Давным давно и пять лет после выпуска пригласили нас в школу на
очередной выпускной вечер.
Пришел я с братецем, одноклассница наша с дитем на руках и другом Димой, да
пара человек из последующих за нами выпусков. В том числе и самый
интеллигентный юноша в мире, знаменитый своим ораторским исскуством, по
имени Яша. Я, кстати, его тогда первый раз в костюме и увидел. Пришли,
обнимались там, целовались, курили на крыльце, на ставшей маленькой
скамейке. Вспоминали какую-то муть, как, кто и когда. Весело было.
Потом обьявилась неувядающая и отхапавшая под собственные хоромы
половину школы директриса. С сладкой мордой лица, подталкивая окончания
слов языком, пропела речь про перспективы по пути к светлому концу. Ну мы
послушали, сидя на сцене как старшие товарищи, с умными лицами. Следом был
обьявлен перерыв и мы пошли в спортивный зал. Туда же и пришел Яша,
который просидел в сортире всю первую часть Марлезонского Балета.
Я дал ему посмотреть свой сотовый телефон, братец мой зачем-то стянул с
пальца подаренное за какие-то подвиги кольцо выпускника одной из
военно-морских школ США. Яша кольцо надел, телефонные кнопки увидел -
обрадовался. Для смеху нагрузили на него массивную золотую цепь, которой
дал попользоваться Дима. В итоге получился новый русский с детской
физиономией. Развивая тему, Яша, нахмурился и с хрипотцой прорычал:
"Гони деньги, сука!! За базар ответишь!! Грудь пробью, мля!!"
Причем получалась у него с каждым воплем все лучше и лучше.
Он принимал разнообразнейшие позы и делал вид, что говорит в телефон по
вопросам государственной важности. За три минуты представления он смог
продать воображаемым партнерам пять вагонов сахара, три автомобиля и
обменять все это на триста олимпийских мишек.
В самый разгар веселья в помещение влетело обьемное тело директрисы и,
с порога подхватив Яшу, исчезло в дебрях актового зала. Мы за ней, типа
блин, я звонка жду, братец ваще уходить собрался, Дима цепь обратно
хочет, отдайте Яшу! Но было поздно.
Яша был поставлен перед всем выпуском школы для толкания
своих знаменитых речей. Нам пришлось присоединиться, Зойка с дитем замерла
в позе "Колхозница и Будущий Колхозник" слева, мы встали справа,
олицетворяя скрытую угрозу на пути к светлому будующему.
Директриса сболтнула небольшое предисловие, типа, вот, детки, лучшие из
лучших пришли к нам сегодня, смотрите и учитесь, хороший вам пример наши
выпускники, а теперь Яша вам сам все расскажет. Скажи, мол, Яша, что самое
главное в ожидающей выпускников жизни?
Яша же, с огромным перстнем-болтом и с громадного размера сотовым
телефоном Нокия (начало девяностых, маленьких не было), сохранивший
присущий "Гони деньги сука!!" мордой лица и одетый в костюм с накинутой
поверх золотой цепью толщиной в два пальца, находился в состоянии "ни бэ, ни
мэ, ни кукареку". Никаких идей у него не было. Наверно, единственное, что
сквозило в его голове, это то, что он поставил Диму на деньги за вверненные
ему олимпийские мишки, разлетевшиеся к едрене матери...
Борьба ясного разума с надетыми на на него прибамбасами продолжалась с
минуту. В итоге Яша подвигал цепь на шее и посмотрел на перстень.
- Дети, - прохрипел он, растопырив пальцы, - Главное, чтоб вы никому ничего
должны не были!
Больше в школу нас не звали.