Лучшие истории прошлых лет в этот день
Новые истории - основной выпуск

Тишина и покой — именно об этом так давно грезил Семенов, и его мечта наконец сбылась — спасибо двенадцатиперстной кишке и ее язве.

В гастроэнтерологическом отделении городской больницы №5 Семенов чувствовал себя как в Эдеме. Диетическое питание, сон, полезные вещества внутривенно, хорошее армирование в стенах, не пропускающее мобильную связь, отсутствие любой деятельности, отзывчивые медсестры — за такое не жалко и желудком пострадать. В стенах больницы все работало как часы —даже кишечник Семенова. Все здесь было строго и, как следствие, идеально, пока в палату к Семенову не определили Ваню Маслова.

Маслов был настоящим бунтарем и проблемой режима. Он щипал за задницы всех медсестер, вне зависимости от возраста и размера иглы в руках, в столовую таскал целый набор вонючих приправ: перец, карри, кинзу, тимьян, а еще громко рассказывал похабные анекдоты, от которых все, кроме Семенова, почему-то ржали как лошади. Этот тип смог раздобыть wi-fi, сигареты и уважение всего лежачего коллектива — и все это в течение первого дня пребывания в стационаре.

Все были рады этому пассажиру — все, кроме Семенова, который яро выражал свой протест недовольной физиономией.

— Дюша, эй, Дюш, ты спишь? — донеслось до Семенова сквозь крепкие приторные сновидения.

— Меня зовут Андрей Евгеньевич, — злобно прошептал Семенов, увидев нависшее над ним лицо Вани Маслова.

— Евгенич, вставай, чего разлегся? — улыбался своей масляной улыбкой Маслов.

— Вы зачем меня посреди ночи будите? Отбой же был.

— Был, пять минут назад, — показал Ваня на настенные часы, где большая стрелка показывала начало одиннадцатого. — Я тут сегодня шел мимо местного учебного класса и заметил там проектор.

— И?

— Они класс не заперли. У меня в машине флешка есть с фильмами, а у Вадика — ноутбук, — заговорщицки хихикнул Маслов.

— Какой еще Вадик?

— Как это — какой? Вон тот, который у окна спит.

Ваня говорил о человеке, что находился в этом отделении дольше, чем главврач больницы на своем посту. Сам Семенов не привык с кем-то знакомиться, считая пустой треп вредным для лечения.

— К чему вы клоните? — осторожно спросил он.

— Как это — к чему? Тебе, наверное, капельницы с тормозной жидкостью сегодня поставили, — еле сдерживал смех Маслов.

— Не тебе, а Вам.

— Не-е, нам вообще еще ничего не назначили. Короче. Надо забрать проектор из класса и флешку из машины. Ты что на себя берешь?

— Ничего из предложенного, — буркнул Семенов и хотел было повернуться на другой бок, как вдруг почувствовал, что его силой вытаскивают за плечи из кровати.

— Отлично, значит будешь отвлекать сестру на посту. — Маслов каким-то невероятным способом умудрился мгновенно поднять Семенова на ноги, при этом обув его в тапочки, а затем выпихнуть в коридор. — Минут на пятнадцать ее отвлеки, — подбивал Ваня пытающегося протиснуться назад в палату Семенова.

— Не впутывайте меня, отстаньте, вы не имеете права, — чуть ли не пантомимой изъяснялся Семенов, не смея нарушать покой пациентов других палат.

— Если не поможешь, я всем расскажу, что ты на эндоскопистку заглядываешься и специально по пять раз в месяц на прием приходишь, чтобы она тебя гладила по головке, пока ты там «кишку» глотаешь.

— Да как… Да откуда вы… — ошарашенный Семенов не мог составить предложение, потому что задыхался от смущения.

— Давай, Евгенич, я знаю, что у тебя получится. С твоим-то подбородком и теми идеальными анализами, за которые тебя хвалил врач, любая санитарка тебя сожрет с аппетитом и без. Пользуйся своими обаянием, — с этими словами он подтолкнул Семенова к посту медсестры, а сам скрылся за углом.

— Вы почему не спите? — грозно спросила женщина у бледного, как стены вокруг, пациента.

В глазах у Семенова потемнело. Он чувствовал, как миллиметры ртутного столба поползли вверх. Он забыл, как говорить, забыл, как дышать. Его хваленое обаяние улетучивалось в приоткрытое окно. Собрав всю волю в кулак, приосанившись и зачесав остатки волос назад, Семенов положил локоток на поверхность стойки, расслабил каменные брови и, предварительно чихнув в ладонь, произнес томным голосом:

— Что-то не спится, — и подмигнул.

Медсестра понимающе кивнула и страстно улыбнулась. Уже через минуту Семенов стоял в процедурном кабинете со спущенными штанами и получал укол феназепама внутримышечно.

— Блин, Евгенич, мало отвлек — мы не успели прошмыгнуть, — накинулся Маслов, когда Семенова вернули в койку.

— Оставьте меня в покое, я не умею флиртовать, — вяло произнес Семенов.

— Это мы уже поняли, поэтому план был пересмотрен: ты отправляешься за флешкой.

— Никуда я не пой… — Семенов не успел договорить и провалиться в сон, как понял, что сидит на подоконнике у распахнутого окна, с повязанной на поясе простыней.

— Надо помочь, Евгенич, ради общего дела. Мы тут со скуки помрем. Я у морга припарковался, так как у больницы вся парковка была занята. Машину я тебе отсюда с брелка открою, флешка в магнитоле торчит. Запомни: черный Хундай, номер 373.

— Я никуда не пой… — снова открыл было рот Семенов, но его уже вытолкнули в окно и начали быстро стравливать с третьего этажа. Семенов разразился благим матом в немом крике.

Ночь была холодная и облачная. Рассмотреть что-либо было и так непросто, а в совокупности с растекающимся по крови седативным препаратом — практически невозможно. Семенов бросился к главному входу, собираясь сдать всех с потрохами. На вялых ногах он, петляя, шел по неосвещенной территории, ориентируясь лбом, налетая им на нерабочие фонарные столбы.

— Зараза, — пробубнил Семенов, когда перед его взором предстало серое одноэтажное здание с табличкой «Морг».

«Плевать, заберу флешку и обратно. Если хотя бы еще раз меня тронут, буду орать», — решил он, подходя к парковке, где его уже ждал целый ряд черных Хундаев.

Номер Семенов не запомнил. Он начал действовать от противного и просто дергал за все ручки подряд, пока не наткнулся на снятую с сигнализации машину.

Наконец одна из дверей поддалась, и Семенов попал в салон. Из магнитолы торчала заветная флешка, за которую он дернул изо всей силы и вырвал вместе с плохо установленной магнитолой.

«Так тебе и надо, гад», — расплылся в хмельной улыбке Семенов и вдобавок к вырванной магнитоле вывел пальцем на пыльном лобовом стекле неприличное слово.

***

Коварный препарат, который вкололи Семенову, действовал стремительно. Мужчина, словно завсегдатай рюмочных, еле добрался назад. Он уже был готов заснуть на этих теплых огромных трубах, которые тянулись вдоль всей территории, но на горизонте замаячила сплетенная из простыней веревка.

Обвязавшись, Семенов дернул три условных раза, и его потянули наверх. Правда, почему-то не в то окно.

— Ты кто? — спросили перебинтованные с ног до головы мумии из хирургического отделения, куда втянули Семенова.

— Я из гастроэвлтвмлтдот, — промямлил что-то нечленораздельное Семенов.

— Этот походу из психдиспансера сбежал, — сделал вывод один из пациентов.

— Мжн я остнсь у вас? — умолял Семенов.

— Нельзя, мы своего человека из магазина ждем. Сегодня в гастроэнтерологии кино показывают, мы хавчик ждем. Так что давай, иди отсюда.

Семенов попытался объясниться, но не смог. Его вытолкнули назад в окно, и он чуть было действительно не стал новым пациентом хирургического отделения, летя вниз головой. Спас его возвращающийся с огромными пакетами больной, который смягчил приземление своим большим мягким телом и воздушной кукурузой.

Наконец Семенов нашел нужный канат и, снова обвязавшись, дернул. Оказавшись в родном отделении, он вручил флешку Маслову, который уже наладил импровизированный кинозал. На стене растянули простыню, к ноутбуку подключили «одолженный» из класса проектор, в палату тем временем подтягивались новые знакомые Семенова из хирургии с чипсами и попкорном.

Флешку вставили в ноутбук и включили первый попавшийся фильм с названием «Вскрытие».

— А что за кино у тебя там? — спросил Вадик у Маслова.

— Понятия не имею, ужастики какие-то.

На экране и правда начались ужастики. После первых сцен у людей пропал аппетит, а спустя десять минут просмотра в напряженном молчании, Ваня решил нажать на «стоп» и изучить содержимое флешки.

— Евгенич, ты нафига машину патологоанатома вскрыл? — в очередной раз растолкал он спящего Семенова.

— В смысле — патологоанатома? — от медикаментов в крови Семенова не осталось и следа, а сон вышел вместе с холодным потом.

— Да там сплошные видео со вскрытий. Я же тебе описал машину.

— Да идите вы в баню со своей машиной! Со своим кинопоказом! Со своей флешкой! — заголосил Семенов, не в силах больше сдерживаться.

Зарубцевавшееся язва начала разрубцовываться.

— Тихо ты, все понятно, чего кричать-то… Ляг, отдохни, — начал успокаивать его Маслов. — У Вадика на ноутбуке есть какие-то фильмы, их и посмотрим.

— Что?! — не верил своим ушам Семенов. — Да вы совсем, что ли, ох-ох-ох…

— Задыхается, кажется, — крикнул Маслов. — Зовите сестру!

Этой же ночью Семенова перевели в другую палату, где он спокойно проспал до самого утра.

Новый день начался, как раньше — до появления в больнице Маслова. Семенов ел, пил, спал и выздоравливал, а происшествия прошлой ночи считал кошмарным сном. По больнице лениво расползались слухи о странных вандалах, которые напали ночью на машину патологоанатома и украли флешку с исследованиями и успокаивающей музыкой, а заодно обвинили человека в непристойных вещах, оставив надпись на стекле. Правда, потом проверили видеокамеры и оказалось, что патологоанатом приворовывает медикаменты по ночам, а надпись как нельзя точно подтвердила его сущность.

Все возвращалось на круги своя, пока следующей ночью Семенова снова не разбудили.

— Евгенич, я тебя по всему крылу искал, — нависла над ним физиономия Маслова.

— Отстань, демон!

— Ладно-ладно, прости за вчерашнее, понимаю, вышло некрасиво. Тут просто такое дело… У нас сегодня очередной кинопоказ. Приходи!

— Я сейчас медсестре вас сдам, а завтра — главврачу!

— Медсестру я тоже пригласил. И эту… эндоскопистку. Все уже в нашей палате, ждут начала, тебя одного не хватает.

— Как это? Как у вас получилось? — вытаращил глаза Семенов.

— Хорошая рекламная кампания. Вчера всем так понравилось, что нам разрешили по-тихому каждую ночь собираться. А эндоскопистка — это моя соседка по даче, я ей рассказал о твоем мужестве и уговорил прийти. Она ждет.

— Правда? — просиял лицом Семенов. На радостях его язва рассосалась почти бесследно.

— Правда. Только есть один нюанс. Вадика выписали сегодня. Нам ноутбук нужен с фильмами, а опыт в побегах тут только у тебя. Добежишь до круглосуточного магазина техники через дорогу? Мы тут скинулись на дешевенький ноутбук, после выписки оставишь его себе. Ну что, по рукам?

Семенов не успел даже подумать, как его уже спускали на веревке вниз, а молочного цвета луна подсвечивала дорогу к новым ночным приключениям.

Александр Райн

Смешная страна и короновирус.
Смотрю новости Москвы - штрафы за нарушение режима изоляции, посты полиции и т.п.
Живу в Оренбурге - с 13.04.2020 разрешили работать парикмахерским, педикюрным, ателье и т.п. Но при этом запрещено выходить, только в продуктовый и с собакой, но все шляются где хотят. Конторы, что-бы начать работать, закупили туалетную бумагу и прочую хрень, поставили на полку с "бытовой техникой" - типа торгуют товарами первой необходимости и им можно открываться.
Ну цирк. Бляха муха.

Небо над нами

Уральские горы не очень крутые. Крутым должен быть лыжник, который катается с них на советских Сменах, отлично защищенный шапкой-петушком. Эта шапка еще аэродинамику грамотно регулировала, кто помнит.
Небеса, они красивые. Граф бородатый накатал по их душу пол-тома своей нудятины, чем вверг меня в грех ненависти к русской литературе на целые полгода.
Гора. Молодая кровь и жажда приключений. Толчок. Пара аксерераций палками. Ветер в лицо. Свист под ногами. Дрожь в коленках на поворотах. Лыжня накатана, держит. Елка, мост, проскочил, брызг снега в харю, елка, лыжня в закатном солнце, белка в закатном солнце на лыжне, мат, мат, мат. Береза. Береза? Белка? И всетки она вертится.
Так думает подросток, зацепившийся левым носком лыжи за березу, пытаясь объехать рыжую тварь, перебегающую дорогу в неположенном месте, и совершивший пятерной тулуп на лыжах с неотстегивающимися креплениями. Вертолет, блин.
Лежу, смотрю в небо. Красивое. Закат багрит лапу ели, под которой лежу. Облака разной высоты, градиентик. Тишина. Лапа ели вся в снегу. Прям сугроб на ней. И я такой весь Болконскый. И белка, белка прыгает по веткам. На лапу. Снег падает. Холодно. Темно. Обидно.

Уроки рыночной экономики времен Горбачева (продолжение темы бананов)

Грузчикам на ликероводочном за работу платили товаром, официально, норматив боя стеклотары был 8%, (если ничего не путаю), понятно, что ни одна бутылка водки при особо бережном отношении не билась ...

Итак, по этим нормам, каждый 12й ящик шел грузчикам ... (хотя, по факту половину этого мнимого "боя" забирали всякие там товароведы, которым видимо не хватало того что они забирали из торгового зала, где торговля шла по талонам, они на все что булькало лапу накладывали, а еще менты и обхсс, а со временем и бандитские крыши появились...

При Горбачеве полученную за работу водку грузчики и торговцы не выпивали, как можно было подумать, а тут же оптом продавали по 20р спекулнтам и таксистам, а те уже толкали по 25-30 р. Из всего количества они оставляли себе 1, от силы 2 бутылки "на сугрев" ... Тоже своего рода уроки ...

То что имеем сейчас, вся эта "рыночная экономика" в принципе - последствия тех "горбачевских уроков экономики"

Умные и проницательные люди довольно редки. Но они есть, и в самых неожиданных местах. Пришлось участвовать в проверке деятельности крупного бизнесмена в Самарской области. В собранных материалах видел фотокопию его служебной аттестации, когда он был участковым инспектором милиции в сельской местности. В разделе выводы по аттестации было указано: занимаемой должности соответствует. Имеет склонность к работе в советской торговле.

Иду выносить мусор.
Мысли.
- Какой урод придумал эти новые мусорные бачки, пластиковые такие, нажимаешь на педаль, крышка поднимается, кидаешь туда пакетик, и отпускаешь педальку, крышка падает, как будто огромное ебало захлопнулось, фууу, пля, оттуда понимаете ли выхлоп, фу, пля, шо вы съели? Нет ну предыдущая конфигурация мусорных бачков, тоже город особенно не украшала. Зато теперь, хренов креатив пластиковый, мне, венцу природы, в лицо дышит "мусорным ветром"! Как говорится жевачка не спасает!
- А у меня всё на кнопочках - гараж на кнопочке, машина на кнопочке, стиралка, чайник, телефон, даже на жене секретная кнопочка есть, даже две, а на мусорный бачок кнопочки нет, не допер еще хай-тек до такого, вот и получай теперь смрадное дыхание чудовища...
- В будущем вообще кнопочек не будет, достаточно будет одной мысли: Сим-сим откройся! И бачок откроется! А теперь завали свое хлебало! и он закроется....фу, что же вы все-таки съели?
А бачки всё ближе и ближе...
- А чё, есть и сейчас ведь люди обладающие телекинезом, я сам по телику видел, стаканы, табуретки двигают, я то чем хуже, надо выбрать объект и применить к нему всю мощь духовных сил и интеллекта! - Вот он стоит красенький. Крышка откройся! Я заклинаю, тебя, сука, ооткрывайссссооо...мммммм....давай, блядь, поднимайся!!! -ЫЫЫЫЫЫЫ...
И тут красный мусорный бак вздрогнул и крышка начала медленно подниматься...
Сказать, чтоб я охуел - ничего не сказать...потому что я не охуел, я почему-то подумал - о, бля, хоть, что-то в этой жизни начало получаться, и что я вижу? А вижу я наглую кошачью морду появившуюся из бака, затем и весь кот вываливается и съёбывает. Крышка закрывается!!! Птьфу, ты пля!

Немецкий журналист, сценарист и автор ряда успешных медиапроектов Ханс Рудольф Байерляйн (Hans Rudolf Beierlein) в какой-то период жизни не раз посещал ГДР. Поэтому он хорошо знал, насколько часто транслируют "Интернационал" по гедеэровскому телевидению и радио. "Как убежденный капиталист я спросил себя, кто зарабатывает на этом?" - вспоминает Байерляйн.

Оказалось, что никто. Авторские права на мелодию "Интернационал" принадлежали некоей французской фирме, но получить деньги с коммунистов ей, вероятно, не приходило в голову. Байерляйн, по его словам, за 5.000 марок ФРГ купил у французов права на исполнение "Интернационала" во всем мире.

Немецкая Википедия, впрочем, называет сумму на порядок более высокую - 12.500 долларов - и это только за права для обеих частей Германии.

Как бы там ни было, но права оказались у Байерляйна. После чего тот позвонил Гизи (Gysi). Нет, не тому, который был в ГДР адвокатом (и, по совместительству, - стукачом госбезопасности), а нынче стал звездой партии "левых" в объединенной Германии. Байерляйн позвонил министру юстиции ГДР - папе "нынешнего" Гизи.

- Во время ваших партсъездов вы каждое утро и вечер поете "Интернационал" по вашему телевидению, но совсем ничего не платите за это! - заявил министру Байерляйн.
- А кому это я должен платить? - только и спросил офигевший министр.
- С этого момента платите, пожалуйста, мне: я владею авторскими правами.
И ГДР платил-таки Байерляйну за "Интернационал" - примерно по 20.000 марок ФРГ в год.

На самом деле, конечно, в этой истории было не все так просто. Если бы к ГДР с требованием платить за исполнение партийного гимна обратилась бы французская фирма, ее, возможно, просто послали бы в... (В Париж, например.) Но Байерляйн вел взаимовыгодный бизнес с ГДР, был лично знаком с Хонеккером, а также оказывал жене главного немецкого партначальника разные мелкие услуги (например, подарил полную коллекцию пластинок ее любимого исполнителя). Такому хорошему человеку не жалко было дополнительно заплатить какие-то жалкие 20.000 марок в год из бюджета первого в мире немецкого рабоче-крестьянского государства.

Дурной пример, говорят, заразителен. Поэтому неудивительно, что некоторые другие коммунистические страны, вроде, тоже начали платить Байерляйну за "Интернационал"...

Но ничто не вечно под Луной. Авторских прав на "Интернационал" у Байерляйна уже нет. И, вообще, ни у кого нет (или, наоборот, есть у всех и каждого): прошло 70 лет после смерти композитора и весь копираст закончился. ГДР тоже больше нет, да и коммунизм на ладан дышит. Зато Байерляйн пока жив, довольно бодр и раздает интервью в связи с 85-летием. Такие дела...

Источники сведений:

www.welt.de/vermischtes/prominente/article127084943/Ich-habe-die-Kommunisten-bezahlen-lassen.html

de.wikipedia.org/wiki/Hans_Rudolf_Beierlein

Я живу в студенческом общежитии в одной комнате вместе со своим одногруппником. Сам я человек атлетичного телосложения, люблю различные физические упражнения,и ни один день у меня не проходит без хотя бы одного подхода отжиманий.
Так было тогда. На улице стояла ночь, свет в комнате мы погасили, сосед лёг в кровать и перед сном, как обычно, залез на сайт Вконтакте с телефона. А я, перед тем как идти в душ, решил отжаться.
Здесь будет не лишним отметить, что я ношу деревянный кулон на шее, подаренный мне когда-то одной очень хорошей знакомой. И при отжиманиях этот кулон обычно с глухим стуком бьётся об пол.
Ну и вот... Начал я отжиматься, и каждое сгибание рук и движение к полу - тук-тук-тук - сопровождалось ударом кулона об пол. Вдруг с кровати раздалось: "Брррррррр"! Я поворачиваюсь к соеду, спрашиваю: "Ты чего?" А он мне: "У тебя кости хрустят!". Одним словом, перепутал сосед звук ударов кулона о пол с хрустом костей.
А я подумал-подумал, и, вместо того чтобы сказать нечто типа "Это кулон об пол стучит" сморозил почему-то совсем другое...

"У МЕНЯ ВИСЮЛЬКА ОБ ПОЛ БЬЁТСЯ..."

Секунду в комнате стояла тишина, а потом с кровати раздался дикий ржач, к которому присоединился и я, когда понял, что сказал.
В результате, отжимания мои были тут же прекращены ввиду временной психической неуравновешенности, зато настроение на ночь установилось отличное.

Лежим с любимой в постели. Не хочет меня выпускать. А мне уже надо.
- Пусти, я ненадолго встану.
- Зачем?
- Ну, компьютер выключить, свет погасить...
- ... Я, кстати, тоже в туалет хочу.

Жена играет с ребенком в "Цирк" (игра настольная, если кто не помнит).
Мелкий вырывается вперед и жена вполголоса комментирует: "И Ленин такой
молодой, и юный октябрь впереди". Недовольное ворчание оппонента: "Лето
должно быть впереди, а не октябри всякие..." Философ, блин...

В общем, дело происходило в моем родном городе, в недавно снятой
квартире. Двухкомнатной, что не маловажно. Однажды вечером в выходные
(а именно, как правило, в выходные я приезжаю к своей семье: жене и
8-летней дочурке) я взял какой-то диск с фильмом и "загорелся" его сразу
же посмотреть. На домашнем DVD мне этого сделать не дали, потому как по
телеку шел какой-то концерт и жена моя его смотрела, хотя, конечно,
больше слушала. Ну, я решил просмотреть фильм на своем ноутбуке.
Конечно, жена сначала повозмущалась, что, мол, и так дома редко бываешь,
а тут еще не успел приехать - опять из семейной жизни выключился. Но
концерт по ТВ свое дело сделал, там поинтереснее оказалось. Часа полтора
я смотрел свой диск, причем в наушниках, что бы никому не мешать и мне
что бы никто не мешал. То есть в детской спальне, где я находился,
тишина была гробовая. А в зале жизнь шла своим чередом: супруга моя
любимая, слушая концерт, перебирала свои вещи в шкафу, что-то гладила
утюгом, мурлыкая себе под нос какую-то песенку, дочь читала какую-то
детскую книжечку. Короче, обстановка такая, как буд-то они в будний день
дома вдвоем в этой квартире.
Фильм кончился. Во мне проснулось, усыпленное фильмом чувство участия в
семейной жизни и я, выходя из комнаты в коридор решил сразу же о себе
заявить. Способ почему-то избрал следующий. Находясь в коридоре, меня из
зала не видно. Зато я вижу часть зала и на первом плане нашего кота
Твикса. Кот у нас, хоть и кастрированный, но все равно нрав имеет дикий.
И я с ним иногда играюсь, став на четвереньки и изображая крупного
хищника. У кота шерсть встает дыбом, хвост превращается в щетку. Он даже
шипит иногда, поднимает в оборонительном жесте лапу... Я вижу кота и
принимаю решение "атаковать" его. В домашнем трико и с голым торсом
встаю на четвереньки и с гулким рычанием разъяренного леопарда забегаю в
зал. В этот же момент слышу пронзительный крик ужаса моей жены и
мгновением позже подключается к крику моя дочь. Две бабы стоят посреди
комнаты и, глядя на меня, дико орут. Тут до меня доходит, что они
совершенно забыли о моем присутствии, расслабились и в этот самый момент
к ним в комнату залетает, рыча, какое-то четвероногое существо. Потом
уже, немного позже, когда я получил в свой адрес хорошую порцию
проклятий, до меня дошло, что я чуть было не стал вдовцом... От инфаркта
мою жену уберегло крепкое здоровье.
А кот на меня даже и не взглянул. Во время моего эффектного появления он
просто проскочил у меня между ногами и побежал на кухню к своей
кормушке. Жрать, наверное, захотел...

На первом этаже здания, в котором я работаю, ремонтируют столовую. Стены
завесили защитной пленкой, но, видимо, не сразу - успели посверлить без
нее и насорить строительной пылью.
Уборщица со шваброй ругается на невидимого бригадира:
- Дмитрич! Дмитрич, тудыть твою!
- Чего?
- Ты чего, мать-перемать, тут наделал?
- А чего?
- Ну, чего ж пленку сразу не повесил?! Тут говна твоего налетело, а что
мне убирать, а людям дышать - не болит голова у дятла?!
Пауза.
Из-за пленки, скандально:
- КТО ТУТ ДЯТЕЛ?!

Что-то я ничего не понимаю...
Читаю сегодня в новостях об изъятии крупной партии мобильных
телефонов компании "Евросеть", потому что "изъятая партия телефонов не
соответствует по многим требованиям, предъявляемым законом к данной
продукции, и может негативно сказываться на здоровье человека и вызывать
проблемы со связью..." Далее: "В ходе коммерческой экспертизы была
проведена оценка данных телефонов, и теперь средства, полученные от их
продажи, в размере 82 млн. рублей должны поступить на депозитный счет
МВД". Кому же они их продали, если они такие опасные для здоровья?!
Можете сами проверить здесь:
http://www.pravda.ru/news/society/17-04-2006/81921-0

Перепутал...
Вчера над этим хохотала вся Германия.

Идет заседание бундестага (немецкий парламент).
Выступает министр иностранных дел Йошка Фишер.
Ему задают вопрос: а почему, собственно, отсутствует бундесканцлер?
Фишер, с напором: „Бундесканцлер не может присутствовать, он занят, и
это нельзя перенести: он у церквей (нем.- Kirchen)“.
Зал напрягся: у каких еще церквей (во множественном числе!)?

Следом выступает председательница основной оппозиционной партии ХДС
Ангела Меркель:
- Я бы хотела прояснить вопрос о том, где находится бундесканцлер: он не
у церквей (Kirchen), он встречается с президентом Аргентины, которого
зовут Кирхнер (Kirchner).

Бундестаг плакалъ.

Наверно, не очень смешная, но... хм... познавательная история.
ПРЕАМБУЛА
Смотрел я как-то по Дискавери передачу про американскую военную авиацию.
Один из сюжетов был посвящен легендарному Б-52. Оказывается, этот
известный самолет не шибко популярен среди пилотов. Огромный,
неповоротливый, сложный в управлении. Так, если во время посадки дует
ветер, то приходиться держать самолет под углом к полосе; пилот при этом
смотрит не вперед, а немного вбок. Кроме того, самолет не обладает
особыми скоростными характеристиками. Так, разные там Хастлеры гораздо
быстрее и маневреннее. Однако, что не мог сделать долгое время ни один
другой самолет, кроме Б-52, так это перевести большую массу бомб на
огромное расстояние.
Пилот делится своими впечатлениями: огромный, жаркий, дурнопахнущий - он
впитал в себя запах пролитого кофе, грязного белья и кофе нескольких
поколений пилотов (Б-52 уже более полувека на вооружении, соответсвенно
есть экземпляры возрастом и по 30 лет).
АМБУЛА
Другой пилот сказал, что самолет на жаргоне называют BUF - Big Ugly Fat
- Большой Уродливый Толстый. А недавно я пытался поиграть в игрушку
X-Plane. Выбрал там этот самолет. Он таки называется БАФ, но вот только
на самом деле BUFF - Big Ugly Fucking Fellow - Большой Уродливый Сраный
(а если дословно - ебаный) Приятель.
Дисковери частенько смотрят дети, и видно, что решили прозвище...
немного заменить. Немного посмеялся, но в принципе, думаю, правильно
поступили - и корректность соблюли, и детишки при случае поймут, о чем
речь.

Едем, значицца, [я_с_жена] домой. На маршрутке, на самом переднем
сидении (ну, там, где обычно надписи "Места для трезвых и худых" -
полностью подходим к этим параметрам). Вечереет, все устали... И тут
жена спрашивает вроде как сама у себя: "Поздно, наверное, уже... Сколько
время?". Взгляд ее падает на торпеду Газели, где вкручен радиоприемник с
большим светящимся жк-экраном. В воздухе хрипло витает Русское Радио
(это так, к сведению). Так вот, смотрит она на эти цифири, и говорит:
"Ого, уже девять восемьдесят пять!". И только потом, когда видит меня
сползающим в район коврика, начинает понимать, что на экране такого
радио, кроме частоты радиостанции, ничего не может быть (в Киеве 98,5 -
Русское). До сих пор, иногда смотря на часы, начинаю это вспоминать.

Действие происходило более десяти лет назад в одном из родильных домов в
далеком Казахстане.

Для тех, кто живет на Западе и уже забыл или не успел вкусить всех
особенностей советской системы здравоохранения, поясняю:

Мужья во время родов в роддом не допускались - они должны были коротать
время под окнами палат.
Еще одной особенностью советских родильных домов являлось то, что вся
одежда рожениц состояла лишь из одного обширного халата и ночной рубашки
- и никакого нижнего белья! При неосторожных движениях самые интимные
места рожениц оказывались на всеобщем обозрении, и, скорее всего в связи
с этим, молодых пап в палаты не впускали.

Общение между молодыми мамами и папами осуществлялось исключительно на
визуальном уровне, так как окна палат были плотно закрыты. Время от
времени в окне появлялась счастливая мама с драгоценным свертком на
руках и молодой папа, вне себя от радости, пытался тут же узнать, чем
его осчастливила жена: сыном или дочкой. Так как кричать тоже не
разрешалось, то приходилось общаться прибегая к жестикуляции или в
лучшем случае в окне появлялся плакат с долгожданной информацией.

Я вместе с дюжиной других молодых пап нервничал и терпеливо ждал под
окнами роддома вести от моей жены.

А в это время по другую сторону стекла происходило следующее:
Моя жена, быстро и мужественно справившись со своей задачей, наконец-то
была привезена в палату, где уже находились четыре молодые мамы. Палата
имела большое окно, а за плотно закрытым окном - весенняя погода. Под
окном росло дерево, и первые зеленые листочки нежно ласкали оконное
стекло. Почуяв весеннее тепло, птички с громким чириканием справляли
свою свадьбу прямо под окном.
А чуть подальше за забором виднелись нетерпеливые лица молодых пап.

В палате шла оживленная беседа и на широком подоконнике (роддом был
построен еще при Сталине) стояла молодая мама необъятных размеров и
пыталась с помощью жестов что-то объяснить своему мужу.

Внимательный читатель уже вник в ситуацию и теперь от него требуется еще
немного фантазии, чтобы мысленно представить себе следующую сцену:

Еще не вникнув в суть происходящего, и еще не оправившись от шока, моя
жена открывает глаза, окидывает взглядом палату и сквозь звон в ушах
слышит следующие обрывки фраз:

- Да ты не маши руками, как ворона крыльями! Ты лучше напиши ему!
- Да я уже все исписала, тут писать уже не на чем!
- Ну... тогда пиши на правой ляжке!

Моя супруга живо представила себе такую картину: Обширная мама задирает
халат и что-то пишет себе на правой ляжке (а размеры ляжек у этой мамы
были немалые) и затем выставляет свой женские прелести в окно на
всеобщее обозрение.

Не в состоянии подавить смех, моя женя накрывается одеялом и у нее
начинается затяжной приступ хохота, который у ней к тому же вызывает
физическую боль почище родовых схваток.

Заметив это, четверо молодых дам тут же прекращают свою оживленную
беседу и с удивлением смотрят на только что прибывшую маму, которая, не
успев даже ни с кем познакомиться, вдруг начинает давиться от смеха.

Обширная мама, которой только что посоветовали что-то написать на ляжку,
с невозмутимым и серьезным видом подходит к кровати моей супруги и
спрашивает:

- Хм, что, тут такого смешного? Деловая, что ли? Подумаешь!

От этого у моей жены, которой уже было с большим трудом удалось подавить
смех, начинается новый приступ.

Когда она, вконец обессиленная, вытерла слезы и наконец объяснила, что
ее немного ошарашила простота отношений в палате и что писать на ляжках
и показывать их в окно не совсем обычное дело - наступила тишина. Но
после нескольких секунд недоуменного молчания началось дружное и
затяжное ржание уже всей палаты.

Молодые мамы даже не смогли угомониться, когда дверь в комнату
приоткрылась, и в дверном проеме появилось строгое лицо дежурной сестры,
которая с недоумением смотрела на «умирающих» от смеха молодых мам.

Когда, в конце концов, все успокоились и моя жена узнала, в чем было
дело, у нее уже просто не было сил дальше смеяться...

Оказывается, что необъятная молодая мама пользовалась при общении
обычной школьной тетрадкой, и когда тетрадка была уже исписана, ей
посоветовали пользоваться... промокашкой (а не правой «ляшкой»)!

Арт
www.allmend.net

История произошла в доблестном Институте Нефти и Газа (в народе
"керосинка") в Москве году в 1992. Был у нас какой-то предмет,
связанный с экономикой (какой - точно не помню, так как я его
постоянно игнорировал и давно было) и вела его мымристая, пусть
будет Мария Петровна лет эдак 50-55. Дело шло к зимней сессии.
Короче, Мария Петровна где-то навернулась и долбанулась башкой
об лед. Вроде ничего особо серьезного, но медикам пришлось ее обрить
и она была вынуждена надеть парик (цвет и фасон парика были еще те).
Происходила сдача зачетов на допуск к экзаменам, на которые явился
студент Игорь, который какое-то время отсутствовал и был не в курсе
всей драмы. Чтобы ее как-то задобрить и настроить положительно
по отношению к себе (так думал он), Игорек отмачивает: "Мария Петровна -
как вам идет эта прическа..."
Думаю, особо рассказывать как выпали в осадок те, кто это слышал
и видел неоднозначную мину на лице Марии Петровны, не надо...

В своей книге "Возрождение американского программиста" (Rise and
Resurrection of American Programmer) известный специалист в области
производительности труда программистов Эдуард Юрдон (Edward Yourdon),
обсуждая повтороное использование кода, пишет:

Когда в 1994 году я спросил одного программиста в Microsoft'е
о повторном использовании кода, его ответ (не для записи) был
очень интересен: "Здесь каждый программист", он сказал мне,
"твердо верит, что он единственный компетентный программист во
всем заведении; все остальные -- идиоты. Зачем бы вы стали
использовать [в своей программе] код, написанный идиотами?"