Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: комментатор
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
В 1863 году по соглашению с правительством США отряд русских боевых кораблей прибыл в Нью-Йорк и Сан-Франциско, чтобы защитить американские города от возможного нападения со стороны Англии и Франции. В честь русских гостей были организованы многочисленные приемы, в том числе, роскошный бал в Нью-Йорке и парад русских моряков на Бродвее. На фото: капитаны экспедиции русского флота. Слева направо: П.А. Зелёной, И. И. Бутаков, М.Я. Федоровский, С.С. Лесовский, Н.В. Копытов, О.К. Кремер, Р.А. Лунд.
В октябре 1973 года египетские войска форсировали Суэцкий канал и стали продвигаться в направлении Тель-Авива. Тогда именно Ариэль Шарон, принявший командование танковыми соединениями, сумел прорвать фронт, переправиться на африканский берег канала и окружить одну из самых боеспособных египетских армий. После этого его танки беспрепятственно двинулись на Каир. Только вмешательство США и СССР заставило Шарона подчиниться приказу Бегина остановить военные действия. Ариэль Шарон сделал поистине блестящую военную и политическую карьеру. Но его личная жизнь была глубоко трагична.
...В 1953 году 25-летний офицер Ариэль Шарон встретил девушку своей мечты. Ее звали Маргалит, что в переводе с иврита означает "Жемчужина". И действительно, Маргалит была красавицей необыкновенной. Да еще - такое сочетание встречается совсем уже редко - одновременно и умницей. Она с отличием окончила университет по специальности "психология". Свою суженую Шарон увидел в университетском саду. Позже они так будут рассказывать историю своего знакомства. Ариэль: "Она сидела на лавочке и читала литературный журнал... Я влюбился в нее с первого взгляда". Маргалит: "А я влюбилась в него с первого слова, потому что обожаю поэзию, а Ариэль, не успев узнать мое имя, тотчас же начал декламировать стихи..." Надо сказать, что поэзия вошла в жизнь Шарона еще в детские годы благодаря его родителям, обожавшим стихотворное слово. Тогда, увидев Маргалит в саду университета, Шарон прочитал ей четверостишие малоизвестного цикла "Палестина", который еще в юности написал не кто иной, как Самуил Яковлевич Маршак, позже ставший знаменитым детским писателем: "По горной царственной дороге Вхожу в родной Иерусалим И на святом его пороге Стою смущен и недвижим". Еще Маршак вошел в историю как блестящий переводчик Шекспира на русский язык. Шарон неплохо знает английский язык, похуже русский, на котором говорили его родители, но некоторые сонеты Шекспира он декламировал своей Жемчужине сразу на трех языках. Маргалит в шутку говорила, что из-за Шарона она "изменила великому Фрейду и полюбила поэтов, величие которых она чувствует, но понимает не всегда".
По словам Шарона, все годы недолгой семейной жизни с Маргалит он был "смущен" тем счастьем, которым она его одарила. В 1956 году у супругов Шарон родился сын. Они назвали его Гуром. Шарон очень любил сына, и никакие самые неотложные дела не могли заставить его вечером не посидеть у кроватки ребенка. Грозный генерал рассказывал Гуру сказки. Даже отсутствуя в Израиле, Шарон тем не менее звонил вечером сынишке и рассказывал ему на ночь какую-нибудь байку.
Благодаря своему мужу Маргалит узнала и полюбила русскую и советскую поэзию. При расставаниях они говорили друг другу скорее всерьез, чем в шутку: "Хаке ли, ани ахзор". Эта фраза - перевод на иврит первой строчки знаменитого стихотворения Константина Симонова "Жди меня". "Жди меня, и я вернусь," - говорили друг другу Ариэль и Маргалит. И они ждали. Очень ждали. Маргалит страшно волновалась, когда ее муж уходил на военные операции. Но трагедия случилась не с ним, а с ней. По дороге на работу 2 мая 1962 года в Иерусалим автомобиль, которым она управляла, лоб в лоб столкнулся с другой машиной. Маргалит погибла на месте. Шарон долго не мог оправиться от ее гибели. Мир казался расколотым на мелкие кусочки. В одно мгновение счастливый муж стал вдовцом, а ребенок сиротой. После смерти Маргалит Шарон в свои 34 года почувствовал себя глубоким стариком. В этот труднейший момент жизни его очень поддержала Лили - родная младшая сестра Маргалит. Через некоторое время Лили стала женой Ариэля Шарона. Казалось бы, постепенно жизнь стала входить в свои берега. В 1964 году у четы Шаронов родился сын Омри, а через два года - сын Гилад.
Но судьба не очень благоволила к генералу Шарону. Никто и подумать не мог, что новая беда подкрадется в праздничный октябрьский вечер 1967 года, когда евреи во всем мире готовились встречать Новый год по еврейскому календарю. В тот день глава семьи был дома, помогал Лили хлопотать по хозяйству. Вдруг он услышал одиночный выстрел и крик сына: "Аба!" ("Папа!"). Перед выбежавшим во двор Шароном предстала жуткая картина - его Гур корчился на земле от боли. Он был еще жив, хотя левый глаз был пробит пулей... Соседский мальчишка баловался отцовской винтовкой и случайно выстрелил. Шарон схватил сына на руки и помчался с ним в больницу. Однако дежурные врачи сказали, что он нес на руках уже мертвого ребенка...
И вновь страшную трагедию помогла перенести забота и любовь Лили. Погибшего сына Шарон похоронил рядом с матерью, и все годы, прошедшие после его гибели, Шарон встречает канун Нового года по еврейскому календарю у могилы своей первой жены и своего первенца. До последнего времени рядом всегда была и Лили...
В феврале 1999 г. врачи поставили Лили страшный диагноз... Но несмотря на неизлечимую болезнь, она едва ли не до последних дней сопровождала своего мужа в поездках. Друзья говорили, что "Ариэль и Лили плечом к плечу сражаются с болезнью". Когда Лили уже не могла ходить и постоянно находилась в больнице, ее муж часами просиживал у ее постели. Он снял номер в близлежащей гостинице, куда далеко за полночь отправлялся ночевать. Даже самые ярые политические противники Шарона не затевали против него интриг и свар, когда он отсутствовал в кнессете (парламенте Израиля), ибо знали, что он проводит время у постели больной жены...
Лили не стало в марте 2002 года. Ее похоронили на высоком холме, напротив дома, где они прожили многие счастливые годы. Это семейное гнездышко называется ферма Шикмим. Каждое утро из окна когда-то их общей спальни Ариэль Шарон видит могилу его дорогой Лили, вокруг которой всегда море цветов. Чуть выше могилы посажена сирень. "Лейлот лилах, лейлот лилах. Рейхам залаф - ло ли, ло лях". ("Сиреневые ночи. Улетучился их аромат, исчезло их очарование"). Это строки из стихотворения Хаима Ленского (1905-1943) "Сиреневые ночи". Тонкий томик стихов этого едва ли не единственного советского поэта, писавшего на иврите, Лили Шарон читала в последние дни своей жизни.
Израильский журналист Ури Дан, уже несколько лет собирающий материалы о жизни Ариэля Шарона, как-то попросил его дать определение понятия любви. Шарон внимательно посмотрел на своего друга и сказал: "В определениях понятий сильны философы. Даже поэты стараются уйти от чрезмерной конкретики. Что же касается меня, то могу сказать, что значит любить". Он глубоко вздохнул, посмотрел куда-то вдаль и вымолвил почти по слогам: "Это значит, никогда не расставаться!"
Дружбан вчера улетел в командировку в Москву. Сегодня на Фейсбуке поставил статус: - Москва продолжает радовать нордической суровостью туалетной бумаги, обилием тротуаров дизайна "Скажите спасибо, что хоть так" и не очень ретивым пропусканием сиренящих машин скорой помощи - как будто каждый надеется, что в ней везут его тещу. Жванецкий, мля
Решил Путин посмотреть, как народ живет. Дождался вечера, оделся попроще, натянул бейсболку на лоб. Командует своим шестеркам: - Отвезите меня в Выхино! Отвезли, высадили около станции. Квартала не прошел, окружили его гопники. У Путина черный пояс по дзюдо, но их шестеро и в натуре здоровые амбалы. Ну приехал, - думает Путин, - пиздец котенку. Вдруг откуда ни возьмись, вылетает громадный мужик. Разметал гопников и вроде шутит: - С тебя бутылка, братан! - Да какая бутылка?! Проси, что хочешь! Я все могу, я - Путин! Мужик немного прихуел, а потом говорит: - Если ты действительно Путин, никому не рассказывай, что это я тебя спас. С шестерыми я, видишь, справился, а против всей России не потяну.
В июне 1948 года четыре человека сидели в хайфском кафе. Один из них – рыжий и высокий ирландец – что-то яростно чертил карандашом на салфетках, второй (приземистый шотландец с офицерскими знаками различия на кителе) мрачно курил, двое других пытались разобраться в импровизированных чертежах, периодически задавая идиотские вопросы. - То есть, сначала тянем вот эту херню на себя, а потом… - Да нет же! Нет! Наоборот! Это не трамвай! Это, сука, танк! – Орал рыжий. - Нам завтра пиздец. – Мрачно резюмировал шотландец, прикуривая очередную сигарету. Старший сержант Майкл Фланаган танкистом оказался куда лучшим, чем педагогом. Попробуй объяснить двум пехотинцам, никогда не видевшим танка изнутри, как именно им управлять. К тому же из учебных материалов в его распоряжении были только карандаш, салфетки и семиэтажный английский мат. Родившийся в Ирландии в 1926-м году, Майкл никогда не испытывал особых симпатий к Британской империи. Его отец – старый боец ИРА – был против того, чтобы сын проливал кровь за оккупантов зеленого острова. Но романтика мировой войны увлекла шестнадцатилетнего фермера. Тот сбежал из дома, добавил себе два года и записался добровольцем. Высадка в Нормандии произвела на него неизгладимое впечатление. Хотя и не такое сильное, как освобождение концлагеря Берген-Бельзен. Тогда ему впервые пришлось обратиться к армейскому психологу (в роли которого выступил полковой капеллан). Война кончилась, британцы оставляли свои подмандатные территории. На аэродроме в Хайфе дежурили четыре последних танка «Кромвель». Арабские армии наступали, руководство Хаганы отчаянно нуждалось в оружии и боеприпасах, а английскому командованию было поручено «любой ценой предотвратить попадание вооружения в руки одной из сторон конфликта». Танков у израильтян не было. Почти. Имелся один собранный из украденных запчастей «Шерман» без пушки. Вечером 30 июня подразделение Фланагана должны были забрать из хайфского порта. Тогда-то он и подбил своего командира, лейтенанта Гарри Макдоналда, дезертировать из британской армии в израильскую. Прихватив с собой танки. Увы, для четырех машин нужно четыре водителя. Двумя учениками Фланагана и Макдональда стали бойцы Хаганы, служившие в британской пехоте. Никого лучше в распоряжении подполья не нашлось. - Точно пиздец. – Согласился ирландец. Они накаркали. Ночью все четверо заняли свои места в «Кромвелях». Первый пехотинец тупо не сумел завести танк. Второй танк завел, проломил ограду аэропорта и улетел в песок. Коробку передач заклинило. В итоге, от четырех танков осталось два. Салфеточное обучение не помогло. Фланаган с Макдональдом успешно довели свои машины до условленного места, где навстречу ирландцу вышел человек в форме старшего офицера британской армии. Майк потянулся за пистолетом, когда услышал «Шалом, хавер!». Дэн Самуэль – самый молодой майор танковых войск и внук лорда Герберта Самуэля – тоже решил дезертировать. Он же помогал в сборке недоделанного «Шермана». Англичане нашли два брошенных танка и решили, что на базу напали. Когда поняли, что произошло, объявили план-перехват. Но к тому моменту оба «Кромвеля» долетели на крейсерской скорости до Тель-Авива и были надежно укрыты в гараже в районе Гиватаима. Наутро мэр Хайфы принес свои извинения и пригласил британского командира на чай. Тот с негодованием приглашение отверг и погрузился на корабль. Местные газеты вышли под заголовком: «ХАЙФСКОЕ ЧАЕПИТИЕ: НИ ЧАЯ, НИ ТАНКОВ». Благодаря двум «Кромвелям» израильтянам удалось отбить у иорданцев аэропорт Лод. После войны Фланаган сменил имя на Михаэль Пелег, прошел гиюр и женился на сержанте своего подразделения – Рут Леви. Посаженным отцом на свадьбе был майор Дан Самуэль, а шафером – лейтенант Макдональд. Шотландец вспоминает, что раввин, который должен был вести церемонию, застрял в пробке и впавший в ярость Фланаган (к тому моменту уже номинально правоверный иудей, но в душе – ревностный католик) заорал на всю синагогу: «Иисус Христос, Иосиф, Мария… Где черти носят нашего рабби?!». Макдональд потом вернулся в Англию. Фланаган остался в Израиле и прошел еще три войны – в 1956, 1967 и 1973. Силуэт «Кромвеля» изображен на беретах израильских танкистов. По легенде, в Суэцкую войну – когда англичане и израильтяне уже оказались на одной стороне – британский генерал, командированный в Израиль, увидел этот значок и в недоумении спросил Ицхака Садэ: - Неужели вы не могли выбрать для эмблемы что-нибудь получше? - К сожалению, – ответил Садэ, – ничего лучше у вас в тот момент не было. Украли, что оставалось. Иудаизм запрещает изображения людей. Поэтому мемориал «Большая тройка» в музее под Латруном состоит из трех танков. За фигуру Черчилля отвечает танк «Кромвель», угнанный сыном ирландского республиканца, иудео-католиком Майклом Фланаганом. За фигуру Рузвельта – танк «Шерман», собранный внуком британского лорда и первого губернатора подмандатной Палестины Даном Сэмуэлем.
В конце 1943 произошло несколько изнaсиловaний и попыток изнaсилoвания арабами девушек из киббуцев в долине Бейт-Шеан. После нападения двух арабов на пару из киббуца Неве-Эйтан командование Хаганы решило ответить. Предложение убить насильника было отвергнуто, вместо этого было принято решение о кастрации: необычное и жестокое наказание произведет нужный эффект без лишней кровной мести. Специалисты по делам арабов из политического отдела Сохнута убедили Шауля Меирова (Авигура), одного из руководителей Хаганы, в полезности операции, и он возложил ее проведение на ПАЛЬМАХ.
Заместитель командира ПАЛЬМАХа Игаль Алон назначил ответственным Нахума Сарига, командира первой роты. Сариг выбрал трех исполнителей: Йохая Бен-Нуна, Амоса Хорева и Якубу Коэна. Врач из поликлиники в Афуле проконсультировал их, как следует проводить данную операцию, чтобы пациент остался жив.
В январе 1944 после сбора данных о насильнике, Арефе Ахмаде Шатауи, который публично бахвалился содеянным, был составлен план. Трое исполнителей, переодетые в арабов, прибыли в Бисан (Бейт-Шеан) и устроили засаду у дома насильника. Когда Шатауи пришел домой, они ворвались внутрь с оружием в руках, назвали себя контрабандистами из Сирии и потребовали, чтобы он отвел их к одному из жителей города. Якуба Коэн остался в доме, чтобы присматривать за семьей Шатауи. Бен-Нун и Хорев отвели насильника под угрозой оружия к старому римскому мосту у въезда в Бисан, и под мостом провели операцию. Затем все трое ретировались в киббуц Бейт-а-Шита.
На следующий день стало известно, что насильник жив и находится в больнице. Врач, консультировавший исполнителей, посетил больного и удостоверился, что всё в порядке. Члены ПАЛЬМАХа расклеили листовки с объяснением, что операция проведена ПАЛЬМАХом как месть за изнaсилoвание. Через несколько дней Коэн под видом араба посетил Бейт-Шеан, чтобы проверить реакцию и настроение жителей. Молодежь требовала мести евреям, но старики были довольны наказанием за позорный поступок. Большинство придерживалось мнения "хорошая работа, но лучше бы они eгo все-таки yбили, чем оставлять вот так".
Этот эпизод стал широко известен, и "поэт ПАЛЬМАХа" Хаим Хефер написал о нем песню "Мы тебя кaстрирoвaли, Мухаммад" ("סירסנוך, יא מוחמד"). Песню пели в лагерях ПАЛЬМАХа по всей стране, с восточным орнаментом и танцами вокруг костра.
Справка об участниках:
Йохай Бен-Нун: получил звание "Герой Израиля" за потопление флагмана египетского флота "Эмир Фарук" в октябре 1948, первый командир 13-й флотилии ("морские коммандос"), командующий ВМС Израиля в 1960-1966.
Амос Хорев: инженер-механик, главный офицер службы вооружений в 1954-1962 и 1965-1966, генерал-майор, начальник интендантского управления Генштаба, главный ученый в министерстве обороны, президент Техниона.
Якуба Коэн: боец "Арабского взвода" ПАЛЬМАХа, под видом араба действовал в арабских деревнях Палестины, в Ливане и Сирии, затем служил в военной разведке, Моссаде и ШАБАКе.
Они встретились впервые в Париже в 1971 году. Драгоценный подарок от той памятной встречи – шагаловская палитра с дарственной надписью на оборотной стороне: «Дорогому другу Славе от «дяди» Марка Шагала». Следующая встреча произошла вслед за драматическими событиями. 26 мая 1974 года Ростроповича, как он говорил, «вышибли из Москвы», а Вишневская с дочерьми последовала за ним в Париж спустя два месяца. К их приезду у Ростроповича не было назначено еще ни одного концерта и с деньгами, в основном одолженными, было нелегко. Марк Шагал и его супруга Вава (Валентина) Бродская, как немногие на Западе, понимали трагедию расставания Ростроповичей с родиной. Им хотелось помочь Ростроповичам справиться с тяжестью расставания с Родиной и друзьями. Шагалы пригласили их к себе в гости в Венс. Здесь, в студии, Шагал завершал двухлетнюю работу над мозаикой «4 времени года», предназначенной для Чикаго. Супруги упрашивали Ростроповичей присоединиться к ним на церемонии открытия мозаики. Ростропович согласился: “Ну, я же не могу отказать «дяде» Марку”.
М.Ростропович с Г.Вишневской прилетели в Чикаго, и маэстро успел коротко порепетировать, готовясь к выступлению. Концерт на приеме ознаменовался исключительным событием. За день до приёма, как рассказывал потом Ростропович, ему в гостиницу позвонила г-жа Натика Наст, дочь основателя известнейшего Американского Издательства Conde Nast и супруга бывшего вице-президента Нью-Йоркского Центра Музыки и Драмы, виолончелиста-любителя (банкира по роду своих профессиональных занятий) Джеральда Варбурга. Ростропович был знаком с Варбургом еще со времён его гастролей в США в 1956 г. Тогда же он впервые увидел легендарную виолончель Страдиварий La Belle Blond, 1711 года, на которой играл Варбург (На ней однажды, с позволения тогдашнего владельца инструмента виолончелиста Дюпора, пробовал играть император Наполеон и нанес ей, к ужасу всех присутствовавших, «рану», поцарапав инструмент шпорой. Г-жа Наст сообщила Ростроповичу, что ее супруг, умерший двумя годами ранее, завещал принадлежавший ему «Страдиварий» первому виолончелисту мира, т.е. никому иному, как Ростроповичу.
Ростропович неожиданно для самого себя предложил прислать инструмент в Чикаго с тем, чтобы он смог играть на нем на приеме. И, как это ни невероятно, перед самым концертом в гостиницу доставили из Лонг-Айленда знаменитый Дюпор. История до недавнего времени умалчивала о том, кто доставил инструмент в Чикаго. Оказывается, этими чудодеями были Михаил Барышников и его друг Хауорд Гилман. Ростропович играл на Дюпоре любимые им 3-ью сюиту Баха и фрагменты из 2-ой. После приема Шагал сказал: «Ростропович всегда играет так, что Бах и Моцарт были бы счастливы».
Художник и музыкант прекрасно понимали друг друга, в их характерах было много неожиданно сходного. Но были и черты несходства. Ростропович любил рассказывать анекдоты и сочинять небылицы, некоторые из которых разнесли по миру его доверчивые почитатели. Здесь уместно напомнить, как на вопрос, что является главным в его восприятии мира, Ростропович в шутку заметил: “feedle, friends, food, females, and fodka”, что позднее превратилось в знаменитые «5f». А вот Шагал отнесся к аналогичному вопросу гораздо серьезнее. Его без всякого лукавства ответ был: «Моцарт, Бог, цвета”.
Друзья продолжали встречаться и дальше. К 90-летию художника, в 1977 году, представился особый случай, и Ростропович стал инициатором юбилейного концерта в Ницце. Последние почести великому другу Мстислав Ростропович отдал в день его похорон, 1 апреля 1985 г., организовав вечер памяти Шагала во Французской Опере.
В 1927 году немецкий эндокринолог Зельмар Ашгейм обнаружил интересное явление: если белым мышам ввести подкожно немного мочи беременной женщины, животные приходят в неистовое возбуждение. Это связано с действием гонадотропного гормона, который мощно влияет на половую сферу.
В СССР опыт Ашгейма повторил врач Алексей Замков, муж знаменитой Веры Мухиной. Только Замков пошел дальше: начал ставить эксперименты на более крупных животных, а затем и на себе самом. Результаты оказались просто восхитительными: "Будто выпил бутылку шампанского! Длился этот подъём дней 10. А подопытная фауна неистовствовала. Старый рысак, которого готовили к забою, после инъекции показал рекордную резвость. Всякая тварь крепла, плодилась и размножалась, как в раю", – так описал Замков действие препарата, который он назвал красивым словом "Гравидан".
Увидев, как преобразился её муж, Вера Мухина тоже потребовала укол "того же самого" – и начались счастливые дни. На волне первого энтузиазма Замков расширил эксперимент – теперь в клинических исследованиях принимали участие красноармейцы и наркоманы (эти социальные группы пересекались). И да, многие излечивались от наркотической зависимости! Правда, как выяснилось позднее, у них возникала зависимость от Гравидана – но это было, что называется, не в счет.
Однако и завистники не дремали! В 1930 году противники лженауки опубликовали в "Известиях" злую статью, где обвинили Замкова в знахарстве и противозаконных экспериментах на людях. Лабораторию, где проводились эксперименты, закрыли. Замков попытался нелегально выехать за границу, чтобы продолжить исследования вдали от большевиков, но его поймали – и обвинили в попытке продать чудодейственный секрет мочи на запад. К счастью, приговор оказался довольно мягким. Первооткрывателя Гравидана всего лишь сослали на три года в Воронеж, и Вера Мухина, тосковавшая и по мужу, и по препарату, уехала вслед за ним.
Но и ссылка продлилась недолго. Оказалось, что Гравидан уже нашел приверженцев среди "селебретис": его "распробовали" такие непростые люди, как Максим Горький и Семен Будённый, а также многие члены ЦК КПСС, остро нуждавшиеся в стимуляторах. В 1932 году Замкова срочно вернули в Москву и даже назначили директором специально созданной лаборатории. Дело было налажено с государственным размахом – мочу беременных собирали на специальной "ферме", созданной под Москвой, на окраине Хотьково. Это был особый совхоз, где выращивали экологически чистые овощи и фрукты, которыми кормили молодых и здоровых женщин на первых месяцах беременности (в основном, крестьянок, привезённых в Хотьково со всей страны).
С 1934 года совхоз и прилегающие к нему корпуса получили название "Государственный институт урогравиданотерапии", а Замков был назначен директором этого учреждения. Открытый им препарат использовался не только в медицине, но и в ветеринарии, для того чтобы животные прибавляли вес и активнее размножались. Производство набирало обороты, в стране работали сотни пунктов, где хранились пробирки с волшебной янтарной жидкостью.
Уколы мочи получали не только свиньи, коровы и жеребцы (которых никто не спрашивал), но и высокопоставленные партийные чиновники. Молотов, Калинин, Орджоникидзе и примкнувшая к ним Клара Цеткин. У последней, правда, на советскую мочу обнаружилась аллергия, унесшая ее в могилу (вернее, в урну, замурованную между кремлевских кирпичей). Нельзя было с определенностью утверждать, что немецкую коммунистку убил именно Гравидан, но на Сталине врачи решили не экспериментировать.
А вскоре выяснилось, что препарат обладает целым букетом ярчайших "побочек": расстройство сна, ухудшение общего самочувствия, сердцебиение, одышка, появление сыпи. К тому же применять его надо было очень осторожно: каждый пациент реагировал на уколы по-своему, дозы приходилось подбирать индивидуально. В довершение ко всему оказалось, что при отмене Гравидана у многих начинаются настоящие "ломки", и весь его целительный эффект сходит на нет.
То есть это была опасная "игрушка". Даже кони дохли во время экспериментов! И только кавалерист Буденный с его железным здоровьем держался молодцом, требуя новых доз Гравидана.
В 1936 году в прессе опять началась кампания против "врачей-чудотворцев", перед которой Замков оказался почти беззащитен. Благоволивший ему Горький умер, Орджоникидзе вскоре застрелился. Как ни парадоксально, единственной его защитой оказалась супруга, Вера Мухина, которая как раз получила заказ на статую для украшения советского павильона на Всемирной выставке в Париже. Говорят, "Рабочий и колхозница" создавались ею "под Гравиданом", и она использовала по три дозы в день. Что ни говори, а по этой великой скульптуре видно, насколько мощным было вещество!
Тем не менее в 1938 году институт и "гравидановую ферму" закрыли, а Замков, подорвавший здоровье экспериментами с лошадиными дозами препарата, слег с инфарктом миокарда. Ему не удалось дожить даже до 60. Вера Мухина пережила супруга на десятилетие и скончалась от стенокардии в 1953 году, едва дожив до 64 лет…
Так закончилась история "русской Виагры". А впрочем, не совсем закончилась. В 60-е годы XX века СССР накрыла волна интереса к нетрадиционной медицине (мумие, иглоукалывание, лечебное голодание), и многие вспомнили об уринотерапии. Статьи Замкова, опубликованные им в 30-е годы, перепечатывались в "самиздате", переснимались на фотокарточки и расходились по стране. Уринотерапия твердо заняла свое место среди псевдомедицинских безумств, и до сих пор ее сторонники готовы с пеной у рта доказывать благотворное влияние мочи на организм и дух человека. Правда, никаких шедевров, подобных "Рабочему и колхознице", она создать больше не помогла. Похоже, это был единственный случай в истории.
60-е годы. Киев. Подол. Ходить с бабушкой на базар требовало от сопровождающего большого терпения. Трудным было туда просто дойти. Постоянные здоровканья через короткое время становились невыносимы, так как моментально завязывался разговор за жизнь. Ведь моя бабушка знала всех и вся. Однако, как только мы заходили на территорию рынка, она с порога концентрировалась на товаре, а не на лицах знакомых. Бабушка всегда покидала базар с хорошим настроением и с полными кошёлками. Перепадало кое-что и мне. Моим самым желанным призом за терпение, которое я испытывал по дороге с бабушкой на базар, была покупка горячего бублика с маком и холодные пол-литра. Тогда меня интересовало исключительно молоко, которое продавалось в бумажной пирамидке. Даже сейчас, когда я пишу эти строки, от обильного слюновыделения боюсь поперхнуться. Бублики раскупались моментально, как только они доставались из печи, запах вокруг стоял такой, что проходившие мимо подоляне были вынуждены сглатывать слюну. После регулярного вбрасывания новой партии бубликов скапливалась небольшая очередь.
От бабушки я знал, что здесь бубликами торговали ещё до исторического материализма, и этот магазин носил имя Бейгельмана, по имени его бывшего владельца Хаима. Хаим Бейгельман жил на Подоле в начале 20-ого века. Все его предки были бубличниками. И как Шнайдеры получили фамилию от своей профессии портного, так и Бейгельманы получили фамилию потому, что пекли бублики – по-еврейски бейгелах. Хаим Бейгельман их не только пёк, но и продавал. В результате я получал вожделенный горячий бублик и холодное молоко. И поедая это счастье на ходу, мы с бабушкой возвращались домой на Мирную.
Недавно я узнал, что на улице Мирной до начала 20-х годов жил некто Давыдов. Яков Петрович был человек творческого склада, и он пытался заработать свой кусок хлеба пером. Он писал свободно и легко, и для украинских газет использовал псевдоним Якив Орута. Он работал абсолютно во всех жанрах журналистики, начиная с новостных колонок и заканчивая стихами и фельетонами. Пописывал и коротенькие скетчи для театра миниатюр.
По дороге в редакцию заходил еврей Давыдов к еврею Хаиму Бейгельмыну и покупал себе на завтрак что? Правильно – бейгелах! Но настал 1918 год, и пронеслись по Подолу сначала петлюровские, а затем и польские погромы. Вместо того, чтобы наслаждаться бубликами, бандиты устраивали погромы. Если человек при деньгах, то долго он может выдержать это безобразие? Так, Хаим Бейгельман этого выдержать не мог и, как другие 1,8 миллиона украинских евреев, купил себе и своей семье билет на белоснежный пароход. И сбежал наш бубличник прямо на Манхэттен, где было много евреев и мало бейгельных шопов. Взял себе в жёны Эстер - венскую красавицу. И зажили они дружно и счастливо.
Давыдов, тоже не будь дурак, взял да и удрал из Киева. Но так как он не умел печь бублики, а только писал, то дальше Одессы сбежать он не смог и белый пароход в Америку отчалил без него. Он на всякий случай сменил свой псевдоним ещё раз. Таким образом, объявился в литературной Одессе подольский журналист Яков Ядов, который влился в ряды штатных сотрудников газеты «Одесские известия». Когда ему становилось скучно, то он под именем Яков Боцман пописывал фельетоны в газетёнку «Моряк». Это открыло ему двери в одесские литературные салоны, где он и познакомился с цветом одесских тружеников пера – К. Паустовским, В. Катаевым и неразлучной парочкой, И. Ильфом и Е. Петровым.
Вскоре большевистская власть, трещавшая по швам от голода и холода военного коммунизма, объявила новую экономическую политику, или коротко НЭП. НЭП дал стране воздух, народу еду, а евреям заработок. Дал он заработать и Давыдову-Ядову. Помня своё босяцкое происхождение, подолянин Давыдов стал сочинять песенки, которые мгновенно превращались в хиты, для друзей куплетистов. Достаточно сказать, что к началу 1926 года он был уже автором таких известных песен, как «Гоп со Смыком», «Лимончики», «Фонарики», «Мурка» и одним из символов нэпа – «Цыпленок жареный».
И вот как-то, в 1926 году, к нему пришёл приятель-куплетист Красавин и попросил Якова сочинить для него что-то новенькое, а то публика стала его уже освистывать за старый репертуар. Пока Красавин с друзьями гонял чаи, Ядов сбегал в соседнюю комнату. Когда он вернулся через полчаса за стол, то положил листок с новой песенкой «Бублички». На следующий же день, по свидетельству очевидцев, песню пела уже вся Одесса. Через две недели Красавин получает письмо из Петрограда от своего приятеля Утёсова, где он просит задним числом прощения, что включил красавинские «Бублички» в свой репертуар. Через месяц этот хит уже пела Москва. Так Яков Давыдов с помощью Якова Ядова отблагодарил земляка Бейгельмана за неповторимый вкус его бубликов. «Бублички» стали после «Цыпленка» вторым символом НЭПа. Эти «шедевры» своей залихватской бесшабашностью и «близостью к нуждам масс» ознаменовали вместе с остальными песнями Ядова новое музыкальное направление, который сегодня называют шансон.
Но «Бублички» шагнули далеко за пределы Советской России. Не прошло и года, как Нью-Йорк уже пел переведённую на идиш и английский популярную песню. Однажды маленькая Мина Бейгельман услыхала лёгкую по мелодии и тексту песенку на идиш, которая очень подходила к её фамилии, запомнила её и стала часто напевать. Так песенка «Бублички» попала в дом к Бейгельманам. Голос у неё был прекрасный, и шестилетнюю девочку пригласили спеть популярную уже песенку «Бейгелах» на еврейском радио.
Это первое публичное выступление Мины положило начало её музыкальной карьере и карьере её сестры Клары. Так в 30-х годах родился дуэт под названием «Сестры Бейгельман». Через какое-то время на них обратил внимание джазовый композитор Абрам Эльштейн. Он сделал смелые аранжировки казалось бы забытых мелодий еврейского местечка, джазовое сопровождение воскрешало и ностальгию по еврейским традициям и по языку идиш. Сёстры Бейгельман получили отличную вокальную школу. Научились извлекать из своих по-разному красивых голосов великолепное звуковое сочетание. Благодаря свинговой обработке, казалось, уже забытых песен, ими был создан на эстраде свой собственный стиль. Сегодня трудно найти еврея в мире, который бы не был знаком с их песенным репертуаром, сестры приобрели всемирную любовь и популярность.
Москва, 1959 год, открытие первой американской выставки. На эстраде Зеленого театра в Парке имени Горького американские эстрадные артисты устроили для москвичей концерт. Говорят, что эта популярная в Москве эстрадная площадка ещё никогда не переживала такого наплыва слушателей. На эстраде появились две еврейские красавицы, оркестр заиграл до слёз знакомую мелодию и сестрички запели очаровательными голосами «Бублички, койф майне бейгелах …». Московские евреи узнали родной, но уже почти забытый идиш. Публика рыдала от восторга. Так дочери бубличника Бейгельмана вернули «Бублички» на родину и дали песне второе дыхание, которое уже длится более 55 лет. Второй песней сёстры исполнили «Очи черные», тоже в джазовой обработке Эльштейна. Первый куплет они спели на русском языке, зал Зеленого театра ревел от переполняющих его эмоций! Если американские империалисты, главные по культуре, ставили своей задачей произвести сенсацию, то они свою цель с успехом перевыполнили.
В мире существуют тысячи Бейгельманов. Часть из них – потомки выходцев из Украины. В Америке и Израиле есть и киевские Бейгельманы. Так вот, наши сёстры Мина и Клара – дочери того самого киевского булочника Хаима и венской красавицы Эстер! Но и это ещё не всё… Девочки для простоты подрихтовали свои имена и фамилии на английский манер. В результате Мина стала называться Мерной, Клара превратилась в Клэр, а фамилию Бейгельман они переделали в Берри и дуэт стал называться просто - «Сёстры Берри»! Если бы в начале 20-х Хаиму Бейгельману кто-то сказал, что у него в Америке родятся две дочери и своим замечательным пением они завоюют весь мир, то он бы в это не поверил. Если бы подольскому журналисту Давыдову в то же время сказали, что он напишет песни, которые будут петь и любить миллионы людей вот уже несколько поколений подряд, и эти песни будут переведены на десятки языков, то и он бы в это тоже не поверил. Дочери подольского бубличника начинали свой путь к музыкальному олимпу с песни «Бублички». Всё новые поколения слушателей продолжает захватывать их замечательное исполнение.
Вместо послесловия. Яков Петрович Ядов (настоящая фамилия Давыдов, ещё псевдонимы: Жгут, Боцман, Отрута, Пчела; 1873–1940) — поэт, писатель-сатирик, киносценарист, эстрадный драматург, автор слов широко известных песен «Бублички», «Гоп со Смыком», «Лимончики», «Фонарики», «Мурка», «Цыпленок жареный». Умер в нищете в Москве в 1940 году. Так родина отплатила одному из своих самых исполняемых песенников.
Однажды Исаака Дунаевского спросили: «Какая ваша самая любимая песня протеста?» – «Бублички», – ответил композитор. – Лучшей песни про тесто еще никто не написал!» Практически дословно сказал и сам Леонид Утёсов в своём последнем интервью Зиновию Паперному.
1990 год. Таллинн. Наш трёхлетний сын Давид, лёжа на двух стульях с громадными советскими наушниками на голове, слушает в гостиной свои любимые песенки и носком ноги отмеривает такт. Из Москвы в Таллинн приехала Инна Генс, вся семья, сидя на кухне за праздничным столом, ждёт Давида. Докричаться до него невозможно. Наконец, как всегда жертвенная Юля поднимается и идёт в большую комнату. Она выдёргивает штекер от наушников и, стараясь перекричать магнитофон, зовёт сына к столу. В это время из магнитофона раздаётся любимая мелодия трёхлетнего Давида: «Бублички, койф майне бейгелах …».
2007 год. Мюнхен. Наш младший сын Симон, которому тогда было 10 лет, сидя за расстроенным в доску пианино, неуверенно, но громко играет песню «Их хоб дих цу филь либ» («Я так тебя люблю») из репертуара любимых им, да и всеми нами, песен «Сестёр Берри».
Май 2009. Нью-Йорк. Нас с Юлей в аэропорту встретила моя подружка детства Лена Грант. По дороге к ней домой мы заехали в еврейскую пекарню, которая находится на окраине Нью-Йорка, и купили что? Правильно – бейгелах!
Ноябрь 2014. Нью-Йорк. Умирает последняя из сестёр, Клара Берри, урождённая Бейгельман.
Февраль 2015. Мюнхен. В процессе подготовки книг о семьях моих родителей я беру у папы и мамы интервью о жизни довоенного Подола. Вдруг во время рассказа о своих детских пристрастиях мама говорит, что очень любила ходить к Хаиму Бейгельману за бубликами. Через неделю я принес ей этот текст.
Автор: Геннадий Блиндманн/Gennadi Blindmann 2015 г. Мюнхен
Звонок в полицию: - Помогите! Муж пьяный пришел. Меня детей избивает. - Ну, чего нам ехать?! Это дело семейное. Проспится - помиритесь. - Так он еще на митинг собирается! - Ну, ничего себе! Сейчас же выезжаем!
Автору истории №9 за 3 октября. Уважаемый, вы разве не слышали про конференц-связь? Это когда по одному мобильнику с несколькими людьми можно говорить. Кстати, тут на анеке как-то была история о том, что один парень мирно разговаривал со своей подружкой, а в это время позвонила жена, и эта самая конференц-связь автоматически включилась. Правда, это за отдельную плату, но даже мой убогий филлипс-савви-вог позволяет принимать одновременно несколько звонков, переключаясь между ними, и это независимо от свойств сети. Специально проверял. :))))))))
Автору истории №10 за тот же день. Сразу видно, человек в армии не служил, а попав в военную обстановку тут же получил по башке снарядом и потерял способность адекватно мыслить, следствием чего явились реки словесного поноса, лишенного связности и смысла, вылившиеся в эту самую историю № 10. :((((((((
Комментарий на комментарий истории от 20. /* А реклама действительно прикольная - не удержусь, перескажу (кому мои комментарии надоели, просьба дальше не читать). Русский летчик угоняет истребитель и "пригоняет" его на базу НАТО в Турции (все это указано в субтитрах). Кричит что-то восторженное по-русски (не помню что именно, неважно). */ Таки да, был такой случай, когда русский летчик угнал истребитель в Турцию. Но кричать после посадки ничего не мог, ибо пьян был в усмерть, и тут же отрубился. Опохмелившись и заправившись турецкой горючкой, улетел на том же итребителе обратно.
>> 20 января было написано: На экзамене по математической логике: >> - Быть или не быть? >> - Это тавтология! >> - Правильно! >> Вообще-то это принцип исключенного третьего ;-) Так что НЕПРАВИЛЬНО!
>F(Быть) = Быть дизъюнкция (отрицание (Быть)) >Для переменной "Быть" возможно два значения: >Пусть Быть=1, тогда F = 1 дизъюнкция 0 = 1 >Пусть Быть=0, тогда F = 0 дизъюнкция 1 = 1 >Таким образом, F -- универсальная истина. :)))
А кто сказал, что Быть - двоичная? Как минимум, троичная - быть, не быть и быть с похмелья.
