История о финнах, которую я хочу рассказать, случилась очень давно, и сейчас, конечно, забыта. Хотя по меркам нынешних времён многие не найдут в ней ничего особенного, но сорок лет назад в московских архитектурно-строительных кругах она какое-то время имела широкое хождение, пересказывалась в различных вариантах, обрастала подробностями, искажениями и дополнениями… Может быть, кто-то смутно вспомнит о ней, прочтя мой рассказ. Главное его достоинство – он записан «из первых рук», со слов главного участника, находившегося прямо в центре событий.
Перед первой московской Олимпиадой 1980 года в столице СССР и вокруг неё развернулось большое строительство. И строить пришлось не только большие и малые спортивные объекты, но и дороги, и объекты современной – по тогдашним меркам развитых западных стран – инфраструктуры. Отели, например. Огромный пресс-центр и новый телерадиокомплекс. И терминалы в аэропорту Шереметьево. Для их строительства, поставок материалов, отделки и оснащения активно привлекались зарубежные фирмы с Запада – впервые в таких объёмах. Партия и правительство не скупились на нефтедоллары, хотя и стремились всё-таки оставить для своих, советских исполнителей те работы, с которыми они могли справиться.
Грузовой терминал в аэропорту Шереметьево был не самой крупной, но по ряду причин совершенно необходимой стройкой. Объект подобного класса строился в Союзе впервые, и был одним из ключевых звеньев олимпийской логистики. Тендер на проектирование и строительство «грузовика», проведённый «без дураков» под усиленным надзором соответствующих органов, строго контролировавших тогда любые контакты с иностранцами-западниками, выиграла финская фирма.
Финны спроектировали терминал, советская сторона утвердила проект, и стройка началась. На этапе рабочего проектирования в качестве соисполнителя для проработки деталей был привлечён советский профильный ведомственный проектный институт. Наши архитекторы, задействованные в том числе и для выбора решений по отделке конкретных помещений, были в восторге от совместной работы с финскими коллегами, от качества и разнообразия цветов и фактур самых современных на тот момент отделочных материалов – финских и других западноевропейских. Однако, поскольку авторство проекта в целом оставалось за финнами, выбранные нашими спецами решения по отделке подлежали формальному утверждению финской стороной.
И вот, идёт очередное заседание согласительной комиссии, где с советской стороны присутствуют архитекторы – в основном женщины, и представители другой организации – исключительно мужики с суровыми глазами. Веера пробников – пронумерованных образцов фирменных отделочных материалов от разных производителей – разложены на столе. Повестка двигается достаточно быстро, пункт за пунктом. Архитекторы – финны (все – мужчины), как всегда, вежливы, улыбчивы, галантны, предупредительны, и конечно, на всё согласны. Обе делегации пребывают в прекрасном настроении – стройка идёт по графику, оплата поступает в срок, в общем, стороны довольны друг другом. Более того – заседание последнее в году, у финнов на носу путь домой к семьям на Рождественские каникулы, а у наших – Новый год. Заготовленные подарки друг для друга разложены по пакетам в соседней комнате.
Словом, как говорится, ничто не предвещает…
И вдруг, при обсуждении отделки очередного (правда, большого и важного) зала грузового терминала, происходит нечто очень странное. С финнами происходит. Они мнутся, переглядываются, мямлят что-то, косятся друг на друга, на переводчиков… И не улыбаются больше. Через минуту постепенно всем становится ясно, что они не согласны с предложенным решением. И жёстко, категорически не согласны!
Ничего подобного раньше никогда не было! Цветодизайнеры в штатском – в полном недоумении, но и архитекторы наши тоже ничего не могут понять. Что произошло? И вот что всех особенно напугало – то, что у всех финнов вдруг разом изменилось выражение лиц… как будто на поминках в доме повешенного кто-то заговорил о верёвке.
На фоне всеобщего смятения объявляется кофе-брейк. В кулуарах дама – глава нашей делегации крепко берёт под локоть своего визави, русскоговорящего финна, уже давно и хорошо знакомого, с которым вместе выпита не одна рюмка чая, и решительно отводит в сторону:
- Тойво, в чём дело?
- Но… мы… веть мы – финсская фирма!
- Да, вы – финская фирма. Ну и что? Прости, но чем вам не понравились тёмно-синие панели и ковролин, и жёлтая пластиковая и алюминиевая окантовка? Чем, объясни мне внятно?
- Ну как- к ше фы не понимаете?!... Мы – финская фирма, А ЭТО – ШВЕДСКИЕ ЦВЕТА!!!
______________________________________________________________________
… К чему мне сейчас вспомнилась эта старая история. Два достойных величайшего уважения северных народа – шведы и финны, несмотря на тесные связи, имеют непростую историю отношений. Владычество шведов над финнами, как говорит Вики, продлилось шесть с половиной веков, и началось ещё в лохматом 1155 году, когда шведский король Эрик IX предпринял крестовый поход с целью христианизации финских племён. В составе Швеции Финляндия была и провинцией, и герцогством, и генерал-губернаторством. Это ни в коей мере не было союзом, а именно оккупационным поглощением – вся власть и элиты на финских землях состояли только из этнических шведов. В составе же Российской империи Финляндия пробыла лишь чуть более века, и бОльшую часть этого времени пользовалась реальной широкой автономией. Финский впервые в истории стал там государственным языком наравне со шведским по решению русского императора Александра II – а до того сотни лет господство шведского языка и культуры было абсолютно подавляющим в Финляндии.
Так что, хотя шведские добровольцы и помогали финнам в войнах против СССР в 1939-40 и 1941-44 годах, не во всём добрая историческая память финнов о давней и очень долгой шведской оккупации никуда не делась.
Да и шведы ничего не забыли… Интересно, что, когда в интервью военного атташе Швеции одному московскому радио (лет десять назад) речь зашла о финнах, и журналисты как бы невзначай упомянули популярные в России иронические шутки о «горячих финских парнях», шведский военный дипломат, хохотнув, сообщил: «У нас тоже есть… э-э-э… такие анекдоты…»
Хотя две страны вроде бы близки и дружны сегодня, но хоккейные матчи Финляндии и Швеции отличаются особой «принципиальностью» - примерно как матчи России и Канады.
В случае с той финской строительной фирмой, правда, ситуацию могло отчасти усугубить то, что главным, и очень трудным её противником в советском тендере выступила фирма шведская.
Но вот что хочется особо отметить. В Финляндии сегодня только 5,4% граждан считают шведский своим «первым» языком, а 91,5% - финский.
И несмотря на 650 лет шведской оккупации, в стране полностью сохраняется официальное равноправное двуязычие. После 1809 года никто ни на день не запретил там шведский язык - ни императоры России, враждовавшие с Швецией, ни сами финны – ни из мести, ни ради борьбы за «финскую идентичность». Никто не запретил шведские школы и образование на шведском, издание книг, газеты и телевидение. За эти годы финский язык сам, без силовых рестрикций, постепенно пробил себе широкую дорогу. Однако на всех вывесках в стране надписи на родном финском и на шведском по-прежнему размещены на одной высоте, и буквами одного размера.
С 2011 по 2014 годы американский «Fund for Peace» оценивал Финляндию как «самую стабильную страну мира». Во «Всемирном докладе о счастье 2018», опубликованном ООН, Финляндия уверенно заняла первое место.
И вот не может ли всё это навести политические элиты четырнадцати бывших советских республик на определённые размышления?
