Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: immar
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
На фотографии — американская гимнастка Дорис Фукс-Браус и советский боксёр Борис Никоноров на Олимпийских играх 1960 года. Снимок поразительный — не только для своего времени, но и для нашего. У советского боксёра озорной, чуть хулиганский взгляд. Девушка же выглядит скорее удивлённой и пытается это скрыть.
21 августа 1963 года советский Ту-124, борт СССР-45021, мирно летел из солнечного Таллина в Москву. Пассажиры пили компот, стюардессы раздавали карамельки, а экипаж думал, как бы побыстрее сдать смену. Но судьба сказала: «Ага, щас!»
У самолёта заклинило носовую стойку шасси — та самая, на которую он опирается при посадке. Попробовали убрать — не убирается, выпустить — тоже не хочет. В Таллине туман, Москва далеко, и кто-то предлагает:
— А может, в Ленинград заскочим, красиво же там!
Так Ту-124 направился на «экскурсию» в город на Неве.
Круги над городом и изобретение “аэрошеста”
Самолёт стал кружить над Ленинградом — не из любви к архитектуре, а чтобы сжечь топливо, вдруг придётся садиться «на пузо». Пока они летали, механики решили починить стойку старым проверенным способом — шестом через дырку в полу. Серьёзно. В небе. На высоте полкилометра. С шестом. Если бы в те времена существовало шоу “Очумелые ручки”, они бы выиграли первый сезон.
Когда топливо стало “почти ноль”
После восьмого круга (или, по другим данным, шестнадцатого — у кого как счётчик работал), первый двигатель сказал:
— Всё, ребята, я устал, я ухожу.
Через минуту второй добавил:
— А я что, хуже?
И оба выключились, как два телевизора без электричества. Самолёт планирует над центром Ленинграда, снизу — Невский проспект, мост Александра Невского (ещё строится), а впереди — Нева.
Приводнение века
Второй пилот, моряк по прошлой жизни, сказал:
— Всё под контролем, я умею швартоваться!
В 12:15 Ту-124 прошёл в четырёх метрах над мостом и мягко плюхнулся в Неву, не задевая даже чайку. Ширина реки — 400 метров, а они попали точно по центру. Если бы существовал рейтинг «Мастер парковки года», Мостовой и Чеченев получили бы кубок лично из рук Петра I.
После купания
Паровой буксир увидел купающийся самолёт и, не растерявшись, пристыковал его к берегу. Пассажиры спокойно вышли — ни одной царапины. Местные жители аплодировали, а дети спрашивали:
— Мама, а самолёты теперь по Неве летают?
Ночью самолёт немного устал и тихо утонул — ну, всё-таки не подводная лодка. Потом его вытащили, разобрали, и отправили в Кирсанов как учебный тренажёр: «Вот, курсанты, учитесь — а то потом тоже купаться будете!»
Эпилог
Командир и штурман получили квартиры, но орденов не дали — видимо, наградного пункта «посадил самолёт в реку и всех спас» тогда ещё не придумали.
Полицейский видит, как старушка тащит 2 мешка, и из одного выпадает пачка денег. Полицейский останавливает её и спрашивает: — Откуда у вас все эти деньги? — За моим огородом находится поле для гольфа, и игроки часто подходят к забору, суют в дырку свой писюн, и писают на мои цветы, а это для них вредно. Ну, я и стала сторожить свои цветы. И как только очередной игрок суёт свой писюн в дырку, чтобы пописать, я хватаю его за член и говорю: «Или плати, или оторву!» Так и набралось денег целый мешок. — Ну, это справедливо. А в другом мешке что? — Так не все платят...
Дед на даче. Ночью просыпается, смотрит, а у него воры картошку тырят, весь урожай. Он звонит в милицию: — У меня тут какие-то козлы всю картошку стырить хотят! — Приносим свои извинения, но у нас поблизости нет ни одной патрульной машины. Как только кто-нибудь освободится — мы его к вам отправим.
Понятно, что такой ответ деда не удовлетворил. Через 5 минут он снова звонит в милицию: — Всё, сынки, можете не приезжать — я их всех перестрелял!
Через три минуты, с мигалками и сиренами, приносится куча милицейских машин и целый автобус ОМОНа. Всё вокруг оцепляют, вяжут офигевших воров. Полковник подходит к деду и спрашивает: — Дед, ты же, вроде, сказал, что всех перестрелял? — Ну, так и вы мне, вроде, сказали, что у вас машин нет…
Как Пушкин переобулся. В один славный день, когда солнце блестело на позолоченных куполах, а ветер шептал сплетни о дворе, Александр Сергеевич Пушкин решил:
«А не поступить ли мне на службу государеву? Глядишь — не пропаду!»
Пришел он к царю с челобитной, поклонился так низко, что шапка его трижды землю поцеловала, и заговорил голосом сладким, будто мёдом намазанным:
— Государь-батюшка, солнце наше ясное! Кому же, как не тебе, служить? Ты ведь не просто царь, ты — царь из царей, повелитель с прописной буквы и даже с вензелем на печати!
Царь прищурился, довольный, а бояре — хихикают в рукава: видно, новый льстец объявился. Но Александр Сергеевич не растерялся. Он продолжил:
— Благодарствую, что позволил мне стоять на ковре твоём, а не за дверью! Благодарствую, что наградил меня званием придворного чиновника третьего разряда с окладом в тридцать золотых рублей! Теперь я могу и сапоги начистить, и перо новое купить, и даже пару сапог жене, если экономно!
Царь кивнул, а Пушкин — не унимается:
— Ведь кто я был до тебя, батюшка-государь? Простолюдин с пером и бумажкой! А теперь — чиновник с царским сиянием в глазах!
Тут все придворные прыснули. Один боярин даже поперхнулся медовухой.
А царь рассмеялся громко и сказал: — Ай да Александр Сергеевич! С таким усердием и меня в летописях перехвалишь!
На что Пушкин низко поклонился и молвил: — Как прикажешь, государь: и похвалю, и приукрашу, и песню сложу!
С тех пор служит он при дворе — пишет похвальные речи, придумывает царские лозунги и получает свой оклад золотыми, каждый раз с новым поклоном и неизменным блеском в глазах. Архив МИД РФ отдельно подтверждает: Пушкин служил во внешнеполитическом ведомстве в 1817–1824 и вновь в 1831–1837 годах.
Это фото показывает следы на снегу, которые выглядят довольно необычно. Похоже, что они оставлены каким-то животным, двигающимся прыжками — вероятно, это заяц или кролик. Их следы часто выглядят именно так: две задние лапы располагаются впереди, а две передние — позади, когда животное отталкивается и прыгает вперёд.
