! За родителей обязательно надо! Я ещё добавил: - Только дальше уже сами пируйте. На меня не поглядывайте.
И все пошло своим ходом. Но потом, прежде чем со стула приподняться, я косился по сторонам – не ждет ли кто от меня ещё выступления. ...
Теперь уже младший выучился без вуза, хорошо работает, женился. Невестка приглядная, умничка и душевная. Сваты - хорошие.
Сыновьям было семь и четыре. Было это после зимних каникул. Старший делал уроки, и вот уже и младшего я привел из садика, и сел за комп. Когда Володька (старший) приходит ко мне, и спрашивает: - Папа! А Дед Мороз настоящий бывает?.. Притянул его к себе, поставил между коленями, погладил по волосам: - Да, мой золотой! Конечно же, настоящий Дед Мороз есть! Он ходит на елки-утренники, и по домам поздравляет детишек, подкладывает им подарки под ёлку... Но он же не может один успеть всюду! Поэтому взрослые ему помогают. Чтобы у всех детей был праздник. Иногда наряжаются в Деда Мороза вместо него. Или вместо него подкладывают детям подарки под ёлки. Это ему помощь, и он это одобряет, полагаю..." - Понял, папуль... Он повернулся уходить, но я ещё добавил: - Ты с Алешей сам об этом разговор не заводи. А если когда-нибудь спросит - так и объясни. Он снова кивнул: - Хорошо, папуль... Примерно 25 лет назад...
Вот прочтут они этот пост. Позвонят - что-то в ответ расскажут. Как они это помнят и помнят ли.
Мама снова и снова разбирает свои архивы. И меня иногда подзывает посмотреть - что ей кажется интересным. Хотя, - там всё интересное. Например... 1957-й год. Дети войны выросли, и детский дом Воскресенского химкомбината закрывается. Детдомовцев, которые учатся в Москве в институтах, просят забрать свои личные вещи, которые они до этого не забрали в общежития. Ну, какие там особо личные вещи у детдомовцев... Мама приехала, собрала в сумку какие-то грамоты, открытки, рисунки, письма... Посрезала со стендов фотографии детдомовской жизни, увязала веревочками в стопки "Дневники пионерских отрядов", что-то ещё подобное... И это всё она потом хранила на чердаках у школьных подруг, в общежитии, в коридорах коммуналок родственников и знакомых, потом - уже в своих квартирах, с тремя переездами и одним пожаром. И всё это ей дорого. И мне дорого тоже. С 1972 по 1975-й мама преподавала биологию в школе № 3 города Воскресенска. Эту практическую работу по ботанике мама сохранила. Именно этот листочек сохранился. Один из многих. Может быть Елена увидит этот пост. Откликнется? Кстати, - на недавнем мамином дне рождения, где были и её ученики, выяснилось, что Миша Глушков из истории о спасении цапли https://nemolodoj.livejournal.com/271140.html, здравствует. И по прежнему увлекается рыбалкой. Миша? Лена? Галина Моисеевна вас помнит...
Моему старшему сыну тогда три года было. А жена с трехдневным младшим была в роддоме. Посадил я старшего на санки и повез его навестить маму и ручкой ей помахать. Ну и чтобы она убедилась, что мы здоровы и без нее с домашним хозяйством справляемся. Навестили, ручками ей помахали, и тут я говорю: - А, что, Володька, давай заедем в лес, - он тут рядом? Может дятла увидим, или белочку?
Я не сильно на это надеялся. Хотя в детстве часто гулял в этом лесу и тогда там нередко видел дятлов и пару раз белок. Володька всегда был парень покладистый. Он пожал плечами: - Поехали, папа.
Заехали в лесок. Я остановился, прислушался. Дятел стучал где-то неподалеку. Чтобы не скрипеть полозьями санок, я взял Володьку на руки и пошел на звук. - Вот он! Видишь, сынок! Я был рад донельзя. Опасался, ведь, что мы зря в лес завернули, не увидим ничего живого, а по времени Володька уже должен был есть захотеть. Сын с моих рук совсем недолго посмотрел на дятла, потом крутнулся этак, чтобы я его на снег опустил, и пошел к санкам. Уселся и сказал: - Поехали теперь смотреть белочку.
Просторная луговина между опушкой соснового бора и извилистой речушкой. Красивое место. Здесь часто проводят мероприятия на природе государственные, муниципальные и частные организации. Сцена и ещё какое-то габаритное оборудование оставлено здесь с весны на всё лето, - чтобы не возить туда-сюда, и не разбирать-собирать каждый раз. При сцене и оборудовании поселен в палатке сторож, обеспеченный сухим пайком. И вот приехали организаторы очередного турслета. Дел у них много – установить свои палатки, обустроить кухню, пункт питания, нужники, наладить свет и звук от генераторов, разметить места расположения команд-участников, натянуть баннеры, выставить информационные щиты, подготовить все необходимое для соревнований и конкурсов… А сторож ходит между ними, пристает с разговорами… Ему говорят: «Дорогой, иди уже к себе, не отвлекай! Он извиняющимся тоном отвечает: «Ребята! Я тут две недели один. Начал уже вон с тем лешим разговаривать…»
"Любите внуков – они за все отомстят вашим детям".
Стоматолог не обманул, сказав, что после установки имплантанта возможен большой отек. Наутро, осторожно побрив свою сильно увеличенную слева физиономию, я жалуюсь сыну: - Посмотри, как меня перекосило! Этот язвище с наигранным удивлением отвечает: - Пап, а ты, разве, не всегда такой?! - ... Потом, конечно, посочувствовал.
В нулевых был у меня фолькс-пассат в кузове B-4 универсал. И раз попал в подставу в Москве. Слегка помял передок об Ауди, а в багажник мне со всей дури врезался гольф с курскими номерами. Мы с пассажиркой пристегнуты были, так нам ничего. А из гольфа вылезли трое здоровенных мужиков, которые ремнями пренебрегали. Так они держались - кто за нос, кто за локоть, кто за коленку. Но не о ремнях сейчас и не о подставах. От удара этого гольфа задок моего пассата слегка смялся книзу. Я тогда зарабатывал нормально, и всё равно собирался менять машину на побольше, поэтому купил сразу бэушный транспортер, а пассат решил продать без спешки, как есть. Не ремонтируя. Интернетом ещё толком не пользовался, поэтому о продаже пассата оповестил знакомых. Ну и работал себе на транспортере, а фолькс на стоянке был. Там и встретился с одними покупателями, потом с другими, но в цене не сошлись. А тогда приятельствовал с одним мужиком - он в своем гараже занимался мелким ремонтом машин по жести. Хороший такой товарищ - юморной, классный собутыльник, дети у нас одного возраста, поэтому часто отдыхали вместе семьями. И раз на шашлыках он говорит: "А чего у тебя машина-то стоит разбитая?! Давай отремонтирую - быстрее продашь и подороже. И я заработаю, и ты быстрее избавишься». Я удивился: "Да там же задние лонжероны пошли! Это на стапеле надо вытягивать!" Он говорит: "Да фигня! Я ремонтировал такие. Домкратами вытяну. Продашь в лучшем виде". Загнал пассат ему в гараж, купил запчасти на разборке. Начал он ковыряться… Проходит время, звонит: "Забирай!" Приезжаю – нихрена не удалось ему вытянуть лонжероны. Багажник так и остался приопущен настолько, что нижние кромки задних дверей не прилегали к кузову, и торчали слегка врастопырку, как крылья у подшибленной курицы. Ну, я человек нескандальный, понятно уже было, что переделать он не сможет, с деньгами за ремонт как-то сошлись, а тут и покупатель нарисовался, которому срочно нужен был универсал за небольшие деньги. На скорости же движения эти неплотно прижатые двери не сказывались.
Проходит пара месяцев, встречаю мужиков, которые мне того покупателя подогнали. Говорят: «Как этот твой друг отремонтировал тебе машину, что Мишка на ней въехал в столб передком, а у неё жопа отвалилась?!»
Как-то так у них повелось, что он и она называли друг друга "солнце". Однажды шли по улице, и кто-то рядом, увидев красивый закат, сказал: "Посмотрите на солнце!" Они повернулись друг к другу.
Так получается, что внучку не видел больше месяца. То у меня суббота рабочая – в пятницу не приезжаю, а в выходные родители вместе с ней в каких-то поездках. То – в пятницу её пораньше забирают, и снова то же самое. Как-то раз, когда её пораньше забирали, сказала: - Дед приедет, а меня нет. Вот расстроится...
И она меня не забывает. Как-то ей на обед приготовила бабушка что-то новое, и Алиса спросила: - А дед это любит? Бабушка усмехнулась: - Дед всеядный. - А что такое всеядный? - Он любую еду любит.
После того, уходя в пятницу от бабушки до понедельника, Алиса вспоминает меня: - Ба! Дед приедет, - смотри чтобы он все рогалики не съел, мне оставил. Или в понедельник приходит: - Дед приезжал? - Приезжал! - Мои конфеты не съел?
Очень ей запомнились мои слова, что бабушкина еда вкусная, потому что с любовью приготовлена: - Бабушка! А свари макарошки на ужин. - Ну, это же время… Ты подождешь? - Подожду, ба! Только не забудь любви положить!
Периодически привожу внучке свои детские книжки. Которые сам любил, а потом - читал младшему брату, а ещё позже - сыновьям. Пару месяцев назад привез очередную стопку. До которых теперь доросла. Перелистала, посмотрела картинки, прочла оглавления - отложила в сторону: "Дед, - тебя куклы заждались! Давай играть!".
А теперь приехал, снова поиграли в кукол... А - я после двенадцатичасовой смены на заводе. Мне бы полежать-отдохнуть... Но не засыпать! Надо продержаться часов до 18-ти, чтобы потом свалиться уже до утра, и вернуться к нормальному режиму сна и бодрствования. Когда она вдруг говорит: - А давай про Рави и Шаши почитаем! ... Это повесть, как двух слонят везли пароходом из Индии в Советский Союз, в зоопарк. Запомнила, значит, когда в тот раз картинки смотрела и заголовки читала. Устроились на диване - читаю ей. Она и сама может, но любит, когда я или бабушка читаем вслух. Страница за страницей... Она забегает глазами вперёд, ловит паузы, озвучивает названия следующих глав. Обсуждаем картинки. Определяем на них - кто боцман, кто капитан, кто другой персонаж... Обоим интересно, но строчки начинают расплываться у меня перед глазами, речь путается... Алиса говорит: - Дед! Давай эту главу сама дочитаю! С удовольствием соглашаюсь, а когда дочитывает, говорю: - Алисонька, голубушка! Ты иди пока к бабушке на кухню! Мне нужно хотя бы десять минут поспать, а потом продолжим... Алиса со вздохом выходит из комнаты. Ходит кругами по кухне... Сообщает бабушке: "Дед сказал - надо десять минут поспать...". Садится за стол... Листает свои школьные тетради... - Ба! Десять минут прошло? Бабушка смотрит на часы: - Ещё нет! Алиса встаёт: - Разбужу деда - скажу, что прошло!
Вечером вышел в магазин за какой-то ерундой. У подъезда стояла машина такси. Стекло окна водителя было опущено. Таксист - парнишка лет двадцати - разговаривал с кем-то по телефону. Меня он принял за клиента, которого ждал. Я это понял, и сделал опровергающий жест. Он улыбнулся, развернул смартфон ко мне, и спросил: - Скажите, - что делать, если девушка злая? Я поднял брови: - Она сейчас на связи? Он кивнул. Я подошел вплотную, и шепнул: - Разворачиваешься, и уходишь. Разворачиваешься, и уходишь... Он, продолжая улыбаться, ответил в голос: - Но я её боюсь! Улыбнулся в ответ: - Я свою тоже побаиваюсь. Но иногда это срабатывает.
Пошел было дальше. Из подъезда вышли его пассажиры, он начал поднимать стекло, но я вернулся и добавил: - А вообще-то - надо разговаривать. Общаться. Она наезжает - ей что-то нужно. Внимания, ласковых слов, ещё каких-то ништяков... Разговаривать надо. Так и говори: "Давай обсудим! Давай обсудим!".
Теперь уже я ушел совсем. В арке посторонился - давая ему проехать. Проезжая мимо, он снова опустил стекло и сказал: "Мужик! Ты - лучший!"
Это ещё не конец истории.
Рассказал жене, заранее зная её ответ, и она так и ответила: - Другим советуешь "обсудим", а сам? Я согласно кивнул: - Советовать легче...
К ней же в позапрошлом году приходил Дед Мороз. Она потом прибежала рассказывать: - Бабушка! Я проверила - настоящий! Он даже не растаял!
А Дед Мороз что-то очень спешил. На предложение разуться глянул на свои унты, привезенные 35 лет назад со срочной службы на Крайнем Севере, и ответил густым басом: "Не положено!" Он тогда очень быстро вручил подарки, похвалил ёлку, и распрощался. Даже стишок не спросил.
В тот день приехал к ним незапланированно - среди недели. Алиса была в школе на подготовительных к первому классу занятиях. Пошли с бабушкой за ней. Учительница вывела в вестибюль класс. Алиса подбежала к бабушке, что-то начала щебетать-рассказывать - меня не замечает... Дергаю сбоку её за рукав... Переводит на меня взгляд, сначала недоуменный, потом вспыхивает радостью, кидается мне на шею: "Дед! Я тебя люблю!" (Растаял, конечно...) Дед приехал, - значит будет интересный вечер. С куклами, общением, обсуждениями всего всякого-разного... И куклы всегда деду радуются.
Прошлый раз ей рассказывал, что племянник привез на две недели отпуска своего котика Фокса. А мой Кузьма встретил пришельца воинственно, орал на него, начал драть и загнал под ванну. Пришлось их разделить. Фокса поселил в своей комнате. Поставил там лоток, плошки для еды и питья. Фокса оттуда не выпускал, и Кузьму не пускал к нему. Фокс ручной. Ласкался, принимал поглаживания и почесывания скул. А Кузе дополнительный стресс, что у него отобрали часть территории, и что я там ночую с пришельцем. И Алисе всё это было интересно. Теперь ей ответил, что котики подружились, играют, вместе меня встречают с работы... И без ложной скромности добавил, что мне это удалось, потому что я хороший зоопсихолог. - Дед! А что такое "зоопсихолог"? - Это человек, который разбирается в психологии животных. Я этому специально не учился, - такой талант у меня от природы. - Дедушка! А у меня тоже есть талант - воспитательница сказала. У меня талант разговаривать с игрушками! - Конечно, - этот талант у тебя есть! А откуда? - Не знаю... - Да потому что у твоего деда все игрушки разговаривают. И не только игрушки! Даже лапшички и картофелинки в супе: "Ой! Я тут плаваю-плаваю, а Алиса никак меня ложкой не вылавливает... Я сейчас буду плакать...". - Дед! Это же ты специально так говорил, когда я была маленькая, и суп плохо ела... - Вовсе не специально! Это они сами говорили. Я только озвучивал. Главное - талант передался! *** UPD Если создастся впечатление, что ребенка развиваю только я - это неверно! Она любит бабушку с дедушкой с другой стороны, общается с ними радостно, и скучает по ним, как и по мне. Родители очень ответственные у неё, внимательные и заботливые. Каждый делится с девочкой именно своей личностью. Мы все разные, и она развивается разносторонне. И с удовольствием нахожу в её личности или поступках что-то от родителей или от тех бабушки с дедушкой. (На снимке - Кузьма слева.)
Есть у меня знакомый баянист. В субботу, - говорит, - смотрим с женой футбол. Болеем. Очень хотелось помочь нашим. Когда началось дополнительное время, взял баян, начал играть. Прибежала соседка снизу: "Нашел время! Не смотришь, что ли..." Осталась у нас досматривать под музыку. Мы сделали, что могли. Немножко не повезло просто.
Требуется ведущий и семь персонажей. Зрителей, как показывает практика, желательно не менее двух. Для исполнения роли не требуется актерских способностей. Даже наоборот бывает – персонаж, монотонно и неэмоционально произносящий раз за разом свою реплику вызывает больше эмоций у зрителей, чем те, кто пытается что-то разнообразить интонациями, жестикуляцией, изменением текста. Суть в следующем – ведущий рассказывает сказку, и делает паузу каждый раз, как назовет очередного персонажа. И этот персонаж каждый раз вставляет свою реплику. Неизменную. Ничего хитрого, но почему-то это развлечение великолепно принимается и потом вспоминается самыми разными компаниями. И актерами и зрителями, и с детьми, и без детей. И играть могут и дети и взрослые. За давностью лет не помню, как и где впервые узнал об этом развлечении. Последние лет 25 инициатором и ведущим всегда был я. Реплики в предлагаемом ниже сценарии большей частью придумал сам. Их можно менять. Не так важно содержание фразы, как её неизменность на протяжении всего представления. Ведущий: - Посадил дед… Дед: - Когда же пенсия Ведущий: - репку. Репка: - Оба-на! (вздевает руки над головой, изображая ботву). Ведущий: - Выросла репка… Репка: - Оба-на! (вздевает руки над головой, изображая ботву). Ведущий - большая-пребольшая. Тянет дед… Дед: - Когда же пенсия Ведущий: - потянет – вытянуть не может. Позвал дед… Дед: - Когда же пенсия Ведущий: - бабку. Бабка: - Рехнулся старый! Ведущий: - Бабка… Бабка: - Рехнулся старый! Ведущий: - за дедку… Дед: - когда же пенсия! Ведущий: - дедка… Дед: - Когда же пенсия Ведущий: - за репку… Репка: - Оба-на! Ведущий: - Тянут-потянут – вытащить не могут! Позвала бабка… Бабка: - Рехнулся старый! Ведущий: - внучку! Внучка: - А я ещё не готова! ... Дальше – понятно. Ведущий должен быть предельно внимательным, чтобы не забывать делать паузы каждый раз, называя персонажа. Если персонаж замешкается – ничего страшного. «Коллеги» ткнут в бок. Публика это нормально воспринимает. Реплики, которые использовал последний раз: Жучка – «Лучше бы покормили!» Кошка – «Собачья работа!» Мышка – «Это называется коллектив!» Был раз на одном большом пикнике случай. Отозвал в сторону семь человек, наскоро объяснил им суть, назвал реплики персонажей. И одна женщина сказала: «Я буду кошкой! Собачья работа – это про меня!» Ну, кружком шепотом порепетировали, потом встали рядком перед зрителями, те выключили магнитофон, играем сказку. Весело и актерам и публике. Вот я говорю: - Позвала Жучка… Жучка: - Лучше бы покормили! Я: - кошку… Кошка тянет паузу, которая становится всё мучительнее, и вдруг произносит: - Блядь! Я слова забыла! Это был фурор! *** В приведенном здесь сценарии считаю реплики Репки, Бабки, Внучки и Кошки – вполне приемлемыми. Фразы же Деда, Жучки и мышки нахожу проходными, блеклыми. Но на замену ничего не придумывается.
