"Испытание Димы Загородских"
1.
Вишера в январе — это когда кажется, будто мир застрял внутри хрустального шара. Снег на ветвях елей лежал ватными подушками, солнце играло в ледяных кристаллах, а воздух звенел, как натянутая струна. Мы с одноклассниками шли на лыжах, смеялись, и я — семнадцатилетний Дима — даже не подозревал, что этот поход останется в памяти навсегда.
2.
На третий день ударил такой мороз, что замёрзли даже мысли. В нашей палатке, рассчитанной на двоих, оказались трое: я, Юля из сборной по гандболу и Надя, которая обычно смотрела на меня, как сквозь оконное стекло.
Девчонки дрожали, как осиновые листья.
— Ты как печка, — прошептала Надя и прижалась спиной.
— Двигайся, греться будем, — буркнула Юля и устроилась с другой стороны.
Я застыл. В голове пульсировало: "Не дышать. Не шевелиться. Боже, пусть они не почувствуют..."
3.
— Тебе удобно? — вдруг спросила Надя и небрежно закинула ногу поверх моих.
Голос у меня пропал. Я только кивнул, боясь, что если открою рот, выдох превратится в панический визг.
Юля, словно следуя какому-то тайному сговору, сделала то же самое.
"Ёлки-палки! Они что, сговорились?! Или им правда просто холодно?! Может, я уже умер, и это рай?"
4.
Девушки уснули почти сразу, их ровное дыхание щекотало шею. Я же лежал, уставившись в тёмный скат палатки, и пытался:
- сосчитать все дырочки в материале (23);
- вспомнить таблицу Менделеева (свинец — Pb, золото — Au);
- молиться, чтобы это не прекращалось.
Мороз скрипел за стенками, а я ощущал себя, как в сауне...
5.
Утром всё было как обычно: каша с тушёнкой, скрип лыж по насту, Надя снова смотрела сквозь меня. Но когда через полгода мы разъехались кто куда, я понял — той ночью случилось чудо.
Не потому, что "что-то было" (ничего не было). А потому, что в ледяной палатке, между двумя девчонками, я впервые ощутил себя не мальчишкой, а... ну, почти мужчиной.
И пусть они помнили только холод, а я — их тёплое дыхание на своей шее.