«Двойная реальность, или Как пионерлагерь научил нас считать до трёх»
В те времена, когда студенчество измерялось не кредитами, а стройотрядами, "картошкой" и пионерскими лагерями, на наш гуманитарный факультет свалилась «честь» — провести лето в роли вожатых под Москвой. Декан, романтик до кончиков усов, верил, что дети сделают из нас людей. Дети сделали. Но только после того, как мы сами превратились в подобие дикого племени, сплочённого не идеями, а крепкими напитками.
К концу смены мы были настолько едины, что родители, приезжая к чадам, с каждым днём видели всё менее узнаваемые лица. Наши физиономии, опухшие от бессонных ночей и "утренней росы", сливались в одно коллективное полотно — шедевр абсурда и братства.
Закрытие последней смены в августе стало апофеозом. Мы отметили его так, что сознание вернулось лишь к сентябрю. А утро встретило меня видом моего друга, стоящего у окна. Он судорожно перебирал пальцы, шептал что-то, затем замирал, вглядываясь в даль, и снова начинал считать. Длилось это минут пятнадцать.
— Ты чего там считаешь? — не выдержал я.
Он подозвал меня с светящимися от ужаса глазами:
— Смотри, видишь, идёт два одинаковых Михалыча!
Я увидел одного Михалыча — дворника, семенящего с метлой.
— За ним идут две одинаковых жены! — продолжал друг.
Действительно, за ним плелась его громадная супруга, что-то бубня и подталкивая его.
— Не бери в голову, — успокоил я. — Это бывает. Выспишься — и всё будет в одном экземпляре.
Но друг, пересчитав пальцы в очередной раз, произнёс роковое:
— То, что их по двое, я ещё понимаю. Это часто случается... Но объясни, почему за ними идут ТРИ ОДИНАКОВЫХ СОБАКИ?!
Мы замерли в шоке. Кавалькада из двух дворников, двух жён и трёх псов стала для нас символом той грани, где алкогольное опьянение перерастает в философский ужас.
Годы спустя друг признался: именно тот день заставил его бросить пить на целый год. Да и сейчас, после возлияний, он к окну не подходит — боится снова увидеть умноженную реальность.
Мораль: пионерлагерь учит не только дружбе и работе с детьми, но и тому, что иногда трезвый взгляд на мир — лучшая защита от двоящихся Михалычей и троящихся собак. И если вам вдруг покажется, что реальность множится — просто закройте глаза. Или перестаньте пить. Хотя бы до обеда.
P.S. Говорят, Михалыч до сих пор ходит по той аллее. Один. С одной женой. И одной собакой. Но кто его знает — может, это тоже лишь наша трезвая версия?