Мой сосед Иван Максимыч никогда не любил американцев.
- Да я их на дух не переношу, - говорил всем Максимыч.
И действительно, когда речь заходила про Америку, Максимыч весь
покрывался какими-то красными пятнами.
А тут, я на неделе зашел к нему, смотрю, а на Максимыче вообще лица нет.
Один большой красный круг на фоне белой кухонной плитки, ну прямо флаг
японский.
Максимыч, увидев мое недоумевающее лицо, поведал мне историю,
произошедшую с ним этим днем.
- Вот какая оказия случилась со мной сегодня. Утром заходит ко мне
Оксанка, соседка моя. Девка она хорошая, но молодая еще. Дура полная.
В МГИМО учится. Таскает она постоянно к себе иностранцев всяких,
говорит для обмену опытом. Каким опытом они там обмениваются,
я уж не знаю. Заходит она ко мне с парнем, и говорит, мол,
вот Иван Максимыч, познакомься это Эрик, будущий американский
журналист, приехал в Москву, чтобы написать дипломную работу
о жизни простого российского рабочего. Ты, Максимыч, посиди с ним.
По-русски он худо-бедно понимает, расскажи ему о себе, а я
в институт побежала.
Хотел я им сказать, что … ( тут я опущу немалый кусок из монолога
Максимыча, не потому что не знаю, что на данном сайте нет цензуры, а
потому что не смогу воспроизвести всех тонкостей фразеологических
оборотов Максимыча, скажу лишь, что слушал я его и дивился, как можно
вести такую долгую речь, используя всего три слова)
Хотел я им сказать, что … но вот какая оказия произошла - в голове-то
у меня все эти соображения крутятся, а вымолвить ничего не могу.
Я живого американца увидел первые.
Всю жизнь только по ящику на них смотрел, а тут в натуре, ну и онемел
от такого дела.
А Оксанка: - Спасибо, Максимыч, - и дверь захлопнула.
Стою я и думаю, что делать. Если сразу этому Эрику в морду дать -
не поймет. Надо бы сначала продемонстрировать ему наше русское
гостеприимство - накормить, напоить, ну а потом уж как положено.
Но чтоб я сел за один стол с янки, ни за что.
Ладно, думаю, раз про нас статью пишет, покажу я ему истинное лицо
русского пролетариата, свожу его в музей. Потом соображаю, что в
искусстве-то я не очень, а он же, падла, начнет вопросы разные
спрашивать.
Короче, повел я его в зоопарк.
Иду я и думаю, а кто за входные билеты платить будет.
Я - шиш! За югослава бы заплатил, а за янки - шиш!
И так они у нас бабла поимели хорошо.
А чтоб он за меня платил, тоже шиш. Я все же гражданин самой богатой
страны, ну в потенциале. И мне его денег не надо.
Короче, безвыходная ситуация получилась.
На выручку пришли мой богатый опыт и смекалка.
Смотрю, в одном месте забор не такой высокий, как везде.
В одиночку не перелезть, но если помочь, то можно.
Подвожу я его к забору и говорю, давай мол, вставай раком, я залезу на
забор и тебе руку подам.
Этот янки тупо смотрит на меня и вопрошает:
- Вставать как?
- Раком вставай. Я с твоей помощью на забор залезу и потом тебя подтяну
за руку, - повторяю ему суть дела.
После чего он задает совершенно тупейший вопрос:
- Раком, это как?
- Ну, как раком, раком это раком, - отвечаю я.
Тут он достает словарь и протягивает его мне. Я нахожу слово рак и отдаю
словарь обратно. По еще больше отупевшему лицу янки я смекнул, что позы
такой он не знает.
- Ладно, - говорю, - давай я раком встану, а ты лезь.
Когда я встал раком, он быстро сообразил что делать.
Встал мне на спину и полез на забор.
Когда я встал, то его на заборе уже не было. Забор был сплошной, и я
лишь слышал с той стороны его истеричный крик. Видимо, посылал меня,
сука.
После этих слов красное лицо Максимыча осветило кухню, он горько
вздохнул и промолвил.
- На дух не переношу этих американцев. Они ж со всеми так. Сначала,
как так, не понимаем, потом всех раком ставят, а после и руки
не подадут.
P.S.
Через пару дней мне Оксанка рассказала, что Эрик тогда ногу сломал.
Вот интересно почитать его статью о простом русском рабочем.