Невезучая
/длинновато/
Будущую профессию я выбрала очень рано. Кажется, ещё в бессознательном возрасте, потому что самого процесса выбора я не помню. Зато чётко помню, как на очередной, далеко не первый вопрос "А кем ты хочешь быть, когда вырастешь?" я, четырёхлетняя, начинала выдавать тираду:
— Я хочу быть геологом! Но не тем геологом, который...
Бывало, кто-то из родственников совершал порывистое движение, чтоб подсказать, подозревая, что я забыла нужное слово, но я резко поднимала палец вверх "тихо" и хитренько качая им "ни-ни", продолжала:
— ...не тем геологом, который разные там в горах камни собирает, а тем геологом, что ищет разное такое стародревнее! — и после паузы торжественно заключала:
— А хочу я быть ар-хе-о-ло-гом!
И убегала, довольная тем, что удалось блеснуть знаниями.
Археологом меня нарёк кто-то из близких потому, что с самого мелкого возраста я находила монетки — чаще наши, советские, конечно, но попадались и старинные.
Детский острый взгляд частенько выхватывал небольшой кругляшок на вскопанной клумбе, я поднимала его, тащила домой и начинала чистить папиным напильником; к моей радости на кругляше проступали цифры, буквы, розоватый или желтоватый двуглавый орёл. Самая старинная монетка, полкопейки 1735 года, была замечена, когда я топала к бабушке и, как Красная шапочка, что-то ей несла.
Невзрачный тонкий кружок лежал под кустом возле чужого дома, за жидким, но высоким штакетником и достать его никак не получалось. Тщетно я пыталась протиснуться между планок, потом бросила сумку в траву, а сама улеглась на дорожку в светлом платье, протянула руку снизу, нижний край планки уперся мне в лопатку и сильно поцарапал спину, не порвав при этом платье, но кровавой жертвой монетка была добыта.
На радостях показала находку встретившейся соседке, которая шла выбрасывать мусор. Она повертела денежку в руках, хмыкнула и равнодушно бросила в своё мусорное ведро, как не имеющую никакой покупательной способности.
Это было хуже удара и я взвыла столь отчаянно и громко, что она, испугавшись, вытряхнула мусор из ведра прямо на дорожку. Я нашла в хламе свою полустёртую крошку-монетку и ускакала, совершенно счастливая.
Из таких монет, добытых собственноручно, собралась небольшая коллекция, около полусотни экземпляров.
А раскопки!!! Все котлованы и траншеи на всех окрестных стройках после окончания рабочего дня были наши. Они имели срезы, на которых проступал некий культурный слой, образовавшийся, как мы позже узнали, из помоек прошедших веков. Они хранили в себе черепки и почти целые кувшины, вазы, плошки, таинственные аптечные пузырьки с орлом из синего кобальтового стекла, ну и монетки...
К этим раскопкам приобщились многие дети квартала и аккуратно вырезанные траншеи для коммуникаций начали приобретать ответвления и аппендициты. Нас гнали сторожá, мы перебирались на другую стройку или в канаву, которая проходила через двор соседской пятиэтажки и опять увлечённо рылись в земле.
Некоторые особо щепетильные родители моих "подельников" приходили жаловаться — дети уж очень грязными приходят, какой-то мусор домой натаскивают. Ну, могли бы и сами за своими мелкими наблюдать, которые за нами увязывались.
Так продолжалось до 14 лет с перерывами на зиму.
Однажды мы нашли интересные, с орнаментом и почти целые кувшинчики, решили отнести их в местный Краеведческий музей. Находки наши с радостью приняли и пригласили прийти во второй половине сентября — как раз при музее организовывался археологический кружок.
Началась школа, восьмой класс.
Я ждала этой второй половины сентября, дни считала, но...
В школе на год старше учился чудной любвеобильный мальчик, Игорь К., который успел повлюбляться в прошлом году во всех девочек своего потока, а в этом решил переключиться на "помоложе". И на третьей неделе сентября он решил приударить за мной.
Это выражалось в том, что он встречал меня по пути в школу, находил на каждой перемене, провожал домой после школы. Такое активное ухаживание утомляло и обескураживало, мешало предвкушать приобщение к "настоящей археологии".
И вот настал нужный день. Уроки закончились, я рванула к выходу, чтобы бежать сразу в музей. А меня уже поджидал Игорь — провести. Я просила не ходить за мной, но он упорно топал следом.
В музее меня записали в кружок, сказали что завтра — первое занятие.
А назавтра выяснилось — Игорь тоже записался в археологи.
И всё.
Потерянным голосом я заявила — если ты в кружкé, то меня тут не будет. Я чувствовала, как ломались крылья моей мечты, как сгорало десять лет жизни, но в то мгновение мне перехотелось ковыряться в древних помойках и искать реликвии. Перегорела мечта.
Вот если бы не этот Игорь-камень преткновения, то копалась бы я сейчас где-то в поле, в яме, в пыли, в костях и черепках... Ну что ж, мне не повезло.
Да и монеты украли.