Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: Hendry
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
Взрослая жизнь заставила меня завести папку с чеками, папку с документами, пакет с парадными пакетами, ящик со всякой хуйнëй для экстренных подарков, пачку соды и крестовую отвëртку.
Живу на 15-м этаже. Сегодня возвращаюсь вечером домой замотанный и уставший, вхожу в лифт, нажимаю кнопку, еду. Двери открываются, вижу табличку на стене "13". Пиздец, думаю, уже с устатку начал мимо кнопок промахиваться. Жму 15-й. Двери закрылись лифт стоит на месте. Заебись, думаю, теперь ещё и лифт сломался. И тут до меня начало что-то доходить. Жму "13", лифт поехал вниз, двери открылись и я вижу табличку "15". Сцуки. И ведь не поленились взять отвёртку и перекрутить восемь саморезов. Поймаю - прибью сволочей малолетних.
Во дворе пьяный мужик орёт в никуда: "Да когда же это, блядь, закончится!?". Курю на балконе, смотрю на него, размышляю - но ведь чемпионат мира же уже закончился.
Если вы думаете, что ваша профессия самая ненужная в мире, то вспомните того человека, который на соревнованиях по прыжкам в высоту поднимает белый флажок, если планка устояла и красный, если она была сбита.
Не моё. Жду курьера с едой, слышу лифт приехал, открываю, а там мент молча стоит. Ну я закрыл. Потом подумал, надо спросить, наверно, что ему надо. Открываю, а там курьер с едой. Интересно, если опять закрыть-открыть — снова мент будет?
Пресс службой ГИБДД Москвы заведует, судя по всему, Капитан Очевидность. Было бы странно, что на МКАДе, протяженностью 109км было бы меньше аварий, чем на Варшавском шоссе, второй по протяженности улице города, где всего 22км.
Я регулярно захожу в магазин музыкальных инструментов на Тульской, и каждый раз спрашиваю, есть ли в продаже балалайки. Каждый раз мне отвечают, нет. Я спрашивал уже раз 150 и 150 раз мне ответили нет. Смысл в том, что отвечает мне один и тот же продавец, отвечает с неизменной интонацией. А я каждый раз с неизменной интонацией спрашиваю: — Балалайки есть? — Балалаек нет. — Есть балалайки в продаже? — Балалайками не торгуем. — Балалайки можно посмотреть, какие есть? — Нет, балалаек в продаже нет. — Я бы хотел купить балалайку, почем они вообще? — Извините, у нас нет в продаже балалаек. — Народные инструменты есть? Мне балалайка нужна. — Мы их никогда не заказываем и не продаём. И ведь этот продавец, зараза, знает меня идеально в лицо, знает, что я спрошу и знает, что он мне ответит. Но ещё ни разу ни один из нас ни жестом, ни словом не показал, что каждый из нас знает сценарий. Бывает, продавец курит у входа, когда я захожу в магазин, тогда я подсматриваю за ним сквозь стеклянные двери, он равнодушно докуривает, выбрасывает бычок и возвращается за прилавок: — Что вы хотели? — Мне нужна балалайка. — У нас нет. — Жаль. Иногда он общается с другим клиентом, тогда, стоя рядом, я терпеливо жду, когда они закончат: — А балалайки в продаже есть? — Нет, мы ими не торгуем. Иногда он просто скучает за прилавком, когда в магазине никого нет, и только я расхаживаю по залу. Конечно, он знает, что будет дальше, но не подаёт виду и равнодушно берёт журнал. — Что–то я балалайки найти не могу, они вообще в продаже бывают? — Нет, не бывают, мы ими не торгуем. Это очень суровое, по–настоящему мужское противостояние, исход которого неясен. Очевидно, что каждая сторона рассчитывает на победу. Впрочем, я уже согласен на ничью.
