История №1556382

Аутотренинг для передовой

Кабинет отдела информации пах старыми газетами, дешёвым табаком «Ява» и пылью, въевшейся в бархатные портьеры. Михаил, молодой журналист, только что вернувшийся с задания, застыл на пороге, поражённый открывшейся ему картиной.

Его начальник, Борис Сергеевич, сидел в своём кожаном кресле, откинув голову. Глаза его были закрыты, а губы тихо, нараспев, выводили странную мантру:
—Ооуу, как ужасно мы жили!.. Ооуу, как ужасно мы жили!..

— Борис Сергеевич, вы чего? — не удержался Миша.

— Тихо, Миша, не мешай... — не открывая глаз, пробурчал шеф.

— Но всё же? Что это?

Борис Сергеевич наконец посмотрел на него усталыми, немного стеклянными глазами.
—Занимаюсь аутотренингом. Осваиваю новую установку.
—Какую?
—Очернять СССР. Безоговорочно и тотально. Таково распоряжение. Сверху.

Миша только развёл руками. Время было странное — перестройка, 1989 год. Казалось, все прежние ориентиры поплыли, как кляксы на промокашке.

Через несколько дней Борис Сергеевич, сияя, влетел в кабинет с папкой в руках.
—Вот, Миш, гляди! Нашёл в архиве золотую жилу! В семидесятые годы в некоторых детских садах детей укладывали спать на улице осенью! — Он триумфально посмотрел на подчинённого. — Это ли не издевательство над личностью?

— Слышал я про такое, — осторожно сказал Миша. — Это называлось «сон на воздухе». Укладывали их одетыми, в тёплых спальниках, да ещё и одеялом сверху укрывали. Для закаливания. Многие врачи это одобряли.

— Во-о-от! — перебил его Борис Сергеевич, тыча пальцем в документ. — А мы подадим материал с позиции: над детьми глумились! Издевались, проклятые коммунисты! Читатель должен содрогнуться!

В другой раз он принёс чёрно-белую фотографию.
—Или вот, смотри! Дети ходят вокруг лампы кружком, в одних трусах, руки за спиной! Прямо как заключённые по двору тюрьмы гуляют, честное слово! Ууу, проклятые коммуняки, любили они поиздеваться над беззащитными детками!

Миша вздохнул. Он помнил эту процедуру из собственного детства.
—Борис Сергеевич, это же ультрафиолетовая лампа «горное солнце». Они в защитных очках, чтобы витамин D вырабатывался, особенно зимой. В санаториях то же самое делали. Ничего страшного.

— А мы подадим как триллер! — с непоколебимым энтузиазмом заявил шеф. — «Детский сад имени Горького, или Круг ада под кварцевой лампой»! Таково, Мишенька, распоряжение. Сверху.

Прошла неделя. Михаил, готовя очередной «разоблачительный» материал о том, как в школьных столовых вместо ананасов давали компот из сухофруктов с червями, почувствовал, как у него начинает подёргиваться глаз. Он зашёл в кабинет к Борису Сергеевичу, чтобы пожаловаться на творческий кризис.

Шеф сидел в кресле, снова с закрытыми глазами. Но на этот раз он не был один. Рядом, в таком же кресле, сидела Вера Аркадьевна, пожилая корректор, вся погружённая в свой внутренний мир.

И они дуэтом, покачиваясь, тихо и проникновенно выводили свою новую, самую главную рабочую мантру:

— Ооуу, как ужасно мы жили!.. Ооуу, как ужасно мы жили!..

Миша посмотрел на них, на стопки «разоблачительных» статей на столе, на портрет Ленина, заботливо убранный в шкаф, но всё ещё пристально смотревший на них со своей полки. Он молча подошёл к свободному креслу, опустился в него, откинул голову и, закрыв глаза, присоединился к хору.

— Ооуу, как ужасно мы жили!..

Теперь их было трое. Аутотренинг был в самом разгаре. Новая установка успешно внедрялась в массы.