Как вы думаете, что чувствует человек, едущий на заднем сидении с
заблокированной дверью в BMW X5, водитель которой - мужчина достойный
во всех отношениях - имеет всего лишь один ма-а-а-а-аленький, причем
временный недостаток: в нем плещется примерно полтора литра горилки
"Немиров з перцем"? Что характерно, ничего особенного не чувствует. Все
чувства заняты одной-единственной мыслью: "Интересно, пи...данемся или
нет?"
Вы спросите, как водитель в таком состоянии оказался за рулем? Он не был
за рулем. Он тихо-мирно сидел в будке с гаишниками и показывал им
документы на машину, так как он был ее владельцем. Первоначально за
рулем был другой водитель. Совершенно трезвый. Который выпил всего лишь
кружку пива, причем очень давно - часов пять назад. А потом владелец
машины вдруг понял, что он - вовсе не эндокринолог, а летчик. И что
буквально напротив гаишной будки стоит дельтаплан Stealth, который
унесет его (вместе с нами) в прелестный мир, где вообще нет гаишников.
Поэтому он, оставив все документы гаишникам - ну, просто из дружеского
расположения, - сел за руль и попытался взлететь. Вместе с нами.
Заблокированными на заднем сидении.
Что характерно, первые сто метров прошли вполне ровно - машину
поддерживали отбойники слева и справа. А потом нас, к счастью, нагнали
Небесные ангелы - гаишники. Хорошо еще что Летчик оказался
дисциплинированным и сразу остановился. Потому что полетов во сне и
наяву от Небесных ангелов мы бы уже точно не выдержали. Точнее, машина
бы не выдержала. Она же все-таки не дельтаплан, а обычный баварский
танк...
И все-таки, гаишники - пошлые люди. До этого нам шили только кружку пива
у водителя (другого, не Летчика), а после этого небольшого взлета
составили такой протокол, что бумага просто горела и взрывалась. Что
значит "похитили машину, находящуюся под арестом"? Ничего подобного. В
конце концов, любой человек может почувствовать себя Летчиком. Хоть раз
в жизни. И он не пытался уехать. Он просто пытался взлететь...
Но так как я все-таки хотел этой ночью попасть домой, хотя бы под утро,
и не хотел, что гаишники арестовали Летчика и его дельтаплан, пришлось
проводить доверительную беседу с товарищем Полковником. (На самом деле
он был всего-навсего лейтенант, но я звал его полковником для создания
доверительной обстановки.) Что характерно, у нас с собой было довольно
мало денег. Летчик вообще не возит наличные - только карточки, которые
он неосмотрительно продемонстрировал товарищу Красивому Фуражкину,
который нас и остановил. Водитель, охмуренный кружкой пива, находился в
легкой поэтической флегме, ожидая приезда кибитки с аппаратурой для
медосвидетельствования, и запасов денег у себя не обнаружил. Он вообще
особой активности не проявлял, предложив в самом начале инцидента
гаишнику в качестве взятки бутылку водки, обидев должностное лицо почти
до слез, после чего посчитал, что его историческая миссия на этом
закончена.
Но, к счастью, у меня в кармане нашлись 200 баксов, которые я взял с
собой просто на счастье. Товарищу полковнику было сообщено, что у меня
есть один Пакт о ненападении, которым я готов с ним поделиться. (Нельзя
же было сразу выдавать все запасы.) Полковник скривил обиженную
физиономию и сказал, что надо было раньше доставать один Пакт, когда нам
инкриминировали всего лишь кружку пива у водителя пять часов назад. А
теперь, когда список наших прегрешений содержит примерно двести
восемьдесят пять пунктов (кстати, на ногу гаишнику мы не наезжали, он
сам ее подставил), один Пакт - это просто смешно! Минимум пять, намекнул
псевдо-полковник, причем это минимум миниморум, необходимый для того,
чтобы заглушить муки совести у всех троих работников полосатой палки,
находящихся в уютной гаишной комнатке.
А откуда мы возьмем пять пактов? Их не было у нас. Не кредиткой же
оплачивать, тем более что кредитки они отказывались принимать,
мотивируя это тем, что аппарат сломался. Пришлось объяснять, что мы
вообще-то вовсе не летчики, а совсем наоборот - эндокринологи. И что
денег у нас нет, потому что мы вообще-то еще только учимся на
эндокринологов. То есть студенты. На вопрос, откуда у нас машина
стоимость в сто тысяч пактов о ненападении - я ответил, что машину
Летчику подарил папа. За хорошие оценки. Но папа после этого тут же
разорился, поэтому не может приехать сюда и привезти пакты в клювике.
Поэтому вот вам еще один, последний, пакт, сказал я, и давайте уже нас
отпускать, потому что Летчик налетался, и ему требуется отдых. Кстати,
заметил я, все эти красивые пластиковые карточки в его кошельке - ну,
всякие золотые и платиновые - это просто скидки. Из магазинов
канцтоваров.
Два пакта о ненападении товарищем полковником были восприняты более
благосклонно, так как налицо был приятный прогресс, но мне твердо было
заявлено, что уровень наших преступлений против общественности не
позволяет ему отпустить нас за такую ничтожную сумму. Это выглядело бы
неуважением к нашим суровым преступлениям, а значит - неуважением к нам,
объяснил полковник. А нас он уважает. Потому что только очень смелые
люди могут попытаться взлететь без документов, еще и проехав по ноге
товарищу Красивому Фуражкину, который был занят с совсем другим
водителем.
В его словах был резон, поэтому я пошел выяснять, что могут наскрести
пацаны - водитель и четвертый спутник. Еще один пакт они все-таки
наскребли. После этого я вручил аж три пакта о ненападении товарищу
полковнику (тот заодно объяснил мне, как следует подавать челобитную - в
руке ладонью вниз, чтобы подлый враг не догадался), и сказал, что больше
пактов нет - хоть режь. Взгляд товарища полковника совсем потеплел, он
посоветовался с двумя другими прекрасными мужчинами, находящимися в
комнате, и сказал, что мои доводы кажутся ему убедительными, и так как
мы не производим впечатление рецидивистов, он нас отпускает, а Ноту
протеста беспощадно рвет, чтобы она тоже не досталась врагу, который
потребует своих процентов. Ну и после этого, к счастью, нас отпустили.
Хорошо погуляли, короче говоря... (с)