После обретения независимости мы отреклись от старого мира и отрясли его прах со своих ног. Проще говоря почти все предприятия в нашем городе позакрывались, будущее было во мгле. Сожаления о своей закрытой конторе я особого не испытывал, последние семь месяцев ничего не платили и я перешел на заказы от населения. Старые мои коллеги с аналогичной судьбой предложили объединиться и создать артель.
Артель по производству жестяно-скобяных изделий расположилась в моем свеже-построенном доме. Точнее недостроенном. Крыша была покрыта, окна-двери вставлены, но внутри были голые стены. Но не были особо избалованы бытом и трудились, иногда выпивали и встречались с разными интересными людьми из числа заказчиков: попами, рекетирами, старьевщиками и прочими аферистами. И как-то на огонек к нам зашел мой сосед с другого конца района, оказавшийся другом детства моего коллеги Станислава. На улице они долго радостно и возбужденно беседовали. Потом Станислав вернулся и заявил мне:
- Ну вот, пока ты Мурочку тут чешешь, твой сосед уже все. Приглашает меня сегодня на новоселье.
Станислав потребовал отгул.
- Ну иди раз такое дело!
Станислав переоделся в чистое, помылся, достал откуда-то пузырек с одеколоном, обильно им освежился и пошел. В отместку мы сходили за пивком и продолжили гнуть металл. Около четырех Сигизмунд заявил, что неплохо бы закругляться ибо совсем нет настроения. Мы уже садились в его машину, когда появился Станислав. На удивление он был почти трезв, настроен серьезно, но смущала одна деталь. Деталь в его гардеробе. На Станиславе были штаны явно с чужого плеча или с бедра, не знаю как правильно выразиться по-русски, филологи подправят. Штаны были явно ему коротковаты и из протертой на заднице чесучи, сквозь которую просматривались ягодицы.
Сигизмунд прыcнул со смеху, я тоже не удержался.
- Эка братка какие на тебе шаровары?
- Не стоит заострять внимание - ответил Станислав.
На наши расспросы он только отмахивался. Мы с Сигизмундом довезли его до дома, а потом выдвинули две версии. Я придерживался мнения, что он перепил на торжестве гороховой самогонки и попросту обдристался, такие случаи были. А Сигизмунд плотоядно усмехнувшись выдвинул более пошлую версию. В моду как раз входил Моисеев.
Любопытство его мучало и две недели спустя мы выловили на улице соседского сына, а он обстоятельно описал картину c перерывами на наше ржание.
У соседа было не новоселье, а праздник стропил. С утра он прибил последние листы шифера и решил это отметить в узком кругу. Внутри дома был такой же голяк, как у меня. Только благодарные клиенты иногда дарили мне мебель с историей, как поговаривают дизайнеры. Кровати там хорошей женщины Сони, уехавшей в Хайфу или любимое кресло покойного Марка Ароновича. Одна девушка подарила боевую рапиру, а кто-то из военных чугунный герб СССР. А у соседа такой возможности не было, но оставался газобетон. Из блоков которого и была сооружена мебель, как из детского конструктора. Стол представлял из себя дверь положенную на четыре блока, поставленных на попа. Подобные же лавки из досок и печка тоже. В блоке была проковыряна борозда спиралью, куда была вставлена нихромовая пружина из старой духовки.
Станислав сначала ерзал на доске, а потом в процессе пьянки и пересел на этот блок. Пригрелся, задремал. Через некоторое время помещение освежило запахом шашлыка и почти сразу огласило воплем Станислава. Он взметнулся с газобетоновой печки и начал выделывать коленца. Из задницы его валил дым, как в детской песенке про беса. При его судорожном похлопывании по горящему заду стали отваливаться обугленные куски брюк и трусов.
В общем праздник удался, дамы стриптиз оценили. Сосед сбегал за ведром воды. В куче старого тряпья нашли какие-то штаны и Станислав покинул торжество в обновке, пробираясь к нам по кустам и заборам.