Гарри Хиппо - последний хиппи.
В шестидесятые годы европейские хиппи повадились бродить по миру, кто в Индию с Непалом, кто в Африку. Садились в свои раскрашенные цветами Фольксвагенбусы, и на спущенных шинах (чтоб не провалиться) пилили через Сахару. Терялись, допивали последнюю воду, а потом поджигали машины - в надежде, что их заметят и спасут. Наивные дети любви. Спасали их редко.
В Сахаре сухо, как в пустыне, потому что... Ну, вы поняли. Ржавчины нет. Скелеты этих Фольксвагенов до сих пор чернеют в песках.
Ехали они на остров Ламу, магическое место, где прана бьёт тугой струёй, сливаясь с энергией космоса.
Двадцать лет назад я встретил там Гарри Хиппо. Седовласый, черный как сапог, увешанный бусами и фенечками по моде ушедшей эпохи, Гарри Хиппо подошёл ко мне и великосветски пригласил на ужин. Это было честью, как мне потом объяснили, Гарри сам выбирал своих гостей, брал немного - купить еды.
В шестидесятые он был ещё подростком, и влюбился в хиппарей. Дети цветов ушли, став жадными банкирами и продажными политиками, а Гарри остался.
Жил он на окраине Ламу, в доме, напоминающем пещеру - узкие комнаты без окон, с неровными глинобитными стенами.
Гарри любил поесть, о чем говорило его необъятное брюхо. Злые языки утверждали, что Хиппо - это просто сокращение слова гиппопотам. Как многие толстяки, Гарри великолепно готовил.
Но лучшим оказался десерт.
Гарри вывел своих детей, достал игрушечный рояль, и стал исполнять хиты шестидесятых - Doors, Beach Boys, ну и конечно, Beatles.
До сих пор не могу сдержать улыбки.
Горит керосиновая лампа, черный толстяк наяривает на крошечном рояле, а детишки с бубенцами и барабанчиками тонкими голосами выводят - "We all live in the yellow submarine". Лютый сюрр.
В Африке живут плохо, но недолго.
Гарри Хиппо, если ты ещё жив - Peace, bro...
Ну а если нет - надеюсь, ты встретил своих друзей-хиппи, молодых, наивных и весёлых.