Бог послал родственников! Чудесных, задушевных. Общение с ними -
сплошной праздник. И был праздник - день рождения моей замечательной
тетушки! И шел пир! "И пили мы и пели мы, и плакали свободно..."
(В. С. Высоцкий. "Французские бесы").
И были гости: вдохновенные, чудаковатые, пылали страстями и топили их в
вине. А я был вдумчив, внимателен и послушен. И этим нравился я им! И
вот пришла проблема дней рождения и редких встреч больших компаний - с
каждым по рюмочке. Все бы не плохо, да в результате все по одной, а
ты...
И пришли излияния за возлияниями, и ощутил я сближенье, и пришло
вдохновенье, и был я шумлив, общителен и весел, "ощутил много сил,
элегантно ел, пил, кутил и шутил".
И был каждый из гостей мне роднее меня самого. А выделился среди них, по
духу близким мне чрезвычайно, мой брат троюродный - "гений всех времен,
безумец и повеса". (В. С. Высоцкий - там же). И были мы молоды. И
была с нами жажда!
Ох, мы и выпили... Сильно... Искрилось в бокалах шампанское, плескалось
в желудках вино, наливались водкою глаза, а мы все глотали и глотали
пьянящую отраву и голосили песни под гитару...
... А чем закончится? - не нам забота! Студенчество - свободнейшее
время!
Но за любым новым годом неумолимо следует утро! И было утро! Прямо по
Довлатову: "Выпил накануне. Ощущение - как будто проглотил заячью шапку
с ушами."
Открыл я глазные амбразуры руками, вспомнил нехорошим словом Степу
Лиходеева, и обнаружил себя в незнакомой квартире. Где я? Кто здесь?
Что было? Бесполезно - память взбунтовалась.
Но донесся спасительный стон с соседней кровати - подсказка.
Пригляделся - ба! Володя!
Я воздел себя на ноги, (и, поверьте, это было непросто), я пошел, хоть с
трудом, но все ж верной дорогой к нему. И вопросил я, обещая всем видом
нотацию грозную об опасностях пьянства в юности ранней:
- Узнаешь ли ты меня? Я твой брат!
А Володя совершенно невозмутимо приподнял эдак одну бровь и совершенно
хладнокровно заметил:
- Эко удивил! Все люди - братья!