Олегу Смирнову и Рамону Гомесу де ла Серна
Олег соединил меня с Рамоном,
и я вступил в его изящный след:
грегЕрии толпой неугомонной
вливались в мою душу, словно свет.
Порой, они в одно мгновенье ока,
моим умом всецело овладев,
в сознания потоке одиноком
сияли, словно Борхеса АлЕф.
Там над струной скрипичною летает
смычок неутомимою пчелой,
там, в Лету улетая, Время тает
и жалит жизнь безжалостной иглой.
Там гильотина ночи отсекает
главу в постель ложащемуся дню,
и каждый час секундой истекает,
как кровью зверь, попавший в западню.
Там Солнца свет в соцветиях созвездий,
в тенЕтах кракелюр оксюморон,
в стволах скрипучих интеграл столетий,
и странный сон предвестник похорон?
Будильник сон взорвал, как часовая мина,
Икар в подушке крылья потерял...
ОргАна трубный глас и звуки клавесина:
явился Бах и снова заиграл.