Году этак в '88 работал я на одном заводе в Подмосковье. Начальником
цеха у меня был некто Пантелеич, мужик неглупый и хороший профессионал.
У него, правда, имелся затаенный комплекс неполноценности, так как он всем
старался доказать свое превосходство. И вот, начал Пантелеич придираться
к шлифовщику Толику (редкому козлу, между нами говоря).
Когда Толику стало невмоготу, он пригласил на помощь приятеля из того
социального слоя, который вскоре стал называться "братки". Однажды
после второй смены они Пантелеича подстерегли. Толик предъявил
претензии по поводу наездов. Пантелеич мигом оценил как время и место
действия, так и состав действующих лиц, и тут же согласился с претензиями
оскорбленного пролетария, пообещав, что отныне - никаких наездов, и все
будет путем. Удовлетворенный Толик уже собрался было идти восвояси,
как браток спрашивает: "Дык чо, замочим его?"
Пантелеич перепугался, да и Толик тоже, и начали братка
уламывать, что, мол, уже все устроилось и пора идти водку пить. А браток
ни в какую: "Да давай грохнем козла, чо, зря перлись сюда, в натуре!"
Еле Толик его уломал и повел-таки пить водку. Пока шли уговоры,
Пантелеич чуть в штаны не напустил.
Впрочем, из них двоих я охотнее имел дело с Пантелеичем, чем с Толиком,
который был, как я уже упоминал, редким козлом, за что ему и прилетало
по случаю.
Как-то поехали Пантелеич и я в командировку в Москву, на какой-то
малоизвестный завод. Вышли на станции метро, а куда дальше идти -
не знаем. Пантелеич говорит: "Доставай карту."
Я достаю, но, обремененный своими комплексами, предлагаю: "Давай хоть
отойдем в сторонку, а то будем тут в центре станции стоять с картой,
как провинциалы."
На это Пантелеич говорит: "А мы и есть провинциалы; давай, разворачивай!"
Я сразу посмотрел на него другими глазами.
У Пантелеича была серая Волга, которой он очень гордился, всячески холил
ее и лелеял.
Как-то после смены, когда мы подходили к турникету на проходной,
старший мастер, который уже стоял в дверях за турникетом, решил
пошутить. Выглянув из дверей на улицу, он удивленно воскликнул:
"і, мужики, у чьей это серой Волги дверцу так капитально помяли!"
Пантелеич изменился в лице, да так рванулся к любимой, что своротил
на фиг турникет.