Это произошло в девяностом, или в начале девяносто первого. Я тогда
работал в школе. Лавина публикаций в «Огоньке», «АиФе» и других изданиях
уже обрушилась на меня и заставила разочароваться в идеях
марксизма-ленинизма, чьим слепым, наивным и искренним сторонником я
некогда был.
Однажды собирают нас на партсобрание. Оказывается, физик Владимир
Иванович, немногословный, умный, добросовестный и совестливый, которого
уважали учителя, ученики и родители, подал заявление о выходе из КПСС.
Узнав об этом, я обрадовался и пожалел, что не успел сделать это первым.
Ожидая начала процедуры собрания, я раздумывал, - присоединиться к
Владимиру Ивановичу, или не стОит. Дело в том, что мне вот-вот должны
были дать квартиру, а мыкаться с семьей по частным уж очень надоело.
Руководящую роль КПСС еще никто не отменял, и, после такого демарша,
желанный ордер на жилье мог накрыться медным тазом.
Приехал представитель горкома, зачитали заявление, начались прения.
Большинство выступлений сводилось к тому, что, Вы, Владимир Иванович,
такой хороший человек, кому и быть в партии, как не Вам…
Я набирался храбрости. Потом вышел к доске и рубанул: «Владимир Иванович
правильно поступает! Я считаю, в партии сейчас остаются либо дураки,
либо подлецы! »
В наступившей тишине, после паузы, кто-то спросил: «А, что, Вы тоже
выходите из партии? » Я ответил: «Нет. Я – подлец».
Немолодой.