Глава 5
Компашка
Мы вытолкали лодку на песок и вышли на берег. Полоска песка вдоль берега была всего метров двадцать, окруженная зарослями кустов.
- Пошли, - кивнул нам всем Серый, - и полез в кусты, в едва различимую дыру среди веток.
Удав и Родик последовали за ним, я вслед за ними. Там оказался проход. Нагибаясь под ветвями, мы прошли по узкой тропе, и оказались под стеной крепости. Когда-то давно в этом месте стены был проход, но сейчас он был замурован кирпичной кладкой, образовывая нишу в стене, заваленную строительным мусором. Покопавшись в этой куче, откинув несколько кирпичей и фанерок, Серый вытащил оттуда старый школьный ранец.
- Во! Все на месте! – радостно провозгласил он, показывая нам находку. Он открыл ранец и вынул из него пачку сигарет.
- Во! Шипка! – показал он ее нам, - тут и еще кое-что есть, но это на потом. Будете? – он открыл пачку, посматривая на меня и Родика.
Родик отрицательно покачал головой, я, глядя на него, тоже отказался. Мои родители курили, но я еще не пробовал, даже в голову такое не приходило.
- Удав, держи! – Серый протянул ему сигарету.
- Давай! – охотно согласился тот, - не отсырели?
- Не, сухие. Помнишь как в прошлый раз здесь? – улыбнувшись, хмыкнул Серый, доставая коробок.
- Угу! – ответил Удав, размяв сигарету и прикуривая от зажженной другом спички, - здорово было!
Найдя место почище, Серый уселся на траву, а Удав улегся на живот и они закурили, поглядывая на нас с Родиком с явным превосходством.
Мы с ним присели неподалеку. Я с интересом наблюдал за этим процессом, обратив внимание, что они курят не как мои родители, а по особому. Сигареты держались не в пальцах руки, а в внутри кулака и дым выдыхался не просто так, а четко вниз из под верхней губы. Так курили старшеклассники на улице возле школы.
- Ну че уставился? – затянувшись, спросил меня Удав, - хочешь дракончика покажу? Смотри! – с этими словами он плотно сжал губы и выпустил две струйки дыма прямо из ноздрей. Я улыбнулся.
- А Серый колечки умеет пускать, - продолжил Удав, - Серый, покажи?
- Не, здесь сдует, это где ветра нет, - откликнулся тот, но тем не менее успешно выпустив изо рта кольцо дыма. Оно быстро растаяло в воздухе, но было зафиксировано всеми.
- Здорово! – не удержался я высказать восхищение.
- Ну, так и будешь зырить или попробуешь уже? – обратился ко мне Удав, разглядывая меня с ног до головы каким-то чужим, холодным взглядом.
- Удав, кончай, - спокойно подал голос Серый, - уймись.
- Эх… , - Удав отвернулся от меня, - шшшиии…, - вдруг прошипел он, зафыркав в кулак.
Я отлично понял, что это было обращено ко мне, но уже не обиделся. Во первых я знал, что он стебается, а во вторых ему и так крепко досталось за мой фингал. Я отнесся к этому шипящему намеку снисходительно и миролюбиво.
- Зря тайник ему показали, трепанет еще кому, - тихо, но достаточно что бы все услышали, произнес Удав, как бы ни к кому не обращаясь.
- Я не трепач! – тут же громко ответил я, вставая - И никому ничего рассказывать не собираюсь! – подозрения в стукачестве для меня были абсолютно неприемлемыми.
- Мы не знаем, может быть, - спокойно и равнодушно продолжал Удав, - А если ты не умеешь держать язык за зубами? Кто знает? – он пристально смотрел на меня.
- Да брось ты, - отозвался Родик, - свой он, видно же.
- Кому свой? – также невзрачно спросил Удав, - ты за него? С чего это вдруг?
- Ну бросьте парни, хоре уже! – улыбнулся Родик.
- Э, нет. Нужно проверить, - голос Удава был тих, но непреклонен, - правда Серый?
- Можно, если Чик согласен - усмехнулся Серый,
- Ну, что, согласен на проверку? – Удав насмешливо смотрел на меня своими наглыми глазами.
- Какую? – как можно увереннее ответил я, подобравшись и, готовый отразить его нападение.
- Что, уже страшно? Хы! – он поднялся на ноги, щелчком ловко метнув окурок в кусты.
- Ну что я должен по твоему сделать то?
- Терпеть. Ничего не делать, но терпеть. Будет больно, - в голосе Удава сквозила неприкрытая издевка, - сможешь?
- Удав! – не громко, но твердо окликнул его Серый.
- Чего? – тот оглянулся на него.
- Ничего! – с нажимом ответил Серый, кивнув для убедительности.
Удав вновь повернулся ко мне, но уже без усмешки на губах.
- Не знаю, смотря как больно, - честно ответил я.
Мучаться, специально терпеть боль мне совсем не хотелось, мало ли что они придумали. Конечно вряд ли они предпримут что-то серьезное, но кто их знает.
Я слышал о случаях, когда кому-то резали ладонь, кому-то прижигали плечо, кого-то заставляли есть землю, червей и о прочих неприятных действиях над «посвящаемыми».
Ничего подобного мне испытывать не доводилось, да и не хотелось. Я завоевывал уважение к себе в драках.
Драчуном, задирой я не был, но уж если приходилось, не отступал.
Не могу сказать, что мое физическое развитие превосходило сверстников, но уже тогда я инстинктивно научился быть сильным по духу, не бояться соперника.
Не так страшны и болезненны удары кулаками, как страшно само предчувствие их огрести, особенно на виду одноклассников.
Поэтому, когда я понимал, что без драки уже не разойтись, то почти всегда бил первым.
Конечно иногда и получал «по всей схеме», и лежал под противником, но тем не менее многие со мной не связывались, считаясь с репутацией не отступающего.
- Да ты не боись, мы ж не звери, правда? - Удав на секунду обернулся к Серому, - Вон крапива растет, видишь? Вот ее и потерпишь. Сможешь, правда ведь? Я и не такое терплю и ничего, живой. Серый, как считаешь?
Серый вопросительно посмотрел на меня.
Я показательно не спеша снял с себя темно-синюю футболку и бросил ее к ногам Удава.
- Иди, рви, смотри не обожгись, - насмешливо бросил я ему, глядя прямо в глаза.
- Родька! Нарви-ка нам веничек, - громко обратился Удав, не уступая во взгляде.
- Сейчас, уже бегу, - саркастически отозвался Родик. Он по прежнему сидел на траве, хмуро глядя нас из-под своей челки.
- Лады, тогда я сам, - Удав пошел за крапивой, на ходу снимая майку и обматывая ей руку, - а ты раздевайся дальше! Штаны снимай тоже! – крикнул он мне, осторожно выдергивая стебли и складывая их в вместе.
- Хрен с тобой, - с усмешкой отозвался я, снимая треники и бросая их к футболке, - на!
Он вернулся, держа в обмотанной майкой руке тощий пучок свисающих длинных стеблей серовато-зеленой крапивы, больше похожий на плеть.
Я выпрямился перед ним, расправив плечи и уперев руки в бока – «ну давай, жги, вот он я». Удав окинул меня взглядом и покачал головой, скривившись в едкой ухмылке:
- Нет, трусы тоже снимай!
- Ну, это то еще зачем?! - возмутился я, - Издеваешься?!
- Нет! – оскалился в улыбке Удав, - Все просто! Во первых что б и там почувствовал!
- А во вторых?! – перебил я, презрительно глядя на его дурацкую улыбку, - Что, посмотреть очень хочется? Так у тебя там тоже самое, вчера насмотрелся!
Я оглянулся на остальных. Родик мрачно поглядывал на нас, положив голову на поджатые колени. Серый искоса наблюдал, но не вмешивался.
- Нет, не посмотреть, - Удав сузил глаза, - просто если ты кому то трепанешь, то не забудь рассказать и о том, как сам трусы снимал при всех и под крапиву сам подставлялся! Понял?! – он выжидательно смотрел на меня, - Или мы сами расскажем!
Я понял. Плюнув, я снял плавки и отбросил их к остальной одежде. Парней я не стыдился, но было чувство неловкости, что я один голый, а они-то одеты.
- Давай уже, - тихо прошипел я Удаву, - прикрывая руками пах.
И он начал. Он слегка касался зелеными листьями моих ног, начиная от лодыжек, не спеша поднимаясь выше, периодически взглядывая в глаза.
- Ну как?
- Нормально, орать не буду, не дождешься, - спокойно ответил я ему, не особенно напрягаясь. Ну жжется зараза, очень хочется потереться, но терпеть то можно.
- А здесь? – он поводил жгущей плетью под сомкнутыми ладонями. Удаву явно доставляло удовольствие то, что он делал.
- Щекотно, - процедил я.
- А здесь? – на этот раз досталось животу и груди,- Руки подними.
- Ага, щас, - я насмешливо смотрел на его попытки заставить меня начать защищаться или уйти.
- Тогда повернись!
- На! - я повернулся к нему спиной.
Он вновь прошелся крапивой по ногам, спине и особенно задержался на заднице. Жгло конечно нещадно, но тут уж дело принципа. Я крепко держал себя в руках, стараясь не выдавать ощущений ни голосом, ни дыханием.
- Ноги расставь и наклонись!
- Удав! – голос Серого
- Лады, это последнее! Слышь, это последнее испытание! Вставай на четвереньки и ноги расставь.
- На, хрен с тобой, давай уже скорее! – свербело и жгло по всему телу, ужасно хотелось растереться.
- Ну, напоследок! – объявил Удав, охаживая своей плетью мою выставленную спину и попу, все же попав под пах, - терпеть умеешь, наш человек! – под конец он вдруг не на шутку разошелся, уже не просто касаясь меня крапивой, а довольно ощутимо нахлестывая мое мягкое место.
- Стоп! Хватит! – рявкнул где-то надо мной Серый, - Все, хорош! Вставай! – последнее относилось уже ко мне.
Я поднялся и с превосходством взглянул на Удава «ну что, утерся?!». Серый держал его за руку с крапивой. Я быстро натянул плавки и наконец дал себе вволю растереть пострадавшие места.
- Все, теперь ты на равных! – объявил мне Серый, - Молоток Чик!
Вообще мне было не до того, жгло и чесалось все тело. Шипя сквозь сжатые зубы, я подхватил шмотки и побежал к воде. Серый с Удавом остались, что-то обсуждая между собой. Выскочив на пляж и бросив одежду в лодку, я забежал в реку и наконец окунулся в прохладу.
«Дураки! Придумали же, крапивой… Блин… Ну ничего, ничего, уже все кончилось, сейчас пройдет… Ух, как хорошо в воде! А я вытерпел, молоток! Утер нос этому Удаву! Ха! А что, Чик это не шибздик, это нормально. Чик… Чику, Чике, Чика», я по всякому склонял это слово и оно мне определенно нравилось – звонко, коротко и ясно – «чик и Удав с фингалом, чик и я научился плавать, чик и я разберусь с петухом, хорошее имя. Буду Чиком!»
Я вышел из воды на пляж и увидел загорающего Родика. Он лежал на спине, с невозмутимым лицом, закрыв глаза, широко раскинув руки и ноги. Подойдя поближе, я залюбовался его ладным телом.
- Все? Закончили там? – Родион приоткрыл на меня щелки глаз
- Угу, - я присел рядом, - Блин, чешется теперь все, жжет, блин.
- Конечно будет чесаться! Это теперь денька на два, не меньше.
- Вот дураки! Проверить, трепанусь, не трепанусь… Неужели и так не видно?
- А зачем дал, зачем согласился? – Родька спокойно закрыл глаза
- Ну как? Хотели же проверить, вот и проверили.
- Это он хотел. Если бы ты не согласился, ничего бы не произошло, никуда бы он не делся.
- То есть как?
- Просто. Я не согласился, и ничего, как видишь я все равно здесь.
- Тебя тоже хотели проверить?
- Угу
- Крапивой? И ты не дался?
- Не-а, обойдется.
- Что, кто обойдется?
- Удав. Удав обойдется. Ведь эти проверки не Серый придумал, а Удав. Серый просто не возражает, а Удику нравится. Для него это игра.
- Вот гад, - беззлобно усмехнулся я, - слушай, а почему он Удав? Ну ты – ясно, Родион – Родик, с Серым понятно, Серега. А откуда Удав? Он же Димыч!
- А, фамилия у него Удилов, вот и стал Удавом.
- Ааа, я то думал, что может он приемчики какие ни будь удушающие знает, - разочарованно протянул я.
- Кто? Удав? Ха-ха, нет, бороться он вообще не умеет. Я его тогда быстро сделал, он только ойкнуть успел, когда на лопатках оказался. А я сразу на болевой, руку его захватил и все, он сдался. Тоже потом отомстить хотел, но я не дался.
- Отомстить? Как? За что?
- Так вот тебе же он сегодня отомстил, вон как отходил.
- Отомстил?! Он мне отомстил?! За что? – не желая верить услышанному, удивился я.
- Ты видел его спину? Это ему батя всыпал. А знаешь за что?
- За то, что я ему в глаз дал, - прошептал я, - знаю.
- Ну вот Удик и решил поквитаться. Теперь в расчете.
- Но ведь… - я осекся, не решившись объяснить Родику за что я тогда ударил Удава.
Я вспыхнул, поняв, что меня просто обманули. Не было никакой проверки, не было никакого посвящения! Была замаскированная месть, чудовищно подлая и циничная. А я то, дурак, повелся, кретин! Разделся перед этим…этим уродом, поверил ему. Сволочь! Как он улыбался, скотина, он наслаждался тем, что так просто добился своего. Еще и на четвереньки поставил! И трусы заставил снять! Самому! Ууухххууу!!! Стыдобище….Болван!
- Что ж ты молчал? – простонал я, закрывая лицо руками и заваливаясь спиной на песок - предупредить не мог, что-ли?!
- Самому не догадаться было? Тут уж каждый за себя решает, подсказывать нельзя. А может ты боишься его, боишься отказаться, откуда я знаю?
Мир вокруг меня посерел. Зеленые заросли кустов превратились в пыльные чахлые переплетения прутьев, замусоренные пустыми бутылками и бумажками, Река стала просто водой, равнодушно и холодно текущей мимо, песок стал жестче и серее, даже небо из синего превратилось в блекло серое. Я поежился под холодным порывом ветра, который всего секунду назад ласкал меня теплом. Оглянувшись вокруг, я неприятно удивился:
«Как я не заметил этого раньше? Что я здесь вообще делаю? Зачем я полез с ними в эту лодку? Придурок! Пусть бы сами поплыли, без меня, но нет, ведь позвали. Специально позвали, что бы потешиться. Сейчас наверно просто ухахатываются там, как они меня ловко вокруг пальца. Гады! Сам виноват, думать надо было, думать! Ох и сволочь! Ведь сам ссыт этого петуха, а мне «пусть разберется!» гаденыш! Никакой он не Удав, просто гадкий подленький Дима Удилов, тварь поганая! Задавлю шкуру! Таких навешаю, пусть его батя кожу с него сдерет, я только посмеюсь, еще и пальцем покажу! Эх, Дима, Дима, погоди еще, не знаешь ты меня, не знаешь» Мысленно я уже душил, добивал, растирал в порошок ненавистного Удава, не давая ему ни единого шанса выжить.
- Слушай, а как это ты ему в глаз засветил? – Родик приподнялся на локте и посмотрел на меня, - Удав драться умеет, сам видел. Занимаешься где-то?
- Нет, не занимаюсь, - вздохнул я, - просто умею.
«Ну как ему все объяснить? То, что Удав не ожидал моего броска? То, зачем и почему я это сделал? Объяснять причины? Чушь! Но сам Удав должен понимать! Должен! Может он не понял тогда? Теперь отомстил… за что? Нее, он должен был понять! Наверняка понял, сволочь! Хотя тогда, после махача… может и подзабыл? Да и потом ему тоже досталось…от его бати… Ну ничего, напомню. Бить не буду, но обязательно напомню! Разберемся», - вихрем пронеслось в моей башке и я немного успокоился, даже уже успев пожалеть Удика за то, что ему в будущем предстояло испытать от меня.
- А ты занимаешься?
- Иногда. Меня папка учит.
- Здорово он наверно тебя учит, - улыбнулся я, вспомнив про «колесо» и «мостик». В голове промелькнули картинки, мерещившиеся мне в лодке, - я не умею такие колеса крутить. Помнишь вчера показал?
- Аа, это я давно уже умею, я ж опилочный, - усмехнулся Родик, махнув рукой.
- Какой-какой? Опилочный? Ха-ха! – мне тут же вспомнилась строчка из известной песенки «в голове мой опилки тра-та-та», - Опилочный?! Ха-ха-ха!
- У меня родители цирковые, - досадливо вразумлял меня Родька, - а я значит опилочный. На арене опилки! Не был в цирке никогда, что ли?
- Как? Твои мама и папа в цирке выступают?! – обалдело спросил я, сразу прекратив смеяться.
- Ну, а я про что? У нас так называют тех, кто в цирке родился.
- Вот это да… ,по настоящему?
- Тьфу, дурак! В семье, где мама и папа цирковые, не на арене же конечно!
- Выступают по настоящему?! – переспросил я, разглядывая Родьку, как диковинку.
- Ну! А как же еще? Мы гимнасты, - как то слишком просто сказал Родька.
- Мы? И ты тоже?! – изумленно выдохнул я, - Не врешь? - все четко становилось на свои места, и умение Родьки выделывать такие трюки, до которых мне было, как пешком до Китая, и зависть Удава, и…. и его, Родьки, умение плавно и действительно красиво двигаться, стоять, сидеть, ходить и вообще быть, смотреться.
- И я. Не ожидал? – улыбнулся Родик, - никто поначалу не верит.
- Ни фига себе! – все еще удивленно протянул я, во все глаза разглядывая циркача, артиста, гимнаста, только что бывшего просто моим сверстником, новым знакомым, - Слышь, а чего ты тут? – у меня чуть не сорвалось «а чего не в цирке?», но я успел заткнуться.
- А я по-твоему в цирке должен быть! – также улыбаясь, насмешливо кивнул Родька, - отдыхаю здесь у одних знакомых. Наши уехали на лето, меня сюда сослали.
- На гастроли? А тебя почему не взяли?
- Ну не на гастроли, так на халтуру. А меня… Худеть отправили.
- Чего?! Худеть? Ха-ха! Ты ж не толстый!
- Аа, это когда я торт трескал, папка зашел и увидел. Надавал по заднице и сказал что я и так жирный. А потом я еще с трапеции сорвался, а он поймал за руку и говорит, что мне точно худеть надо. Ну вот и худею.
- Обалдеть! – завистливо произнес я. Для меня он был из другого мира, оттуда где свои законы и правила, где всегда праздник, шары и огни, клоуны и слоны и все это каждый день! Где нет скучных школьных уроков и домашних заданий, где вечные каникулы и мороженое. Вот счастье! Вот везет же некоторым! – А меня наоборот жрать заставляют, «Пока не съешь, из-за стола не выйдешь!», - передразнил я бабку.
- Тебе можно, - окинув меня взглядом, сказал Родик, - вон ребра торчат, да и попка слабовата.
Я оглянулся на себя: «странно, никогда не думал о своей попке, что «слабовата», задница как задница, с чего вдруг «слабовата»?» Я взглянул на Родькину, сравнивая со своей, вроде никакой разницы. «И слово то какое, попка!, хы!»
- Слышь, а ты че, ты всегда голышом загораешь? – спросил я Родьку, решив переменить тему про мою попку.
- А почему нет? – ответил он мне, чуть двинув плечами.
- Не, ну так, вдруг увидят?
- И что? – спокойно спросил он, - ну увидят, и что?
- Ну, увидят тебя голым!
- И что из этого?
- Блин! Просто увидят! Ты не понимаешь? – я подозрительно взглянул на Родьку.
- Пусть смотрят, если так интересно, - смешливо ответил он, откидываясь обратно на песок, - и чего они там не видели? Пусть смотрят!
Я даже забыл про крапиву, про Удава, про все на свете, глядя на него. Прямо передо мной лежал мой сверстник, совершенно голый, не боясь быть осмеянным, уверенный в себе и наглядно это показывающий.
- Не стесняешься?
- Я же не хожу так по улице, а здесь никого нет, можно поваляться и так. Не хочу белой полосы от плавок, - опережая мои вопросы, разъяснил Родька, - не должно быть видно. И вообще, для меня так привычнее, у нас все так.
- Ну ты даешь! – я уважительно покачал головой.
- Ха! Это не я даю, это ты стесняешься, - высказал он, принимая прежнюю позу звезды.
- Хм, - я в самом деле стеснялся, но какой-то бесенок уже теребил меня изнутри, дергал за ниточки «Попробуй! Смотри, как он не боится! Попробуй! Ведь интересно, сам знаешь, ведь хооочется! Давай!», - я не стесняюсь. Просто… А вдруг кто-то придет?
- Тогда оденемся, - абсолютно невозмутимо ответил Родька, - сюда никто не придет, сам знаешь.
Он был прав, добраться сюда по берегу сквозь плотные заросли кустов было почти невозможно, вряд ли кто-нибудь полезет, а если подойдет лодка, то мы увидим ее заранее.
- А Серый с Удавом?
- Подумаешь, - хмыкнул Родик, - нашел кого стесняться. Да и не придут они еще минут пятнадцать.
- А чего они там делают? – я оглянулся на проход в непролазной стене кустов.
- Ааа, - махнул рукой Родик, - не лезь, не мешай им.
Меня это заинтриговало, было уже не просто интересно, а очень интересно чем же там они заняты. Я прислушался. Оттуда не исходило никаких звуков. Приподнявшись на песке, я внимательно посмотрел в сторону прохода, когда куда-то смотришь, звуки оттуда становятся отчетливее. Ничего. Любопытство уже распирало, подгоняя подкрасться и посмотреть.
- Не мешай, не лезь! – одернул меня за руку Родик, - тебя что, звали?
- А что они там делают, то? – шепотом спросил я
- Курят, - фыркнул Родька, - и лижутся дураки. И вообще глупости все это.
- Ааа, ну ясно, - басовито согласился я, укладываясь на песке, и задавливая рвущиеся наружу вопросы «как это «лижутся»? что это? Лижут друг друга? Зачем?»
Но лежать спокойно я уже не мог. Меня «дернуло» - там, за зеленой стеной кустов происходило что-то таинственное и запретное, поэтому жутко интересное, манящее. Я просто не мог не увидеть этого! «Вспомнив», что я оставил там треники, я потихоньку двинулся к кустам. По тихонечку, по полметра подползая к проходу, вроде как незаметно для Родика, чутко прислушиваясь к звукам оттуда.
- Да стой ты уже! – Родька схватил меня за ногу, - Сказал же, не лезь! Не мешай!
- Слушай, пойдем посмотрим! Тихонько, только одним глазком! – обернувшись зашептал я ему, меня тянуло туда, как магнитом, - Пошли! Тихо-тихо, только взглянуть…
- Чего смотреть? Интересно? – Родька с силой протащил меня за ногу обратно к себе, - Хочешь покажу?
Повернув мне лодыжку, он моментально перевернул меня на спину и оказался на мне верхом, уперев руки в мои плечи.
- Ну что, все? Готов? – снисходительно усмехнувшись, спросил он.
- Ах ты… - я тщетно пытался вылезти из под него, но он с легкостью пресекал все мои попытки, не причиняя боли, но и не выпуская из под себя. Это была не драка, не серьезная борьба, а игра, принятая нами обоими без слов. Мы возились на теплом песке берега реки, защищенные от посторонних глаз рекой с одной стороны и плотными зелеными зарослями с других. Наконец мне чудом удалось вывернуться из захватов Родьки и вскочить на ноги. Пока он поднимался, я успел схватить его за лодыжки, протянуть назад, на себя, распластывая по песку и прижать его, навалившись всем телом на шею и спину.
- Попка говоришь слабовата? Зато у тебя самое то! – с этими словами я звонко и сильно шлепнул его по голой заднице ладонью, - ха-ха-ха!
Ух, что было! С гибкостью кошки он выскользнул из моих объятий, стряхнув меня на песок и принялся заламывать руки и ноги, стараясь перевернуть на живот. Но я то уже знал, что со спины переворачиваться никак нельзя, к чему прикладывал все силы и умение. Единственное, что мешало сопротивляться, так это собственный хохот, который я не мог удержать - уж больно здорово я его поддел, хорошенько шлепнув.
- О…один… но.. ноль! – успел прохрипеть я сквозь смех, прежде чем был захвачен замком крепких рук, приподнят и перевернут на живот. Но сдаваться я не собирался. Всячески вывертываясь и не давая Родьке зафиксировать меня неподвижно даже на секунду, мне удалось сдернуть его с себя, схватив за руку и перевернувшись. Шлеп! – мне хватило долей секунды, что бы удвоить свою победу.
- Ну, держись! Теперь все! – прошипел Родька, высвободившись от меня. Мы стояли на четвереньках друг против друга, готовясь к очередной схватке. Вдруг удвоив скорость своих движений, он резко подсек мои руки и, я даже не успев понять как это произошло, оказался на лопатках, буквально сложенным вдвое, поскольку ноги были подняты и крепко удерживались у моей же головы. На мои трепыхания Родька лишь нажимал на них, не давая вздохнуть, и в это же время стаскивая с меня плавки и… нещадно вырываясь вперед по очкам.
- Все, все, все! – заорал я, поняв бесполезность попыток освободиться, - Сдаюсь!
Он отпустил меня, помахивая моими плавками и довольно посмеиваясь. Я понял, что так просто он их не отдаст. Отдышавшись, я полез на него по новой. И опять оказался на песке. И вот в этот момент я заметил Серого с Удавом. Они стояли неподалеку, возле прохода в кустах и улыбаясь, с явным интересом молча наблюдали за нашей схваткой.
- Стой! – успел я выдохнуть обхватившему меня за пояс Родьке, - Смотри, Серый вышел с Удавом! Все, кончай.
Он оглянулся и убедился, что я не вру. Мы отпустили друг друга и поднялись на ноги. Борьба закончилась с разгромным счетом явно не в мою пользу.
- Я смотрю, вы тут не скучаете? – улыбаясь спросил Серый, под хихиканье Удава. Запыхавшиеся и разгоряченные, мы с Родькой переглянулись
- Не-а, - ответили мы одновременно, не сговариваясь. Получилось точно синхронно.
- Ну вы даете, - едва сдерживая смех, покачал головой Серый, - спелись!
- Ага, - вновь, не сговариваясь, одновременно кивнули мы. Получилось случайно, но второй раз подряд.
- Вы чего? Издеваетесь? – уже смеясь, спросил Серый, - Голопопые!
Мы с Родькой вновь переглянулись, встретились взглядами и тут же согнулись в приступе смеха, показывая друг на друга пальцами, задыхаясь и чуть не падая на песок. Серый что то говорил нам, выразительно крутя пальцем у виска, но это лишь усиливало хохот, доводя нас до всхлипываний. Сейчас и самому не ясно, от чего нас тогда так распирало.
Посмотрев на наши конвульсии в припадке безудержного ухахатывания, он безнадежно махнул на нас рукой и пошел к лодке.
Мы собрались было продолжить наше плаванье, как вдруг Серый указал рукой на противоположный берег:
- Флаг! Смотрите, флаг!
Над дедовским сараем развивалось алое полотно. Это был знак для нас, что необходимо вернуться. На возвышении берега, почти у самого пляжа стоял знакомый мне автомобиль. Это означало, что ко мне приехали родители, событие не частое, раз или два в месяц, пропустить которое было никак нельзя.
- Чик, похоже это тебя ждут? – кивнул туда Удав
- Угу, меня, - вздохнул я, понимая, что плаванию пришел конец.