Оказывается, еще в 79 году я был не дурнее подполковника, зам. нач.
городского УВД из истории № 25 от 22/02/02. Напоминаю суть истории: т-щ
подполковник порекомендовал взамен разбитого стекла забить входную дверь
в УВД фанерой и покрасить в прозрачный цвет.
... В упомянутом году я, в том же звании (но бесформенно), служил
завлабом в НИИ. И мой директор, вернувшись из поездки в составе
делегации советских инженеров и архитекторов в США, выступил перед
вверенным ему коллективом института с докладом об этой увлекательной
экскурсии, деликатно названной «командировкой по обмену опытом».
С одной стороны, трудно представить, каким опытом он мог обменяться,
если тогда дозволяли провозить с собой только две бутылки водки. С
другой, он-таки привез слайды и представил нам лучшие американские
строительные объекты. В том числе небоскреб в Чикаго со сплошным
зеркальным остеклением фасадов. И, поведав, как поначалу эти стеклянные
фасады начали жутко осыпаться, задал аудитории главные расейские
вопросы: КТО ВИНОВАТ и ЧТО ДЕЛАТЬ?
Опять же, как издревле принято на Руси, царь выступает - народ
безмолвствует. Тогда директор поднял меня, представив коллективу (где
знали как облупленного), очччень высококвалифицированным инженером, и
задал те самые извечные вопросы. Пришлось ответить по делу: КТО ВИНОВАТ?
Проектанты, недоучли крутильные колебания. ЧТО ДЕЛАТЬ? Поставить внутри
крестовые связи, фасады не испортят, а интерьеры - не велика беда,
американцам конструктивизм в кайф.
Через неделю, поскольку первый раз были не все, а также идя навстречу
пожеланиям трудящихся, директор повторил доклад в родном институте, не
преминув на том самом зеркальном небоскребе повторить эпизод с вопросами
ко мне. В этот раз он представил меня еще круче, сильно оччччень
знающим, высоквалифицированным инженером (народ уже похихикивал). Затем
с тем же докладом директор выступил на расширенной коллегии Комитета, на
республиканском совещании директоров проектных институтов, на городской
вузовской конференции и т. п.
Пример с чикагским небоскребом уже сделался хитом его выступления, а я
превратился в театральный реквизит, причем каждый раз директор усиливал
мою крутость как инженера-конструктора, изобретателя, рационализатора,
лауреата (хотя последнее было совсем по другой теме), и т. д. В общем,
превратил меня в полное посмешище, на моем выходе (типа уже «кушать
подано! ») народ откровенно ржал. Я умолял директора выбросить эпизод из
доклада, а меня оставить в покое, и он пообещал - только вот выступим
последний раз в киевском Доме Архитекторов.
И действительно, на том самом месте, подымает меня и представляет
инженерно-архитектурной общественности как выдающего инженера всех
времен и народов, и задает те же вопросы. Народ уже ржет так, что
ведущий чуть не разбил графин с водой, добиваясь тишины.
Я же, наконец, ответил по делу:
- Кто виноват? Проектанты, недоучли крутильные колебания.
Что делать? ФАНЕРОЙ ЗАБИТЬ И ПОКРАСИТЬ СЕРЕБРЯНКОЙ.
P.S. Эта старая история вместе с более молодой историей № 25 от 22/02/02
подтвержает, что подполковник, любого рода войск (внутренних, наружных
или очень наружных), - не звание, а образ мысли. А тот самый занавес,
отделявший капиталистический МИР от социалистического ЛАГЕРЯ, был вовсе
не железным, а поначалу из пуленепробиваемого стекла. Но появлялись в
нем дыры, их забивали фанерой, а когда фанера прогнила и рухнула... И
теперь, как любит повторять первый президент постсоветской Украины
Кравчук, «Що маемо, тэ маемо» («Что имеем, то имеем»).
Алик, инженер-конструктор