Дело было в минувшие выходные и начиналось все не очень весело.
Пригласил меня знакомый на свой день рождения. Отмечалось это событие в довольно
дорогом ресторане. И как-то так получилось, что собрались люди, не знакомые друг
с другом. Т.е. каждый знал только именинника.
А так как большинство из нас - люди воспитанные, то все держались подчеркнуто
вежливо. Короче, говорить особо было не о чем.
И тут вдруг разговор как-то неожиданно зашел о блевотине.
Вернее, начали, как в лучших домах: о природе, о погоде.
Мол, осень настала, скоро зима, пора шубы покупать.
Именинник тоже свои две копейки вставил, о том, что и его жене надо шубу новую
купить, т.к. старую он ей испортил аккурат в прошлый Новый год. Ну и рассказал
незатейливую историю о том, как пошли они в новогоднюю ночь к друзьям, людей было
много, одежда на вешалке не помещалась и сложили они ее в ванну. Когда выпито
было столько, что уже обратно просилось, зажал он (т.е. наш сегодняшний именинник)
себе рот и устремился в туалет. Но тот, как и положено в таких случаях, был занят.
Терпеть было невмоготу, бросился он в ванную. Когда вбежал, то заметил, конечно,
сложенные в нее шубы, но зловонные струи уже рвались наружу. Вообщем, блеванул он
прямо на одежду. Особую пикантность ситуации придавало то обстоятельство, что
самой верхней была шуба его жены.
Но это еще не все, т.к. гости, заходившие после него в ванную (руки помыть или
еще чего сделать), увидев такую картину, тоже не могли сдержаться и добавляли еще
немного жидкости из своих желудков.
Ну вот, значит, услышали мы эту, прямо скажем, вполне обыденную историю сидя
за уставленным яствами столом, и как-то сразу повеселели. Народ начал рассказывать
с кем какие случаи происходили, связанные с блевотиной. Очень всем понравилась
история, которую рассказал один из гостей - Славик.
Дальше от его имени:
"Я, вообще-то, гурман по женской части. То есть распространенное мужское
определение женской красоты: "Пизда есть - уже красавица!" для меня не катит.
Как по мне, красивая женщина - это чтоб сиськи были не меньше размера "D" (типа
4го - 5го размера, если уж по рабоче-крестьянски говорить). Я как такие увижу -
голову теряю.
И вот иду я на днях на работу, настроение хреновое, и тут навстречу... СИСЬКИ.
Я приободрился, настроение поднялось (и в штанах тоже), подкатываю к ней,
ну и разливаюсь соловьем. А она - совсем молодая, лет 17, непресту-у-упная такая.
Сам не знаю как, но уболтал я ее, на вечер договорились.
Весь день я мучительно думал, куда бы мне ее повести, чтоб раздеться можно было -
ведь в пальто уже ходим, а как через пальто сиськи щупать? Вариант "к себе домой"
отпадал сразу - не пошла бы она, кафе-рестораны тоже отпадали - людей много.
Ну не в кино же на последний ряд идти в мои то 30 лет!
Вот весь в таких тягостных думах шел я на свидание, чуть цветочки не забыл.
А она припоздала немного, увидела меня и бежит навстречу. Пальто нараспашку,
а сиськи бо-о-ольшие, молодые, упругие так и подпрыгивают, так и подпрыгивают.
Вообщем, чувствую - готов я к бою! И так нервно спрашиваю: "Ну куда пойдем?"
А она мне: "Холодно на улице, лучше пойдем ко мне, я тебя с мамой познакомлю!"
Я чуть не кончил от счастья!
Едем к ней. Думаю, вот, оказывается, какой я пиздатый чувак, раз такие охуенные
бабы меня только увидят - и сразу дать готовы.
То, что про маму это она для приличия ляпнула, было ясно, как дважды два.
Приехали к ней, она меня сразу в комнату привела, а сама на кухню умчалась за чаем
с бутербродами. Я хоть жрать и хотел, но огорчился - выебать ее я хотел сильнее.
А потом думаю, хуй с ним, не животные ведь, чтобы сразу в койку. Принесла она
чаек с бутербродиками. Я их пару-тройку съел, и перешел к основным действиям.
Она, конечно, упирается-ломается для приличия - меня это еще больше заводит.
Вообщем, пару минут она мне позволила под кофточкой ее сиськи помять, и вырвалась.
Говорит: "Если у нас до таких серьезных отношений дошло, надо тебя сначала с мамой
познакомить."
Ну тут я уже отбросил в сторону все приличия, прижал ее со всей дури к стене,
кофточку - нахуй, лифчик - нахуй. Сиськи так и вывалились мне в руки. Большие!
Теплые! Припал я к ним губами(!)..., и вдруг вижу между сиськами - огромная
уродливая грязно-коричневая бородавка, и из нее три волоса толстых растут.
Я так и охуел!
А она, воспользовавшись моим оцепенением, вырвалась из моих враз ослабевших
объятий, кофточку застегнула и прошептала: "Подожди, я пойду маму позову -
познакомиться ж надо!".
Тут я, вконец охуевший, понял, что в квартире еще и мама где-то есть.
Сел на диван, в голове от такого облома шумит сильно. Тут я эту бородавку как
вспомнил, сразу съеденные бутерброды обратно полезли. Чувствую, что до туалета
уже не добегу, да и где его искать тут этот гребаный туалет. Что делать?
Не на ковер же посреди комнаты блевать?
А возле дивана стол письменный стоял. Ну я уже не мог сдержаться, верхний ящик
выдвинул - там какие-то папки были - и блеванул в этот ящик. Слышу, к комнате
кто-то приближается. Я ящик быстрей задвинул, бумажкой какой-то со стола рот
кое-как вытер и бумажку в тот же ящик быстро бросил.
Сижу. Входит моя девица одна, без мамы. Налила себе чаю, как ни в чем не бывало,
со мной рядом на диван уселась.
А у меня уже мысль одна - надо съебываться побыстрее.
Тут открывается дверь и в комнату входит мама. Вошла и начала спектакль
разыгрывать, мол извините, что потревожила, но я по делу - мне кое-какие
документы надо взять. А сама глаз с меня не сводит - рассматривает - и прямиком
к письменному столу. Выдвигает верхний ящик, все еще глядя на меня, засовывает
туда руку... А блевотина-то еще теплая! У мамаши глаза на лбу, рука в блевотине,
вообщем, картина маслом...
И тут ее (мамашу) как стошнит! Начала и она блевать...
Я как дал деру из той хаты! Не помню, как ноги унес!
А вот бородавку ту уродливую все забыть не могу - я же чуть не засосал ее тогда.
С тех пор на баб с большими сиськами смотреть не могу - сразу блевать тянет"
Рассказывал Славик эту историю очень артистично, помогая себе жестами. Так что,
представляли мы все это себе настолько натурально и живо, что иностранцы (а их
в том дорогом ресторане было великое множество) недоуменно смотрели в нашу
сторону, не понимая, чего это народ в количестве двенадцати человек сначала
чуть ли не кончает хором, потом чуть ли всем коллективом почти блюет, а затем
под дружный хохот расползается под столы!