Мы сидели компанией на лавочке во дворе в теплый июньский день. Дверь первого подъезда отворилась и показался Греф с гитарой. Если бы не нос, то он бы походил на лопоухого Чебурашку. Худощавая его фигура двинулась вдоль стенки слегка покачиваясь.
Грефы были артистической семьей, играли на разных музыкальных инструментах и пели. Ну и проводили свободное время потягивая винцо и устраивая викторины. Зарплаты им хватало в лучшем случае на неделю. Потом наступал голяк. Старший брат его чесал репу и фантазировал на тему, где достать денег. Но скоро его озаряло. Он раздевал красавицу жену и снимал ее в художественных позах. Это была пепельная блондинка с кукольным личиком, с призывно торчащими грудками и упругой попкой. Фотографии получались на высшем уровне. Полутени снимков раздражали фантазию.
Потом проявлял снимки в ванной, складывал в пакетик и шел на базар к грузинам. Грузины продавали что-то круглый год. Арбузы, гранаты, грецкие орехи и прочую хурму. Брат подходил к пузатому грузину в кепке и дорогом спортивном костюме и загадочно шептал, потом показывал снимки в ню. У грузина текла слюна, он отстегивал 50 рублей и давал в придачу арбуз.
-Слюшай дорогой, приноси еще.
Потом к бизнесу подключились подруги жены. Мы приходили к Грефу и рассматривали фотки пухлых вагин.
Сегодня очевидно у них была финансовая яма, судя по Грефскому изможденному лицу.
Так неспешно продвигаясь он оказался под окном Малининых, где тетя Люба как-раз пекла блины. Греф поводил носом, ловя аромат, взял гитару и запел:
-Моя любовь не струйка дыма, что тает вдруг в сияньи дня!
Малинина высунулась в окно. Греф сменил пластинку:
-Нет на свете краше нашей Любы, самой доброй, ласковой такой. Поцелую Любушкины губы...
Малинина заулыбалась и пригласила певуна в хату.
-Исть будешь?
И Греф зачастил на блины. Но по своей безалаберности репертуар не обновлял. И со временем Малининым поднадоел, да и ел много.
И в какой-то из дней зашел по старой памяти. Любы не было. За столом перед полным тазиком блинов сидел Саша, поочередно макая их то миску со сметаной, то в миску с клубничным вареньем. Потом аппетитно чавкал.
-Послушай, угости блинцом!- взмолился Греф.
-Щас, тебе какой? Лови со сметаной!
Малинин окунул в сметану блин и запустил его Грефу в глаз, потом с малиновым вареньем. Греф, оттирая глаз от сметаны, выскочил на улицу. Из окна летели блины.
Мы на лавочке оживились. Греф метался по клумбе, потеряв на время ориентацию, а Малинин пытался накрыть его очередным блином, пока тазик не кончился.