ТЯНЬ-ШАНЬСКАЯ РУЛЕТКА
(продолжение)
Начало https://www.anekdot.ru/id/1371414/
14 июня
— Товарищ капитан, сообщение от товарища майора.
— Ты меня ещё по имени–отчеству назови…
— Саныч, ну ты чё… от Герыча… Держи.
— …Та-ак, что нам папочка пишет… Папа написал, что по нам соскучился, предлагает встретиться. Число. Без подписи.
— Тащ капитан, ну какого числа-то!
— «Ва-аскре-есе-енье… радостный день…»
— Послезавтра что ли!... двадцать третьего?...
— Да, через девять дней. Значица так, Шарапов… Двадцать первого выдвигаемся. А теперь отдыхаем.
— Саныч, может, смотаемся в Ташкент? Сколько торчим, а города так и не видел.
— На коллег бы не наткнуться, нам они совсем не по делу.
— Думаешь, могут узнать? В прошлом году мы бледные были как поганки, да и прикид…
— А Лёха где?
— В магазин чимкентское пиво привезли…
— Чимкентское, говоришь?
— Ага, бутылочное.
— Вернёмся — попьём… Надо денег взять, хочу дочке что-нибудь привезти… А вот и Лёха…
22 июня
— Подъём, бойцы!... Харе дрыхнуть.
— Саныч, ну ё-моё…
— Вставай и Петьку буди, мне двоих не потянуть.
— Ла-адно…
— Не ладно, а есть, тащ капитан.
— Встаю уже… встал… Петя, не спи, замёрзнешь.
— Спасибо, Лёш, такая херня снилась…
— Я что ли?
— Иди ты…
— А кто? Не Саныч же!
— …Короче… Взяли меня в плен…
— Немцы что ли?
— Забыл уже… в общем, плохиши… И я, чтоб не выдавать секреты, раскусил ампулу с ядом.
— Саныч, слышал?... В нашем полку психов пополнение.
— …Да ну тебя…
— Саныч, а мы на чьей стороне, за хороших или за плохих?... Петька вон думает, что за хороших.
— И ты думай.
— Зачем?... Мне и так нормально.
— Что нормального… Может, завтра–послезавтра людей будешь убивать. Это нормально?
— Так ведь… да ну вас… У нас приказ, мы офицеры, обязаны его исполнять.
— А если преступный?
— Кто!
— Приказ преступный!
— А мне-то откуда знать!
— Вот и говорю, Лёша, думай…
— Дайте пожрать спокойно… думай… а я что делаю?...
— Эх, нам бы подальше, пока время есть…
— Ну так дёрнули по холодку, потом жарко будет.
— Герыч должен увидеть нас на месте, а там ему будет не до гляделок.
— Саныч, говно вопрос. Где удобная стоянка следующая?
— Да часа три, наверно, топать, не меньше.
— Так пошли, чего ждём! А я вернусь налегке, спальник только прихвачу. Герычу хватит.
— Молодец, Лёша… Петь, слышал?
— Слышал, слышал… Саныч, а Леший банку сгущёнки в одну харю сожрал… Скотина ты, Лёха, прожорливая скотина.
— Мне тащ капитан приказал думать, а мозгу для думанья нужна глюкоза.
— Вернёмся домой, я тя так глюкозой накачаю, на горшок неделю не сходишь.
— Ой, напуга-ал…
— Лёша, я не пугаю. Я тебя предупредил.
— …Не собачьтесь, успеете ещё…
23 июня
— Петя, напряглись…
— Так ведь Лёхи нет ещё!
— Лёха будет следом.
— Времени-то…
— Старлей, мы на чём приехали?
— А мы тут при чём… Ну, на машине.
— Вот и они на машинах приехали. Дело-то серьёзное, как Герыч говорит, силы надо беречь, так что Лысую, думаю, они уже прошли.
— …Не выходит у меня сон тот из головы… Саныч, вот смотри… Советские люди помогают советским людям, которые идут убивать других советских людей. Как это понимать?
— Старлей, послезавтра или в крайнем случае через три дня будем дома. Может, потом, а?... Тиш… идут… Раз… два… четыре… шесть… семь… Все. Комплект. Только бы Лёха не застрял.
— Я ему застряну!
— Что ты ему сделаешь…
— Ничего не буду делать… У меня кроме брата никого, нам друг без друга нельзя, пропадём.
— Петь, не пропадёте, если что — обращайся.
— Спасибо, Саныч, не забуду… Лёха… вижу Лёху…
24 июня, утро
— Лёха, смотри сюда… до двенадцати ноль–ноль они должны выйти на плато. Часа два им на отдых, а потом неугомонные наши попрут на перехват машины… три–четыре человека… Так?
— Ну так… и что?
— Пойдёшь за ними до плато, «Винторез» оставь.
— А если запалят?
— Значит, запалят… пойдём на контакт.
— От нихера се!... А чё сразу не пошли?
— Не твоя забота… И не моя, такой приказ.
— Ну блин… приказчики…
— На то, Лёха, и погоны, чтобы приказывать.
— Опять легавой работать…
— Ты у нас многожильный, справишься.
— А вы?
— Потихоньку следом, нам рюкзаки тащить.
— А, ну тогда согласен.
— Давай там… аккуратно как-нибудь… осталось немного.
— Ну, я пошёл.
— Ну, иди…
24 июня, 15:00
— …Бойцы, «В ружьё»!
— Что, уже?
— Машина прошла.
— Сколько у нас времени?
— Час… плюс… максимум двадцать минут и возвращаемся домой, за сгущёнкой.
— Достали со своей сгущёнкой…
— Знаешь, Лёш, когда я был зелёный как три рубля, пришлось однажды переть за клиентом восемьсот километров.
— Пешком что ли?
— На мотоцикле.
— Прилично. И что?
— А то, что клиент был на машине. Понял?
— Ух ты… я бы не смог.
— И знаешь, что мне помогало?... Всю дорогу пел песни и рассказывал сам себе стихи.
— Ну даёшь, Саныч… А при чём здесь сгущёнка?
— Думай про неё, с каждым часом ты к ней всё ближе… всё ближе и ближе…
— Не, Саныч, есть вещи повкусней сгущёнки… Лучше как ты… со стихами–песнями… Выдвигаюсь на позицию.
24 июня, 16:00
— Орлы, «Тревога»!
— Есть, «Тревога».
— Преследование отсекаем, на встречный не нарываемся и не реагируем.
— Есть, тащ капитан…
— Отбой связи…
«Как медленно тянется время…»
— Первый Памиру — «К бою», машина прошла, начали!...
— Первый, у меня тихо.
— …У меня тоже. Первый, что делаем?
— Ждём полторы минуты после взрыва и рвём заряды.
— Есть ждать полторы минуты после взрыва…
— Памиры, оба ко мне.
— …Ну что, Саныч, всё что ли?
— Всё, домой.
— В смысле, на базу?
— Доложимся, там видно будет. А пока двигаем на стоянку, с утреца да по холодку и потопаем… Петь, ты чего?
— Да зацепило, кажется…
— А чего молчишь?!
— Да… не хотел беспокоить.
— Куда? Покажи.
— В бочину… навылет…
— Дай глянуть… ну ты, кролик, везунчик…
— Ну да, везунчик, шкурку-то попортили.
— Откуда прилетело?
— Да шальная… рикошетом… Спасибо, тащ капитан.
— …Ну-ка подвигайся…
— …Саднит немного.
— Лёха, ты чего?
— Не переношу вида крови.
— Красна девица…
— …Да ладно тебе, Саныч… Командир, скоро сумерки, пора топать.
— Пора…
Продолжение следует…