В середине 60-х годов появилась чрезвычайно известная песня, ставшая
даже чем-то вроде официального гимна подводников (так, по крайней мере,
озвучивалось это событие в те годы). Александра Пахмутова, написавшая
вместе с Добронравовым музыку к этой песне, всегда была человеком
добросовестным. Потому для выполнения столь важной работы на должном
уровне она лично отправилась в один северный порт для того, чтобы
проникнуться, так сказать, настроем. Моряки-подводники, получившие
приказ принять меры для осуществления создания нужного настроя у
композитора, отнеслись к делу с пониманием, и ранним утром вывели
женщину на пирс для встречи лодки, возвращавшейся из боевого дежурства.
Дело было зимой. В воздухе висел морозный туман, который, казалось,
можно было резать ножом. Сквозь него тускло проглядывало слабое северное
солнце. Все вокруг было покрыто изморозью. О пирс яростно бились
свинцовые волны, изредка обдавая Пахмутову солеными брызгами.
Предусмотрительные подводники тщательно замотали композитора в несколько
свитеров, надев поверх этого бушлат. Вкупе с соответствующим головным
убором, в высоких ботинках на шерстяной носок, маленькая Пахмутова была
неотличима от грустного срочника, несущего нелегкую службу на советском
севере.
И вот, наконец, в волнах мелькнула китообразная тень, и на поверхности
показалась подлодка. Она провела в автономном плавании множество дней и
ночей. Моряки были сыты по горло стальными кишками своего судна. Всем им
до жути хотелось в нормальные квартиры и в нормальные постели к
нормальным женщинам. Да что говорить, понятно, что до вожделенной суши
весь личный состав считал часы.
Сразу после всплытия судно оседлали усталые морячки, нетерпеливо
ожидающие момента, когда им подадут, в конце концов, концы, после чего
можно будет стреножить место несения службы и покинуть его к чертовой
матери. Из тумана медленно показался пирс с суетящимся личным составом.
На самом краю его, впереди всех, стоял какой-то мелкий матросишко и
самым нагляцким образом косил, закутавшись в бушлат и зыркая глазюками
из недр завязанной под подбородком ушанки. Благородное сердце подводника
не выдержало такой наглости малявки, даже пальцем не шевелившего для
скорейшей швартовки.
- Э, салага! - закричали с палубы. - А ну-ка двигай своей жирной ж@#$,
иначе я тебе в нее рупор, б#я, засуну! Широким концом!!!
... Настрой был создан, песня написана и спета всей одной шестой частью
суши.
«На пирсе тихо в час ночной,
Тебе известно лишь одной -
Когда усталая подлодка
Из глубины идет домой.»
GDV(.ru)