Обедали тут с одной блогершей. Ну, как блогершей? Милая барышня, цветочек-незабудка, ребеночек. Что-то там "распаковка моей косметики", "меряю трусики с Вайлдберрис и сравниваю с трусиками с Озона", "как распознать арбузера" и "аффирмации на каждый день".
Oна неплохой художник и обещала испохабить мне за много денег мою стену в кухне киберпанковым изображением Ганеши. А еще - перекрыть, наконец, мой стол, с которого годами исторически отпадает вся краска – и даже сделать из него что-то типа "прованса". Закрасить потёртостями, покрыть золотом, патиной. Улучшить мою жизнь, сделать ее побогемнее. Создать у меня самой обо мне впечатление, что я - не конченная.
И вот сидим мы, немного ужинаем. Она – пьет винище в три горла, заедает это все ассорти шашлыка, ковыряет вилкой тарелки сырную и фруктовую, а я скромнейше пожевываю рукколу. Мимодумно рассуждаю внутри себя: нормальные у них доходы лет в двадцать-то. Неужели Ганеши столько стоят примерно? Я в их возрасте вынужденного дебилизма в ресторанах заказывала воду с лимоном. А наедалась уже дома, картошечкой. При этом, ресторан дорогой. Чтоб вы прям понимали – Новиковский. Там счет за это все тысяч семь. Потому что вино она пьет недешевое, даже я постеснялась бы такое заказывать.
Досидели. Зарождалась неловкая ситуация. Я обычно, особенно, если старше, успешнее – либо вот сама этот ресторан беру – и оплачиваю, либо делю общий счет пополам, потому что ну хули тут вообще высчитывать. Но у меня – руккола, а у него – пир Валтасара. Неудобненько вроде бы получается. Приносят счет. Она его фотографирует, открывает свои там соцсети какие-то и чего-то постит туда зачем-то. Я ее спрашиваю – Мила. Мила зовут. А что ты делаешь, Мила милая?
А Мила запостила чек ресторана и спрашивает подписчиков, кто оплатит ей удовольствие. Через секунду начинает булькать приложение банка – и в Милу летят донаты подписчиков.
Нет, это не оценочный пост. Не пост зависти. Не пост возрастной идиотки, которая считает, что вот мы-то страдали, зарабатывали в поте лица, рожали в поле, носили водицу в вёдрах, готовили на костре в пионерском галстуке, а посуду мыли камнем в пруду. И вы тоже! Ваше поколение, которым мы оставим воздвигнутое нами здание – должны. Должны узнать, а почём фунт лиха. Но это пост удивления легкого. Ну, вот распаковывает она трусы. Ну, вот мажет рожу какой-то косметикой. Неужели этого, блядь, достаточно, чтобы быть благодарной ей вот настолько, чтобы оплачивать шашлык в ресторане?
Спрашиваю её: у тебя так часто? Постоянно – говорит, – у тебя иначе? Это потому, что у тебя боль несоответствия. Понимаешь, меня кормят деды, в основном. Падкие на молодость, озабоченные. Им семь тысяч ввалить – как два пальца же. А вот ты, наоборот, милфа получаешься. И твоя аудитория – двадцатилетние мальчики. Ну, откуда у них семь тыщ? Вот и страдай, я сочувствую.
И такая у неё была умудрённая рожа, такая в этом всем циничная философия, что я плюнула на Ганешу-то, передумала. И вообще от впечатлений едва не расплакалась. В свои двадцать я заказывала воду с лимоном, а наедалась дома картошечкой. Зато знать не знала тогда о дедах, милфах и принципах монетизации на трусах, шашлыках и всей этой дичи.
Alena Chornobay