Писал я уже в прошлых выпусках АН.РУ, о своем советском детстве. Вот еще зарисовка из быта коммуналки, в маленьком латвийском городке моего детства.
Пять семей жило у нас. Про братьев-маляров, дядю Юру и Колю Быстровых я уже писал. Пили они очень много, и все время дрались. Жили они бедно, спали на полу на матрасах. И ходила к ним иногда тетя Зина – уборщица из Дома Пионеров. Была она их намного старше, почти бабушка, ходила всегда в мужском плаще и кедах, часто в синяках. Она иногда оставалась у них ночевать – тогда один из них брал свой матрас, и шел спать на общую кухню.
Ну вот. Один раз так и вышло – дядя Юра остался с тетей Зиной, а дядя Коля притащил свой матрас, кинул у батареи на кухни и захрапел в стельку пъяный. А утром соседка, Дайга Илмаровна, пошла варить на кухню свой суп. Она всегда своей семье на выходных делала такой завтрак: мяса в магазинах не было, и они покупали копченые кости, варили их, клали туда крахмал, уксус и сухари, и очень долго варили. Они называли это путра, говорили, что это такое национальное блюдо. Пахло оно очень сильно, и невкусно.
А братья Быстровы всегда на нее нападали за это – опять, дескать, своим копченым навозом всю квартиру, чухонка отравила!
Да, так вот, пришла тетя Дайга и стала там готовить. Я стоял у соседней плиты, ждал, когда чайник закипит – мама как раз чайник поставила и ушла в комнату. А дядя Коля с утра на матрасе поднялся, посидел, что-то бормоча и начал блевать. Прямо на матрас. Дайга Илмаровна скривилась, и стала громко по латышски ругаться. Тогда дядя Коля громко испортил воздух и снова завалился на матрас. Тетя Дайга открыла окно, и ругаясь убежала из кухни. Тогда дядя Коля встал, шатаясь подошел ко мне и сказал – видишь, жиденок, какие они – своим говном весь воздух в квартире отравят – а на других пузыри пускают! Потом взял со стола пепельницу, полную спичек и окурков и высыпал в суп тети Дайги. А мне было обидно все это смотреть: тетя Дайга и ее муж дядя Гинтс очень хорошо к нам относились, и вся наша семья, когда тетя Дайга вызвала участкового все подтвердила. Я не знаю, что она писала в заявлении, я был ребенком, и со мной такими вещами никто не делился, но как я понял, суть была в том, что у нас в общем коридоре висели три портрета в рамках – Маркс, Энгельс и Ленин. Эти портреты повесил Иван Степанович, пенсионер, бывший военный. Так вот, как я понял, тетя Дайга написала, что товарищи Быстровы, регулярно мажут эти портреты фекалиями. Участковый пришел, и сразу в коридор, включил свет и осмотрел портреты – и точно, чем-то они были испачканы. Он все записал, и потом сказал братьям – это мол уже, перебор, вам ни 101-ый километр, вам, за такое, лагеря светят. Братья сразу протрезвели, стали кричать что они в жизни портретов не пачкали, это, наверное чухонка сама сделала, или жиды вот эти – и на нас кивают. Участковый ушел, а братья потом долго ходили тише воды и ниже травы…