Шаги
В бывшем рабочем посёлке, который когда-то планировал стать небольшим, но гордым городком, до сих пор стоит старая полуразвалившаяся башня.
Годами ранее.
Поселок развивался семимильными шагами — карьер работал, посёлок разрастался, появились школа и детсад, руководство надумало строить благоустроенные трех- или даже четырехэтажки вместо серо-черных двухэтажных бараков с удобствами напротив жилья, и тем самым дать толчок промышленному развитию населённого пункта, приманивая молодёжь из окрестных сел к прогрессу и светлому будущему.
А пока весь посёлок пользовался колодцами с отполированными вручную цепями и громыхающими вёдрами с тяжёлой болванкой на ушкé — для быстрого утопления.
Естественно, для подачи воды в многоэтажки колодец не помощник; поэтому последующие шаги были такие — соответствующие задаче люди нарисовали проект, всем миром провели работы, пробурили артезианскую скважину и ударными темпами с опережением всех графиков построили водонапорную башню.
На архитектурное чудо из красного кирпича (да ещё и с короной!) приходили посмотреть из близлежащих деревень и даже приезжали на телегах из соседней области.
Долго ли, коротко, но что-то пошло не так. Точнее, всё пошло не так. Фундамент аврально построенной красотки-башни треснул, сама башня немного покосилась, а позже и продолжила трещину, которая устремилась ввысь, будто молния из земли.
Артезианская вода оказалась с какими-то подозрительными для жизни примесями, проектировщик сбежал, прихватив энную сумму из сейфа бухгалтерии, а напоследок в карьере зацепили какие-то подземные реки и самосоздалось изумрудно-голубое озеро с чистейшей водой и торчащими посередине жёлтыми огромными ноздреватыми валунами.
Озеро, конечно, хорошо, но работы в посёлке не стало и народ начал разъезжаться.
Поселок хирел, оставшиеся начали шептаться о проклятии. Кто-то назвал его проклятием водяной башни — ведь с неё начались проблемы посёлка! Через время кто-то рассказал, что слышал в башне тяжёлые, медленные шаги — точно такие, какими ходил высокий, немного грузный беглец с народными деньгами. Кстати, его так и не нашли, а леса вокруг густые, дремучие и зверьё пробегает.
В общем, пошли слухи, что это его душа совестливо мается и пытается отстроить народную башню.
Шепоток полз. То один, то другой божился, что слышал доносившиеся из выбитых окон громкие, отчётливые шаги, особенно весной, после майских гроз. Всё совпадало — сейф то был обчищен аккурат в Первомай, когда трудовой люд отмечал свой законный праздник.
Жители поселка начали дальними кругами обходить строение, рассказывать ужасы и чем дальше, тем сумбурнее и фантастичнее — дошло до того, что продавщицу передвижной лавки Клавку башенный топотун снасильничал, но нежно, а у кузнеца Силыча спёр хорошо спрятанную бутылку казённой водки с калганом.
Огороды возле башни были заброшены, бурьян роскошно колосился, но урожай был малосъедобен для хомо сапиенсов.
Смельчаки, тоже слышавшие эти шаги, но не верящие в потустороннее, и желавшие положить конец этим дурацким (как они думали) розыгрышам, не единожды проверяли рушащуюся башню, но никого не находили, а спрятаться человеку там не было места абсолютно.
И вот однажды под начало сумерек Силыч, до сих пор обиженный на башенный призрак, в том году лишивший его праздничной бутылки водки, шёл мимо башни и опять услышал проклятое размеренное топпп-топпп-топпп, с эхом раздающееся из окна.
И такое его зло взяло, что страх пропал и он рванул к башне... Перешагнув дверной проём, он увидел, что башня пуста и тихá, нет никого, кроме комаров, летающих над водой, собравшейся внутри строения после недавнего ливня. Силыч прошел дальше — никого. Остановился посередине и задумался, смотря в окно на быстро темнеющее небо и такая была в башне вселенская гулкая тишина, что он услышал звон своей крови в ушах.
Полная жёлтая луна заглянула в глаза кузнецу и одновременно за его спиной, совсем рядом, раздались тяжелые шаги.
Спина у Силыча похолодела, волосы на руках встали дыбом, но он медленно повернулся навстречу ужасу.
На кирпиче, торчащем из черной воды, сидела и грелась в лунном луче очень крупная лягушка, мудро и надменно поглядывая на кузнеца. Человек мешал ей наловить комаров на ужин. Лягушка тяжело вздохнула и спрыгнула с кирпича. Силыч услышал знакомый тяжёлый шаг. Он улыбнулся, вспоминая все мифы и легенды водонапорной башни.
А бутылка водки? Стоп. Он вспомнил!
— Мы ж её с Клавкой выпили на ночной маёвке, под хрустящие бочковые огурцы, квашеную капусту с зелёным лучком и духовитым маслом да жареными пирогами с картошкой! — громко сказал кузнец лягушке,— Хорошая ночь была, вкусная, сладкая, звёздная, теплая. Соловьи пели.
Как мы могли всё забыть?! Женюсь я, наверное, на Клавке. Хорошая она, вкусная, как и её пироги.
Спасибо тебе, тётка-лягуха!
А почему летом не топала?
А, трава вырастала...
Р.S.
Посёлок тот стал сейчас дачным, да ещё и немного курортным — из-за красивейшего родникового озера.