Оговской, начальник военного госпиталя был в хорошем настроении, когда в
очередной раз шел в операционную. С утра все ладилось: и вовремя
похмелился, и позажимал одну из своих любимых медсестер, да и за окном
смеялось весеннее солнце.
Боец с аппендицитом уже лежал на операционном столе, покрытый
белоснежной простыню, все медсестры в полной готовности ждали только
командира. Он почти влетел в операционную и вытянул вперед руки,
насвистывая веселенький мотивчик. Ничто не предвещало беды. Сестра с
завидной прыткостью одела на него стерильный халат, который тут же
подвязала сзади, подала стерильные перчатки и сунула в руку пинцет для
обработки оперполя. Хирург с легкостью скинул простынь с больного и тут
его взгляд стал стеклянным. Все пошло на перекосяк. Операционную
разразил его громовой голос: «Еб вашу мать!!! Почему не побрили лобок
больного, йобанарот! » Медсестры заметались по замкнутому пространству,
пытаясь свалить на кого-нибудь это действо. Повезло молоденькой
практикантке, которая третий день как работала в госпитале и еще не
знала суровый нрав командира. Буквально через пару секунд она уже стояла
с бритвой и помазком возле больного, особо не понимая, как енти самые
приборы оказались в ее руках. Делать нечего, и она принялась брить лобок
больного. Все бы ничего, но мешал маленький «хвостик» и два шарика
больного. Командир на нее рявкнул, типа бери его в руки, не стесняйся и
спокойно перекладывай с одной стороны на другую. Хвостик она с
презрением взяла двумя пальчиками и стала перекладывать с одной стороны
на другую и обратно. Тут началось чудесное превращение: «Хвостик» стал
расти и превратился в столб, причем хорошего размера. Девушка вся
залилась краской, но брить стало легче – ничего не мешало. К моменту,
когда бритье было закончено, столб приобрел хорошую силу. Тут уже
забеспокоился Оговской - операцию пора начинать, а он не может нормально
уложить простыню, мешает стоящий член. Тогда он стал стучать по нему
своим пинцетом, приговаривая: «Лежать, я сказал лежать». От этого член
не только не упал, а еще больше налился кровью. іхарный бабай! Командир
вне себя от злости стал материть всех, и бойца за его стояк, и
опермедсестер за их нерасторопность, но больше досталось практикантке за
ее нежные руки.
В итоге член второй простынею привязали кое-как к ноге, больного укрыли
другой простынею, оголив только оперполе, Оговской успокоился, и жизнь
покатилась своим чередом. Пока в госпиталь не пришла чума, бубонная ее
форма. Но это уже другая история.
Бишкек фореве!