Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: greck
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
Зима без снега, крещение без проруби, учёба без школы, днюха без гостей, лето без моря, руки без маникюра, голова без стрижки, Пасха без церкви, Майские без шашлыка Победа без парада, Нефть бесплатно. Чем ещё меня удивит 2020?
— Я хочу детей, но я не хочу быть беременной или рожать, но я так же не хочу усыновлять, потому что я хочу, чтобы они были моими, понимаете, в чём проблема? — Фактически ты хочешь быть отцом.
«Жизнь моя — роман в 90 томах (а мог бы быть в одном листе)»
Родился я в 1828 году в усадьбе Ясная Поляна. Был пятым ребёнком в аристократической семье, но с самого детства казался себе чуть более гениальным, чем остальные.
Учиться в университете — пытался, но надоело. Зато пил, играл в карты и проигрывал состояния — талантливо и с размахом. Потом решил: «А не поехать ли на Кавказ, в армию?». Поехал. Там научился смотреть на мир серьёзно и завёл дневник — чтобы хоть кто-то понимал, что во мне гений.
Потом бах — написал «Детство», и все такие: «Ого, этот Толстой что-то может». А я — хоба! — и «Севастопольские рассказы». А потом — бум! — «Война и мир». Все в восторге, а я страдаю: зачем жить, что есть добро, и почему я ел мясо?
Женился в 34 на 18-летней Софье. Родили 13 детей, 8 выжили, и это уже было похоже на роман в 100 главах. Она переписывала мои толстенные романы вручную — по несколько раз! Я тем временем строил школы, учил крестьян, и пытался быть святым, хотя всё ещё ел пироги.
С возрастом перестал понимать, зачем богатство, и стал носить крестьянскую рубаху. Жена в шоке, дети — в панике, а я отдал все авторские права народу. Хотел жить как мудрец, но всё закончилось тем, что я в 82 года сбежал из дома… и умер на станции Астапово, окружённый журналистами и верующими.
Мораль: Жил, писал, боролся с собой, любил народ, ненавидел мебель, и в итоге стал толстовцем. Не повторяйте, дети, но и не забудьте.
«Я — Сергей Есенин. Парень из села, поэт из сердца, беда из берёз»
Родился я в 1895 году, в селе Константиново, где берёзы — как кудри у невесты, а душа — как песня: то смеётся, то плачет. Мать — добрая, отец — ушёл в город, меня растила бабка. С детства любил лошадей, стихи и звёзды — такие, чтобы прямо в сердце.
Учился на учителя, но куда мне учить, когда рифма сама в ухо лезет? Стихи писал про деревню, про Русь, про девушек с лентами и парней в лаптях. А потом взял да и поехал в Питер — показать миру, кто такой Есенин.
Приехал — блондинистый, в белом воротничке, в глазах — синь неба, в кармане — тетрадь. Все такие: «Кто это?» А Блок посмотрел — и понял. И с того дня началась моя звезда. Народ меня полюбил — я им про берёзки, они мне — цветы и аплодисменты.
А я гулял. По-настоящему. Мог утром читать детям стихи, а вечером — кидаться бутылками в витрины кабака. Любил женщин — сильно, часто и трагично. Любил водку — нежно и разрушительно.
В 1920-е поехал за границу, а там — Париж, кабаре, фуршеты, футуризм… И вдруг: Айседора Дункан! Великая танцовщица, с глазами, как закат.
Она — звезда мировая, я — деревенский парень. На 18 лет меня старше, а по паспорту на 9, в загсе год рождения попросила исправить, стыдно ей было за нашу разницу в возрасте. Женились. Я по-французски ни слова, она по-русски — только «Серёженька». Не понимали мы друг друга словами, но понимали телами. Любовь у нас была, как балет на морозе — красиво, но скользко.
Всего женат был я трижды.
Так и жил. Пил, гулял, любил. Писал о том, что болит. О душе, которая устала. О России, которая меняется, а я — не хочу. «Письмо к женщине», «Чёрный человек» — всё это я, растерянный, пьяный, настоящий.
А потом — всё мрачнее. Я не умел жить «по-новому». Пил больше, страдал глубже, писал резче. Последние стихи были уже не про берёзки, а про тьму, тоску и чёрного человека, что шепчет внутри.
А потом — всё. Ушёл я рано, в 1925 году, на склоне своей тридцатилетней грусти, в гостинице «Англетер». Говорят, сам, говорят — помогли. Не знаю. Я просто хотел, чтобы помнили. Вот и написал напоследок кровью на стене отеля: «До свиданья, друг мой, до свиданья…» И всё.
Вот вся моя жизнь: выпивал — да с душой, любил — да в стихах, страдал — чтобы вы потом это в тетрадках подчеркивали.
«Я — Достоевский. Если вам весело — подождите, сейчас пройдёт»
Родился я в 1821 году в Москве, в семье сурового врача и набожной матери. Детство было — ну, как сказать… весёлое, если вам весело от разговоров о смерти, страдании и Боге с шести лет.
Учился на инженера, но стал писателем. Потому что, как говорится, если ты русский, меланхолик и философ — выбора у тебя нет.
Первый роман — «Бедные люди» — принёс мне славу: все кричали «вот он, наш Гоголь 2.0!» А потом — хоба! — меня арестовали за участие в кружке, где читали «не те» книги. Приговор — расстрел. Стою, жду пулю… и вдруг — помилование! Прямо перед казнью! Спасибо за эмоциональную травму на всю жизнь.
Сослали в Сибирь. Там я 4 года таскал лопату и размышлял о смысле страдания. А потом ещё служил в армии. Вернулся другим человеком: с эпилепсией, религиозной философией и жаждой описывать всё очень глубоко.
Женился, овдовел, проиграл все деньги в рулетку, поехал по Европе, взял в долг, опять проиграл. Написал «Преступление и наказание», чтобы расплатиться, а получился шедевр. Так пошло: страдаю — пишу — шедевр — страдаю дальше.
Во втором браке нашёл немного покоя. Жена переписывала рукописи, спасала от долгов, укладывала спать после припадков и верила в гения — а он был. Последние годы провёл как пророк русской души. Умер в 1881 году, и на похороны пришло столько народу, что даже Толстой удивился.
Мораль: Если жизнь кажется мрачной — прочитай Достоевского. Станет ещё мрачнее, но ты уже не будешь один.